Хочу снова стать девочкой, полудикой, смелой и свободной. Эмили Бронте «Грозовой перевал»
Занятия по Защите днем в понедельник начались необычно — профессор Галатея Вилкост собрала всех семикурсников вместе в просторном (и почти не используемом) зале, где Гермиона раньше никогда не была. Благодаря Истории Хогвартса и Карте она знала, что зал всегда был здесь, но, как и многие другие комнаты, — пуст. В помещении не было ни стульев, ни столов, а единственной мебелью здесь служили старинные гобелены, украшавшие стены, и огромный камин, в котором, к сожалению, не горел огонь. Октябрь принес с собой влажную осеннюю прохладу, и Гермионе захотелось, чтобы в этом зале горел огонь, освещающий и согревающий. — Сегодня мы начинаем ежегодный чемпионат дуэлей между факультетами, который проходит уже седьмой год подряд, — начала профессор, не повышая голоса. Впрочем, в этом не было необходимости: каждый студент внимательно слушал ее. Гермиона огляделась и не увидела ни одного удивленного лица. Похоже, это было не из тех традиций, которые дожили до ее времени, но здесь все ожидали чемпионата. — Чтобы обеспечить безопасность учеников, директор попросил всех внимательно ознакомиться со сводом правил, копия которого уже в вашей левой руке. Пожалуйста, потратьте несколько минут на изучение. Любой, кто нарушит правила, будет дисквалифицирован. Гермиона и не заметила, как в ее руке появился пергамент, и, прежде чем начать читать, она воспользовалась моментом, чтобы оценить столь тонкую работу чар. Правила вряд ли были исчерпывающими:Все используемые заклинания должны быть законными. Все сражения должны проходить в присутствии судьи и не должны продолжаться за пределами назначенной дуэльной арены. Любые непростительные заклинания приведут к немедленному исключению и будут доведены до сведения министерства. Любой непоправимый или умышленно причиненный ущерб влечет за собой немедленное исключение и будет доведен до сведения министерства. Все темные заклинания запрещены. Все поединки должны проводиться в соответствии с международными правилами дуэлей и правилами школы Хогвартс.
Вот и все. Гермиона могла придумать почти сотню очень разрушительных заклинаний, которые все еще соответствовали бы этому списку. Это было нелепо и потенциально опасно. — Были ли случаи, когда кто-то умирал во время соревнований? — тихо спросила она Анчу. — О, это было давным-давно. Учителя всегда вмешиваются, если это понадобится. Но серьезные травмы случаются каждый год. Гермиона предположила, что внутри нее все еще было довольно много человеческого — она заботилась о своем здоровье и безопасности. Это соревнование казалось ей почти таким же абсурдным и опасным, как Турнир Трех Волшебников. Но потом она вспомнила слова Амбридж: «…пока ты достаточно усердно изучаешь теорию, нет никаких причин использовать заклинания в контролируемых условиях экзамена». Возможно, соревнование было хорошей идеей. Холод в зале не шел ни в какое сравнение с холодком, который пробежался по ее телу. — Если вы не хотите участвовать, то можете уйти прямо сейчас, вместо этого я поручу вам теоретическую работу. Однако, прежде чем вы уйдете, вам надо знать... Сейчас вам может показаться, что самая страшная участь — это прозябание жизни в тюрьме, но вы все еще волшебники и волшебницы. И каждый день своей жизни вы будете сталкиваться с людьми, способными причинить вред вам или тем, кто вам дорог, — серьезно сказала профессор Вилкост. — Возможно, однажды вы встретите кого-то, кто захочет действовать. Через пять лет или через пятьдесят, может быть, другой волшебник или волшебница решат предпринять насильственные действия. Может быть, какой-то сумасшедший вломится в ваш дом. Возможно, смерть придет от кого-то, кого вы знаете и любите, или же от незнакомца на улице. Но однажды, я обещаю вам, вы будете благодарны за эти тяжелые уроки, которые мы вам преподали. Когда вас атакуют, у вас будет шанс спасти себя. Этот шанс может понадобиться уже сегодня. А теперь, кто-нибудь хочет