Unsphere the stars / Сдвигая звезды в небе

19 сентября, 1999 Гарри и Рон покинули Хогвартс в менее оптимистичном настроении, чем по прибытии. Никогда еще Гарри не вел с Дамблдором столь бессвязного разговора. Даже в тот раз, когда он показал ему фальшивую часть памяти профессора Слизнорта и посоветовал сходить и получить настоящую. Все это не сравнится с тем, что произошло сейчас. — В паб? — предложил он Рону, когда они подошли к воротам. Послеполуденное солнце освещало озеро и осенние листья. Даже в золотистом свете Рон был еще бледнее, чем обычно, веснушки выделялись на его коже, уши все еще были красными от гнева. — Да, — согласился рыжий. — Да, я бы не отказался выпить. Они аппарировали от ворот в Хогсмид и, скрывшись от неизбежных доброжелателей, нашли столик в Трех метлах. — 1944 год, — наконец сказал Рон. — Жаль, что мы знаем не так много о путешествиях во времени… Где Гермиона, когда она нам так нужна, а? Это была слабая попытка пошутить, но Гарри все равно улыбнулся. — Да. Я хотел бы... — пробормотал он и добавил, — Риддл! Должно быть, она пошла в школу с Томом Риддлом. Она вернулась и уже знала, что будет дальше! — С Риддлом? — спросил потрясенный Рон, и Гарри с радостью придушил бы своего друга за то, что тот был таким глупым в этот момент. — Да, с Риддлом. Это время, когда он был там старостой. — Но Дамблдор сказал, что она в безопасности. И… все еще рядом? — Действительно. Они замолчали, когда Розмерта принесла два сливочных пива. — За счет заведения для вас двоих, — сказала она, подмигнув. Гарри мгновенно заметил, что Рон слегка покраснел. Кретин. Когда она ушла, Рон смотрел на него с выражением ужаса на лице. — Т-ты думаешь, она будет старой? — спросил он, и Гарри рассмеялся бы, если бы не… — Да, — сказал он. — Полагаю, что да. Может быть. Я действительно не знаю. — Ты путешествовал во времени, Гарри! — сказал Рон, как будто это было открытием. — На три часа, а не на пятьдесят четыре года, — отметил Гарри. — Мы просто догнали самих себя. — Именно это я и имею в виду, — сказал Рон, испытывая один из своих моментов прозрения, которые все еще удивляли Гарри. — Когда ты вернулся, то сделал все, что увидел, например, Патронус и спасение Клювокрыла, а потом ты догнал реальное время. Именно это Дамблдор и пытался нам сказать. — Ты имеешь в виду, что она была здесь все это время? — Должна быть. Да. Так что она, вероятно, пытается найти нас, если я знаю Гермиону. Она точно нагнала время, когда исчезла. Она, наверное, в Норе, Гарри! — Тогда скорее пошли, — Гарри нетерпеливо встал. — Просто... давай допьем наши напитки? — Рон явно чувствовал себя неловко. — Не будь идиотом, Рон. Ну и что с того, что она старая? Она все равно останется Гермионой. Но когда они добрались до Норы, Гермионы там не было. Вместо этого они наблюдали сцену, которая ввела их в замешательство. Прибыл Перси Уизли, и выглядел он измотанным, со стопкой каких-то официальных свитков. — О, слава Мерлину, ты вернулся, — сказала миссис Уизли. — Что происходит? — спросил Рон, хмуро поглядывая на Перси, как будто он был лично ответственен за исчезновение Гермионы в прошлом. — Вы вызваны для дачи показаний на суде по делу Гермионы Грейнджер, — сказал Перси. — Извини, но это все, что мне сказали, хотя, конечно, как старший помощник заместителя министра я буду присутствовать на суде. Сейчас все очень тихо и секретно. — Ее суд? — спросил Гарри, будто это слово с опозданием обрело смысл. — Да, она сейчас в Министерстве. Что-то связанное с путешествиями во времени? — Сова принесла тебе письмо, Гарри. Это почерк Гермионы, — сказала Молли, протягивая ему листок. Он разорвал конверт. Дорогой Гарри, Извини за довольно драматичный день, который ты, должно быть, проводишь. Не паникуй — все будет хорошо. Вкратце: глобус, посланный Альбусом, отправил меня назад во времени, и я провела много лет под видом другого человека. Точнее, пятьдесят пять лет. Сегодня я, наконец-то, смогу стать той, кем я была, если в этом еще есть смысл. Я направляюсь в Министерство, чтобы объяснить, что случилось. Потому что заклятие, которое я наложила на себя, когда мне было два года, разрушилось в тот момент, когда я вернулась. Это было необходимо. Люди не должны были узнать Гермиону Грейнджер как Гермиону