Unsphere the stars / Сдвигая звезды в небе

Вы не спрашиваете людей с ножами в животе, что сделает их счастливыми: счастье больше не имеет значения. Все дело в выживании. Все дело в том, вытащишь ли ты нож и истечешь кровью до смерти или оставишь его внутри. Ник Хорнби, «Как стать хорошим».

На следующее утро Гермиона проснулась на удивление бодрой и намного позже обычного. Перед сном она была готова к ночным кошмарам: к лицу Беллатрисы из отражения зеркала, к кричащему мужчине, привязанному к трупу. Но кошмаров не было. Она убила человека, что вполне могло сойти за хладнокровие, и ей это даже не приснилось. Ей даже не снилось само похищение. Она просто мирно проспала всю ночь. Уже закаленная войной, подумала она. Но дело было не только в этом… Намного сложнее и тревожнее было то, что спас ее Том Риддл. Она не привыкла к тому, чтобы ее спасали. И, честно говоря, это опьяняло. Она подавила легкомысленную улыбку, потому что все это... глупо. И после того, как он спас ее, она почувствовала себя в безопасности. То, что он не задумываясь, защитил ее, противоречило всему, что ей когда-либо рассказывали о нем. К тому же, все это раскололо трещину, о которой она уже знала. Трещину, которая напоминала ей, что его действительно невозможно спасти. В конце концов, она прыгнула на пятьдесят пять лет во времени. Конечно, все может быть возможно… Что, если… что, если они ошибаются, и она сможет изменить будущее? И даже если она не сможет, то ничего здесь не сделает, не так ли? Нет. Она не была убийцей, как он. Она не была. Нет. — Ты ведешь себя просто смешно, — сказала она своему отражению. — Гонишься за ложными надеждами. «А что, если?» — ответил ее разум. Она проигнорировала эту мысль, отогнав ее прочь и крепко заперев в голове. Это опасно. Как и Том Риддл. Который стал Томом, а не Риддлом. Как и то, как он разговаривал с ней на равных. Как и то, каким очаровательным и обаятельным он был. Как и то, что он становился ее другом. Как и его губы, его глаза, его прикосновения и… Нет, и еще раз нет. Она не будет думать об этом. Сделав глубокий вдох, она заперла свое желание и огонь, который плясал по ее коже от одного его прикосновения. И его темных глаз, странной меланхолии, и ее капризного сердца. Она взяла все это и заперла, чтобы вспоминать Гарри и Седрика, Грюма и Мэри Кроткотт, Амелию Боунс, Сириуса и всех остальных. И спустилась на завтрак. Сердик и Том уже были там, она слышала их голоса и, с любопытством, остановилась у двери. — …так что, на самом деле мальчикам немагического происхождения, вроде тебя, если не считать родословную, только недавно разрешили посещать Хогвартс. Я имею в виду, что был двух- или возможно трехсотлетний период после Статута секретности, когда маглорожденным вообще запрещено было посещать Хогвартс. Родители их не отпускали, а школа была этому достаточно рада. Они обсуждали тему, которую Сердик поднял на вечеринке у Слизнорта, и Гермиона нахмурилась. Странно, что это так заинтересовало Тома. Может быть, ему было тяжело оттого, что его не усыновили? Или, что более вероятно, он искал скелеты, с помощью которых можно было бы заставить своих соседей по дому… — Когда все поменялось? — Ну, затем рождались один или двое за год, но в те дни чистокровных было гораздо больше, так что проблем не возникало. Затем инбридинг настиг волшебные семьи, ну, по крайней мере, некоторые из нас так считают. И они стали медленно вымирать в течение нескольких лет. В некоторых семьях — большинство из которых все еще существует — было несколько маглорожденных усыновленных детей. Но магический способ усыновления ограничивал возможности. Это помогло. Но… знаешь, любой, кто разводит животных, скажет тебе, что новая кровь важна время от времени. Возьмем, к примеру, тебя, держу пари, ты гораздо могущественнее, чем большинство детей твоего года? — Да, это так. Но тогда те немногие маглорожденные, которые учатся с нами, либо выбывают, либо постоянно сталкиваются со сложностям. Так