Обсидиановое золото

Пусть ветер заметно стих после убийства той твари, но ци морозила изнутри, будто заранее готовила к морозным землям фениксов. Поток стал неровным, менял скорость течения, точно отражая состояние хозяина. Довериться гуевой бабочке гораздо сложнее, чем Вэнь Нину: тот все же человек, да и по его пугливому виду не сложно понять его. А чего ожидать от темного существа, особенно учитывая ту ловушку в лесу? Что у существа в крошечной голове? Помощь или четкий план убийства? Послышался едва различимый травяной аромат, тихие шаги, и если бы они не ползти незнамо сколько по долине, и ци в меридианах было бы больше, стало бы даже немного теплее от солнечной ци Лиу. Улыбка Вэй Ина искренняя, так странно осознавать насколько кардинально поменялись их отношения. Птенчик ничего не говорил, просто сел рядом, слегка касаясь его плеча своим, и немного передал своей энергии. Тепло его ци замедлило поток его ци, стало легче и как-то спокойнее. Вдвоем они точно справятся, главное следить за Тяньчжанем. Легкий щелбан - ничуть не больно, но Усянь приходит в себя. За эти недели А-Лиу слишком хорошо выучил его. Ткань ханьфу чуть потянуло вниз — Тяньчжан, стоило только вспомнить о нем, стал карабкаться по ней к папе. Вэй Ин помог малышу забраться на плечо и поднялся, оборачиваясь к бабочке. Темно-розовые глазки сверкнули, оно подлетело ближе, на земле под ними сверкнуло что-то плотным кругом. Пришлось зажмуриться: свечение слишком яркое. Что-то хрустнуло под ногами, сердце ускорило бег, но присутствие тварей вблизи не чувствовалось. Ин-эр приоткрыл глаза, закрывая снова: опять резануло белым, пусть и не так ярко. Когда глаза наконец привыкли, он не сдержал восторженного возгласа: под ногами переливался в блеклом освещении из-за множества туч, снег. «Похоже оно действительно хочет помочь», — улыбнулся Усянь бабочке. Он прикрыл глаза, сверяясь с картой: самая граница земель Фениксов, причем к счастью ближайшая к центру, до которого не больше двух дней пути. Рукой он указал в нужную сторону. Звонкий хруст снега сперва успокаивал, ненадолго правда. Монотонность быстро стала надоедать и даже бить по нервам, хоть малыш и пытался развеселить их, дурачась в снегу. Затею правда быстро пришлось прекратить: кончики листьев замерзли быстро и стали трескаться. Каким образом А-Лиу вылечил Тяньчжаня не понятно, да и какая разница? Теперь к снегу он не приближался, запутавшись между слоями ханьфу и вылезать отказывался. Хайцзы впрочем не далеко от него уползла, она вообще перешла в форму ци и свернулась рядом, по словам Птенчика, с ядром, прошипев что-то, наверное, о жутком холоде. Вэй Ин только улыбался, глядя на дрожащий комочек под ханьфу Лиу, да на его подрагивающие пальцы. Свои руки он сцепил крепко-крепко, спрятав в рукавах ханьфу, только бы не показать не тающие на них снежинки и вовсе не благородную синеву пальцев. Его Птенчик только беззлобно дразнил, где мол это видано, чтобы заклинатель дрожал от холода. Учитывая его чуть подрагивающий голос, синеватые губы и мелкую дрожь выглядело скорее мило. Рядом мельтешила дрожащая Бабочка, розовые лепестки казались почти траурно- белыми, и Вэй Ин закатив глаза усадил ее на плече, прикрывая от ветров волосами. Существо благодарно что-то пискнуло, усаживаясь поудобнее. Шутки конечно здорово, но стать ледяными духами совсем не хотелось, а идти им еще весь завтрашний день. Самоубийство лететь на мече в такую погоду и тем более мороз. Взгляд привычно перестроился на ци, к счастью не замечая тварей, но и хоть какого-то источника тепла, или защищенного от вьюги места не заметно. А им еще ночевать... Словно издеваясь над ними из-за кроваво-алых туч выглянуло солнце, так и лучась теплом лета. Так похоже на самое начало осени, днем еще тепло, а ночами они втроем с родителями кутались в легкое покрывало. Кажется мама даже при них его соткала из света солнца, она тогда так напоминала небожителя... Он обернулся на Лиу, щурясь от яркого лучика солнца, чьи ресницы, несмотря на попытки согреться ци, покрылись инеем, и решил попробовать. — Лиу, — протягивает Усянь, отводя взгляд, — у тебя нет какого-нибудь камня? — Камней на земле полно, — фыркнул он, дрожащим, наверное от холода, голосом, — сам наклонишься и снег раскопаешь. — Нет, — покачал он, натянуто улыбаясь, — драгоценного камня... — Тебе зачем? — расширил глаза Птенчик, косясь на него как-то подозрительно, мол что ты, чудище, задумал? — Я кажется знаю как нам согреться! Волшебная фраза — Цзысюань быстро достал из цянькунь шкатулку, с рубином на крышке. Должно быть именно в ней тот хранил запасы лечебных мазей и настоек. Вэй Ин осторожно взял ее, стараясь поймать солнечный луч камнем и он засверкал на солнце, ломая луч света на сотни бликов. Прикинув как долго солнце еще будет светить свободно, Усянь очертил две ровные полосы из ци прямо в воздухе, чтобы Птенчику было проще. — Цзысюань, — выдохнул Ин-эр, — постарайся схватить лучи и сплести в ткань. — Схватить солнце руками?! — выгнул брови Цзинь, смотря как на бредившего, — Ты издеваешься? — Стал бы я шутить?! Возьми лучи, — он кивнул на сверкающий рубин, кусая губы. Шкатулка не легкая! — Используй мои лучи из ци, намотай вокруг них лучи и соедени поперек! Цзысюань посмотрел на него как на ненормального, и все же попытался. Но ни первая, ни пятая попытка не увенчались успехом. Его глаза засверкали, он заправил выпавшую прядь волос и принялся пытаться снова. Кажется ему и самому стало интересно, но солнце словно верткая змея ускользало. А потом он победно ухмыльнулся, показывая пойманный луч, чуть сверкающими, наверное от ци пальцами. — Солнце скоро скроется! — поторопил