Unsphere the stars / Сдвигая звезды в небе

Чувство вины и стыда, угрызения совести и двойственность — все это чужие для нашего вида страны, которые надо изучать камень за камнем. Мадлен Миллер, «Цирцея»

Большинство магов и ведьм с первых дней обучения и до самой смерти владели плохо подобранными волшебными палочками. В конце концов, они стоили дорого и часто передавались по наследству. Некоторые волшебники «вырастают» из своих палочек, даже не осознавая этого. Другие никогда не могли найти такую, которая бы идеально подходила. Мистер Олливандер подумал, что нет ничего более разочаровывающего, чем видеть, как кто-то использует плохо подобранную палочку. Но у человека, вошедшего в его магазин в то утро, не было плохо подобранной палочки. Этого момента он никогда не забудет. Он знал, что мальчик будет кем-то из ряда вон выходящим, еще тогда, как он вошел годы или десятилетия назад. Работа с волшебными палочками развила у мистера Олливандера инстинкт к магии, которого не было у других, и Том Риддл уже наполовину овладел своей силой. Это был тис, конечно. Тринадцать с половиной дюймов тиса с изумительной сердцевиной из перьев феникса. Это была замечательная палочка для замечательного мальчика. — Люди часто ошибочно принимают тех, у кого оказалась тисовая палочка, за восприимчивых к темным искусствам, — сказал он Тому Риддлу, когда тот вошел в его магазин второй раз за сто лет. — Но на самом деле тис подходит как герою, так и злодею. Гермиона, конечно, предупредила его заранее. И у него было достаточно времени, чтобы подготовиться ко встрече с этим человеком снова — с этим вызывающим восхищение и страх тираном. Достаточно времени, чтобы созерцать необычайную магию всего происходящего. И все же видеть Тома, такого же молодого, сильного и красивого, каким он был, когда проходил мимо магазина Гаррика по дороге на работу и с работы; молодого человека, скользящего в темноте, в то время как его собственное тело иссохло до слабости, было ошеломляюще. На мгновение снова наступили 40-е, и он был в расцвете сил, а затем его слабое тело заглушило воспоминания. Но его кожу покалывало от страха. Все грехи и разрушения, которые Том Риддл принес с собой, были стерты начисто. Он был создан новым, похожим на того Тома, но все же другим, как и сказала Гермиона. — Эта древесина с таким же успехом подойдет тем, кто яростно защищает других.… Интересно, мог ли ты когда-нибудь стать другим? На самом деле он часто задавался вопросом, мог ли он уже тогда понять, кем станет тот мальчик. Мало кто когда-либо связывал все факты, но Гаррик Олливандер всегда знал личность человека, стоящего за монстром. — Мистер Олливандер, — сказал новый-старый-изменившийся Том Риддл. — Вы заслуживали лучшего, чем та темница в Малфой мэноре. Я сожалею об этом. Извинение соскользнуло с языка парня легче, чем он ожидал. Старик положил на стол древесину, над которой сейчас работал — это был прекрасный кусочек рябины, который он хотел усилить. — Том Риддл, — тихо произнес он, и эти слова сдавили ему горло. — Теперь я Элдрич, сэр. — Извинения ничего не значат, когда их произносит проситель, — отметил Олливандер, когда темноволосый волшебник остановился перед рабочим столом. Воистину «Зловещий», подумал он, когда молодой человек навис над ним. Он подавил желание встать и пожалел, что не подумал об этом раньше. Но он был стар, устал и остался сидеть в кресле. — Верно, и все же я сожалею, и не только потому, что мне нужна палочка. — Я не продам вам волшебную палочку, мистер Элдрич. Красивое лицо молодого человека напряглось, но он кивнул в ответ. — Этого я и ожидал. Есть ли что-нибудь, что я могу сделать, чтобы изменить ваше мнение? — Нет, — ответил мистер Олливандер, — но вы вернетесь завтра. *** Том проснулся поздним утром в лазарете после долгой