покинуть класс? Никто не покинул зал. И профессор продолжила: — С каждого факультета определится чемпион, который будет сражаться с чемпионами из трех других. Первый раунд таков: вам нужно будет сразиться с каждым студентом вашего факультета, за каждую дуэль назначаются очки. Затем четверо студентов, набравших наибольшее количество очков, снова сразятся, и так мы определим чемпиона. После того как четыре чемпиона факультетов сразятся между собой, мы определим двух лучших. Они и поборются за трофей — сто очков для их факультета и вечную славу, — сказала она с улыбкой, в ответ раздалось несколько смешков. «Это займет целую вечность», — подумала Гермиона. Один только первый раунд будет длиться недели. — Вы не можете наблюдать за дуэлями внутри факультетов, только если это не ваш факультет. Дуэли будут проходить под наблюдением вашего декана, директора школы и меня. Они будут проходить по вечерам в течение этой недели. Начнем уже сегодня, с гриффиндорцев. Теперь приступим к жеребьевке. Появились четыре бархатных мешочка в цвета домов, она махнула палочкой в сторону красного. Вылетели маленькие кусочки пергамента и попарно сложились в длинный список в воздухе. Гриффиндорцы рванулись вперед, и на мгновение Гермиона чуть было не последовала за ними, прежде чем вспомнила, что ее имя будет произнесено из синей сумки. Пока они ждали, она с любопытством оглядывала зал. Там было еще так много лиц, которых она совсем не знала. И ее все еще удивляло, что студентов было вдвое больше, чем в ее время. Том Риддл стоял, прислонившись к стене, сохраняя спокойное выражение лица. Это лицо. Оно будет ответственно за такое количество боли, и все же, оно было ужасно красиво. Ей следовало бы притвориться, что она не замечает этого. Но она не могла больше отрицать. Его природная красота была словно пощечина, словно маска для всей тьмы, что засела внутри. Он поднял глаза и поймал ее взгляд, послав ей одну из тех ужасных улыбок, прежде чем оттолкнуться от стены и подойти. — Надеюсь, мне удастся вызвать тебя на дуэль, Дирборн. Я бы хотел посмотреть, чего ты стоишь. Она не была уверена, но ей почудилось, будто он на что-то намекает. Когда его взгляд скользнул вниз по ее телу, Гермиона поняла, что ей не показалось. — Я бы не ждала этого так сильно, — сказала она. — Возможно, ты даже удивишься, — он, вероятно, победил бы ее на дуэли даже сейчас, еще до того как достиг своей истинной силы. Но на ее стороне был опыт, а опыт даже еще более лучший учитель, чем Альбус Дамблдор. Ей было интересно, сражался ли Том Риддл с кем-нибудь или предпочитал хладнокровно убивать. Было невозможно сопоставить эту мысль с тем, как он смотрел на нее. Один его взгляд вызывал у нее непонятные чувства в животе. Поэтому она отогнала мысль. — Не сомневаюсь, — пробормотал он. — Ты всегда меня удивляешь. Она снова повернулась к классу, не захотев продолжить разговор, и почувствовала, как странные, неожиданные слезы защипали ее глаза. — Я собираюсь выиграть этот чемпионат, — сказал он, все еще стоя рядом с ней. — Ты будешь болеть за меня? Что он делает? Чего он хочет от нее? — Ты можешь посидеть в сторонке и поболеть за меня, — отрезала она, и он рассмеялся. Она увидела, как несколько человек повернулись в их сторону, но все остальные продолжили разговаривать, гриффиндорцы были невероятно шумными. — Я никогда раньше не слышала, как ты смеешься. Похоже, ты очень уверен в себе. Он не ответил, и когда она взглянула на него, Том нахмурился. *** Следующие несколько дней все только и говорили, что о дуэлях. Трое гриффиндорцев провели ночь в больничном крыле, а двое пуффендуйев — в соседнем. Гермиона не особо ждала того вечера, когда ей придется сразиться на дуэли с двумя соседями по дому. На этом этапе дуэли не должны были длиться очень долго. И если преимущество было очевидным, то учителя останавливали их и назначали победителя. Анча рассказала ей, что в прошлом году выпускники сражались почти час, что видимо должно было впечатлить ее. Но по мнению Гермионы, это