Усянь, кивая на приближающиеся к светилу тучам. Это привело Лиу в чувства, он кивнул, принимаясь за работу: просто водил рукой с лучом зигзагами. К счастью нити оказалась необычными, и сами цеплялись друг за друга. Луч часто менял толщину в неопытных руках, в ткани были бы прорехи, но свет имел прекрасную особенность заполнять пустоты сам. Вэй Ин боялся, что Птенчик будет долго ловить лучи, но к счастью он справился быстро, поэтому сужать края не пришлось. Лиу часто кусал губу, отбрасывал вылезающую из хвоста прядь назад, видно было ему не просто, тем более ткали зачастую женщины и тем более не из чистой энергии. И все же у него не плохо получалось, неровная гармошка из нитей постепенно превращалась в довольно аккуратную ткань ярко-красного цвета. — Солнце! — напомнил Усянь, замечая, что то вот-вот скроется. Лиу кивнул, и на удивление легко, или так только казалось со стороны, слил начало луча с концом. Ин-эр тут же опустил руки, осторожно возвращая шкатулку владельцу и медленно, словно боясь поверить, снял получившийся плед с линий из собственной ци. Ткань не распалась, а тончайшим шелком упала на ладони. Именно в этот момент кровавые тучи поглотили солнце, вновь укрывая возможно на месяцы от проклятой горы. — Раньше сложно было? — для вида пробурчал Цзинь, и перехватив ткань, укутал их обоих. — Обязательно было морозить нас? Конечно мгновенно теплее не стало, они все же знатно замерзли, да и плед не жарит как костер. А Вэй Ин все молчал, не зная стоит ли говорить, и с чего начать. Вылез пригревшийся Тяньчжан, привычно дергая за волосы, что-то защебетал, широко улыбаясь и Усянь решил рассказать. — Мне не больше пяти лет было, если не меньше, — выдохнул он, чуть поглаживая край ткани, — Родители еще были живы. Была то ли холодная осень, то ли начало зимы, я уж не помню, но снега не было. Костёр, возле которого мы собрались не помогал согреться, а до поселения было далеко, они на охоту шли тогда, их последнюю... Я помню как мама схватила луч ускользающего за горизонт солнца, как легко, будто играя соткала тонкую ткань. Она вышла багряной, и горячей, как сотни костров. Так тепло было... Я тогда так же сидел, как Тяньчжан сейчас между нами. Цзысюань не ответил, только уложил голову на плечо, и чуть приобнял, как бы извиняясь. Чуть взъерошенный, с чуть прикрытыми глазами, слезинками от ветра он так напоминал маленького птенчика. Разве можно на него всерьез злится? Вэй Ин легко коснулся губами его макушки, чуть погладил малютку Тяньчжаня, шепча обоим пожелания сладких снов. И только засыпая вспомнил о бабочке, но та сама укрылась краем покрывала и, кажется, уже спала. Обняв свою небольшую семью он заснул следом. Тепло порывала не только грел небольшую семью все ночь, но и отпугивал солнечным жаром мелких тварей. Проснутся от кого-то вроде кусачего снежка или кто тут может жить не очень хотелось. От более крупных защитил барьер, поставленный шипящей на глупых двуногих Хайцзы. Ночная тьма бесновалась диким зверем, ведь «кусок тряпки» никак не давал приблизится к заклинателям даже тем слабым неопасным крохам, которым удавалось просачиваться сквозь барьер. Ночь бежала быстро, подгоняемая днем, которому не терпелось занять свое место. Вскоре тьма улеглась, а из-за туч на мао выглянуло рассветное солнце, чуть пригладило лучиком спящих и снова скрылось. Первым проснулся Усянь, не спешащий впрочем менять позы: на нем заснули все и будить их совсем не хотелось. Он зевнул, прикрыл глазки, пытаясь поймать убегающий сон, но тщетно и тихо вздохнув Ин-эр настроился на течения ци, по сотому разу сверяя маршрут. Вскоре завозился Тяньчжан, во сне закрутившийся в волосах родителей так, что акуратно не выпутать, и стал дергаться, пытаясь встать. Конечно ничего не выходило, и малыш посмотрел на папу, в уголках глаз собрались капельки слез, он всхлипнул, дернул ручки к нему. — Чшш, — осторожно выпутал руку из покрывала Усянь, и мягко погладил малыша, — потерпи немного, я сейчас. Тяньчжан чуть притих, внимательно смотря как папа, бурча что-то под нос, принялся распутывать кокон, надеясь ничего не повыдергивать и все же пару волосинок сиротливо повисли на пальцах. «Волосы на ночь лучше собирать», — решил Ин-эр, не горя желанием начинать каждое утро подобным образом. Интересно только как раньше малыш спал спокойнее — такого еще не было. Ответ сам нашелся: Лиу завозился рядом просыпаясь, Тяньчжан ведь спал чаще под отдельным куполом. — Двадцать девять, — пробормотал его Птенчик, потирая заспанные глазки, — давно так спокойно не спал... Легкий цветочный аромат напряг обоих, не среди снега растения искать, и только мелькнувшая неподалеку Бабочка чуть успокоила. О ее присутствии все успели забыть, тем более та и сама старалась не мельтешить, прекрасно понимая настороженность заклинателей. Над завтраком особо не старались, перекусив парой фруктов, местные твари скорее всего чувствительны к запахам, не стоит их привлекать еще больше, хоть их уже должны были обнаружить. — Долго идти? — уточнил Цзысюань. — К вечеру выйдем из земель Фениксов, если ничего не помешает. — Ты видишь, какими были эти места? — внезапно спросил Птенчик, как рассеяно кивая на его ответ. Ин-эр промолчал, прикрыл глаза, пытаясь разглядеть в потоках окружающей ци настоящий облик земель Фениксов. Обычно картина строилась перед глазами сама, когда ее не ждали, но в этот раз реки времени расступились на удивление легко. Нечеткие фигуры людей с огненными крыльями парили над горным массивом. Пытались впервые взлететь птенцы, что-то недовольно ворча, когда не выходило. Деревья и травы, растущие тут совсем не знакомы Усяню, но это и не удивительно, обилие огненной ци