и мучительной ночи, когда превратился из подростка в юношу. Он окоченел после агонии от зелья старения и с трудом поднялся, чтобы встать голым перед зеркалом в ванной. Его челюсть окрепла, плечи расширились. Он был примерно на три дюйма выше, чем прошлой ночью. Скованность ослабла с помощью еще одного зелья, и его доставили в новое жилище, а одеться помог домашний эльф с планшетом, который представился координатором беженцев острова. Ему выделили небольшой коттедж, денежную стипендию, карту и контакт для коммуникации — женщину, чья работа заключалась в том, чтобы помочь новоприбывшим устроиться. А потом он сбежал, чтобы найти мастера палочек. Время обеда уже миновало, и хотя в животе у Тома урчало, все, чего он хотел сейчас — кроме волшебной палочки — это найти Гермиону. Он зашагал в сторону университета. Его невозможно было не заметить, он возвышался высоко над городом, его бесчисленные башни парили над огромным утесом, в котором был вырезан университет. Но и в этом отношении день оказался разочаровывающим. Аркканцлера, как сказал ему волшебник у главного входа, вызвали по делу. И вот, вместо этого, он бродил по округе. Его приводило в замешательство — быть без палочки в таком свободном волшебном месте. Он купил коробку с едой у улыбчивой молодой женщины в магазине рядом с университетом, ее волосы были собраны в яркий тюрбан, он заметил ее иностранный акцент, который был похож на мед со специями. — А вы откуда? — спросил он, поддавшись любопытству, как и ко всему в этом месте. Она рассмеялась и велела ему присесть, пока обслужит двух студентов. — Из Ганы, мальчик, но теперь мы все отсюда, — сказала она ему, когда все ушли. — Ты новичок, но не в университете, и у тебя нет волшебной палочки. Значит, ты такой же, как я: пришел сюда, потому что тебе не рады где-то в другом месте. Как тебя зовут? — Думаю, я это заслужил, — сказал он и почувствовал, как еще один обломок отвалился от валуна, который он носил на плечах с тех пор, как очнулся после смерти. — Меня зовут Том. Теперь ему стало легче. В конце концов, это было просто имя. — Меня зовут Ксорлали. Моя мать помогала людям, — рассказала она ему, — а потом однажды пришел этот человек, белые люди говорили, что он колдун. Он был известным человеком, но не очень хорошим. Ему нравилось то, что делала моя мама, а все из деревни доверяли ей. И однажды ночью к нему пришли его люди. Нам пришлось покинуть деревню ночью, и мы провели некоторое время то тут, то там. Но никто не просил ее о помощи, они ее не знали. Потом они сожгли мою сестру. А позже эта женщина нашла нас и сказала, что мы такие же, как она. Она оказалась права. И привела нас сюда. Это было… почти шесть лет назад. — Гермиона? — Господи, нет, — снова рассмеялась она глубоким и звонким смехом. — Эта девушка слишком занята, чтобы самой подбирать всех заблудившихся. Нет, та дама все еще в Гане ищет таких же людей, как и я. Она отвела нас к другой даме по имени Алу и привела на остров. — И что вы думаете о нем? — удивился он. Она пожала плечами. — Мне не очень нравится вся эта магия. Моя мать училась кое-чему, но ее магия была совсем другой. Если бы мне нужна была волшебная палочка, я бы тоже ее выучила, но мне не нужны эти маленькие приспособления. У моей подруги есть дети, и они говорят, что должны здесь всему научиться. Он задержался еще на некоторое время, уловив шанс услышать больше. В этом он видел слабую сторону острова — в его беспорядочном населении, которое прибыло из разных мест. Некоторые прибыли по собственному выбору, некоторые — в качестве убежища. Магия одного волшебника — это чертовщина для другого волшебника здесь, понял он, пока просидел в ее кафе. В это время в суматохе приближалась группа студентов, за которыми он тоже понаблюдал. У них был разный акцент, они болтали о