Дирборн. Это имя, которое я носила много десятилетий. А с обеими версиями меня встречалось достаточно много людей, что было тогда необходимо. Я уверена, что ты помнишь первое правило путешествий во времени, Гарри — не будь увиденным! Что ж, я его, конечно, нарушила. Разумеется, я готовилась к этому дню много лет. Будет суд, и поэтому я прошу тебя и Уизли прийти и просто объяснить, что сегодня произошло. Пожалуйста, передай Перси записку, которая прилагалась к подарку. Полагаю, вы уже были в Хогвартсе, где поговорили с портретом Альбуса, так что, надеюсь, что вы уже немного знаете. У меня есть своего рода письменное показание от него для Визенгамота, так что не беспокойся о том, что тебе надо будет нести его портрет для дачи показаний или что-то типа того. Это того не стоит, ведь в статье 198С конституции Визенгамота (если это можно так назвать), говорится, что портреты не могут использоваться для дачи показаний, ведь они подвержены угрозам и обману. В любом случае, надеюсь, мы скоро увидимся. Все это было очень, очень давно, Гарри. И ты не представляешь, как я жду встречи с тобой снова. Гермиона Гарри вздохнул с облегчением. Конечно, Гермиона была полностью готова к этому. Это же Гермиона. Какой бы ни была ее фамилия. — Я думаю, все в порядке, — сказал он и прочитал письмо вслух. — Гермиона Дирборн? — в один голос воскликнули Артур и Молли. — Да, так там и написано. Почему? — Она замужем? — сказал Рон, и его уши покраснели. Гарри хотел сказать ему, что это, вероятно, не самый насущный вопрос. Но попытался представить, если бы это была Джинни… Возможно, это было самое важное, по крайней мере, для Рона. — Я так не думаю. Она... Боже мой. Гермиона Дирборн все это время была нашей Гермионой. Ну, я никогда. Я думала, она умерла, — Молли присела, щеки ее порозовели. — Она помогла основать Орден, — сказал Артур Гарри. - Нам лучше пойти в Министерство. Там сказано, что суд начнется через полчаса, — добавил он, размахивая повесткой. Гарри уже не в первый раз подумал, что магический мир очень далек от магловского, когда речь заходит о правовой системе. Министерство могло сказать им: «приезжайте немедленно» или «будьте вы прокляты», и вы должны были просто уйти. Когда они прибыли в Министерство, взволнованный чиновник, чье имя Гарри не мог вспомнить, встретил их в вестибюле и проводил в кабинет министра. — Он ждет вас, — сказал чиновник. — Мне очень жаль, что все так вышло, аврор Поттер. Гарри кивнул в ответ. Комната перед кабинетом Кингсли была полна людей, включая, что с некоторым удивлением отметил Гарри, Малфоев. Их яркие светлые волосы было нелегко не заметить в любой толпе. Люциуса только недавно освободили из Азкабана после того, как он отбыл более мягкое для него наказание. Показания от имени Гарри для Нарциссы и Драко невольно помогли и Люциусу. Тогда его отправили обратно в тюрьму, чтобы завершить срок, который ему дали за нападение на Министерство в ночь смерти Сириуса. — Мы подождем здесь, дорогие, — сказала миссис Уизли. — Вы идите дальше. Гарри глубоко вздохнул и хлопнул Рона по плечу. — Да ладно тебе, приятель. Все будет хорошо. Рон, слегка позеленевший, кивнул. Дверь открылась. Кингсли сидел за своим столом, явно смеясь над чем-то, что только что сказала ведьма, сидевшая напротив него спиной к двери. Она обернулась, когда дверь открылась, и, как и тогда на Святочном балу, Гарри не сразу узнал элегантную молодую девушку. Она была одета в бледно-голубую мантию; густые темные волосы, заплетенные по обе стороны лица, свободно спадали на спину; остроконечная шляпа того же оттенка, что и ее мантия, лежала на столе рядом с ней. К тому моменту, как он записался в официальном документе, она уже стояла перед ним. — Гарри Поттер, — выдохнула Гермиона, широко раскрыв глаза. Она была едва ли на день старше, чем всего несколько часов назад. К его удивлению, она протянула ему руку, и он ошеломленно пожал ее. Она была близка к тому, чтобы заплакать, и если ее лицо почти не изменилось, то глаза стали другими, хотя он не мог понять как. — Итак, — осмелился он заговорить, — в общем, у тебя были и лучшие дни рождения? Она слегка поперхнулась, и улыбка осветила ее лицо. — Ты не старая! — тактично вмешался Рон. Она рассмеялась. — О, так и есть, Рон. Я очень рада