местных вполне могло и изменить привычные растения и даже создать новые. Он резко раскрыл глаза, боясь увидеть их падение, как было с другими созданиями. — Кипело жизнью, — прохрипел Ин-эр, — дети играли в прятки в пещерах на скалах, взрослые парили в небе. И природа удивительная, подстать хозяевам земель. — Тьма все заморозила... — еле слышно выдохнул Цзысюань. Отвечать не было особого смысла, да и не хотелось. Представлять в очередной раз смерть удивительного народа хотелось еще меньше, но воображение словно издевалось над хозяином. Сильный порыв ледяного ветра не сумел сдуть покрывала, но к счастью прекратил лишние мысли. Вэй Ин улыбнулся Птенчику, и, ловко переплетая их пальцы, повел дальше к центру. Солнечную ткань никто и не подумал убирать, не мерзнуть же в самом деле. Разгулявшийся ветер конечно пытался отнять ее, оставляя компанию без тепла, но пару заколок решили проблему довольно быстро. Все же пальцы быстро уставали сжимать до онемения тонкую ткань. Жаль та не защищала лицо, оставляя нежную кожу краснеть от мороза. Да и вдыхать морозный воздух, режущий нос, тоже не из приятных. Оставалось надеяться, долго в ледяной пустыне задерживаться не придется. Сами по себе катящиеся снежки доказали обратное, вырывая тяжкие выдохи. Снежки остановились аккурат возле заклинателей, выпрямились, оставаясь впрочем милыми пушистыми шариками, пока не сверкнули глазами и не обнажили несколько рядов острейших зубов. Лиу осторожно расстегнул заколки, убирая их вместе с тканью в цянькунь. Усянь прикрыл Тяньчжаня, совсем недавно задремавшего, барьером, бросил взгляд на Бабочку, отлетевшую подальше. Правильно... Неловкое движение руки — Снежки срываются с места, несутся на них, щелкая зубами. Ин-эр даже замирает на мао, приходя в себя от крика проснувшегося малютки. Суйбянь легко появляется в руку, рассекая тварей не хуже металлического оригинала. Сине-бурая жижа капает на землю. Снежки рыкнули, стали плотным кольцом. Вэй Ин бросил взгляд на Лиу — в порядке. Темное пятно мелькнуло вблизи — взмах мечом на угад. Скулеж тварей — попал таки. Снежки вновь отступили, смыкаясь плотным строем. Что-то летит в них из бело-синего круга — скрежет Суйбяня реален, пусть тот и соткан из ци — на землю сзади упало что-то плотное. Наверное камень. За ним череда булыжников поменьше. Отбить их не составило труда. Снова метутся к ним — на снег летят пара разрубленных тел. Твари рычат, но атак не повторяют. Снег чернеет за ними, Снежки отступают. Ин-эр опрометчиво расслабляется, поворачиваясь к Лиу. Боковым зрением замечает движение, но Суйбянь уже убран, ци удивительно легко концентрируется на пальцах. Камень удалось поймать в миллиметре от лица. Выдыхают оба, посылая вслед мелким пакостникам пару огненных шаров. Донесшийся писк вызвал улыбку — попали. Только камень неожиданно начинает трещать в руках: Усянь так и не прекратит использовать ци. Барьер ложится только на лицо, слишком быстро. Каменная крошка рассыпается по сторонам, оставляя пару царапин на руках. Пронесло. Ин-эр приоткрывает глаза и резко выдыхает, уставившись на сидящее на руке чудо. Нечто синее и светящееся забавно хлопает глазками и щелкает клювом. Темной ци не чувствуется, но мало ли какие могут быть твари. — Мама! — пищит нечто, и бодро перебирает кажется лапками, добираясь до лица, — Мама! — Какая к гуям мама?! — шипит Усянь, пытаясь отпихнуть прилипчивое нечто. — Ты его понимаешь? — шепчет Лиу, внимательно следя за существом. — Естественно! — но быстро замолкает, замечая выражение лица Птенчика. — Ты нет?.. Легкое качание головой, и оба активируют клинки из ци, примеряясь как осторожно ударить. — Это похоже на Северного Феникса, — встревает уже позабытая бабочка, — только они дальше живут... жили. — Усянь приподнимает бровь, — Они не опасны, обычно, но этот кажется не заражен тьмой... — Только пока, — качает головой Лиу, все еще примеряясь кулак ударить. — Если рядом будет хозяин, феникс и не заразиться. — бурчит Бабочка, — Они похожи на истинных Фениксов только внешностью, — продолжает она уже спокойнее, — всегда были маленькими друзьями заклинателей, человеческой формы не имеют, но разумны в неком роде. — Нет! — резко кричит Усянь, замечая странный взгляд Птенчика, и пугает еще пищащего птенца, — он остаётся здесь! Мы на верную смерть идем, если не забыл?! — А Хайцзы ты сам предлагал брать, — спокойно парирует он, — что изменилось? — Мы шли домой, а сейчас на погибель. — Усянь тяжело вздыхает, — ты не видел искривления от тех тварей, их больше, чем звезд на небе и все они сильнее, встречных нам. — Ты бы не вел нас на смерть, — упрямо качает головой Цзысюань. — У меня есть план, но это, — указал на свалившуюся живность, — лишний груз! — И ты правда сможешь оставить умирать его тут? — уточняет Птенчик, заранее кажется зная ответ. — Нам нечем его кормить! — все еще пытается откреститься Усян. — Им нужна только энергия хозяина, и немного совсем, — добивает Бабочка. — Да меня просто не любят животные, — признаётся Ин-эр, отворачиваясь. — Мама! — пищит птенец, потираясь мордочкой о щеку и Усянь сдается, осторожно поглаживая того. — Папа тогда уж, — бурчит он, недовольно пыхтя на яркие улыбки близких. Малыш быстро успокоился, свернувшись на плече Усяня колечком и затих. Ин-эр надеялся, птенчик большую часть времени будет спать. Он вообще не понимал как их дуэт по дороге домой превратился в непонятно что. От контраста алой ткани и синего птенца глаза болели, да еще и от переливов снега рябило, который все не кончался, только к позднему вечеру вдали показалась полоса чёрного цвета. — Не успеем, — покачал головой Усянь, чувствуя как из-за просыпающейся тьмы глаза