было не очень практично: если ты собираешься сражаться с кем-то, то должен победить его как можно быстрее, на случай, если кто-то из его друзей (или Пожирателей смерти) появится рядом. И все же, во время обеда, она подумала, что благодарна Риддлу. Судя по тем сплетням за столом и в гостиной, что она услышала, она точно превосходила их всех. Но все же... в ней присутствовала прежняя неуверенность. Она немного нервничала, даже зная, что была намного лучше других студентов на этом чемпионате. Ничего хорошего не получится из этого соревнования. Стать чемпионкой факультета, победить? Этим она могла привлечь ненужное внимание, чего ей бы следовало избегать. «Не то чтобы у меня это хорошо получалось», — подумала она, поймав взгляд Тома. Он смотрел на нее с легким недоумением. Она отвела взгляд первая, и пожалела об этом. *** Неуверенность боролась в ней с духом соперничества и практичной натурой все время, пока она сидела на занятиях или ужине. Гермиона все еще не решила, как ей поступить. — Нервничаешь? — спросил Маркус, опускаясь на место рядом с ней. С ними были Гектор Кит и Гордон Макдональд, два других мальчика из их же выпуска. — Немного, — призналась она. Гермиона поняла, что больше всего на свете боится открыться. С чего бы девушке из глуши, из Уэльса, знать что-то о дуэлях? И все же в ней была мысль о проигрыше... и о его ухмылке, если она проиграет. Она взглянула на профессора Дамблдора и приняла решение. Она спросит его совета, и если он решит, что это не имеет значения, то она сделает это. Гермиона постарается вести себя достойно и выберет кого-то достаточно одаренного, чтобы проиграть. А может быть, она просто недооценивает своих однокурсников, потому что вполне возможно, что кто-то просто сможет победить ее. Она поймала взгляд преподавателя Трансфигурации, кивнула в сторону двери и встала, чтобы выйти. У нее оставалось совсем немного времени до того, как она должна была подняться в зал, меньше часа. Они дошли до его кабинета разными путями, но когда она подошла, то Альбус уже был там. — Извини, что отвлекла от ужина, Альбус. Но я весь день переживаю из-за этого дурацкого соревнования, — начала она, и он поднял руку. — Не важно, Гермиона. Я всегда рад дать тебе совет. Присядь, пожалуйста. — Спасибо. Я просто так волнуюсь, потому что хочу преуспеть в этом чемпионате, но я не думаю, что это соответствует моей истории здесь. Люди здесь не ожидают, что я действительно могу что-то показать. Я знаю, что это звучит высокомерно, но я просто более опытна! Никто из них, вероятно, никогда ни с кем серьезно не сражался, — она поняла, что теряет обладание и глубоко вздохнула. — Извини. Я хотела узнать, считаешь ли ты плохой идеей сражаться в полную силу или думаешь, что я не должна обращать на себя внимание? К ее удивлению, он усмехнулся. — Моя дорогая, думаю, ты не понимаешь. Люди всегда будут замечать тебя, но наша память теряет точность с годами. Ты должна перестать сдерживать себя, иначе будешь несчастна. Просто отпусти и делай все, что в твоих силах. Ты не можешь прятаться вечно, Гермиона, и если ты хочешь остаться здесь, то должна научиться по-настоящему жить. Если возникнут какие-то неудобные вопросы, то можешь честно сказать, что я обучал тебя. Не думаю, что ты проделала весь этот путь только для того, чтобы стать еще одной обычной волшебницей. Она кивнула, и эти глупые слезы снова защипали глаза. Она не хотела быть обычной, но и не хотела никого впускать, и все же... ей было здесь одиноко. — Как я могу впустить кого-то в жизнь, если притворяюсь тем, кем не являюсь? Ведь я никому не могу рассказать свои секреты, даже тебе. — Ноша, которую ты несешь, никогда не станет легче, Гермиона. Но имея любовь и дружбу, это бремя будет легче нести. Я восхищен тем, как хорошо ты приспособилась к жизни здесь и как хорошо играешь свою роль. Но, возможно, тебе надо перестать так сильно беспокоиться о том, что Гермиона Дирборн должна или не должна делать. И помни, что не все так умны и любопытны, как