видеть вас, обоих. Проходите и садитесь, у нас не так уж много времени. Кингсли, вы не возражаете, дадите нам минутку? Что-то в том, как она это произнесла, казалось скорее приказом, чем вопросом. — Конечно, нет. Мне все равно надо спускаться. Еще раз, я очень сожалею об этом, Гермиона. Формальности. — Я понимаю. Принесли ли гоблины остальную часть завещания Альбуса? — Думаю, что да. Желаю удачи. Он вышел, слегка поклонившись Гермионе. — Ты, эм, хорошо выглядишь, — сказал Рон. — По крайней мере, неплохо для семидесятипятилетней, — довольно многозначительно ответила Гермиона. — Сейчас у нас очень мало времени, но я просто хотела увидеть вас. Вы даже и представить себе не можете, сколько раз я представляла себе этот момент. Или как усердно я работала над тем, чтобы сделать это возможным. На это нечего было возразить: они видели ее всего пять часов назад. Гарри подумал, что из всех странных дней, которые у него были, этот, наверное, самый странный. Рон посмотрел на нее, сочувственно промолчав. Она продолжила, выглядя довольно взволнованной. Ее голос тоже немного изменился, подумал Гарри. Гермиона всегда хорошо говорила, но сейчас ее речь звучала немного старомодно, как в кино или старой кинохронике. Низкий и четкий голос, с легкой интонацией человека, который провел много времени за границей. — На этом процессе будет много людей, в том числе и тех, кто может вас немного удивить. Поэтому я подумала, что лучше честно предупредить вас. Моя легенда в прошлом включала усыновление очень замечательным волшебником, которого вы встретите позже, по имени Сердик Дирборн. Я училась в Хогвартсе, как подопечная Дамблдора. Ее прервал стук, и Перси просунул голову в дверь. — Прости, Гермиона. Пора спускаться вниз. — Проклятие, — пробормотала она. — Я думала, у нас будет больше времени. Ладно. Вошел еще один человек и поклонился. — Я уже иду, Динглфорд. Она здесь? — спросила Гермиона. — Да, она здесь, мадам Дирборн. — Хорошо, это хорошо. Правильно. Давайте покончим с этим. Судебное заседание от девятнадцатого сентября тысяча девятьсот девяносто девятого года по делу о преступлениях, совершенных в соответствии с Указом об ограничении и предотвращении путешествий во времени без лицензии некоей Гермионой Джин Грейнджер, проживающей в доме номер 7, Кэнонбери парк Саут, Ислингтон, Лондон, а также в соответствии с Указом о борьбе с мошенническим удостоверением личности. Следователи: Кингсли Шеклболт, Министр магии; Джон Долиш, глава департамента магического правопорядка; Перси Игнатиус Уизли, заместитель министра; Левиния Монкстенли, глава департамента тайн. Секретарь судебного заседания Ральф Лэкли… Свидетели защиты: Гарри Джеймс Поттер, Рональд Билиус Уизли, Артур Уизли, Молли Уизли, Гораций Слизнорт, София Цирцея Малфой, Сердик Гивис Дирборн… Список имен, которые Гарри не узнавал, продолжался до тех пор, пока, наконец, не прозвучало «и Альбус Дамблдор», что вызвало у него шокирующую дрожь и шепот по всему переполненному залу суда. Когда он огляделся, полный зал Визенгамота холодно смотрел вниз в своих сливовых мантиях, их скамьи были выше, чем места свидетелей и другой публики. — Дамблдор? — пробормотал Рон. — Как ей это удалось? Гарри только беспомощно пожал плечами. Свидетели обвинения, Гермиона Джин Грейнджер. Он сам до конца не понял как. Но верил, что Гермиона, по крайней мере, знает, что делает. Гермиона сидела за столом свидетелей в остроконечной шляпе, как и все старшие члены Визенгамота, и выглядела спокойной и даже немного удивленной. Ее кресло выглядело гораздо удобнее, чем то, которое Гарри предложили в Зале суда №10. — Гермиона Джин Грейнджер, вы обвиняетесь в незаконном путешествии во времени. Вы признаете свою вину? — спросил ее Кингсли. — Я не виновна, — твердо ответила она. — Вы подписали свидетельские показания, датированные 18 сентября 1999 годом. Пожалуйста, перескажите это заявление суду. — 19 сентября 1999 года я праздновала свое двадцатилетие в Норе, доме семьи Уизли. Я открыла подарок. К письму была приложена записка, в которой говорилось, что оно от Альбуса Дамблдора. Я полагаю, что ее уже передали в суд. — Следующее, что я помню, — она сделала паузу, оглядывая зал, — я стояла лицом к лицу с молодым Альбусом Дамблдором. Он сообщил мне, что