слипаются. Лиу молча кивнул, накинул барьер, и улегся на Ин-эра, прижимая к себе остальных, видимо спорить у него особого желания не было. Подарив ему нежный поцелуй Усянь заснул, проклиная чертову ледяную пустыню. Феникс всю ночь щелкал клювом, и щекотал своим еще редким оперением, но крепко спящий из-за темной ци Усянь совсем этого не ощущал. Утро, по ощущениям Ин-эра наступило через пять минут. Да и просыпаться от собственного чиха не самое приятное. На голубой перьевой комок он смотрел нечитаемым взглядом, костеря свой, как говорит шиди, ненужный героизм. Оставить бы нахлебника, но, кажется, он успел к нему привязаться. — Мама, — звонко чирикнул птенец, неловко прыгая на тонких лапках. — Папа, — поправил его Усянь, догадываясь, что толку не будет. — Мама! — упрямо повторило создание. И Усянь просто махнул рукой, не желая спорить с утра пораньше. Тем более погода стояла необычайно хорошая: гораздо теплее вчерашней, практически безветренно и перестал валить снег. Перьевой комок вольготно устроился на коленях, улегся, пряча мордаху под крыло и кажется задремал. Вэй Ин вздохнул, взглянул на еще спящего Лиу и решил дать птенцу хоть какое-то имя, пока не стал путать своего Птенчика, с мелким нахлебником. Думал он не долго, называя просто Яньхо*. Взгляд устремился вдаль, зрение легко перестроилось на ци, и Усянь сидел рассматривая огромные искривления в потоках. Собственное, уже так привычно прохладное ядро, хоть заметно теплее, чем было вначале, ци гоняло по меридианам не хуже вчерашних ветров. Натянутая улыбка совсем не похожа на его прежнюю, солнечную, не отличимую от настоящей. За жалкий месяц проведенный в гуевой долине он кажется успел позабыть какого это, притворяться. С Птенчиком, когда тот не строит из себя императора, слишком легко быть собой, особенно видя его мимолетные улыбки, или чувствуя дыхание на шее по утру. Но... Как за пару дней придумать план, чтобы остаться в живых и желательно победить? Умирать совсем не хотелось, тем более, когда появилась своя семья, а тешить себя иллюзией легкой победы глупо. Такие большие искривления в потоках могут быть или от больших существа, вроде змей или драконов, от которых с трудом, но можно укрыться. Или от полчища обычных. Ин-эр правда не знал, что хуже. Наверное мелкие хуже, они ловкие, их много больше, а значит победить сложнее. Есть правда одна идея, но ее лучше оставить на самый крайний случай: слишком рискованно. — Тридцать, — еще сонно пробормотал Лиу, не открывая глаз. Усянь улыбнулся, даря своему Птенчику нежный поцелуй, и вздохнул осень желая подняться, но: колени оккупированы Яньхо и Бабочка, а плечи своим А-Лиу и сыночком. Закинув в себя пару фруктов, все так же не поднимаясь с места, Ин-эр поднял глаза на своего Птенчика, взглядом прося помощи. Тишину разрезал еле слышный смех, заставляя и его самого улыбнуться. Яньхо покидать отказался как собственно и Тяньчжан, пришлось просто перенести их на плечи. Вдохнув поглубже морозный воздух Усянь покрепче закрепил покрывало, подстраиваясь под шаги Лиу. Звонко хрустел снег и на много чжан вокруг не было видно ни души. Морозная свежесть позволяла различить запах самого Птенчика: смесь сотен душистых трав, должно быть от снадобий. Такая необычная смесь, пряная с легкими цветочными и мятными нотками. Вэй Ин вдыхает глубже, желая полностью пропитаться этим ароматом. Дыхание участилось, он разворачивается лицом к Лиу, ведет носом вдоль шеи, практически утыкаясь носом в ключичную ямку, где запах сильнее. Птенчик замирает, шумно выдыхая, сглатывает, и кажется хочет что-то сказать. Только Усянь не может сдержаться, замечая кадык, проводит языком по шее, чуть прикусывает, оставляя алеющий след. И дышит часто-часто, сходя с ума от одного только аромата, от алеющей под его прикосновениями коже... — Тяньчжан... — еле слышно выдыхает Птенчик, сжимая его руки. Вэй Ин мысленно проклинает всех: и Вэнь Чжао со своим верным псом, и долину эту, и то дерево, оставившее им ребенка. Замирает, сам себе отвешивая оплеуху, нельзя так о их крохе, нельзя. Это их маленькое солнышко, без непосредственности которого они еще в первую неделю закопались бы сами. Усянь вцепляется в плечи своего А-Лиу, практически отдирая себя от него, поворачивается к дороге и кивает, как бы говоря «Все в порядке». Тот на это хмыкает, но молчит, только самыми кончиками пальцев касаясь его руки лишь затем, чтобы сцепить их в замок с его пальцами, и поглаживает большим пальцем. Вэй Ин оборачивается нежно улыбаясь своему Птенчику. Зрачки все еще расширены, да и желание никуда не делось, но контролировать себя стало легче. Всплеск темной ци так близко, пару чжан всего. Усянь тормозит, ограждая их барьером. Глухой хлопок и мощный поток темной ци пытается смести его барьер. Мао спустя показываются твари. Глаза режет темное свечение, они всё же привыкли к белому снегу. Существа отдаленно напоминающие птиц замирают всего в пару ли от барьера. Срываются с места, резко поднимаясь ввысь, пикируют на них. — На мне купол, — кричит Усянь, только краем глаза замечая сверкание Суйхуа. Взмах, на боку твари остаётся длинная рана. Монстр разевает пасть, резкий крик походил на скрежет когтей по стеклу — больно! Усянь кривиться, закрывает уши руками, с трудом удерживая барьер. Удары клювом чередуются с волнами темной ци. Купол трещит, но держится. Одна еле взлетает, кажется ранено крыло. Рубящий удар (пришелся наискось с неприятным хрустом разрезал кости), по земле катится голова первой твари, кровь попадает на барьер. Видимости ноль, приходится поджигать купол снаружи. Вторая оказывается в чжане от них. Летит неудачно. Еще один взмах, катится вторая