ты. Здесь есть люди, которые хотят стать тебе друзьями, и я предлагаю позволить им это. А теперь, желаю удачи этим вечером. У меня большие ожидания. И помни — никогда не теряй из виду то, что вокруг тебя. Иногда лучший способ победить — это самый простой. *** Зал выглядел совсем по-другому, когда Гермиона вошла в него, опоздав на несколько минут. По краям стояли приподнятые скамейки, а над пространством в центре, которое теперь занимала длинная платформа, парили яркие огни. В каждом углу стояли доспехи, а перед (теперь уже зажженным) камином стоял длинный стол, за которым сидели профессора и, как она с облегчением отметила, мадам Махони, медсестра. Гермиона почувствовала воодушевление и подумала, что, возможно, будет весело. Позади нее была большая доска со списком имен. Она быстро подсела на скамейку рядом с Клэр и прошептала: — Что я пропустила? — Пока ничего, она как раз собирается начать жеребьевку, чтобы определить первую пару. Где ты была? — Отошла в туалет. Немного нервничаю. Как ты себя чувствуешь? Но их разговор прервала профессор Вилкост. Синяя сумка подлетела к ней и Гермиона заметила, что остальные все еще парят в уголке, но уже окутаны фиолетовым свечением. Она предположила, что это для того, чтобы предотвратить любое вмешательство в жеребьевку. Хотя это и не имело значения на этом этапе, потому что все равно придется сражаться с каждым студентом. Имена повисли в воздухе, и профессор громко объявила: — Начнем с Софии Селвин и Гордона Макдональда. Все остальные остаются на своих местах. Гермиона с большим интересом наблюдала за другими поединками, оценивая общий уровень. Было несколько впечатляющих моментов (и она была очень довольна, что София и Анча выиграли свои первые поединки), пока очередь не дошла до нее. Она столкнулась со спокойным темноволосым парнем. Гермиона не очень хорошо его знала, но подумала, что он мог быть Ловцом. Его звали Фрэнсис Ромли. — На счет три, — напомнила им профессор, и они поклонились, прежде чем разойтись по разным концам платформы. — Один... два... три. Он уклонился от ее первого удара, поэтому она послала за ним заклятье подножки, прежде чем поставить щит. Дуэль, на самом деле, не была похожа на битву, скорее на ритмичный обмен заклятий. Но все закончилось довольно быстро — он не выдержал ее мастерства в невербальных заклинаниях, и она с довольным лицом пошла на свое место. — Молодец! Это было очень быстро! — прокомментировала Клэр, вставая, когда назвали ее имя. Две дуэли спустя произошло первое серьезное увечье: режущее заклятие попало студенту в ухо, отчего мадам Махони заметно засуетилась. Это не было темной магией, ущерб легко устранили, но несчастного парня все равно отвели в больничное крыло на вечер. Пока Махони не было в классе, Гермиона уже гадала, когда будет следующая травма. И она не ожидала, что сама станет причиной этого: ее стая атакующих птиц отвлекла противника, Гектора Кита, настолько, что Диффиндо, который должен был попасть в одежду, неожиданно сильно порезал его ногу. Его тоже поспешили отправить в больничное крыло после того, как профессор Вилкост уменьшила кровотечение раны. И еще одним взмахом палочки очистила все от крови. *** Наконец профессор объявила, что на сегодня все дуэли окончены. После ранения Гектора соревнования стали еще более ожесточенными, и еще два человека попали в больничное крыло. Они прошли уже половину всех дуэлей, и Гермиона, София и Маркус были единственными, кто выиграли их все. По счастливой случайности они еще не встретились лицом к лицу. София была хороша — резкая, быстрая, с богатым воображением и готовая бросить несколько довольно злобных проклятий. Маркус, вероятно, был технически лучше, он быстр и имел большой арсенал заклинаний. Но Гермиона не была уверена, что он действительно наслаждался процессом. В отличие от нее. Она быстро оправилась от дуэли с Гектором и, решив избежать кровопролития, расправилась со своими противниками самыми разными простыми вариантами. Это было очень легко, после