сейчас 24 июля 1944 года. Она снова остановилась, так как шум в зале усилился, а затем спокойно продолжила. — Позже он сообщил мне, что предмет, который отправил меня назад, содержал послание от его будущего «я». В нем говорилось, что я всегда присутствовала в прошлом. Я уверена, все в этом суде понимают, что вы не можете изменить время, потому что последствия того, что происходит, уже ощущаются и так далее. — Альбус взял меня в качестве своей протеже, — продолжала она, — и организовал прикрытие. Я не была причастна к деталям, но я думаю, что он подделал свидетельство о рождении и магическую регистрацию. Меня удочерил его друг, Сердик Дирборн. Она улыбнулась выдающемуся на вид волшебнику, одетому в зеленую мантию, его темно-каштановые волосы были едва тронуты сединой. Он сидел в нескольких рядах от Гарри. — Я поступила в Хогвартс и окончила там седьмой курс. Никто никогда не видел во мне путешественника во времени, и те немногие, кто подозревал, получили достаточное объяснение моим странностям. Или же подверглись заклинанию Обливиэйт от меня или профессора Дамблдора. Я прожила полноценную жизнь как Гермиона Дирборн. Она, очевидно, закончила свой рассказ: Министр кивнул, а Гермиона встала и прошла, чтобы сесть рядом со своим юридическим советником. Хотя это было больше похоже на стремительный шаг, чем на простую прогулку. — Суд вызывает Артура Уизли, — сказал он. Артур нервно подтвердил слова Гермионы, за ним последовала Молли, а затем Гарри и Рону задали те же вопросы. Не больше и не меньше, кроме того, чтобы описать то, что произошло в тот день в Норе. И слышали ли они когда-нибудь о Гермионе Дирборн до этого дня? Нет, подтвердили они оба. Все было очень прямолинейно, без уловок. Вернувшись на свое место, Гарри задумался, организовала ли Гермиона весь процесс еще до того, как он начался. — Суд вызывает Сердика Дирборна, — нараспев произнес министр. Высокий мужчина подошел к трибуне, его зеленая мантия развевалась. Гарри подумал, что он, должно быть, был странным выбором со стороны Дамблдора, чтобы удочерить двадцатилетнюю девушку. Но с другой стороны, Гермиона не выглядела на свой возраст, так зачем ему притворяться отцом? — Мистер Дирборн, как вы связаны с обвиняемой? — спросил Доулиш, продолжая допрос. — Она моя дочь, — заявил он. — Удочеренная в соответствии с заклинанием Concipia Familia. Сочный баритон мужского голоса был теплым и добрым. — Conkipya familiar? — Заклинание полного усыновления. Очень старое. Это значит, что вы волшебным образом связаны как семья. Люди использовали его, когда обменивали маглорожденных младенцев со своими детьми-сквибами, чтобы превратить тех в «чистых», как они это называли. Гарри оглядел собравшихся в Визенгамоте, ожидая их реакции, и заметил, что некоторые из самых старших выглядели удивленными и очень заинтересованными. Большинство из них выглядели просто озадаченными. — Почему вы удочерили мисс Грейнджер? — Что ж, мой очень старый друг Альбус попросил меня назвать девочку дочерью. И сказал, что это очень важно. Я был у него в долгу — и знаете, это ведь был Дамблдор. Он только что победил Гриндельвальда! Это не тот человек, которому можно отказать. Потом он познакомил меня с ней, и я полюбил ее... но, как человек, у которого есть множество врагов в окружении, я… Мы подумали, что будет безопаснее убедиться, что прикрытие больше, чем просто мое слово. Альбус выполнил заклинание, и так это и произошло. Я ее отец, это точно, как день, а Альбус — ее крестный отец, как сотворивший заклинание. Ни один из них не говорил мне, откуда она пришла, а я и не спрашивал. — Некоторые могут сказать, что это был экстраординарный поступок… — Это вопрос, юный Доулиш? — Нет, сэр. Вы говорите, Гермиона Грейнджер никогда не рассказывала, откуда она взялась? — Никогда, — согласился мужчина. — Сколько вам лет, мистер Дирборн? — Сто четырнадцать, — ответил мужчина, как показалось Гарри, довольно самодовольно. И не без оснований: на вид ему было не больше пятидесяти пяти. — Вы выглядите очень молодо, мистер Дирборн, — добродушно ответил Доулиш. — Почему это? Глаза отца Гермионы сверкнули. — Мой дорогой старый друг, ты не можешь просто так попросить алхимика выдать все его секреты. Долиш рассмеялся, как и многие другие, как будто это