Somewhere in the Middle (Где-то посередине)

Где-то между моим сердцем и моими руками Где-то между моей верой и моими планами Где-то между безопасностью лодки и грохочущими волнами Что-то среднее между шепотом и ревом…

      Джон сделал глоток виски, и обрадовался знакомому ожогу в желудке. Это было как крепкие объятия старого друга. Не то чтобы у Джона Винчестера было много друзей. Он сделал еще один большой глоток прямо из бутылки, прежде чем поставить ее на стол.       Было уже за полночь. Ему действительно нужно немного поспать. Ноющее тело и наполненный грязью разум требовали этого. Но у его мыслей были свои собственные планы. В своей голове он продолжал проигрывать видеозаписи того, что произошло всего несколько часов назад. Фотографическая память Джона, которая одинаково восхищала учителей и различных командиров, причиняла много беспокойства Рыцарю. Как только он закрывал глаза, то видел переплетенные руки и ноги своих сыновей, когда мальчики упали на лесную поляну.       Когда их крики впервые донеслись до него из-за деревьев, Джон поднял оружие, готовый к бою. Увидев парней, он почувствовал вспышку разочарования. Это выглядело как их типичный борцовский матч, очень похожий на обычные битвы за пульт от телевизора или последнюю порцию хлопьев. Его мальчики могли довести и святого до крайности. В конце концов, они были его сыновьями, Винчестеры насквозь. Но потом запах зверя заставил Джона оторвать взгляд от своих борющихся сыновей и посмотреть на монстра, который приближался к его мальчикам, впившись в них красными глазами. Это было так же душераздирающе и страшно, как капли крови с объятого огнем неба. Еще одно изображение, которое никогда не будет стерто из памяти. Все случаи травм всегда будут сравниваться с постоянно запечатленным изображением его любимой жены, выпотрошенной и горящей на потолке спальни Сэма.       Ругару оказался уродливее и крупнее, чем представлял себе Джон: тело как у женщины, а голова как у оборотня. Но все, что увидел Рыцарь — это ярость. Ярость монстра, ярость самого Джона, может быть, это было одно и то же. Может быть, у ругару было парочка детенышей. Может быть, она нуждалась в убийстве, чтобы прокормить свое потомство. Возможно, именно это привело к увеличению числа смертей в этом районе.       Но все, что видел Джон, было злом, связующим звеном с разрушителем всего доброго. Все, о чем заботился Рыцарь — это дьяволица, стоящая между ним и его мальчиками, живая дышащая угроза единственному, что осталось у него от Мэри. Серебряные пули положили конец всем сомнениям и спекуляциям, а также нечестивому существованию ругару. Так что тварь была в какой-то степени похожа на оборотня. В основном Джон был прав.       Покачиваясь, Сэм поднялся с земли и нанес удар. Не физически. Это было не стиле Сэмми. Но его едкие слова и язвительный упрек были более смертоносны, чем любая физическая агрессия. В этом отношении он был похож на свою мать. Дин, возможно, и выглядел как Мэри, но Сэм был так же язвителен, как и она. Мэри могла бы отрезать Джону голову одним взглядом, одним рассчитанным язвительным опровержением. Джон не мог сравниться с ней в словесном бою. Он всегда чувствовал себя проигравшим, как бы ни заканчивались их споры. То же самое было и с Сэмом.       Мальчик был в ярости, когда ругару напал на них днем. Сэм пересказал их прошлый спор, указывая на недостатки в логике отца. Это был момент, когда Джон должен был уступить, превратившись в упрямого ублюдка. Это мог бы сделать и более достойный человек. Тот человек, которым он был раньше. Джон часто делал это с Мэри, склоняясь перед ее удивительной проницательностью и дерзостью, когда она не соглашалась с ним. Они тихо обсуждали это за ужином, беззастенчиво смеялись друг над другом, слушая старые, скрипучие пластинки, а затем полностью забывали об этом у двери своей спальни.       