Unsphere the stars / Сдвигая звезды в небе

Гермиона упаковывала свой чемодан в третий раз, тщательно проверяя каждый предмет. Ничто не должно разрушить ее историю. Недели пролетели незаметно, и вскоре наступило 31 августа. Завтра Сердик отвезет ее на Кингс-Кросс, чтобы успеть на Хогвартс-Экспресс. Интересно, будет ли поезд таким же? Двое старых друзей-волшебников радовались как дети, собирая ее в школу. Все приложили много усилий, чтобы быть полностью уверенными в том, что ее личность не раскроют. Не должно возникнуть никаких подозрений. Если кто-то узнает, откуда она на самом деле прибыла, ей будет грозить страшная опасность. Она даже съездила на выходные в Уэльский замок, чтобы представить, как росла бы там, будучи ребенком. Даже ее вещи должны были сыграть свою роль во всеобщей лжи. Кожаный сундук принадлежал кузену Сердика. Это был обычный магический сундук с тремя отделениями, каждое из которых открывалось в зависимости от положения ключа. Гермиона добавила четвертую, секретную и сильно охраняемую секцию, в которой хранила различные драгоценности, собранные Сердиком. Она подозревала, что старинные украшения были сделаны еще гоблинами, и надеялась, что ей никогда не придется их надевать. Также здесь лежала колдография с изображением замка и живописного пейзажа вокруг. Были и такие мелкие детали для повседневной жизни, которые дополняли общую картину: старая чернильница с серебряной крышкой, заколдованная так, чтобы она никогда не пролилась и не высохла, письменный прибор и изображение Сердика, коллекция книг, оборудование для зелий, телескоп. Здесь же были духи, халаты, старые и новые вещи. Все это подтверждало, что она — Гермиона Дирборн. Но это не помогало сдерживать ее страх. Мальчик с темными волосами и бледным лицом, которого она никогда не видела вживую. Лицо, которое Гарри и Джинни описывали со странным почтением. Лицо, которое преследовало ее во сне каждый раз, когда она надевала медальон Слизерина. Красивый и обаятельный Том Риддл — сирота, но при этом самый умный мальчик в Британии. И самый зловещий. Гермиона не знала, насколько он уже силен. Подступила тошнота, которая копилась в желудке уже несколько недель. Она побежала в ванную… В тот вечер за ужином она была непривычно молчалива, вяло ковыряясь в своей тарелке. Дамблдор и Сердик оставили ее наедине с мыслями. Она вспоминала, как крестраж Тома каким-то образом разговаривал с ней во сне, искушал ее речами, призывал. Говорил ей, что Гарри и Рон никогда не увидят ее начитанности и храбрости, что Гарри будет ценить дружбу с Роном больше, чем с ней. Но у Гермионы никогда не хватало смелости спросить, шепчет ли медальон им тоже. Он говорил ей, что жизнь с Роном будет бесконечно скучной и однообразной, что медленно превратится в ее собственный ад. В ее снах он гладил ее по волосам, убеждал в том, что она слишком умна для такой жизни. И разве ей не хотелось бы сделать что-то действительно удивительное? Разве она не хотела, чтобы все узнали, на что она действительно способна? «Без тебя, — нашептывал он снова и снова, — они ничто. Без тебя я бы даже не стал гоняться за ними. Приходи ко мне и я вознагражу тебя, я покажу всему миру, на что ты способна». Том был мастер в этом деле. Никто не знал и никто никогда не узнает об этих снах, которые постоянно являлись ей в палатке. Сны о пытках, об одиночестве. Но были и такие, которые заставляли ее краснеть, от которых она сразу просыпалась. Хуже всего были сны, в которых он плакал, потерянный, как маленький ребенок, и умолял ее отпустить его. Когда он обещал сделать все что угодно, лишь бы она позволила ему почувствовать солнце на своей коже. Когда он спрашивал ее, почему Дамблдор любил Гарри, почему он заботился о нем, но ненавидел Тома, оставив его. Это беспокоило ее больше, чем все, что он делал. Потому что это было правдой, потому что она чувствовала это от крестража. Он виртуозно играл на ее чувстве сострадания, словно на скрипке. Гермиона поклялась, что сделает все, чтобы избежать его внимания в школе. За исключением общения с Дамблдором, она не должна привлекать внимания. Дирборны не входили в список двадцати восьми семей. Это был старинный род, но его члены часто вступали в брак с полукровками. Она будет просто еще одной ведьмой — не маглорожденной, но и не из чистокровной или древней семьи, как Гарри или Риддл. До тех пор, пока ее не определят в Слизерин, где она будет сопротивляться искушению показать себя слишком умной или способной. Тогда любой интерес, вызванный ее поздним поступлением в школу, быстро исчезнет. Гермиона взяла в руки свою новую палочку, стараясь не смотреть на нее слишком пристально. Это была та же самая палочка, что была у Беллатрисы, хотя и отличалась. Палочка была изящной, прямой и удивительно гибкой, с сердцевиной дракона. Она опасна, если использовать ее не в тех целях. Ей пришлось сменить палочку, потому что кто-то мог легко узнать ее возраст, это было не сложно. Свою настоящую она спрятала в хранилище Гринготтс. Позже, когда Гермиона уже лежала в своей постели в ночь перед поездкой, она снова и снова говорила себе: «Я не потеряю самообладания. Мне не нужно быть лучшей в школе». Она видела баллы Тома за экзамены. Они были лучше, чем у нее. И внутри было это безрассудное желание его победить. Но это была бы пустая и ненужная победа. Она будет стараться изо всех сил, чтобы даже не заговорить с ним в течение всего года. И если бы у Гермионы был девиз, то он звучал бы сейчас, как «Всегда будь наготове».