Роберт оказался в больнице. Какое-то время он находился без сознания. Гренвилл, а потом уже и Абигейл с Тадаши находились рядом с ним. Иногда к ним заглядывали врачи. Со стороны Каллаган выглядел не так плохо, как могло бы быть. Он был немного бледным. Пульс и давление не сильно ушли от нормы. А отсутствие сознания казалось обычным сном. Гренвилл присела на краешек койки любимого и стала держать его за руку. Со стороны профессора никакой реакции не было. Он лишь еле слышно посапывал, слегка повернув голову на бок. С одной стороны, это выглядело очень мило, но от понимания того, что с ним может быть что-то не так, становилось немного страшно. Абигейл и Грэйс спрашивали врачей что не так с Робертом. Они лишь пожимали плечами. Пока они смогли лишь определить, что он довольно долго ничего не ел и почти ничего не пил, а это сыграло свою роль. Всё остальное они смогут диагностировать только когда Каллаган очнётся, так как сможет рассказать о своих ощущениях и о том, что его беспокоит.
— Когда он очнётся? — немного обеспокоено спросила Абигейл у мужчины средних лет, который был назначен лечащим врачом её отца.
— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, — с досадой ответил мужчина. — От части это зависит от самого пациента. Но я вас уверяю, что жизненные показатели почти в норме. Жить будет. Со временем всё выровняется.
Мужчина посмотрел на Роберта. Он уже собирался уходить, но в этот момент профессор напрягся. Он издал небольшой и негромкий стон и начал немного шевелиться, ложась поудобнее и медленно мотая головой из стороны в сторону. Он очнулся? Сейчас посмотрим. Врач остался в палате. Через несколько секунд Роберт открыл глаза. Он начал щуриться и часто моргать, чтобы сфокусировать взгляд и добавить чёткости. Когда всё вокруг наконец начало расплываться, профессор увидел, что он находится в незнакомом ему месте. Это был не дом и не то место, где его заперли Анетта и Момокасе. Стены и потолок были белыми, а пол довольного тёмного серого цвета. В помещении было одно большое окно, через которое ярко светило солнце, пара тумбочек, пара небольших кресел и какие-то приборы, скорее всего, медицинские. Точнее, так и было, но Роберт не сразу понял это. Комната была маленькой и очень чистой. Роберт заметил, что на указательный палец его правой руки была одета клипса от пульсоксиметра, а он сам лежит на больничной койке. Больница. До Каллагана дошло, что он находится в больнице. Значит, его всё-таки спасли. Не важно кто. Главное, что его мучения были закончены. Рядом с собой Роберт увидел дочь и ту, в которую влюбился несколько месяцев назад. Роберт улыбнулся, но не сказал ни слова. Но этого и не требовалось. Даже сейчас, когда Роберт очнулся, казалось, что с ним всё хорошо, и что у него просто нет сил. Но кто-то всё-таки должен был спросить как о себя чувствует, и есть ли жалобы на что-то. Такую ответственность на себя взял его лечащий врач, так как Абигейл и Грэйс ещё не отошли от, так называемой, немой радости.
— Как Вы? — спросил медик. — Что-то болит? Или, может, наоборот не болит?
Роберт задумался над этим вопросом. В помещении настала тишина. Каллаган полностью отдался ощущениям, чтобы понять что у него болит, а не болит. По телу была небольшая слабость, ничего не болело, но было одно «но»… Роберт не чувствовал ног. Их как будто не было. Он старался хотя бы чуть-чуть переместить их. Хотя бы на пару сантиметров. Но всё тщетно. Ничего не вышло, несмотря на старания и приложенные усилия.
— Я… — начал Роберт, пытаясь сформулировать мысли, думая, как ему сообщить новость о ногах. — Ничего не болит, но… Но я ног не чувствую… Совсем. И пошевелить ими не могу.
Медик стал осматривать профессора. Он поинтересовался про издевательства над ним про избиение и что-то подобное, но получил отрицательный ответ. Значит, это не травма. Раз это не травма, то у мужчины появились подозрения насчёт болезни, которая может привести к онемению конечностей. Нужно лишь провести пару анализов, чтобы убедиться в этом.
— Так что это? — спросила Гренвилл после осмотра. Стало понятно, что просто так Роберт не отделается от приключения, из-за которого он попал сюда.
— У меня подозрения на полиомиелит. Нужно провести пару анализов и более детальный осмотр, чтобы точно сказать, — ответил медик.
— Полиомиелит? — удивилась Абигейл. — Но почему он проявился именно сейчас, а не в детстве, например, или в молодости?