был приемлемый ответ. Гарри провел рукой по волосам. Был какой-то подтекст, который он не понимал, что-то связанное с очень традиционным одеянием Гермионы, с шутками. Что-то, что расслабляло даже членов Визенгамота, которые, как он знал, были самыми фанатичными и старомодными. И которые не должны были тепло улыбаться и задумчиво кивать на этом конкретном суде. — Благодарим, мистер Дирборн. Когда он вернулся, чтобы присесть, Сердик Дирборн подмигнул Гермионе. Она все еще сидела с кем-то, кто, как мог предположить Гарри, был ее юридическим советником, включая человека, которого она назвала Динглфордом. В магических судах советники по правовым вопросам готовили следователей, которые для такого громкого дела, как это, включали самого Министра. И якобы обеспечивали справедливое судебное разбирательство, а также выступали перед судом с краткой речью. — Суд вызывает Горация Слизнорта, — заявил Кингсли. Рон зашевелился рядом с ним. — Интересно, что скажет старина Слагги, — пробормотал он. — Профессор Слизнорт, откуда вы знаете обвиняемую? — Ну, я имел истинное удовольствие дважды учить Гермиону Грейнджер-Дирборн, — выпалил он. — Сначала в 1944-м году, когда она присоединилась к нашему классу на седьмом курсе в Хогвартсе, и снова в 1996-м году. Как с выдающейся студенткой, мы, естественно, поддерживали связь, когда она покинула Хогвартс в первый раз. Во второй. — Вы узнали в Гермионе Грейнджер ту девушку, которую раньше звали Гермионой Дирборн? — Конечно, нет, до сегодняшнего дня. Я и не мог представить. — Вы когда-нибудь подозревали Гермиону Дирборн в путешествиях во времени? — Мерлин, нет, вовсе нет. С чего бы это? Ее отец — чрезвычайно уважаемый волшебник. Мы все знали, что он был немного эксцентричным, и, кроме того, Альбус Дамблдор сказал, что он ее кузен и крестный отец. Кто бы вообще стал сомневаться в этом? Конечно, она была выдающейся студенткой — лучшей в своем классе. Но кроме этого, в ней не было ничего странного. — Благодарим, профессор Слизнорт. В Гарри росло беспокойство. — Суд вызывает свидетеля, Софию Малфой. Элегантная женщина лет семидесяти встала и прошла по комнате, длинная темно-синяя мантия развевалась у нее за спиной. Она выглядела невероятно величественно, подумал Гарри, и, судя по шепоту приглушенных голосов, ее присутствие было чем-то вроде сюрприза. — Мадам Малфой, спасибо, что присоединились к нам, — сказал Долиш, зачитывая листок бумаги. — Суд признателен вам за ваше время. Элегантная женщина слегка наклонила голову, но смотрела она не на босса Гарри, а на Гермиону. Гарри посмотрел на нее и увидел слезы в глазах подруги. — Мадам Малфой, пожалуйста, расскажите нам, как вы познакомились с обвиняемой. — Гермиона Дирборн была моей соседкой по факультету в Хогвартсе на седьмом курсе. Она стала моей самой близкой подругой и крестной матерью моего единственного ребенка, Люциуса, — решительно заявила женщина. — Вы когда-нибудь подозревали мисс Грейндж... мисс Дирборн в путешествиях во времени? — Нет. Я не знала о ее... происхождении, — сказала женщина, нахмурившись. — И, исходя из того, что вам известно, кто-нибудь из студентов или друзей знал о прошлом мисс Грейнджер-Дирборн? Женщина наклонила голову и снова посмотрела на Гермиону, словно оценивая ее. — Том мог бы. Больше никто, — сказала она, наконец. — Она мало кого подпускала. — Том? — спросил Долиш, смущенно глядя в свои записи. Гарри почувствовал, что они вышли за рамки сценария, и напряженная поза Гермионы показала, что это действительно так. — Том Риддл, — сказала София Малфой с легкой усмешкой на губах. — Но полагаю, вы не можете спросить его об этом, не так ли? В суде разразился скандал. Гарри заметил, как Гермиона что-то шепчет своему адвокату, словно успокаивая его. — Том Риддл? — растерянно переспросил Долиш. Очевидно, это не было подготовлено в вопросах на его пергаменте. — Да, — просто ответила она, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. Когда высокая ведьма вернулась за трибуну, адвокат Гермионы передал записку министру. — Суд вызывает для показаний Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, — заявил Кингсли. Гермиона встала и вернулась к стойке, вскоре за ней последовал гоблин с маленьким сундучком. Снова послышались удивленные возгласы, и