голова. Цзысюань убирает меч, кривиться, глядя как стекает по барьеру грязно-алая кровь, наверное склизкая и судя по запаху довольно вонючая. Хочется побыстрее убраться прочь, но Усянь не спешит снимать бартер, внимательно всматриваясь в потоки ци. Кажется больше никто не решил нападать, или просто сбежали, заметив мертвых собратьев. Вэй Ин качает головой, прекращая подпитывать заклинание, бартер исчезает в один миг. Кровь растопила снег, не до земли, к сожалению, видимо снежный покров довольно толстый. Усянь подошел к Птенчику, накидывая на его плечи покрывало. — Долго еще? — уточняет он, улыбнувшись Вэй Ину. — Не больше сяоши до конца зимы и там еще несколько, — прикидывает примерный маршрут Вэй Ин, — думаю завтра будем у центра. Вновь захрустел под ногами снег, а Тяньчжан решил похоже отоспаться заранее, время близится к обеду, а малыш все спит. Зато просыпался Яньхо, ненадолго к счастью, но и этого хватило, чтобы подпортить настроение. Это первый нахлебник, чье присутствие не было их, хоть и номинальным, решением, конечно такое положение заставляло недовольно зыркать на птицу, сжимать зубы и просто пыхтеть про себя. Да что он может сделать? Отнести птичку к ее (или его) сородичам? Вряд ли те отличат его от пищи, а живое, пусть и надоедливое, существо бросать на произвол судьбы Усянь все же не может. Вот и приходится терпеть Яньхо, хотя стоит признать мирно спящий и молчащий, он даже милый. Черно-сырая полоса вдали вызвала у обоих улыбку, и облегченные вздохи. Холод земель Фениксов успел им сильно надоесть, да и белый сильно резал по глазам, уж лучше безжизненные пустоши. Решив долго не ждать они пару чжань пролетели на мечах из ци. Стоило ступить на землю, как холод отрезало будто на границе барьер, отрезающий холод от других земель. Удивительно как. Легкая улыбка появилась как-то неожиданно. Юноши переглянулись решив устроить перевал. Краем глаза Усянь отыскал притаившуюся фею, чуть задремавшую на краешке покрывала. Теперь ее практически невозможно было отличить от диковинного цветка, разве что по произвольному движению. Переложив ее и осторожно прикрыв они уселись есть. Фруктов осталось слишком мало, пришлось вернуться к рациону первых недель: пару целых фруктов в день. Сок брызгал на лицо, капал с пальцев, стекал по шее вниз, проскальзывал по соскам — фрукты оказались слишком сочными. Но не пропадать же еде? Усянь довольно щурился, слизывая сок прямо с тела Птенчика, сцеловывал его с губ, прижимая его к себе. Цзысюань конечно фыркал, но не вырывался, скорее наоборот, тихо смеялся, да сам льнул к нему ближе. Жаль нельзя просидеть так вечно, а так хотелось всегда прижимать А-Лиу к себе, наслаждаясь звуком его голоса, травяным ароматом. А приходилось подниматься и снова идти, не жалея и так гудящих ног, не смотря на целительную силу собственной ци. Хоть дорога была покрыта множеством мелких камней и ноги не проваливались в песок как на той полосе с червями-переростками, спотыкаться каждые пять фэнь было немногим лучше, зато монстрам практически не было места спрятаться — вся местность на много чжан вокруг как на озерах дома, только ни травинки ни листика, не считая их малютку, видно не было. Тот кстати просыпался на пару фэнь, мило похлопал глазками и похрустев своей порцией лег спать дальше. Маленький соня. Вцепился ручками в его волосы, слегка дергая, пока переворачивался. Хорошо все-таки, что Усянь сумел создать барьер, чтобы он не падал, поддерживать его постоянно было не трудно, ци он мало тянул, но именно необходимость его подпитки выматывала, так долго концентрироваться было сложно. Хоть они с Птенчиком и менялись, но уставать быстрее не перестали. До ночи оставалось еще сяоши, но заклинатели решили остановиться на ночь. Не потому что удачное место попалось, вовсе нет, просто ноги отказали окончательно. И пусть идти до центра осталось только пару часов или около того, ребята решили поберечь силы для боя. Переждать наверное придется и завтра, или очень медленно идти, сказалась прогулка в летней одежде по снегу. Покрывало прикрыть и ноги не могло, вот мышцы теперь и ныли. Заметив должно быть, как Усянь хмурился, потирая ноющие ноги, Цзысюань достал какую-то баночку и, задрав ткань (штанов) принялся осторожно втирать мазь. Сразу легче не стало конечно, но постепенно боль улеглась, мелкой змейкой сворачиваясь где-то на задворках сознания, готовясь напомнить о себе. Вэй Ин улыбнулся своему Птенчику, нежно поцеловал в краешек губ, шепча тихое «спасибо», и осторожно взял баночку в руки, помогая втирать мазь уже ему. Они не стали ждать пока тьма разыграется, легли спать сразу. Усянь нежно перебирал волосы лежащего на его груди А-Лиу, шепча всякие глупости. Птенчик только фыркал, но молчать не просил, ему кажется понравилось засыпать под звуки голоса Вэй Ина. Легко коснувшись губами его макушки и прикрыл глаза, и сам не заметил как заснул, усталость видимо. Первым проснулся именно Усянь, неудивительно впрочем, организм успел привыкнуть просыпаться с утра пораньше. По хорошему стоило бы лечь спать дальше, чтобы хоть немного набраться сил, но весь сон сожрали мысли о предстоящем бое. Вэй Ин правда не знал как справиться с полчищем темных тварей. Им то и с парой не так просто разобраться, чего уж говорить о большем количестве. Он прикрыл глаза, глубоко вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок, да что толку? Наверное стоило бы поделится мыслями с Птенчиком, да только он совершенно не умеет этого. Обычно шидзе всегда замечала изменения, ей и говорить ничего не надо было. Или он доводил шиди до того, что тот сам тащил Усяня к шидзе. Чаще бывало второе. Но даже со своим нежеланием перекидывать