что, действительно, не лучше ли не загонять их силой в наш мир? — Ну, видишь ли, именно эта мысль стояла за ранним усыновлением. Время от времени есть несколько человек, которые хорошо переносят перемены, но большинство... большинство из них сталкиваются с трудностями. Я думаю, дело в разнице миров, а не отсутствии способностей. В моем классе был мальчик, невероятно талантливый, но ему было трудно полностью принять наш мир. Мне кажется, что он всегда чувствовал, что делает что-то не так. В конце концов, он вернулся в мир маглов, как и многие другие. — Но разве это не огромный риск для нашего общества? — Риск чего? Раскрытия? Может быть… К тому же, число маглорожденых растет. Не думаю, что это действительно имеет значение. Ведь маглы уже не такие, какими были раньше. — Они кажутся мне довольно ужасными, — тихо сказал Том, и Гермиона была поражена тем, насколько он был откровенен с Сердиком. — Удивительно, что так мало истории нам преподают в Хогвартсе. Гермиона вчера была права. — Да, она умная штучка. Для одного дня подслушиваний вполне достаточно, подумала Гермиона и открыла дверь, прервав следующий вопрос Тома. — Доброе утро, — сказала она, останавливаясь, чтобы погладить Альхабора, который поднялся, чтобы поприветствовать ее. — Вы можете взять Альхабора на прогулку сегодня утром, дети? — спросил Сердик. — Да, конечно, — ответила она, присаживаясь за стол и протягивая руку к кофе. — У нас есть пара часов до того, как Тому нужно будет аппарировать. — Сногсшибательно, просто сногсшибательно. Что ж, пойду лучше продолжу свои исследования. Сова ждет тебя в гостиной, Гермиона. Увидимся через несколько дней, Том, мой мальчик. Он небрежно чмокнул ее в макушку и исчез, оставив после себя ноющую пустоту. Они остались одни. — Доброе утро, — вежливо поздоровался Том. — Тебе хорошо спалось? — спросила она так же вежливо, накладывая немного каши в тарелку. «Просто будь вежливой, держи его на расстоянии вытянутой руки», — сказала она себе, пока они обменивались светскими разговорами. Да, он был очарователен, и да, она поцеловала его. Дважды. Поцеловала его и почувствовала, как все гребаные звезды на мгновение сошлись. Поцеловала его и почувствовала на это короткое мгновение в сто тысяч раз больше, чем чувствовала с каждым поцелуем Маркуса, вместе взятыми. Почувствовала огонь в своей крови и свет, танцующий на ее коже. Она чувствовала себя так, как не ощущала уже несколько месяцев, а может, и лет. Чувствовала. Она хотела бы сказать себе, что на мгновение забыла, кто он такой. Но она не забыла и, несмотря на это, поцеловала его. Мантии были, безусловно, самой раздражающей вещью, которую можно было носить. И поэтому, прежде чем они покинули замок, Гермиона побежала наверх и переоделась в одну из пар брюк, которые она сама сшила. Даже Сердик считал их эксцентричными, отдавая предпочтение — как и большинство других волшебников — приличным мантиям, не считая формы Хогвартса. Когда она уходила, Том остался почитать газету. Сегодня он был в повседневной магловской одежде. И хотя он почти не рассказывал ей о своих делах в Южном Уэльсе, она намеренно избегала расспросов со своей стороны. Потому что так было проще. Она сказала себе, что быть вежливой и дружелюбной — лучший способ остановить все его подозрения. Она предполагала, что он проснулся раньше с целью пошпионить, но это было вполне ожидаемо. В конце концов, было бы обидно, если бы весь ее труд по подготовке дома к его приезду пропал даром. — Не знал, что здесь еще есть и внутренний двор, — заметил он, пока они шли по коридору в задней части дома, окна которого выходили на маленький дворик. — В такую погоду замок, скорее всего, не хочет выпускать тебя наружу — он защищает от ветра, но вот летом здесь хорошо обедать. Кроме того, двор хорошо помогает со всеми… ну, знаешь, магическими перемещениями. Ее осведомленность о магии замка удивляла ее — все случилось после того, как она вернулась сюда на Рождество. Заклинание