всех встреч с Пожирателями смерти. *** Как только они вернулись в башню Когтеврана, Гермиона побежала в свою комнату и нашла самую большую плитку шоколада. Она ужасно переживала за бедного Гектора Кита, который показался ей милым парнем. Когда весь выпуск, немного уставший и шокированный, молча вернулся в комнаты, Гермиона поймала несколько странных холодных взглядов, даже от Клэр. Поэтому она написала записку с извинениями для Гектора, где пожелала ему скорейшего выздоровления. И как можно тише выбежала из башни. Комендантский час уже прошел, приближалась полночь, и она знала, что если ее поймают, то даже Дамблдор не поможет избежать наказания. Поэтому она наложила сильнейшие дезиллюминационные чары, какие только могла, жалея, что у нее нет Карты и плаща, и прокралась в больничное крыло. Когда она добралась до больничного крыла, то остановилась снаружи, внимательно прислушиваясь. К ее удивлению, внутри раздавались голоса, и она узнала голос директора. — Спасибо, что привел его сюда, Том. Это было очень любезно с твоей стороны. — Я просто выполняю свой долг, сэр. — Мне казалось, что запугивания слизеринцев в этом году стали немного реже? — Да, но он маглорожденный, вы же знаете. Я пытался, но... — Не так сильно для того, чтобы решить проблему, да? Ложись в постель, и десять баллов Слизерину. — Благодарю вас, сэр. Десять баллов? «Наверное, он сам и отправил сюда бедного мальчика», — в ярости подумала она, прячась в нише под лестницей. Риддл прошел мимо, перепрыгивая через две ступеньки, и она затаила дыхание. Он выглядел на удивление сердитым для того, кого только что наградили за возможный проступок. Она задавалась вопросом почему. Когда он ушел, она вздохнула с облегчением и дождалась, пока Диппет и мадам Махони попрощались. Она подождала еще минут двадцать после того, как стихли звуки вокруг кроватей пациентов, а затем тихо проскользнула внутрь. Гектор спал, поэтому она оставила шоколад у его кровати и вернулась в башню. *** К следующему утру все пришли в себя после того, как отправили друзей в больничное крыло — в конце концов, все раны здесь легко залечивались. И когда Гермиона села за завтрак, она с облегчением встретила улыбки Анчи и Клэр. — Что вы думаете о соревновании? — спросила Анча, передавая Гермионе блюдо с круассанами. — Это было довольно кровожадно, но довольно весело. Думаю, все прошло отлично! — Ты действительно хорошо справилась. Я и не догадывалась, не обижайся, — София села напротив, ухмыляясь, — Похоже, у меня есть соперница, — Гермиона рассмеялась. — Да, но я не горю желанием вставать у тебя на пути. Она взглянула на слизеринский стол и увидела, что Том Риддл смотрит на нее. Снова. — Знаешь, я думаю, что ты ему нравишься, — сказала Клэр, проследив за ее взглядом. — Не понимаю, почему ты отрицаешь это. Уже все заметили, как он вчера подошел к тебе поговорить на Защите. — Да, что он сказал, Гермиона? — спросила Анча, слегка покраснев. — О, только то, что он надеется вызвать меня на дуэль. Совсем не романтично. Он просто сыт по горло тем, что я лучше него на Нумерологии. Не знаю почему, ведь он по-прежнему лучший по другим предметам. Софию это не убедило. — Знаешь, кому ты еще нравишься? Маркусу. И если тебе интересен Том, то, наверное, тебе стоит сказать... — пробормотала так тихо, чтобы остальные не услышали этого. — Меня не интересует Риддл. Это просто конкуренция в рамках учебы. К счастью, Маркус подсел рядом вместе с полностью выздоровевшим Гектором, чему Гермиона была рада. Она не знала, что сказать ему, но в этом не было необходимости. — Спасибо за шоколад, Дирборн. Не могу поверить, что меня отправила в больничное крыло девчонка... Все засмеялись, кроме Софии. — Ты еще не встречался со мной, Кит. Держу пари, я тоже могу отправить тебя туда. — О, ты можешь, — ответил он и наклонился, чтобы пожать ей руку. — Проигравший должен будет сводить победителя на обед в Хогсмид. Он флиртовал с ней, с удивлением заметила Гермиона. София закатила глаза и ответила: «Как хочешь. Я