Гарри начал понимать, как она все это устроила, заставив Визенгамот быть настороже, обещая несколько сюрпризов. Все выглядело как театральная постановка, и он был под впечатлением, несмотря ни на что. — Суд признает этот предмет частью имущества покойного профессора Дамблдора и заявляет для протокола, что шкатулка не могла быть открыта в момент его смерти. Мисс Грейнджер утверждала, что только она может открыть ее. Пожалуйста, продолжайте, мисс Грейнджер. Гермиона накрыла коробку ладонью и щелкнула пальцами другой руки. Две яркие капли крови упали на крышку, и послышался скрежет, как будто кто-то повернул ключ в старинном замке. — Это магия крови, — выдохнул Перси Уизли, на мгновение, изменив свое серьезное выражение лица. — Она темная! — Не будь человеком с предрассудками, Перси, — холодно сказала Гермиона, когда гоблин вручил коробку Кингсли Шеклболту. Он открыл ее и достал шар, который замерцал, оживая от прикосновения. Полупрозрачный след Альбуса Дамблдора поднялся, как будто из Омута памяти, но больше, чем он был при жизни. — Добрый день, — сказала фигура. — Надеюсь, вы все в порядке. Я оставил это свидетельство, чтобы обеспечить безопасность моей подопечной и ученицы, Гермионы Дирборн, урожденной Гермионы Грейнджер. Я считаю, что моя смерть близка, — он сделал жест изуродованной рукой, — и поэтому предпринял шаги, чтобы убедиться, что все останется так, как должно быть. Что сроки не нарушаются, если это действительно может произойти. 24 июля тысяча девятьсот сорок четвертого года в моем доме, в Девоншире, появилась молодая девушка. Я был ошеломлен ее появлением, так как на моем доме стояли исключительно сильные обереги. Но, похоже, она их преодолела. Она сообщила мне, что это я послал ее сюда. И после осмотра предмета, который привел ее ко мне, я обнаружил, что это действительно так: внутри было сообщение от будущего «меня», объясняющее все обстоятельства. Я принял меры для того, чтобы личность девочки никогда не была установлена, обеспечив ее документами и семьей. Девушке было необходимо сойти за волшебницу, как для ее безопасности в той ситуации, так и для объяснения ее отсутствия в Хогвартсе. Так сошлось, что мой дорогой старый друг, казалось, хорошо подходил к этой роли. Никого бы не удивило, что Сердик Дирборн, известный как эксцентричный, исправившийся повеса и затворник, просто не сказал миру, что у него есть дочь, воспитав ее дома согласно традициям древних семей. Он охотно согласился, а позже удочерил ее. Так что теперь она такая же Дирборн, как если бы родилась ей. Также я предпринял шаги, чтобы выяснить, как такое экстраординарное путешествие было возможно. При этом обнаружил, что это тайна, которой, я думаю, никогда не следует делиться. И я умру, зная, что она не может быть использована людьми с ограниченным пониманием и ошибочными амбициями, кто мог бы попытаться изменить прошлое для собственной выгоды. Только я знал полное заклинание, чтобы отправить ее обратно, и я никому его не скажу. Я говорил вам, что время нельзя изменить. Гермиона Дирборн попала ко мне, потому что она всегда так делала. И теперь она уверяет меня, что ничего не изменилось. Я также скажу вам, что нет никакого способа двигаться вперед, который бы я обнаружил. Итак, чтобы предотвратить ее разоблачение, я признаю, что совершил несколько преступлений, но с самыми чистыми намерениями. Гермиона посвятила свою жизнь делу света, рискуя собственной жизнью. Она была самым первым членом Ордена Феникса, и его первым шпионом. Я двигаюсь навстречу своей неминуемой смерти с легким сердцем, зная, что оставил наш мир в очень умелых руках мистера Гарри Поттера и Гермионы, которая является моей наследницей, и которой я очень доверяю и очень люблю. Я принимаю на себя всю ответственность за преступления, совершенные в данном случае. Я желаю вам всего хорошего. До свидания. Он поклонился и пропал. На этот раз суд хранил молчание, и несколько людей прослезились при виде великого героя. Гермиона выглядела торжествующей. Оставшаяся часть заседания была долгой, с повторяющимися свидетельствами людей, которые знали Гермиону в разные моменты ее жизни, утверждая, насколько она хороша и прекрасна, и нет, конечно, никто не знал, что она была путешественницей во времени. Эксперт по