***
День, несмотря на неудачное начало, заканчивается вполне спокойно. Я прокатил своего подопечного по городу, выступая в качестве гида, свозил в небольшой домашний ресторанчик, где он назаказывал целую кучу разнообразных блюд, но, к моему удивлению, почти ничего не ел, попробовав отовсюду лишь по кусочку. Похоже, ему непривычна местная кухня, а может, и вовсе не нравится, хотя он заверил меня, что просто мало ест. Предчувствуя, что это, возможно, мой последний день в качестве его охраны, и он просто хочет подсластить горькую пилюлю будущего отказа, впервые за последнюю неделю наедаюсь до отвала. На этом моя работа оканчивается, он просит отвезти его домой, назвав адрес на окраине Каннама. Миновав вахтера, который, любезно раскланиваясь перед господином Личайяпорнкулом, сначала записывает номер моей машины, а потом вручную поднимает украшенный красными ленточками шлагбаум, мы заезжаем в довольно просторный и уютный старомодный дворик. Шестиэтажное здание с пятью подъездами, выстроенное удлинённой буквой «П», слегка удивляет своей простотой и незамысловатостью. Проектировалось оно явно ещё в начале восьмидесятых, именно тогда массово начали строить высотки. Почти впритык к микрорайону примыкает старый монументальный парк, пересечённый речкой. Мне известно это место, я там бывал несколько раз с сестрой на фестивале цветения сливы, на котором пожилые хитрые торговки всучили нам две бутылки сливовой бражки макколли. Выпили мы с Юнджин одинаково и… вели себя потом тоже одинаково как два малолетних идиота. Тьфу, вспоминать стыдно. Ещё в парке куча лужаек для пикников, а в праздничные дни устраивают салют. Офигенное место, и жить рядом с таким, наверняка, истинное удовольствие. Зато с другой стороны, через дорогу натыканы новостройки — высоченные небоскрёбы, чем дальше к центру Каннама, тем выше, помпезней и гуще. Как я сразу догадался, здание принадлежит Читтапону. Вот тебе и «бизнесмен»… Обычный рантье. И, судя по уровню жильцов, не особо успешный. Но, исходя из этого, нетрудно догадаться, откуда у проблемы ноги растут. Если снести это старьё, здесь можно выстроить целый лес дорогущих апартаментов для городской элиты — вид на парковую зону с рекой и просторный зелёный двор сделают цены на квартиры просто заоблачными. Боюсь даже представить цену этого клочка земли. Здесь смогли бы жить самые популярные звезды, политики и отпрыски чеболей, а не горстка простаков с кучей визжащих детишек. Во дворе на натянутых верёвках и на некоторых балконах сушится бельё. Припаркованные машины все среднего или бюджетного класса. Мой представительский седан среди них как яхта миллионера на фоне рыбацких лодок. Толпа пожилых бабок с традиционной завивкой и в шляпах-козырьках, присматривающих за бегающими на игровой площадке детьми, смотрят на нас с подозрительностью. Но, увидев хозяина, что, слегка пошатываясь после выпитого, выходит из авто, когда я торможу перед центральным подъездом, почтительно кланяются и улыбаются. Здесь живут самые обычные, простые люди. Я задаю пару вопросов по поводу его собственности, Читтапон со всем соглашается, кивает словно болванчик и морщится, будто каждое словно у него вызывает оскомину. Он говорит, что от дяди ему досталась не только недвижимость, но и долги. Так как доход с квартиросъёмщиков не очень высокий, провести капитальный ремонт без дополнительных вложений не представлялось возможным. Заключив договор с владельцем окрестных территорий, что тот проведёт реконструкцию и ремонт квартир в кредит, дядя подписал контракт на год, в течение которого одна сторона обязуется завершить все работы, а вторая — выплатить долг и комиссионные. — В итоге, смотри, что сделано, — Читтапон обводит рукой свои владения, показывая на практически разобранные леса около одного из подъездов, где из нового виднеется только грубо подшаманенный балкон, да слегка заасфальтированный порог. — Они должны были закончить ещё год назад, однако ни хрена не сделали, а вот оплату потребовали. Сейчас долг возрос многократно, фактически, погасить его можно, только за бесценок продав им эту землю. Чтобы ты мог представить масштаб аферы — стоимость одной квартиры, если построить здесь