добиваюсь своего, ты же знаешь». — Это всем известно, — пошутил Маркус. — Дай парню шанс, София. Ты же не можешь постоянно предпочитать этого придурка... — Абраксас — не придурок, и я люблю его. Иди и попробуй очаровать какую-нибудь другую бедную девчонку, Гектор. Я слышала, что Вайолет Дарслворт еще не замужем… Вся компания рассмеялась, хотя Гермиона не поняла шутки. Клэр выглядела расстроенной, но Гермиона не стала зацикливаться на этом. Абраксас. Это имя показалось ей знакомым, но она не знала почему. — Я не знала, что у тебя есть парень, София, так что, очевидно, что не все знают, — сказала она и улыбнулась Маркусу. — Она встречается с Абраксасом Малфоем в течение двух лет, — Анча вмешалась в разговор. Абраксас Малфой. О, боже мой. Неудивительно, что ее серые глаза показались Гермионе знакомыми — неужели она бабушка Драко? — Кажется, я еще с ним не встречалась? — сказала она, играя свою роль. — Он уехал в прошлом году, но ты увидишь его на квиддиче в эти выходные. Ты сможешь играть, Гектор? — спросила София. — Да, да, теперь я в порядке, Дирборн не причинила такого большого вреда, — ответил он, — Диффиндо, Дирборн? Серьезно? А если бы это была моя голова? — Я не виновата, что ты попался на это, я всего лишь целилась в твой плащ, чтобы отвлечь внимание, — ответила Гермиона. Но он только улыбнулся ей. «Значит, друзья», — подумала Гермиона. Возможно, Дамблдор был прав. А в Хогвартсе отправить кого-то в больничное крыло было верным способом завести друга или врага на всю жизнь. *** — Слышал, что вчера вечером ты отправила какого-то бедного парня в больничное крыло, Дирборн. Мне стоит беспокоиться? — пробормотал Риддл, бросая свои книги на стол рядом с ней. — Ох, потеряйся, Риддл, — пробормотала она в ответ, не в настроении поддразнивать его. Вы же знаете, он маглорожденный. Я пытался, но... Лживая змея. — Возможно, должен, — ответил он и улыбнулся ей. В этот момент она ненавидела его так сильно, что ее глупое предательское сердце подпрыгнуло. — Вижу, ты уже предвкушаешь, как сегодня вечером сотрешь с лица земли свой факультет. Ты непривычно... веселый, — огрызнулась Гермиона. — Очень. Им не помешал бы хороший урок... Но думаю, что лучшие заклинания приберегу для встречи с тобой. Гермиона не была уверена, было ли это обещанием, шуткой или угрозой. — Также как и я. Думаю, что позволю тебе побыть немного милым и самодовольным, прежде чем побью тебя, — боги, она превращалась в Гарри. — Не очень-то умно сообщать мне о своих планах, не так ли? — ухмыльнулся Риддл. — Не очень-то по-слизерински рассказывать мне о своем, да? — насмешливо спросила она. Он снова улыбнулся, и она с трудом сдержалась, чтобы не покраснеть, но он не ответил. Если она не ошибается, то он флиртует с ней. Все было очень запутанно. Она не была уверена, что он способен проявить реальный романтический интерес к ней. Вероятно, это один из способов получить то, что он хочет, но другим путем. Но потом этот глупый девичий голосок в ее голове, тот, которому нравился Локонс, хотя она никогда бы не призналась в этом Гарри и Рону, предположил, что возможно — только возможно — Том заинтересовался ей. В конце концов, почему бы и нет? Она новенькая, умная и гораздо симпатичнее, чем была раньше... но он не знал, что она маглорожденная. Или она ошиблась и выдала себя, дав ему повод для подозрений. Но если бы это было так, то он бы поймал ее и вытряс всю информацию с помощью своей палочки. Вместо того, чтобы сидеть и улыбаться ей, демонстрируя эти глупые идеальные зубы, которые привели бы ее родителей в восторг. Она уделяла необычайно мало внимания Древним рунам, заново переживая каждый момент, который смогла вспомнить, чтобы увидеть, не совершила ли она каких-либо ошибок. Она не могла ни о чем думать. Оглядываясь назад, она поняла, что у нее удивительное самообладание. Если бы Гарри был здесь — или, что еще хуже, Рон — вместо нее, никто из них не продержался бы и недели, не проклянув или не попробовав убить Риддла. А вместо этого она, что, подружилась