путешествиям во времени дал показания, что все вышеупомянутые факты указывают на правдивость ее истории. Человек, который, по-видимому, был правителем маленькой западноафриканской нации, о которой Гарри на свой стыд никогда не слышал, рассказал, что Гермиона Дирборн некоторое время была борцом за свободу, помогая свергнуть коррумпированный режим. Другой дал показания, что они были любовниками в течение нескольких лет в Северной Калифорнии, и нет, он никогда даже не подозревал, человек… Гермиона заняла место свидетеля в последний раз. — Вы согласны использовать Сыворотку правды для наших последних вопросов? — спросил Перси, держа в руке маленькую хрустальную бутылочку. — Конечно, — сказала она, улыбаясь. — Мне нечего скрывать. Она взяла стакан воды с тремя каплями и, не колеблясь, выпила его. — Пожалуйста, назовите свое имя, — сказал Перси, зачитывая лист пергамента. — Меня зовут Гермиона Дирборн. — Ваше имя и дата рождения? — Гермиона Джин Грейнджер, родилась 19 сентября 1979 года. — Мисс Дирборн, вы когда-нибудь, намеренно или нет, говорили, что были путешественником во времени? — За исключением моей встречи с Альбусом Дамблдором в 1944 году, нет. — Мисс Дирборн, вы когда-нибудь использовали свои знания о будущем, чтобы изменить его? — Да, — решительно ответила она. — Я пыталась помешать Тому Риддлу стать темным волшебником — Волдемортом. Снова бормотание в зале, и Гарри почувствовал прилив облегчения. Она все еще была его Гермионой! — Пожалуйста, объясните это суду. — Мы вместе учились в школе, и мне стало ясно, что он далек от Темного Лорда, который придет, чтобы терроризировать наш мир. Да, он сделал первые шаги по этому пути, но надежда еще оставалась. Мы стали друзьями… Она замолчала на мгновение, и Гарри услышал деликатное фырканье. Повернув голову, он увидел, что София Малфой ухмыляется, и задумался. — Какое-то время мы были очень близки. Альбус попросил меня подружиться с ним, присмотреть за ним. Он уже тогда что–то подозревал, хотя понятия не имел, насколько прав. И я не могла ему этого сказать. — Я надеялась ... надеялась, что этого будет достаточно. Но, увы, этому не суждено было сбыться, и я ничего не смогла поделать. Однажды я попыталась убить его, но моя палочка просто не подействовала. И тут-то я осознала, что знала, но отрицалa даже самой себе: существует некая сила вне, которая не позволяет мне предпринять какие-либо шаги, чтобы изменить известную мне временную шкалу. И вот, с великим сожалением я беспомощно наблюдала, как люди, которых я любила, слепо шли навстречу своей судьбе. Мой двоюродный брат Карадок погиб в первую войну. Поттеры, которых я немного знала, и их маленький сын Гарри, который был и остается мне так же дорог, как если бы мы были одной крови. Сам Альбус Дамблдор, мой наставник и друг на всю жизнь. И многие другие… Я ничего не могла поделать. Гарри увидел, что она плачет, несколько слезинок скатилось по ее лицу, прежде чем она глубоко вздохнула и обратила свои большие карие глаза к Визенгамоту. Шепот теперь звучал сочувственно, и сердце Гарри горело от осознания того, насколько это было ужасно. — Мерлин, — прошептал Рон. — Это жестоко. — Да, — согласился Гарри, чувствуя комок в горле. — Я все еще не могу поверить, что она крестная Люциуса Малфоя, — фыркнул он. После того, как подавляющее большинство голосов было отдано в пользу Гермионы, слушание подошло к концу. Часы Гарри показывали, что время ужина давно прошло, хотя урчащий желудок не раз напоминал ему об этом. — Суд признает сотрудничество Гермионы Грейнджер Дирборн и официально заявляет, что он сочувствует ее бедственному положению. Однако, поскольку вы были причастны к нескольким преступлениям, совершенным волшебником Альбусом Дамблдором, и за преступления, которые были замечены в прошлом, а также попытку изменить будущее, суд штрафует вас на сорок тысяч галеонов. Рон и еще несколько человек громко ахнули, но Гермиона и глазом не моргнула. — У меня все здесь, господин министр. Наличными, — сказала она, указывая на гоблина. Он принес большой сундук, который Гарри раньше не заметил, и, бросив на Гарри и Рона очень неприязненный взгляд, отнес его Перси. — Кроме того, пусть в записях будет отражено прежнее имя мисс Грейнджер, а Мисс Дирборн отныне будет