проблемы на других, Вэй Ин не мог не понимать, дальше просто бессмысленно молчать. Пара сяоши и А-Лиу увидит все сам, только вряд ли удастся отделаться разговором. Вэй Ин уткнулся носом в слегка растрепанные волосы Птенчика, глубоко вдохнул, наслаждаясь травяным ароматом. Как только в их условиях этот запах не выветрился? Может именно благодаря заклинанию А-Лиу? Или он просто въелся в самого Птенчика, как в него въелся перец, лотосы, влажное дерево? Не особо это и важно сейчас. Перебирая каштановые волосы, глубоко вдыхая травянистый аромат, Усянь постепенно успокаивался. Тревожные мысли расселились по своим местам, прекращая носится по голове. — Доброе утро, — чуть хрипло пробормотал Цзысюань, — тридцать один. Может и массаж сделаешь? Вэй Ин молча поцеловал Птенчика в макушку и принялся массировать кожу головы, используя немного ци. А-Лиу промычал что-то явно довольное, и прижался ближе. Волосы конечно растрепались еще больше, дыхание, уткнувшегося лицом в его грудь, Птенчика щекотало, за и сам он стал похож на птичку с растопыренными перьями. Усянь тихо рассмеялся, это слишком мило. — Нужно вставать. Цзысюань что-то буркнул, но поднялся, еще сонно моргая. Клюнув его в нос, Вэй Ин полез за фруктами. Не столько из-за голода, сколько ради возможности собраться с мыслями. Такое спокойное и даже расслабленное утро не хотелось портить, а что остается? Так по-детски оттягивать до последнего, будто ему и правда три годика. — А-Лиу, — позвал его Усянь, отводя глаза в сторону. — Не та дорога? — сразу встрепенулся он, пытаясь поймать ускользающий взгляд. — Нет, с дорогой все в порядке, — покачал головой Вэй Ин, — только, — потянулся к поясу, но меча с кисточкой, которую так удобно перебирать, там естественно не оказалось, — я не знаю как справиться с таким количеством тварей... — Все настолько плохо? — после долгого молчания уточнил Птенчик. — Если бы мог я показал на карте их расположение... — Но я не вижу искривлений потоков, — закончил за него А-Лиу, принимаясь поправлять и без того идеально уложенный хвост, — Шансов убить их у нас нет, я правильно понимаю? — Усянь молча кивает, — Обойти не выйдет? — качает головой. — Ясно... Ци при таких условиях будет работать со сбоями, нужно что-то попроще. — Прости... — практически выдохнул Вэй Ин, надеясь, что его не расслышат. — Стоило сказать раньше конечно, — вздохнул Птенчик, чуть устало улыбнулся самыми уголками губ. Ему всё-таки удалось поймать взгляд Усяня, и, теребящий края рукава, Вэй Ин увидел в глазах только молчаливое понимание. Дышать стало немного легче. Они присели рядом, Усянь, уложивший голову на плечо своего Птенчика, и мягко поглаживающий Яньхо, очень успокаивало, и сам Цзысюань, устремивший взгляд куда-то вдаль. Его рука легла на голову, стала перебирать волосы, похоже просто задумался. Вэй Ин прикрыл глаза, мыслей не было совсем, только необычайная легкость, как после долгого полета на мече. — Ин-эр, — позвал его Птенчик, — насколько быстро ты можешь придумать талисман? — Смотря какой сложности, — задумался Усянь, прикидывая приблизительное время, — простенький можно и за сяоши. Сложный целый день, иногда недели, но это если совсем сложный. — Нужно замедлить пульс и течение ци, но оставить сознание ясным, сможешь? — Не знаю, — выдохнул Усянь, приподнимаясь, — я только талисманами и артефактами увлекаюсь, с медициной я совсем не знаком, не считая первой помощи. — Я зря все детство у лекарей просидел? — выгнул бровь Птенчик. — Тогда можно попробовать, но за работоспособность отвечать не могу. Вместо бумаги пришлось использовать обычные листья, благо Тяньчжан к этому времени проснулся и вырастил для них пару листочков. Естественно сильно устал и сразу лег спать. Какие из них родители, если их выручает малыш? Вэй Ин опустил взгляд в землю, тяжело вздыхая. На плечо ложиться лакая знакомая рука, Усянь молча кивает, берет первую попавшуюся веточку и прямо на земле вычерчивает символы двух талисманов. — Это, — показывает на первый, — для замедления пульса и обезболивания перед операциями, а этот, — на второй, с более сложным узором, — для полного остановки течения ци на полчаса, используется для диагностики вроде. Но я не знаю как их изменить, чтобы не навредить при этом нам самим. Талисманы для целителей — слишком тонкая структура, тут не то что толщина линий, состав чернил и даже мысли рисующего талисман могут влиять. По крайне мере так говорили сами целители. — И ты не стал лезть? — удивился А-Лиу. — ты же и сам заметил, что беспечный я только с виду, — хмыкнул Усянь, замечая как тот отвел глаза, краснея, — со здоровьем и даже жизнями, если ошибиться, шутки плохи. А я тогда только начинал создавать свои талисманы. — Меня больше интересовали настойки, мази, о талисманах я знаю мало, да и не все доступны простым заклинателям. О блокировке ци таким образом я впервые слышу, — честно признался А-Лиу, — Я могу только начертить те, что помню. Насколько я знаю, их всех придумал один заклинатель, должно быть что-то общее в них. Не думаю, что он изобретал каждый с нуля. Вэй Ин кивнул, передавая прутик Птенчику, что выводил на земле все знакомые талисманы, попутно объясняя их действие. Вышло не так много как хотелось бы, но это уже было что-то. А-Лиу даже вспомнил смысл пары узоров, вспомогательных конечно, но вряд ли не целителям и это рассказывают. Среди талисманов нет ни одного для спасения жизни, они все для диагностики, или просто добавки к настойкам, поэтому и смысла подробнее учить медицинские талисманы, кроме их наличия и пары примеров, никто не видит. Подул лёгкий ветерок, пришлось спешно накладывать щит от ветра. Не так много у них листиков, чтобы