— Но… — вмешался Роберт. — Мне в детстве, как и положено, делали прививки от полиомиелита, но, когда я был ребёнком, мы жили в деревне, то есть далеко от города. Мы ездили в самую ближайшую больницу для этих прививок. Медицина в то время и так была хуже, чем сейчас, а мы, как я уже сказал, жили за городом, где не было дорогих препаратов, и лечение было не таким качественным, как в городах. Может, это из-за этого?
— Вполне возможно. Отрицать не буду, — ответил врач. Ему это теория показалась вполне реальной.
Грэйс глубоко вздохнула и посмотрела на Роберта. Абигейл тоже перевела на него взгляд, но уже без вздоха. Они, безусловно были рады, что Роберт остался жив, но из-за полиомиелита он может остаться инвалидом на оставшуюся часть жизни, и это никак нельзя исправить. Девушки сразу изменились в лице. Радость ушла. На её место пришли страх и небольшая печаль. Никому не хотелось быть прикованным к постели и инвалидной коляске. Не хотел не только мученик, но и его родственники и друзья. Такой исход даже врагу не пожелаешь. Очень часто от инвалидности страдают совершенно невинные люди, которые не заслужили подобной жизни. Это настигло и Каллагана. А ведь всё начиналось с обычной простуды. Теперь Роберт начал винить себя ещё больше из-за того, что не остался дома, не обратился к врачу и так далее. Если бы не его трудолюбие и желание работать, то, возможно, ему было удалось помочь, и он бы остался ходить на своих двоих. Реакция Роберта на такую болезнь была не лучше, чем у его дочери и любимой. Когда мужчина высказал свою теорию о том, почему полиомиелит проявил себя только сейчас, он приподнялся на локтях, но потом он лёг нормально, прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Я назначу Вам анализы, — сказал медик и вышел из палаты. Видимо, отправился договариваться с врачами, чтобы они провели Роберту необходимые тесты.
Сами Роберт, Абигейл и Грэйс начали обсуждать что-то. Девушки пока уходить не собирались, а хотели ещё хотя бы немного побыть с Каллаганом. Они хотели расслабить Роберта, хоть и сами были напряжены. У них, вроде, получилось. Их разговор продлился минут сорок, а то и час. Гренвилл взглянула на часы. 19:49. Их с Абигейл никто не прогонял, но, как бы им не хотелось побыть с Робертом, сидеть совсем допоздна тоже не хотелось.
— Уже почти восемь, — Грэйс поставила перед фактом Роберта и Абигейл. — Ты отдыхай, а мы лучше пойдём, — последняя фраза была адресована только Роберту.
Роберт понимающе посмотрел на девушек. Ему не хотелось, чтобы они уходили, но надо, значит надо. Роберт как-то ласково посмотрел на дочь и любимую. Они попрощались, и Абигейл с Грэйс ушли. Роберт проводил их взглядом. Оказавшись уже за дверью, Абигейл ещё раз взглянула на отца, а потом закрыла дверь, и Роберт остался наедине с собой.
***
На следующий день благодаря Тадаши по институту разнёсся слух о том, что Каллаган сейчас в больнице. Тадаши знал, что у Роберта может быть полиомиелит, но он пока никому не сказал об этом, так как диагноз ещё не подтверждён, и старший Хамада не хотел пугать всех понапрасну. Студенты подумали, что раз их любимый профессор в больнице, значит с ним что-то случилось, ведь просто так бы он там не оказался. Тадаши, наверное, от каждого второго слышал вопрос если не о диагнозе Каллагана, то хотя бы просто о его самочувствии. Хамада отвечал коротко. А со временем уже и интерес отвечать пропал. Слишком много одинаковых и похожих вопросов. Он понимал, что они волнуются, но и отвечать на столько вопросов, так ещё и максимально похожих, — это не самое лучшее и интересное занятие, так что старшего Хамаду тоже можно было понять.
Тадаши думал, что перед итогами болезни Роберта пройдёт не один день точно. Так думали и Абигейл с Робертом. Но анализы были проведены на следующий день пребывания Роберта в больнице. В этот же день были готовы и итоги. Роберт написал об этом Абигейл и Грэйс. Тадаши же узнал об этом от Абигейл. В середине дня получил от юной Каллаган сообщение, где она написала о состоянии отца.
Привет, у папы действительно полиомиелит. Ты просил написать, когда всё выяснится. Даже не знаю, что сказать по этому поводу… Мне страшно. Слёзы наворачиваются сами собой…
Я сожалею… Мне очень жаль, что так произошло. Хочешь сходим куда-нибудь? Кафе? Может, кино?..
Спасибо, Тадаши, ничего не нужно.
Ну, как хочешь.