с ним? Были ли ей приятны эти занятия в библиотеке, и почему она чаще проводила время с ним, а не в классе? Просто восхитительно! *** — Дирборн, пожалуйста, объясните, какие последствия может вызвать неправильное толкование заклинания Одина, — сказал профессор Торссон, прерывая ее блуждающие мысли. По крайней мере, это соревнование спасало Гермиону от скуки. Это давало ей новый повод быть внимательной на уроках, ходить в библиотеку в свободные минуты, и за это она была благодарна. Планирование комбинаций заклинаний, трюков и отработка движений в одиночестве в своей комнате отвлекли ее от всех многочисленных и разнообразных проблем. Она действительно хотела победить. Она не знала почему, может быть, потому что это был единственный шанс превзойти Волдеморта в бою. Или, может быть, просто потому, что она действительно была невыносимой всезнайкой. Но она действительно хотела этого. Может быть, потому что теперь, когда Гарри не было рядом, она могла позволить себе блистать на Защите, не проявляя себя в полной силе. Вместо того, чтобы беспокоиться о том, что ей улучшить или чему можно научиться еще. Тем не менее, у нее было достаточно времени, когда она пыталась заснуть или поесть, чтобы поразмыслить о новой информации, которую она получила: София была практически помолвлена с Абраксасом Малфоем. И достаточно времени, чтобы волноваться из-за странного общения со старостой. Гермиона могла избежать разговора с ним только в их маленькой лаборатории по зельям, и все же легко отвечала, когда он заговаривал с ней. *** Ее прекрасная сипуха, на которую почти никто не обращал внимания, уронила письмо на тарелку Гермионы, а сама приземлилась на кувшин с тыквенным соком и принялась за бекон. Это был толстый свиток, и Гермиона с удовольствием узнала почерк Сердика. — Ну ладно, угощайся, — пробормотала она Певенси (такое имя она дала ей в честь девочки из Нарнии, просто из собственного каприза). — А теперь возвращайся в мою комнату или Совятню. Мне придется целую вечность писать ответ, а ты, наверное, устала. Птица тихонько ухнула и улетела. Гермиона на мгновение восхитилась полетом, а затем присела, чтобы открыть письмо. Это было действительно странно — их отношения были фальшивыми, и Дамблдор навязал Гермиону ему, однако, Сердик, казалось, полностью принял ее в свою жизнь, и временами Гермиона не была уверена, что это просто игра. Он писал ей примерно раз в неделю и был похож на отца. Моя дорогая девочка, Очень рад тебя слышать. Я рад, что ты хорошо устроилась — Альбус сказал, что у тебя все отлично, так что все к лучшему. Мне не о чем рассказывать, но я отправил тебе первый черновик моего эксперимента с семью металлами, как ты и просила. Когда ты закончишь с ним, передай его своему крестному. В замке становится довольно сыро, особенно на нижних этажах, и я должен пригласить строителей, чтобы посмотреть на него. Еще одна новая семья переехала в деревню — теперь еще больше маглов. На днях я отправился на прогулку в горы и заблудился. Кончилось все тем, что я уснул на сеновале, а утром сильно напугал фермера. Забавно, ведь я был не так уж далеко, просто погрузился в свои мысли. Ты упомянула в своем письме об интересе к алхимии, и это довольно необычно. Мы еще поговорим об этом лично, но сейчас я рад, что яблоко упало не слишком далеко от яблони. Единственное, что меня интересует сейчас, это мой трижды проклятый идиот-брат, который хочет встретиться с тобой. Я получил от него кричалку, что держать детей в секрете — это плохой тон или что-то в этом роде. В любом случае ничего не поделаешь, мы собираемся навестить их перед Рождеством... Ты можешь вернуться на Рождество, если хочешь, или останься в Уэльсе. Если кто-то из твоих друзей хочет приехать, то они будут желанными гостями (но держитесь подальше от моего кабинета!). Довольно забавно, что некоторые из моих старых партнеров узнали о твоем возрасте и, я полагаю, снова связались со своими сыновьями. Приглашали нас на ужин и все такое. Если ты охотишься