на них тренироваться. — Кажется эти, — показал на группы узоров на паре соседних рисунках Цзысюань, — похожи. — Да, но есть пара лишних линий. Да и действия у них практически противоположные. Вэй Ин нахмурился, вглядываясь внимательнее в каждый талисман, будто рисунки на земле сами откроют им свои секреты. Край рукава совсем растрепался под пальцами Усяня, наверное и Птенчик на это косится неодобрительно, или не замечает. Он глубоко вдохнул, но увы, травяного, пряно-мятного аромата почувствовать не удалось. Неудивительно, этим утром Цзысюаню явно не до прихорашиваний, и все равно жаль, слишком привык Вэй Ин думать, зарываясь носом в волосы своего Птенчика. Как правда аромат выветрился за сяоши? Или может он слишком далеко сидит? Вэй Ин тряхнул головой, пытаясь отогнать ненужные мысли. Он правда не совсем понимал план А-Лиу, но кажется тот знает, что делает. Еще бы он знал, как объединить талисманы. Глубоко вдыхает, прикрывая глаза, медленно выдыхает, берет прутик и приоткрыв глаза, принялся осторожно чертить на земле новый узор. Плетение конечно вышло неровным сложным, но может все же сработает как надо? — Как думаешь, какое действие у него? — повернулся Усянь к Птенчику. — Сейчас узнаем, я часто видел как целители проверяли талисманы и сумел запомнить. — он прикрыл глаза, ведя рукой над последним рисунком, — похоже на полную остановку сердца и течения ци. Можешь ослабить эффект? Нет, конечно, Усянь же понятия не имеет, как работать с этими талисманами, а приходится сжимать рукава до тихого надрывного треска ткани и добавлять ослабляющих линий из обычных. Он молча кивает, показывая, что закончил. — Остановка дыхания, — выносит вердикт Цзысюань. Они переглядываются, прекрасно понимая, что задержались минимум на сутки. Вэй Ин сапогом стирает негодный узор и пробует снова. На этот раз он не совмещает талисманы полностью, пробуя переплести только основные части. — Пустышка, можно ее доработать? — Не знаю, — качает головой Усянь, снова принимаясь рисовать. — Не могу разобрать действие, но что-то с мышцами. Вэй Ин уже приоткрыл рот хорошенько выговориться, но проснулся Яньхо, требуя, все его внимание. Он забавно щелкал клювом, ласково щипал за пальцы, и подставлял голову под легкие поглаживания. И так тихо-тихо чирикал что-то, на этот раз ничего не говоря. Ладошки согрелись от тепла перышков Яньхо. Конечно надолго энергии не хватило, и тот быстро заснул, но эта небольшая передышка была очень кстати. Усянь чуть улыбнулся, снова берясь за многострадальный прутик. Пыль уже прочно осела на подоле ханьфу, запачкала руки. — Попробуй, — выдохнул он Птенчику. — Слишком сильное ослабление пульса, — повернулся к нему Лиу, — а вот ци идеально. Но нет ограничения по времени... — Хоть что-то. Снова рисовать, на основе уже полученного, но упрямый талисман совершенно не желал завершаться. Вэй Ину так хотелось вскочить и покромсать пару тварей, так чесались руки. Да разумно ли это? Нет конечно. Рыкнув на непослушный талисман, не глядя бросая веточку куда-то в сторону, он уткнулся носом в грудь своему Птенчику, слыша его тихий смех. Растрепанный хвост легко распался под напором пары рук, ставших массировать голову Усяня. А тут еще сохранился травяной аромат, Вэй Ин задышал глубже, довольно прикрывая глаза. — Удачно бросил ветку, — шепнул Птенчик, заставляя его подскочить. — Шесть сяоши, и я даже чувствую теперь сохранение сознания. Захотелось рассмеяться на всю Луаньцзан, а ещё впиться в губы А-Лиу, наверняка срывая сперва пораженный выдох, а после не менее жаркий ответ. Но это слишком большой риск, они могли сдвинутся с места и задеть чудом не иначе удавшийся талисман. Поэтому пришлось клюнуть своего Птенчика в уголок губ, и достав ровно пару листьев начать переносить талисман. Прутик конечно мешал видеть узор, и часть пришлось дорисовать по памяти (линию нужно последней наносить), но передвигать его было слишком опасно. — Как у тебя киноварь сохранилась? — улыбаясь, поинтересовался Усянь, заканчивая последнюю линию. — Самому хотелось бы знать... — пожал Цзысюань плечами, убирая остатки в цянькунь. — Хоть дойти успеем? — Успеем, но не пройти мимо тварей. К этому времени успели проснуться все маленькие сони, потягиваясь и протирая заспанные глазки кто чем. Тяньчжан и Яньхо сразу полезли к Усяню, удивительным образом не шипя друг на друга, как совсем недавно, наверное не проснулись еще. А вот Хайцзы заползла на плечи к Птенчику, что-то неспешно шипя, в отличии от восторженной болтовни остальных. Перекусив, вдоволь наобнимавшись со всеми, и немного поиграв, все малыши уснули, цепляясь кто за волосы, кто за ханьфу. Они с Птенчиком устало улыбнулись друг другу, и направились к центру. Идти было конечно всего пару сяоши, но мышцы все еще болели, да и дорога вскоре наполнилась ямами, булыжниками. Думать ни о чем не хотелось, и Усянь спросил о Ланьлин. А-Лиу даже улыбнулся, рассказывая о праздниках, ночных охотах, пока разговор не задел учебные будни, тогда он нахмурился, замолк, отводя взгляд. Вэй Ин взял его за руку, переплетая пальцы, и стал рассказывать забавные случаи на собственных ночных охотах. Тихий смех стал ему наградой. Жаль вскоре стало не до веселья, вдали показалась сперва вершина небольшой горы, а после и полчища тварей. Оба замолкли, вглядываясь в темную, шевелящуюся полосу. Подходит к самим монстрам никто не стал, благоразумно оставляя расстояние в сяоши пути до них. Мало ли как твари активны ночью. Никаких укрытий поблизости не оказалось, пришлось снова укладываться на голую землю, спасаясь от сгущающейся тьмы барьером. Малыши давно спали, осторожно переложив их подальше и прикрыв отдельным