элитку, будет начинаться от миллиона долларов. Да даже эти халупы стоят прилично! Он останавливается и смотрит в небо, видимо, давая мне прочувствовать атмосферу и то, что в данный момент я, по сути, нахожусь в Эльдорадо. — Потому никакие проценты для займа в несколько сотен тысяч долларов не могут соотнестись с тем, что они пытались выбить сначала с моего дяди, а теперь с меня. — А ты не думал продать эту землю? На его месте я бы поступил именно так. Там, где замешаны многомиллионные прибыли и крупные корпорации, не место простым людям. Теперь мне совсем не кажется, что его опасения насчёт угрозы жизни надуманы. Читтапон, наоборот, фыркает, продолжая начатую тему. — Во-первых, предложенной ими суммы не хватит даже на покупку нормальной квартиры для меня. По сути просто откуп, чтобы заткнуть на время, а потом, когда владелец оклемается, доказать уже ничего нельзя будет. Во-вторых, куда девать всех жильцов? Обычно в таких сделках оговорённой суммы хватает чтобы компенсировать неудобства жильцам и дать им возможность приобрести новое жилье. Земля и здание принадлежат мне, но квартиры они оплачивали из своего кармана. Я ещё не полностью разобрался, но, когда этот дом строили ещё в восьмидесятых, условия сотрудничества между владельцем земли и покупателями квартир заключались по какой-то идиотской схеме. На данный момент юридически я владею здесь абсолютно всем и могу просто выгнать людей на улицу. Они ничего не докажут. Кредиторы тоже знают об этом, потому будут давить до последнего. — А как же документы? Договора? — не унимаюсь я. — Неужели нет прописанных условий с подписями сторон и прочим. — Есть, конечно. Но они не совпадают с теми, что перед смертью мне выслал дядя. К сожалению, он прислал только копии, которые в данном случае не имеют никакой силы, а те, что предоставили мне уже здесь, выглядят совсем иначе. Ситуация действительно хуже некуда. — Ты не боишься, что они могут добраться до твоих родных? Или до тебя самого? — Мои родители живут в таком месте, что их даже спецслужбы не найдут. Потому могу за них не волноваться. А что до меня… — он загадочно улыбается, кладёт руку мне на плечо и подмигивает, — у меня есть ты. Натянуто улыбнувшись ему в ответ, веду его до квартиры, слегка напрягаясь во время поездки на стареньком лифте — тот скрипит так, будто собирается сорваться вниз, но всё обходится. Квартира, просторная и светлая, оказывается практически пуста. Никого постороннего, минимум мебели, небольшое количество нераспечатанных коробок посреди гостиной, лишь в спальне большая кровать со скомканным леопардовым покрывалом и разбросанными шмотками, а у зеркала в ванной выставка из флаконов разнообразного размера и цвета, и столь же разнообразного назначения. На кухонном столе стоят две чашки: одна с недопитым кофе, вторая с остатками сока. Кто-то его навещал? А говорил, что у него тут нет знакомых… В целом, квартира явно нежилая, либо он приходит сюда только ночевать. Он ведь тут уже несколько недель, но складывается впечатление, будто все эти вещи были здесь разбросаны совсем недавно лишь для создания видимости, что тут кто-то обитает. За моими манипуляциями он наблюдает со снисходительной небрежностью. — Чисто, — докладываю ему, и он кивает в ответ, а затем утомлённо зевает, даже не утруждая себя прикрыть рот. Но мне нравится, что он воспринимает охрану как положено, без возмущений о «вторжении» в личное пространство и прочего, что так часто бывает с теми, кто нанимает телохранителя впервые. Такое поведение показывает его серьёзный настрой, он не просто напридумывал опасность, а реально её чувствует. — Отлично. Сегодня я не планирую никуда ехать, впечатлений хватило, — Читтапон хмыкает насмешливо, явно намекая на утренний инцидент. — А вот завтра жду тебя к девяти. Утра. Нужно съездить на несколько встреч. Внутренне выдыхаю от облегчения. Значит он решил не избавляться от меня. Отлично! Моя гипотетически ускользнувшая зарплата снова со мной, уже предвкушаю, куда её можно потратить. Мы прощаемся, я снова еду в офис выяснять, что же произошло утром на самом деле, и новости, которые по идее должны расстроить, веселят. Чэнлэ на месте нет, зато Лукас в