занятиях, с которых сбежали. *** Том вернулся к Олливандеру на следующий день, и еще на следующий, и еще. Сначала мужчина попросил его поделиться своей историей. Потом, выслушав многочасовые рассказы, он сказал, что не продаст Тому волшебную палочку, но научит, как ее сделать самостоятельно. — Ты научился владеть своим оружием лучше, чем кто-либо другой. Но ты так и не научился по-настоящему уважать его. Если тебе нужна еще одна палочка, то придется узнать, что это значит. *** Том, Увидимся, когда ты сделаешь свою палочку. Гермиона *** Так шли дни, и Том все это время не видел Гермиону. Это был один из ее тестов, он знал это, и тест означал: «Докажи мне». Он не видел ее, но начал узнавать, как устроен ее остров. *** Жителей Идунны можно было условно разделить на три категории. Были те, кто работал или учился в университете. Некоторые из них задерживались ненадолго, другие же пускали корни. Были те, кто был вынужден покинуть свою родную страну, кто приехал сюда в поисках временного убежища. Многие из них добавляли месту ароматы своих блюд и культуры, вплетали знакомые цвета в одежду и мечтали о дне, когда смогут вернуться. Некоторые стряхивали с себя тоску и делали все возможное на острове. Но мало кто чувствовал, что их новый дом действительно был «домом». А еще были люди, которые переехали на новый остров из любопытства, искатели приключений и те, кто хотел начать все сначала, не задавая никаких вопросов. Те, кто видел здесь возможность для бизнеса. Таким образом, причиной жизни здесь было желание чего-то нового, потребность в убежище или желание узнать больше о магии. Мистер Олливандер, как узнал Том, был в равной степени привлечен всеми тремя вышеперечисленными фактами. Но в первую очередь его привлекла сама магия этого места. Гермиона уговорила его выйти на пенсию, предложив серию хорошо оплачиваемых лекций в университете. А потом, конечно, он остался. Ему уже перевалило за сотню, но его живость вернулась вместе с радостью, и однажды он превратил нижнюю часть своего дома в магазин волшебных палочек. *** — Ты останешься? — спросил он однажды у Ксорлали, поедая тушеную говядину под названием секо, в приготовлении которой явно было задействовано волшебство. — Если на то будет воля Божья, — сказала она, пожав плечами. — Для моей матери здесь безопаснее. Она решила немного изучить эту западную магию. Но мне не нужна любая магия. — Я мог бы помочь обучить ее, — предложил он. — Если захочешь. *** Шли дни, потом месяцы, и Том сделал сначала одну палочку, а потом еще несколько десятков. Раннее утро он проводил в лесу, учась выбирать ветки, а потом в одиночестве, вечерами выслеживал единорогов. Днем он писал письма, чтобы пощадить руки старика, разворачивал посылки с деревом, перьями, волосами и сердечными струнами, присылаемые со всего света. Далее обедал в лавке Ксорлали, и постепенно, очень медленно Том чувствовал, как черная дыра внутри него исчезает. В конце концов, на изготовление его волшебной палочки ушло больше года. К тому времени он помог сделать дюжины других для полок магазина, сунул несколько штук в руки детей с широко раскрытыми глазами и улыбающейся матери Ксорларли в тот день, когда она прошла тест Идунны, обязательный для всех взрослых без магического образования, чтобы владеть палочкой. Он помогал продавать волшебные палочки эльфам и гоблинам, тем, кто ищет убежища, студентам разного возраста, тем, кто сломал свои палочки или хотел подобрать лучшую. Он видел, как тысяча длинных коробок ушла с полок магазина. И вот однажды Том закончил палочку и, как обычно, сделал пробный взмах, и тогда точно такое же тепло пробежало по его руке, и из нее вылетел огромный дождь золотых искр, а старик рассмеялся. — Бук, — сказал мистер Олливандер. — Теперь твой разум, должно быть, открылся, Том Риддл.