Грейнджер-Дирборн, согласно ее просьбе. Суд окончен. Гермиона осталась стоять на трибуне, наблюдая, как люди уходят, и когда толпа людей толкнула их к дверям, Гарри решил подождать ее снаружи. Он и Рон были не единственными, кто задержался снаружи. Величественная мадам Малфой стояла со своей семьей, и Гарри неловко кивнул Драко, довольно размышляя о том, что парень выглядел так, словно его ударили кирпичом по голове. Рита Скитер тоже была здесь, к его неудовольствию. Наконец в дверях появилась Гермиона в сопровождении министра, оба они весело улыбались. — Большое спасибо, Кингсли. У меня еще остались кое-какие дела в Ливии, но я дам вам знать, когда освобожусь, и мы сможем начать. Министр поклонился ей и вышел, улыбаясь Гарри и Рону, пока проходил мимо. Гарри хотел было поздравить ее, но сдержался, увидев, что София Малфой шагнула вперед. Ведьмы молчали, глядя друг на друга, и он вспомнил, как напряглась Гермиона во время дачи показаний. Интересно, будут ли неприятности? — Ну ты и стерва, — сказала пожилая женщина, потому что ей все еще было трудно думать о Гермионе как о старой. — Как тебе это удалось? — Ревнуешь? — насмешливо спросила Гермиона, а затем, к величайшему удивлению Гарри, они рассмеялись и обнялись. — Очень рада тебя видеть. Ты выглядишь потрясающе. — А я знаю, не так ли? И ты тоже. Ни днем больше пятидесяти. — Карга. Я должна многое сказать, Гермиона, чего нельзя рассказать здесь. Я пробуду в поместье до конца недели, прежде чем вернусь на континент. Тебе надо прийти и объяснить все подробно завтра в пять часов. Но… Я действительно рада тебя видеть. Они снова поцеловались, и Гермиона повернулась к остальным Малфоям. — Люциус, — тихо сказала она. — Теперь вы уже не такой пугающий, как раньше. Я читала вам сказки, когда вы были совсем маленьким. Щеки мужчины вспыхнули, и он сдержанно кивнул, прежде чем поцеловать руку Гермионы. Драко выглядел еще более нездоровым. Гарри подумал, не снится ли это ему на самом деле. И инстинктивно положил руку на плечо Рона, чтобы остановить то, что он собирался сделать. Малфои ушли, а Гермиона повернулась к Рите Скитер. — Надеюсь, вы довольны? — спросила она вежливее, чем Гарри мог себе представить. — О, да. Да, очень. Фотография к статье? — спросила другая женщина, ее голос был радостным и жадным. — Да, конечно. С Гарри и Роном? — Это было бы великолепно, — просияла отвратительная женщина. — Просто великолепно. Бозо? — Вы не возражаете? — спросила Гермиона, и Гарри тупо покачал головой. — У нас с ней есть... соглашение. Я объясню позже. Она, казалось, говорила это уже слишком часто, но Гарри изобразил на лице свою лучшую спасительную улыбку, и они встали у входа в зал суда. Счастливое трио. — Супер, супер! Удачи вам, Мисс Грейнджер Дирборн. — Скоро у меня будет для тебя кое-что еще, Рита. Блондинка ушла с довольным видом. — Мне очень жаль, что так вышло. Я должна была как-то заставить ее согласиться не помещать меня в ту ужасную книгу, которую она написала об Альбусе. Она выследила меня, что не удивительно, поэтому я предложила ей сделку. Конечно, это пойдет мне на пользу, потому что сегодня она будет писать именно то, что я ей сказала. Но ей на это все равно, ведь она получила сенсацию. У Пророка будет специальный вечерний выпуск с этой историей. — Я удивился, почему тебя нет в книге, — солгал Гарри, на самом деле не думая об этом вообще. — Ты действительно знала моих родителей? — Да, Гарри. Я подумала, что ты захочешь услышать о них, когда я увижу тебя снова. Поэтому я постаралась встретиться с ними. У меня есть Омут, полный воспоминаний, которые я собрала для тебя. — Спасибо, — хрипло сказал он. — Сегодня я довольно бесстыдно использовала все в свою пользу, но мне не терпится разобраться с судебной системой. Я имею в виду, что написала большую часть этих вопросов. Как жаль. В любом случае, я умираю с голоду, а вы? Могу я пригласить вас на ужин? Я заказала столик в The Ivy — подальше от любопытных глаз в нашем мире. — Да, — ответил Рон, внезапно приободрившись. — Я умираю с голоду, раз уж ты об этом заговорила. — О, Рон, — довольно мило сказала Гермиона, — ты совсем не изменился. А затем она аппарировала их прямо из Министерства, проходя через анти-апарационные чары, как будто они для нее ничто.