удочерения, превратив ее в настоящую Дирборн, привязало Гермиону к этому месту. Так что она могла чувствовать гудящую магию, и могла почти что общаться со зданием. В самом деле, замок все еще таил в себе сюрпризы: когда Том дотронулся до двери в ее башне прошлой ночью, она почувствовала это. И ощутила, как дверь просит разрешения войти. На нем был какой-то магический отпечаток, полностью принадлежавший Тому. Отпечаток с намерением искать ее, а также кого-то в замке. Это был необыкновенный момент. И она почувствовала странное удовольствие от того, что теперь это точно был ее дом. Конечно, она любила дом своего детства, а также Нору, но это… Это был настоящий волшебный дом. И совершенно чудесный. Хотя, по словам Сердика, здесь кошмарное техническое обслуживание. — Хочешь подняться на холм или пройтись вокруг озера? — спросила она Тома, натягивая веллингтоновские сапоги. — К тому же здесь довольно грязно, так что бери, если тебе подойдут какие-то из этих сапог. — Какие угодно, — он равнодушно пожал плечами, и она вдруг поняла, что он настороженно смотрит на собаку. — Ты хорошо ладишь с собаками? — спросила она, стараясь скрыть недоверие в голосе. Ей и в голову не приходило, что Том Риддл может чего-то бояться, но Альхабор пытался облизать его, и Тому сейчас было очень неловко. — Эм, — на мгновение он словно лишился дара речи, и она сжалилась над ним. Поначалу волкодав показался и ей отталкивающим, и она привыкала к Сириусу в его анимагической форме, что отчасти похоже. — Альхабор. Хватит. Давай, дружок, идем. Она открыла перед ним дверь, но он проигнорировал ее, радостно виляя длинным хвостом, в то время как терся носом о живот Тома. Том неохотно погладил огромную голову пса и расслабился, встретив взглядом теплые карие глаза. — Почему ваша собака размером с лошадь? — он что-то недовольно пробормотал, но на его губах плясала улыбка, пока он запустил пальцы в жесткую темно-седую шерсть. — Прекрасный вопрос. Это выбор моего отца. Но он очень милый, честное слово. Я думаю, ты ему нравишься, ведь он обычно более настороженно относится к незнакомцам. — Он хорош, вообще-то, — сказал Том, отступая немного назад, и последовал за Гермионой из замка. День был отнюдь не прекрасный, но в тени и на ветвях деревьев виднелись затяжные следы инея. Они вышли из замка через черный ход, выбрав небольшую тропинку, которая вилась вверх по утесу, как мириады маленьких ступенек, тайно вырезанных в скале. — Там есть тропинка, которая огибает озеро, а потом поднимается на холм и спускается к водопаду. Это чудесное место, мы идем туда. Она заметила, что ее слушатель в высшей степени не заинтересован в выборе места для прогулки, но он расслабился, когда огромный волкодав ускакал. Некоторое время они шли в тишине, и она упивалась прекрасным пейзажем, свежим воздухом, тем, как туманные облака цеплялись за вершины холмов вдалеке и темной аркой леса, отражавшейся в воде. Ей было стыдно, что она так реагировала на Тома: смущалась своего прерывистого дыхания, своих волос и того, как она выглядит и двигается, где должны быть ее руки. И этого странного и скрытого желания снова прикоснуться к нему, возможно, взять за руку и прогуляться вместе. Желания почувствовать его руку на своих плечах. — Не расскажешь мне немного больше о людях, которые пытаются меня похитить? — спросила она, нарушая тишину. Он вздохнул. — Хорошо, но думаю, что ты отправила им достаточно понятное сообщение. Фамилия этого человека — Флетчер. У него есть что-то вроде банды. Из того, что я видел в сознании, вкратце, он руководит профессиональными операциями по кражам, и похищение — это скорее что-то побочное. Я поговорил с твоим отцом сегодня утром, он уже знал об этом, так что не смотри на меня так. Они послали ему несколько угроз, так что это были одни и те же люди. — Он знал? — Да, он сказал, что они прошли через первое кольцо оберегов. Во всяком случае, с этим уже разобрались. Так что тебе не нужно беспокоиться. Было