за мужем, у меня есть для тебя много вариантов. Не ожидаю, что такая яркая маленькая штучка, как ты, будет заинтересована в любом из этих придурков, но тем не менее. Дамблдор бесполезен в сплетнях, но даже он намекнул, что у тебя, возможно, появился молодой человек. Гораций, с другой стороны, отлично справляется с этим, так что все, что я скажу — я с нетерпением жду встречи с твоим другом. Дай мне знать, что ты думаешь о статье, только не исправляй мою грамматику. Не знаю, откуда у тебя эта привычка. С большой любовью, Сердик *** Что за чертовщина? «Даже намекнул, что у тебя, возможно, появился молодой человек»? Ради всего святого! Она встала из-за стола, кипя от злости, и вышла из зала, не обращая внимания на две пары глаз, карих и очень темных, что невозможно было понять истинный цвет. — Альбус, можно тебя на пару слов? — спросила она, положив руку на его дверь. — Гермиона, какой приятный сюрприз. Заходи. — Сегодня я получила интересное письмо от Сердика, в котором он упоминал, что вы намекали на то, что у меня может быть молодой человек, — теперь, когда она была здесь, то почувствовала себя очень глупо, но... — Мне просто интересно, кого вы имели в виду, потому что у меня нет ни малейшего понятия. Он подмигнул ей. — Я просто предположил, что ты захватила все внимание не у одного из наших семикурсников… — Ничего подобного я не делала! — Гермиона, прости, если я обидел тебя, но я не вижу ничего плохого. Это что, особо щекотливая тема? «Да, потому что все обвиняют меня в том, что я влюбилась в парня, который однажды попытается убить меня и всех, кого я люблю, и я не совсем уверена, как справиться с этой ситуацией». — Нет, мне очень жаль. Я слишком остро реагирую. Просто... немного запуталась в том, как справиться с аспектом романтики, если это произойдет. — Могу я быть с тобой откровенным, Гермиона? — Да, я думаю... конечно. — Я не думаю, что у нас есть хоть малейший шанс найти способ... эм... вернуть тебя. Ничто в моих исследованиях до сих пор не намекнуло на такую возможность. У нас есть 50 лет, чтобы найти что-то другое, но время не будет замедляться, поскольку оно только приближает нас, и при этом уводит все дальше от того места, где ты хочешь быть. Живи здесь так, как это возможно. Как я уже говорил во вторник — есть много людей, которые хотят быть твоими друзьями. И один из таких людей даже выиграет от такой подруги, как ты. Я не думаю, что у него когда-либо был настоящий друг. — Ты говоришь о Томе Риддле? — с недоверием спросила она. — Несомненно. Боюсь, у Тома непростые времена, и он очень трудный мальчик... но в его общении с вами я вижу искру надежды. Просто... если бы с кем-то из моих учеников случилось что-то подозрительное или странное, ты бы рассказала мне, не так ли? Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Дамблдор хотел, чтобы она подружилась с Риддлом. И еще Дамблдор хотел, чтобы она шпионила за ним. Риддл, Риддл, Риддл. Неужели она никогда не освободится от этого имени? Разве недостаточно того, что он мучил ее и друзей в течение семи лет? Он был в ее снах и мыслях каждый раз, когда она месяцами носила этот дурацкий медальон. И здесь он тоже занимал большую часть ее мыслей и снов, мелькая между реальным Томом и Волдемортом. Смеясь, когда он мучил ее за ее секреты, шепча темные и чувственные слова на ухо. — Конечно, сказала бы, профессор. Если только это не было чем-то, о чем знаю я, но вы до сих пор не знаете. В таком случае я не смогу упомянуть это сейчас или даже намекнуть, верно? Для нее это был явный намек, но он только улыбнулся и кивнул. Не верилось, что у него когда-либо был настоящий друг. Это раздирало душу, и ее предательски сострадательное сердце было против рационального ума. Оно говорило ей, что она могла бы сделать или же не сделать. Например, создать время, которое бы изменило его прошлые действия, и ничего плохого вовсе бы не произошло. Но все это не имело никакого смысла, потому что он все еще оставался психопатом-убийцей — уже им стал. Уже стал.