красках рассказывает о проделанной операции, как он «бдыщ и тыдыщ» всем по морде, а затем «а-та-та» из своего травмата. Я надеялся на подробности, которые относятся к реальному делу, однако понимаю, что этот хитрец специально превратил всё в клоунаду. Даже не знаю, радоваться ли мне, что я задействован на другом задании, или скрежетать зубами от досады, потому что всё самое интересное пролетит мимо меня. Лукас избавляет от терзаний, без приглашения заваливаясь ко мне в машину. — Давай заедем по дороге в какой-нибудь ресторанчик и возьмём токпокки. С морепродуктами или колбаской? — он усаживается на сидение рядом и копошится, пытаясь поудобней пристроить свои длинные ноги. — С морепродуктами, — соглашаюсь я. Люблю токпокки. Кушать ещё не хочется, наниматель накормил до отвала, но кто знает, вдруг я проголодаюсь через часик другой? — В аптеку тоже надо заехать? Смотрю на Лукаса, и мы оба одновременно ухмыляемся. Только дурак мог бы подумать, что он хочет поехать ко мне в гости пожрать. — Не-а, — он хлопает руками по рюкзаку и подмигивает, — всё самое важное я всегда ношу с собой.***
Утром Лукас дрыхнет как мёртвый, а я, невыспавшийся и совершенно помятый, иду на пробежку. Мне было непривычно спать с кем-то в одной постели. Всю ночь младший ворочался, болтал во сне, посягал на моё пространство, раскидывая руки и ноги и перетягивая одеяло, чем явно намеревался довести до белого каления. Не выдержав, я свалил с футона на старый диван. Тот слегка недовольно скрипел, пока я укладывался, но потом мы с ним подружились. Когда возвращаюсь с пробежки, Лукас уже вовсю уплетает холодные токпокки. Рядом дымятся две чашки с кофе, а в раковине валяется грязная турка. Мог бы и помыть… Присоединяюсь к трапезе. — Почему микроволновка не работает? — интересуется младший. — Сломалась. — Сломал? Закатываю глаза. Очевидно же… А тёплые токпокки и правда были бы вкуснее… Потом наскоро принимаю душ, и, пока привожу себя в порядок, Лукас вызывает такси и уезжает на работу, перед этим отстучав костяшками пальцев по двери ванной незамысловатый мотивчик вместо прощания. К нанимателю приезжаю за десять минут до назначенного времени. Бдительный вахтёр тщательно всматривается в моё лицо. Потом так же тщательно сверяет номер машины со своими записями и лишь тогда пропускает во двор. Около него, держась за штанину, стоит малютка в розовом комбинезоне лет трёх, не больше. С серьёзным видом она посылает мне воздушный поцелуй. Посылаю ей в ответ, она ловит его и прикладывает к щеке. Вахтёр искренне смеётся и кланяется мне вслед. Читтапон уже стоит на улице в плотном окружении местных тёток. Замечаю его случайно — на фоне их крепких и полноватых фигур он выглядит как школьник. Да и ростом от большинства барышень не особо отличается. Махнув рукой, он просит меня подождать в машине. Градус общения с тётками повышается, но видно, что негодуют они не на него. После ругаю его, что вышел без меня из квартиры, на что он лишь кривится. — Ну не могу я всё время сидеть в четырёх стенах. Да и успокоить жильцов надо было… Они уже всё знают. Утро мы посвящаем консультациям с юристами, и от обилия деловых и скучных разговоров у меня начинает пухнуть голова. Ближе к обеду Читтапон наконец освобождается и просит отвезти его покушать, но не успеваем мы проехать и пары километров, как ему звонят. Хотя звонок на телефоне был выключен, но аппарат запульсировал в его нагрудном кармане так сильно, что даже я услышал. Чертыхнувшись, Читтапон вытянул телефон, посмотрел на засветившийся экранчик, а потом небрежным жестом указательного пальца принял звонок. — Слушаю вас, господин Со. Голос его прозвучал не то чтобы очень вежливо, скорее наоборот. Опустив взгляд на скрещённые на руле руки, я стал рассматривать свои старенькие автомобильные перчатки. Надо бы новые купить, но эти уже такие родные… Да и денег лишних пока нет. — Нет, я ещё недалеко отъехал. А что? — слегка настороженно отвечает он своему собеседнику. Похоже, продолжать процесс общения ему никак не хочется, но, судя по нахмуренным бровям, придётся. — Разве мы ещё недостаточно навстречались? — осторожно спрашивает Читтапон, переводя дух. — На мой взгляд, прошлого