что-то в его голосе, что одновременно успокаивало и беспокоило ее. Что-то похожее на Гарри в его взгляде, когда она смотрела на него. — Что ты мне недоговариваешь? И тут в ее голове что-то щелкнуло. Флетчер. Наземникус Флетчер был явно не первым вором в своей семье. Она сердито посмотрела на Тома, неправильно истолковав его слова. — Можешь просто поверить мне, что ты в безопасности? — резко спросил он, схватив ее за руку. — Я не люблю, когда люди принимают решения за меня, — сказала она, безуспешно дергая его за руку. — И ты не имеешь на это никакого права! — Никакого права? — спросил он, сверкая темными глазами, и притянув ее к себе. — Может быть, и нет. Но я никогда не позволю, чтобы что-то серьезное случилось с тобой. Он наклонился, словно собираясь поцеловать ее, и она быстро отвернулась, испытывая головокружение от желания. — Не надо, — пробормотала она. — Том. Не целуй меня. — Почему нет? — спросил он, крепко обнимая ее. — Я просто… Я сбита с толку. Мне нужно подумать. — Ты слишком много думаешь, — сказал он, неожиданно бережно отпустив ее. — Я знаю, что ты тоже это чувствуешь, Гермиона. Так и было. В этом и была проблема. «Чтоесличтоесличтоесли», — пело ее предательское сердце. — Это из-за письма от Блишвика? — спросил он, лицо его побледнело, а глаза вдруг устремились куда угодно, только не на нее. — Какого письма? — В гостиной… тебе прислали одно. — Ты его читал? — возмущенно спросила она. — Конечно, нет, оно запечатано. На обороте было написано его имя. На его губах вспыхнула ухмылка. И она заметила свою собственную, похожую на его, возникшую всего на секунду. Потому что его ответ был на удивление честным, и на самом деле, он был так честен и с ней, и с Сердиком. Была ли она дурой, что думает так? Было ли это просто частью его игры? Интуиция подсказывала ей, что нет. Но в отличие от Гарри она полагалась не только на интуицию. Они гуляли уже около пятнадцати минут, пройдя вдоль озера, пока замок не скрылся из виду. А затем — вверх по тропинке, которая вилась по холму, деревья сгущались, пока они не оказались в лесу. Гермиона почувствовала явный укол сожаления, что выбрала этот путь. Она забыла, как много троп проходят через лес на дальней стороне холма. И не думала, что это заставит ее чувствовать себя так неуютно. Она резко оглянулась, когда вдалеке хрустнула ветка. — Мы все еще на вашей земле, не так ли? — намеренно спросил Том, но голос его звучал успокаивающе. — Да, — смущенно ответила она. Гермиона провела пальцами по цепочке компаса и снова почувствовала себя в безопасности. Он предупредит ее, если возникнет опасность. За ней больше не будут охотиться. И, кроме того, что может быть опаснее, чем парень рядом с ней? Адреналин, который поднялся в ее крови, постепенно исчез, и ее сердцебиение замедлилось до нормального. — Алли, — позвала она, когда пес двинулся вперед. — Не заходи слишком далеко. Как и многие существа, выросшие в окружении магии, пес был немного умнее, чем обычные. Хотя она и сомневалась в этом, когда тот рысцой вернулся к ним и снова ласково боднул Тома головой. Считалось, что животные хорошо разбираются в людях. Возможно, такое бывает только в романах. У нее никогда не было собаки, и она не могла сказать, правда ли это. — Мне очень нравится этот пес, — сказал Том, а затем они вышли из леса и оказались на вершине утеса. — Ох, вау! Вода, которая пузырилась и образовывала большой поток, бежала прямо к краю, прежде чем свободно упасть вниз, образуя первый из серии каскадов вниз по склону утеса. — Это что-то, не так ли? Это самый высокий водопад в Уэльсе, но не говори маглам. Они думают, что это Пистилл Раедр. Но этот примерно в четыре раза больше. Хотя и не совсем естественный, так что, полагаю, это не считается. — Ты думаешь, что это водопад фейри? — Мне кажется, что это интересная гипотеза. Немного дальше ты увидишь, что он разделяется вокруг замка. Это выглядит волшебно, и думаю, что источник слишком велик, если честно. Я не