Но это было до того, как Джон потерял способность к рациональному мышлению, к принятию поражения. У него не хватало терпения даже для тех, кого он любил больше всего. В битве не было места уступкам или отступлениям. Теперь жизнь Джона была войной. А война была уродливой и кровавой.       Он не мог позволить себе роскошь интимных бесед за вечерней трапезой, хорошего блюза или плотских утех, которые делают жизнь человека достойной. Все, что было у Джона — это его мальчики. И большую часть времени он не видел ничего, кроме этого. Он винил несправедливость жизни за то, что набросился на Сэма в ответ, за то, что ударил его по лицу, встряхнул так сильно, что был практически почувствовал, как у парня застучали зубы. А потом появился Дин, встал между ними и велел им остыть. Его старший сын рявкнул Сэму, чтобы тот достал соль, а потом перевел яростный взгляд на Джона. «Работа еще не закончена», — сказал он. Его старший мальчик был чертовски умен.       Джон сделал еще один большой глоток алкоголя и поморщился, когда он смыл еще больше вины и сожаления. Рыцарь взглянул на темные окна, но все, что увидел, было его собственное печальное подобие. Он едва узнал человека в отражении. Терять веру и надежду было опасно. Это оставляет рябь в вашей душе, невидимые раны. Опасные, глубокие трещины только и ждут, чтобы их заполнили другие вещи, не столь приятные. Такие вещи, как горе, гнев, ярость и месть. Эмоции пришли вместе с красной волной потерь. Джон был полон этих демонов. Но вместо того, чтобы предложить ему надежду как буфер, чтобы поддержать его, подобно вере, они усыпляли его. Опускали до уровня, когда он мог наказать своего сына за неподчинение, вместо того чтобы признать свою неправоту.       Стук в дверь вывел его из горестных мыслей, и в Джоне вспыхнул гнев из-за того, что Дин вернулся так поздно, и забыл свой гребаный ключ. Ему придется поговорить об этом со своим сыном. Но выговор замер на губах Джона, когда он открыл дверь и вместо старшего сына увидел своего протеже.       — Ты сегодня рано, малыш, — Винчестер взглянул на часы. — Или лучше сказать поздно. Очень поздно. Ты сказал, что будешь здесь завтра.       — Теперь это уже не имеет значения, не так ли? — младший охотник вошел без приглашения. — Я слышал, ты закончил работу без меня.       Джон нахмурился и закрыл дверь.       — Я этого не планировал, но да, о ругару уже позаботились.       Калеб подошел к столу и поднял полупустую бутылку виски.       — Старый добрый Джонни всегда впереди всех.       Джон в два шага оказался перед ним, и выхватил спиртное из рук Ривза. Он уже видел этот разочарованный взгляд раньше. Было удивительно, что Калеб мог так походить на Макленда Эймса, когда между ними не было общей крови.       — Ты злишься, потому что я не приберег для тебя монстра?       — Нет. Я злюсь, потому что ты упрямый сукин сын.       Джон выдержал горячий взгляд молодого человека.       — Следи за своим языком, приятель.       — О чем, черт возьми, ты думал, Джон?       — Я могу сказать тебе, о чем думаю сейчас, малыш, — Винчестер поставил бутылку на стол и задумчиво потер рукой подбородок. — Я думаю, что тебе лучше иметь хорошую чертову причину, чтобы ворваться сюда, полный язвительности и гнева.       Калеб подошел к наставнику вплотную.       — Или что ты сделаешь? Понизишь меня в должности? Отправишь меня на гауптвахту?       — Папа? — голос Сэма избавил Джона от ответа. Оба мужчины обернулись и увидели долговязого подростка, что замер в дверном проеме крошечной гостиной. — Что тут происходит?       — Принеси святую воду и мой дневник, Сэм, — прорычал Джон. — Я думаю, что Калеб одержим.       — Обойдемся без экзорцизма, Сэмми. Дай мне минуту наедине с твоим стариком.       Сэм не слушал ни того, ни другого.       — Что не так на этот раз?       — Твой отец облажался. Вот что не так.       Подросток фыркнул и обошел их, направляясь к холодильнику, что стоял в углу комнаты.       — Ты только сейчас это заметил? — пробормотал он себе под нос. Калеб взглянул на него, и парень ухмыльнулся. — Ну и хреновый же ты экстрасенс.       — Иди спать, Сэм! — приказал Джон. Он устал от неподчинения. Сегодня была одна из тех ночей, когда он жалел, что не порол мальчиков в воспитательных целях.       Сэм достал молоко и подошел к стойке, чтобы взять стакан.       — Мне уже восемнадцать, — он бросил на отца раздраженный взгляд. — А Дина даже нет дома.       — Дин сегодня не вернется домой.       Джон скрестил руки на груди и обратил свой гнев на Ривза.       — С чего это вдруг?       — С того.       Джон любил Калеба. В этом не было никакого сомнения. С того момента, как неряшливого, дерзкого тринадцатилетнего мальчика вверили под его несколько неохотную опеку, между ними образовалась тесная связь. На протяжении многих лет Джон наблюдал, как ребенок становится мужчиной и воином, и его привязанность росла вместе с гордостью за то, что он приложил руку к этому процессу. Джим Мерфи знал, что делает, когда назначил Джона наставником парнишки. Они не зря называли его Мерлином. Джон знал, что он виноват в упрямстве Калеба Ривза, как и Макленд. Но как бы Джону не нравился ребенок, Калеб мог вывести из себя и святого. Вот как сейчас.       Калеб умел быть агрессивным и упрямым, когда его загоняли в угол. Иногда его «лягушачье состояние» заставляло его выпрыгивать из сковороды, прежде чем он успевал хорошенько подумать о бушующем вокруг огне. Он был бесстрашен и предан, когда дело касалось сыновей Джона. Это была сила, которую Рыцарь культивировал, а также недостаток, которым он манипулировал, когда это соответствовало его целям.       — Ты не хочешь начинать этот разговор, сынок. — Джон оскалил зубы. — Я сейчас не в настроении.       — А я не твой сын! — рявкнул Калеб.       Волосы на затылке Джона встали дыбом от этого вопиющего неуважения, кровяное давление подскочило.       — Если бы ты был моим сыном, то сейчас лежал бы на земле. — Это был блеф. Джон никогда не бил своих детей в гневе. Возможно, это было единственное, что спасало Калеба в данный момент.       — Или на моем смертном одре.       — Что за чертовщину ты несешь?       — Дин. Ты чуть не убил его сегодня вечером. — Калеб взглянул на Сэма, который пристально наблюдал за разговором. — И никто из вас даже не заметил этого.       — Что? — Сэм шагнул вперед, все признаки прежнего безразличия исчезли. — А что случилось с Дином?       — Чертов ругару случился, Сэм. Он его цапнул.       — Это невозможно. — Джон бы это заметил. Он никогда не совершит такой ошибки. Только не со своими детьми. Там была бы кровь. Дин наверняка сказал бы ему. — С ним все было в порядке.       — Откуда тебе, черт возьми, знать? — в ярости воскликнул Калеб. — Ты был слишком занят спором с Сэмом.       — Где он, черт возьми, Калеб?       — В безопасном месте.       — С ним все в порядке? — Сэм подошел и встал рядом с отцом. — Этот ругару ядовит. Если раны не вылечить…       — Я знаю это, Сэм, — рявкнул Ривз, но затем его голос смягчился, когда он встретил испуганный взгляд подростка. — С ним все в порядке, Коротышка. Клянусь.       Джон провел рукой по волосам.       — Почему, черт возьми, он не сказал мне, что ранен? Он прекрасно знает, что лучше не делать что-то настолько идиотское, не говоря уже о том, что было бы глупо…       — Не смей на него сердиться! — Калеб снова набросился на Джона. — Ты когда-нибудь пытался разговаривать с разъяренным быком? Всю свою жизнь ты отталкивал его в сторону для продолжающейся битвы со всем злом и теперь у тебя началась эта война с Сэмом. Иногда легче слиться с окружающей обстановкой, чем оказаться в гуще событий.       — Ты опять читаешь мне нотации? — за эти годы Джон слишком часто слышал знакомые доводы. Но даже когда он сосредоточил свой гнев на Калебе, то почувствовал вину. Джим любил повторять, что единственное, что может пострадать, когда дерутся два слона — это трава. Неужели это правда? Может быть, Дин был затоптан в результате их с Сэмом лобового столкновения? Но это не имело значения. Может, он и был дерьмовым родителем, но все равно оставался отцом Дина. — Скажи мне, где он, а еще лучше показывай дорогу.       Калеб отрицательно покачал головой.       — Этого не случится.       Джон вцепился в рубашку младшего охотника и прижал Калеба к стене.       — Это была не просьба, Ривз.       В глазах Калеба не было ни тени страха или удивления, но Джон достаточно легко прочел разочарование и смесь обиды. Парень мог бы сказать «пошел ты» одним взглядом, в этом они с Дином были очень похожи. Если знать их достаточно хорошо, то стоило только увидеть жесткий взгляд в их глазах, и вы знали, что на самом деле происходит под поверхностью.       — Папа, — резкий голос Сэма был похож на ведро ледяной воды. — Отпусти его.       Джон горько покачал головой, он уже достаточно навредил своей семье за один день. Он отпустил рубашку Калеба и отошел на несколько шагов.       — Ты использовал правильные травы? Если яд попадает в кровь, то… — это было почти так же смертельно, как укус зомби.       Экстрасенс выдержал его пристальный взгляд.       — Я позвонил Баззу Адамсу. У него здесь магазин трав. Он обо всем позаботился.       — Хорошо, — Джон понимающе кивнул. — Они с Буном парочка оригинальных парней.       — Он сказал, что мы добрались до него вовремя. Вот почему я здесь. Хотел, чтобы ты знал, что с Дином все в порядке.       И чтобы Джон знал, насколько сильно он все испортил. Калеб не собирался молчать, когда дело доходило до беспокойства о Дине.       — Базз знает свое дело. Он сейчас с ним?       — Я бы не оставил его одного.       Джон провел рукой по бороде. Дин мог бы умереть. Вот дерьмо.       — Это не должно повториться, Калеб.       — Твою мать, это ты мне говоришь?       Гнев вернулся в золотые глаза и Калеб шагнул вперед, но взгляд Джона остановил его.       — Следи за языком! Я облажался, но я все еще Рыцарь, и тебе лучше начать проявлять ко мне гребаное уважение.       Позиция Ривза изменилась.       — Да, сэр. - Он коротко кивнул. — Ты облажался.       Джон закатил глаза. Он никогда не использовал свое рыцарское положение, и следовало ожидать, что на Калеба это не произведет впечатление, и он начнет умничать.       — И я все исправлю.       — Я заставлю тебя это сделать.       — А я заставлю тебя пообещать, что мой сын вернется домой целым и невредимым. Первым делом с утра.       — Сейчас уже утро. Базз сказал, что ему нужно отдохнуть несколько дней. — Калеб перевел взгляд на Сэма, а затем снова посмотрел на Джона. — Это означает мир и покой.       — Ты ведешь переговоры?       — Нет. Я говорю как будет.       Джон стиснул зубы и попытался вспомнить все успокаивающие приемы, которые так вежливо предлагал ему Макленд на протяжении многих лет. Он не мог убить Калеба.       — Завтра.       — Посмотрим, как все пойдет.       Джон приподнял бровь.       — Завтра.       Калеб вышел за дверь, не сказав больше ни слова.       И Джон отпустил его. Он слишком устал, чтобы продолжать спор, и был слишком благодарен за то, что Дин был в порядке. Он почувствовал на себе сердитый взгляд Сэма и устало повернулся к младшему сыну.       — Иди, Сэм. Позаботься о своем брате.       Мальчик раздраженно прошел мимо него, с грохотом захлопнув за собой дверь. Хлопок был таким же окончательным и решительным, как пушечный выстрел. Джон вернулся к столу, за которым его ждал старый друг "Джонни Уокер". Джон сделал глоток виски, и обрадовался знакомому ожогу в желудке.