общения хватило на год вперёд. Что там ему отвечают, мне неизвестно, но лицо его то мрачнеет, то становится задумчивым. Он с минуту выслушивает собеседника, а потом включает громкую связь, просовывает телефон между сидениями вперёд и обращается ко мне: — Где мы сейчас? Читтапон в городе новенький и плохо ориентируется на местности. — На Инсадоне, только из тоннеля выехали в сторону Мёндон. — Слышали? — обращается он к своему невидимому собеседнику, а потом снова ко мне. — А где ресторан «Папарацци», знаешь? — Знаю, конечно. Минут десять ехать, если пробок не будет. А если место на парковке есть, то ещё через пять будем у входа в ресторан. В крайнем случае на всё про всё двадцать минут уйдёт. — Замечательно, я вас там ждать буду справа от входа в зал за одним из столиков. Увидите, — отвечает загадочный собеседник из динамика телефона перед тем, как отключиться. «Вас», это он только моего нанимателя имеет в виду, но у последнего другие планы. — Будешь снова сопровождать. И здесь тебе нужно правдоподобно изобразить моего товарища-помощника. Ничего делать не надо, но вдруг чего — подстрахуешь. А то мне прошлая встреча с этим типом не понравилась, «дружественная обстановка», мать её. Лучше уж прослыть параноиком, чем потом… Ай, ладно. Махнув рукой, Читтапон откладывает ноутбук, в который до этого момента неотрывно пялился, откидывается на спинку сидения и гордым курносым профилем смотрит в окно. Киваю, полностью поддерживая его паранойю. Давлю на газ, выскакиваю в левый ряд и гоню в сторону Инсадон на разворот. Толкаюсь на светофорах, срезаю через парочку переулков. Места у парковки «Папарацци» есть, прямо возле входа. Я выскакиваю из машины, сую купюру в руки парнишке в чёрной форме, открываю заднюю дверь и по привычке — прошлым моим нанимателем была женщина — подаю руку. Когда понимаю свою ошибку, становится поздно, но, к моему удивлению, Читтапон не только относится без презрения к подобному жесту, а крепко хватается за руку и, припадая на больную ногу, легко выскакивает из машины, а потом с благодарностью кивает мне и поворачивается в сторону двери, рассматривая витиеватую вывеску «Папарацци — ресторан европейской кухни». Он не видит, как белеет моё лицо. Впервые мне становится неловко настолько, что я не знаю куда деть глаза. Ни разу мне ещё не приходилось подавать руку мужику, выходящему из машины, пусть и с увечьем. Спасибо ему за такую естественную реакцию, потому что у парковщика реакция получилась дикая, он даже смутиться нормально не смог, когда я осуждающе на него посмотрел. Стараясь выкинуть конфуз из головы, думаю о том, как буду применять своё «актёрское» мастерство параллельно с телохранительским. Зато хоть какое-то развлечение. Эти деловые встречи заочно вгоняют меня в скуку. Бегло осматриваю территорию вокруг, не замечаю ничего подозрительного. Мы входим в ресторан, проходим по коридору, увешенному фотографиями известных личностей, и мимо пустого гардероба. За дальним столиком у стены в ближайшем от входа отсеке сидит молодой мужчина. Он вскидывает голову, скользит по мне прищуренным взглядом, улыбается и машет рукой Читтапону. В белой рубашке и лёгких брюках, со слегка загорелым лицом и в модных очках в тонкой чёрной оправе, великолепной укладкой и белоснежной улыбкой он выглядит скорее как актёр дорам, нежели бизнесмен. Мы подходим к столику, здороваемся, пожимая руки. Читтапон представляет меня как своего друга и помощника, незнакомец представляется как Со Ёнхо, я улыбаюсь во все зубы, излучая доброжелательность, но господин Со явно не рад мне. — Присаживайтесь, господа, — делает он приглашающий жест вроде как нам обоим, но не сводит глаз с Читтапона, напрочь игнорируя моё присутствие. — Я заказал пива, и к пиву чего-нибудь сообразить. Будете? Не рановато ли для выпивки?.. Читтапон вешает сумку на спинку стула и кивает мне, чтобы я там сел, сам садится на соседний, расстёгивает пиджак, затем ослабляет галстук. Жарко в Сеуле, душно, а ему, как вижу, непривычно носить такую одежду. Даже мне дико видеть его таким. Ему скорее бы подошёл образ парнишки в майке, рубашке нараспашку и шортах. — Отчего не быть? Буду обязательно, я ведь не за рулём, — на