На этом разговор закончился. Тадаши сидел за столом в одном из кабинетов, так что он практически лёг на него. Ему стало грустно и обидно. Человек, который стал ему почти как родным отцом, теперь не сможет жить полноценной жизнью. Из всех профессоров института Тадаши больше всего любил занятия Каллагана. Теперь, видимо, не суждено ему с ним позаниматься. Мимо кабинета прошла Карми. Старший Хамада понял, что за всё прошедшее время она ни разу не спросила его про Роберта. Хоть на этом спасибо. Но с другой стороны, это странно. Неужели ей плевать на него? Почему она не спросила на него? Да и через друзей, наверное, тоже не интересовалась…
Карми действительно особо не думала о состоянии Каллагана, но это не было по причине того, что он её не интересовал, и ей было всё равно на его судьбу. Она почти не задумывалась о Каллагане, потому что её мысли были заняты Ацуши. Через какое-то время после появления Накаджимы, Карми поняла, что Ацуши интересен ей больше, чем другие представители другого пола. Она влюбилась. Каждый раз, когда шатенка видела Ацуши, её сердце начинало биться сильнее, и было готово выпрыгнуть из груди, а сама Карми чуть ли не падала в обморок. Если раньше она пыталась добиться внимания Хиро, то теперь младший Хамада не интересовал её. Теперь её задача — внимание Ацуши. Но сам Ацуши, к сожалению, уже посматривал на Кёку. Хотя… Ацуши ни разу не замечал Карми. Может, если он увидит её, то он заинтересуется
ей, а не Кёкой. Всё-таки Карми пора бы уже задуматься о поиске отношений. Потом будет поздно. Вот захочешь сделать это позже, думая, что тогда ты будешь готов для отношений, и в итоге ничего не получится. Ни мужа, ни детей. После и возраст уже будет не тот, чтобы заводить отношения и семью. Так что Карми должна действовать сейчас, ну, или, в крайнем случае, в ближайшее время. Нужно лишь в нужное время и в нужном месте встретить свою новую любовь.
Долго ждать нужного момента Карми не пришлось. Выйдя после занятий из института, шатенка увидела Ацуши рядом с его входом. Видимо, он ждал Дазая после занятий. Карми решила не упускать такой шанс и подошла к Ацуши. Людей вокруг почти не было, поэтому Карми не боялась, что их будут подслушивать.
— Ацуши? — обратилась Карми к беловолосому парню, а тот вопросительно посмотрел на неё.
— Да, а откуда ты знаешь кто я? — удивлённо спросил Накаджима.
— Я видела вашу недавнюю встречу с Дазаем, — пояснила Карми. — Я — Карми, — Карми протянула Ацуши руку.
— Очень приятно, — Ацуши пожал руку шатенки.
— Я никогда не проявляла интерес к азиатской внешности и культуре, но ты очень симпатичный, — Карми говорила очень воодушевлённо.
— Спасибо, — ответил Ацуши, — Ты тоже, вроде, ничего.
Карми действительно была ничего, но Ацуши уже был влюблён в Кёку. Он не отрицал, что Карми симпатичная, но, по неизвестной причине, парня больше заинтересовала Кёка. В ней как будто было то, чего не было в Карми. Облом. Не влюбился Ацуши в Карми. Но шатенка ещё пока не подозревала об этом.
— Не хочешь сходить куда-нибудь? В кафе, например? Я знаю одно неплохое заведение. Я угощаю. Или, может, просто сходим прогуляться? — сделала первый шаг Карми.
— Ну, даже не знаю… Это как свидание, получается. Это же ведь свидание? — Ацуши не знал, что ответить. Он не был влюблён в Карми, но и не хотел расстраивать её.
— Ну-у… Да, это что-то вроде свидание, — ответила шатенка.
— Ты, конечно, прости меня, но я не смогу пойти. Ты очень милая. Правда. Но я влюблён в другую. Мы с ней официально не встречаемся. Точнее, вообще не встречаемся. Но у нас ещё всё впереди, и всё может получиться, — с досадой сказал Накаджима.
Карми расстроилась. Она слегка опустила голову и старалась как можно меньше показывать свою печаль. Нет, значит нет. Может, со временем это уйдёт. Она надеялась на это. Может, через какое-то время Карми найдёт кого-то более значимого для себя, чем Ацуши.
— Хорошо, — сказала Карми через несколько секунд молчания. — Как хочешь…
— Ты обиделась? — спросил Ацуши.
— Всё в порядке. Переживу. Я не могу заставлять тебя.
Ацуши посмотрел на Карми, попрощался с ней и отошёл в сторону, продолжая ждать Дазая. Сама Карми пошла домой, но уже грустная. Так что не задался сегодня день не только у Каллагана, Абигейл, Тадаши и Гренвилл.