задумывалась об этом и действительно знаю не так много о таких вещах. Но это забавное место, где такое количество воды просто течет из земли. — Я вообще мало что слышал о фейри, — сказал он. — Как и я. Узнала только вчера вечером от Доминика. Точнее, я знала о фейри по сноске из книг. Думаю, что это ужасная сторона волшебной истории, которую решили оставить в прошлом. Он посмотрел прямо на утес и рассмеялся. Таким радостным звуком, который раздался над грохочущим потоком воды. Ее сердце подпрыгнуло. — Не упади, — пробормотала она. — Давай спустимся здесь. Тропинка была отмечена двумя маленькими буками, которые будто склонились друг к другу, образуя арку. Их самые верхние медно-коричневые листья цеплялись за ветки, другие же были разбросаны под ногами. Тропа оказалась более пологой, чем она ожидала. И на некоторое время отклонилась от каскада: она шла вниз, перекрещиваясь то в одну сторону, то в другую. Там, где склон был слишком крут, в скале были вырублены ступеньки, хотя некоторые рядом с водопадом оказались скользкими и влажными от брызг. Примерно на полпути вниз утес расширялся, превращаясь в огромный карниз, ухоженный и красивый. Гермиона, с благодарностью, присела на маленькую скамейку, и Том сел рядом с ней, ближе, чем ей было бы удобно. Альхабор склонил голову на руку Тома, прижимая к нему свое тело размером с пони. — Если ты его погладишь, — предупредила она, — он останется здесь навсегда. Удивленная, она смотрела, как он это сделал. И недоумевала, было ли это храбростью или Том действительно преодолел свою очевидную неприязнь в течение сорока минут. — Все в порядке. Как я уже сказал, я не возражаю против этой собаки. В Лондоне все собаки — это лохматые дворняги или сторожевые псы. Меня несколько раз кусали, когда я был мальчишкой. Она смотрела, как его длинные, ловкие пальцы доводят Альхабора до экстаза, и обнаружила странное, неконтролируемое желание броситься в его объятия так же бездумно, как эта проклятая собака. — У тебя потрясающий дом, — сказал он через мгновение. — Тебе очень повезло. И вот оно, принятие ее истории, и того, что, как она знала, он в ней подозревал в течение многих месяцев. Всё сработало. Напряжение, которого она уже не замечала, исчезло, и она улыбнулась. — Так и есть. Мне повезло, — и впервые она осознала, что это так. И хотя разрыв с ее жизнью был травматичным и ужасным, и она все еще страдала из-за этого — несмотря на все, она постепенно начинала чувствовать свою принадлежность к волшебному миру так, как никогда раньше. Она не сидела на выступе раньше: большую часть времени она проводила в замке, изучая его, а не наслаждаясь тем, что вокруг. Она смотрела на прекрасный сад, грот, который врезался в скалу. Как вода разделялась пополам, на красивый деревянный мост, белые цветы (только белые), постоянно цветущие несмотря на сезон. На японские деревья с красными листьями рядом с водой, которая собиралась каскадом перед тем, как течь через выступ, а затем следующий, и через самый большой вниз по склону к дому. — Пора отправляться с тобой обратно, — сказала она через минуту. — Да, — согласился он, взглянув на часы. Она была уверена, что никогда раньше не видела его с часами. — Куда ты собираешься? — Сначала в Кардифф, потом Суонси. — Почему? — озадаченно спросила она, следуя за ним к следующей тропинке. Она пыталась не думать, но… это был очень странный выбор места назначения. Он замолчал и, слегка нахмурившись, оглянулся на нее через плечо. — Я иду по стопам своих родителей… видишь ли, они убежали. Его магловская семья считала ее… ниже себя. И в какой-то момент она продала кое-какую старинную фамильную реликвию моей волшебной семьи. Мраксов. Я хотел бы получить ее обратно. — Мраксы, — сказала она, не в силах остановиться. — Как интересно. Его лицо потемнело, и он молча пошел впереди нее. — В них не было… — отозвался он через несколько минут, — в них не было ничего интересного. Она подумала, что эта фраза была пропитана горем.