удивление легко соглашается он, и я хмыкаю, мол «не повезло», ведь за рулём сегодня я. — Вот и замечательно, — кивает Ёнхо. Как раз подходит официант, ставит на стол два запотевших бокала с пивом, тарелки с закусками, кладёт три меню, смотрит на меня выжидательно — третьего гостя явно никто не ожидал. Или он этим жестом пытается показать, что я не на своём месте? Заказываю стакан сока. — У меня ещё много дел, господин Со, — важно сообщает мой наниматель, — поэтому давайте не будем тянуть… время. — Если бы я был постарше, то мог бы посетовать на вечно спешащую молодёжь, а так… увы. Он поднимает бокал в приветственном жесте и отпивает из него две трети буквально за два глотка. Читтапон тоже делает небольшой глоток, отставляет бокал в сторону, всем своим видом показывая, что готов слушать. — Ох, давайте не будем превращать неофициальную дружескую встречу в непонятно что. Расслабьтесь, я не кусаюсь. Тем более я понимаю, в каком вы положении, и всего лишь хочу помочь решить вопрос с наименьшими потерями. Читтапон весело хмыкает: — Собирая безосновательные слухи? — А они безосновательные? Сжав переносицу пальцами, он некоторое время молчит. — Прошлый раз в беседе вы поделились некими… слухами о моём предприятии. Так как только вникаю в этот процесс, не сразу заметил подвоха. Но, как вы понимаете, я не могу закрыть на это глаза и хочу определить источник этих инсинуаций. — Простите моё любопытство… скажите, так эти слухи имеют под собой основания? — Не на любой вопрос можно ответить однозначно, господин Со. Ваша секретарша такая симпатичная потому, что она хорошо работает? Ёнхо хохочет и грозит пальцем. Отсмеявшись, он становится серьёзнее и переходит к сути: — Я вас понял. Дыма без огня не бывает, но надымить можно и одной сигареткой. — Вот именно. Вокруг слишком много лжи, натянутой на каркас правды. — Хорошо сказано! — Ёнхо поправляет очки, сползшие на переносицу, и доверительно рассказывает. — Вчера я был на благотворительном вечере, посвящённом озеленению города. Какая глупость, не находите? Совсем недавно в Сеуле уничтожили два парка, определив их под застройки, а теперь эти же люди пытаются сделать вид, что им есть дело до экологии. В общем, ко мне подошёл финансист Kingdoms Group, с которым я поболтал, и в ходе разговора он упомянул вас. — Кажется, я понимаю, о ком речь. — По правде говоря, я поверил всему, что было сказано. Он казался очень убедительным и внушал доверие. Сами понимаете, серьёзный человек из серьёзной компании. — Ясно, — кивнув, Читтапон делает глоток из бокала и отставляет его в сторону, намереваясь встать. — Думаю, нам больше нечего обсуждать. — Я ещё не закончил. Проверив информацию, понял, что вас просто водят за нос. — Это я и без вас знаю. — Значит, так… — Ёнхо вполне искренне вздыхает, — для начала обрисую ситуацию так, как я её вижу. Может, я чего недопонимаю, могу ведь и ошибаться, но определённые выводы я сделал. Положение дел у вас сейчас практически безвыходное. — Полагаете? — с некоторой иронией спрашивает Читтапон. — Полагаю, — кивает он. — Выход, разумеется, есть всегда. Ёнхо бросает быстрый взгляд на меня и обращается к собеседнику: — Вы уверены, что можете обсуждать все нюансы своего бизнеса в присутствии этого… постороннего? — Думаю, это не то, что вас должно волновать. Мой друг в курсе всех дел, — отрезает мой наниматель. Мысленно хмыкаю и для виду нацепляю важное и снисходительное выражение. По крайней мере надеюсь, моё лицо выглядит именно так, как я хочу. При этом проникаюсь ещё большей подозрительностью к этому франту. Что такого секретного могут обсуждать два бизнесмена? — Ладно, ладно. Дело ваше. Так вот, выхода из ситуации нет — мирного, вы уж поверьте моему опыту. Я хоть и молод, но бизнес у нас семейный, в третьем поколении уже, есть связи и в полиции, и среди юристов, да и повидал немало. Другое дело, что я почти уверен, кредиторы вашего дяди, а точнее уже ваши, даже воны с вас не получат. Хотя дело подгребут наверняка, а вас из него выпнут. — Откуда такая уверенность? — Опыт. Да и хорошо известен мне такой тип людей как вы. Особенно учитывая ваше хобби, — Ёнхо делает намеренную паузу и, похоже, смотрит в мою сторону. Однако я изучаю меню, не поднимая глаз, лишь слегка постукиваю пальцем по жёсткой обложке. — Если опустить моё предложение, то для вас только два выхода: рвануть назад за границу, либо взять ситуацию в свои руки, став опасным и агрессивным как и ваши конкуренты. — Я что, бандит, по-вашему? — спрашивает Читтапон таким тоном, что я всё же отрываюсь от бесполезного изучения состава салатов и воочию наблюдаю, как его брови сначала взлетают, а потом сходятся на переносице в искреннем негодовании. — Может, я и не такой опытный как вы, но утверждать подобное… — Ну-ну, — поднимает руки в примирительном жесте Ёнхо. — Я всего лишь хотел узнать вас чуточку получше. Вижу, благородства вам не занимать, — голос у него звучит откровенно насмешливо, но лицо максимально серьёзное, так с ходу и не поймёшь, искренен он или издевается. Читтапон встаёт, за ним поднимаемся и мы. Ёнхо подходит к нему вплотную, придерживает за рукав, трогает воротник, как бы поправляя, на что мои инстинкты реагируют весьма бурно, но я сдерживаю порывы, не двигаясь, и добавляет: — Моё старое предложение остаётся в силе. Вам стоит поспешить, иначе потом будет поздно. Тем более лучшего варианта вам не предложит никто. — Нет. Разворачиваясь, он уходит, я спешу за ним, слыша за спиной насмешливое фырканье, а затем вслед звучит: — Жду вашего звонка, Читтапон! Мой наниматель даже не оборачивается. Однажды я помогал сестре готовится к зачёту. Она пересказывала свой конспект вслух, и мне запомнился момент, где говорилось, что главное качество любого бизнесмена — умение говорить «нет». Важно сказать «нет» так, чтобы оно никак не толковалось. Если пообещать, что вы договоритесь или окажете услугу в другой раз, то собеседник, скорее всего, не расценит это как вежливый отказ. Он в любой момент может решить, что настал момент для «другого раза», и вы окажетесь в неловком положении. «Нет», которое я слышал минуту назад, прозвучало настолько однозначно, что я невольно восхищаюсь. Пока мы едем обратно, Читтапон молчит, неистово растирая больную ногу. — Болит? — не выдерживаю наблюдать его перекошенное лицо. — Устал. Много ходил. Поехали домой. — А что с этим… Со?.. Его предложение совсем не стоит внимания? — Не стоит. Хотя суммы, которую он предлагает, хватит на приличное жильё. Видимо, потому он решил, что оказывает мне большую честь. — Судя по его ухмылкам, он уверен, что ты к нему вернёшься. — Моя мать говорила: «Никогда не насмехайся над человеком, потерявшим удачу. Колесо Фортуны никогда не отдыхает, и однажды удача повернётся к нему лицом». Так что, даже если я не справлюсь, как минимум испорчу им всем настроение. Надолго. Оптимизм этого парня заставляет меня снисходительно улыбнуться. Похоже, он действительно дурак. Систему, налаженную годами и поколениями, так просто не сломаешь. А он приехал из другой страны, ничего не знает, ничего не ведает… Как бы нас обоих не прихлопнули. Надеюсь, этого не случится, или по крайней мере сначала я успею заработать побольше бабла. Когда до дома остаётся всего ничего, навстречу выезжает представительский седан, точная копия моего. Он медленно проезжает мимо, а потом добавляет скорости, скрываясь за поворотом. Читтапон провожает его задумчивым взглядом и нахмуренными бровями, а затем вслух повторяет номер машины. — 47 лю 3408. Запомнил? Киваю, прокручивая фразу в голове несколько раз. К этому времени мы уже оказываемся около будки вахтера. Дверь там стоит нараспашку, а с порожка свисают неестественно вывернутые ноги. Вокруг никого, но я велю Читтапону оставаться в машине, что он игнорирует, выскакивая наружу чуть ли не раньше меня, и орёт: — Господин Чхве! Господин Чхве! Хватаю его за руку, дёргаю назад на себя, и он испуганно заглядывает мне в лицо. — Звони в скорую, быстро! — гаркаю на него, чем привожу в чувство, и он торопливо лезет в карман за телефоном, при этом не отрывая перепуганных глаз от чужих ног. В воздухе отчётливо чувствую запах крови. Её нет, её не видно, но я всё равно ощущаю липкие пальцы страха, сковывающие моё горло. Из будки доносится отчётливый прерывистый скулёж, будто там находится маленький брошенный щенок. Мне совсем не хочется туда заглядывать…