барьером, Усянь присел на землю, оглядываясь по сторонам. Виды его конечно не интересовали, он просто хотел немного отвлечься. О монстрах, о завтрашнем дне, вообще о центре и способах как-то очистить гуеву Луаньцзан думать совсем не хотелось. — Весенние игры не лучшее снотворное? — протянул Лиу, присаживаясь рядом. — Чай был бы лучше, — кивнул Усянь, поворачивая голову, — но полагаю подходящих трав у тебя нет? А-Лиу только кивнул, чуть покраснел, отворачивая голову, и кажется собрался вовсе лечь спать. Будто хоть один сможет так легко заснуть? Вэй Ин только показал головой, утягивая Птенчика к себе на колени, и, не давая сказать и слова, поцеловал. Язык прошелся по губам, вырывая тихий стон. Он немного напрягся, наверное от неожиданности, и быстро расслабился, прижимаясь ближе. Губы раскрылись без капли сопротивления, Лиу только шумно выдохнул, сам касаясь своим языком его. Пояс поддался легко, ложась куда-то рядом, руки скользнули под ханьфу, оглаживая кожу сквозь слой нижних одежд, к сожалению. Птенчик чуть сменил позу, будто специально потираясь членом о его живот, или не будто. Ткань неприятно давила, но разбираться с завязками сейчас не хотелось. Зато трение и дурманящий аромат мяты с цветами сводил Усяня с ума. Конечно долго они не продержались. А-Лиу сладко зевнул, поудобнее устраиваясь на его коленях. Лицо недовольно скривилось, липкая одежда не самое приятное, небольшая волна ци — Птенчик почистил ханьфу, и уложив голову ему на плечо быстро заснул. Усянь улыбнулся, целуя его в макушку, кое-как дотянулся до покрывала, и быстро заснул, успев, к счастью улечься на землю. Чужое дыхание щекочет шею, мягко вытягивая из объятий сна, чтобы оказаться в других, куда более приятных объятьях. Коричневые пряди разбросаны по груди Усяня, из-под покрывала выглядывает только самая макушка. Не нужно смотреть на лицо, чтобы знать как его Птенчик морщит нос, если сон не приятный, или наоборот мягко улыбается, когда снится что-то хорошее. К нему крепче жмутся, но не бормочут что-то невнятное и не стискивают крепко-крепко, почти отчаянно, видимо в этот раз ему снится что-то приятное, не смотря на предстоящее. Вокруг так тихо, не удивительно конечно для полумертвой долины, но до сих пор Усяня поражает слышал только тихое сопение своего Птенчика по утрам, да мерный стук его сердца. Наверное будь Тяньчжан обычным малышом было бы слышно и его, но увы. Тем более его всегда укладывают спать подальше, чтобы ненароком не задавить во сне. Барьер над Тяньчжанем хоть и крепкий, но испытывать его прочность совсем не хочется. А-Лиу не открыл глаза, но по изменившемуся дыханию догадаться о его пробуждении было совсем не трудно. Вэй Ин мягко целует его в макушку, но молчит, позволяя немного поваляться. Птенчик поднимает голову, приоткрывает глазки да щурится, улыбаясь ярко-ярко. Волосы растрепаны, взгляд еще мутный, на лице отпечатались складки ханьфу. Дыхание Усяня резко замедляется, замирает рука, запутанная в коричневом шелке волос. Он вглядывается в каждый цунь, стараясь запомнить милое заспанное лицо А-Лиу навсегда. — Тридцать два, — протягивает Цзысюань, вздыхая, — сколько нам идти? — До монстров сяоши, их проходить в темпе тварей где-то пять-шесть сяоши. — К вечеру должны управиться, — подытоживает Птенчик. Завтрак проходит в полном молчании, не считая хруста от поедаемых овощей, даже Тяньчжан и тот тихо сидел на плече. Потом правда вцепился в волосы и отказывался слезать. А что делать? Одно дело пара тварей, а полчища монстров, и огромный шанс не выжить совсем другое! Не тащить же малыша с собой. Пришлось попросить всех приглядеть за ним: и Хайцзы, и фею, и даже Яньхо, последний правда вредничать не стал, наоборот важно кивнул, усаживаясь рядом с Тяньчжанем, будто не вылупился пару дней назад. Даже редкие перышки нахохлил, чудной такой. Оставлять их, таких крох одних не хотелось, но брать с собой внутрь было еще страшнее, просто потому что они могут и не вернуться, а феечка может сможет хоть до дриад донести их. Говорить совсем не хотелось, а стоило бы хоть что-то сказать, последний (даже подумать страшно) месяц такой странный, сумбурный... — А-Лиу? — почти выдыхает Усянь. — Да? — Ты... — кисточки на мече очень не хватает, он теребит край рукава, — что планируешь делать потом? — Когда выберемся? — уточняет его Птенчик, даже не сбиваясь с пути, — Там война идет, не забыл? Сражаться конечно! — А после? — не отступает Вэй Ин. Просто не может броситься в возможно последнюю авантюру так и не разобравшись, что у них происходит. — Задавай более конкретный вопрос, — хмыкает Птенчик, — но я понял тебя. Что будет с нами, да? А есть ли это «мы» вообще? Что знаем мы друг о друге? О детстве, мыслях, желаниях, мечтах?.. — Еще не поздно это исправить... — Призрак улыбки пропал с лица еще в начале разговора, глаза полуприкрыты и не горят так ярко привычным внутренним пламенем, даже голос непривычно тихий, больше похожий на шелест листьев. — Я просто хочу подальше от гуевой долины, Ин-эр. — Мне никогда не было так спокойно как в этот месяц, — Вэй Ин смотрел прямо в глаза своего Птенчика, — вернее... — Не стоит продолжать, — он вздохнул, отводя взгляд в сторону, — я понял, но реальность и выживание разное, слишком разное. Я... я обещаю тебе попробовать построить что-то, но не факт, что получиться. Я не тихий котенок, да и наши перебранки о многом говорят. Вэй Ин не стал отвечать, только плечи слегка опустились, вернулась еле заметная улыбка. Он взял Птенчика, все еще своего, кажется, переплел пальцы. Дорога конечно не стала в мир ясной и солнечной, но молчание так не давило, скорее теперь тихий шорох одежд да шуршание камней под сапогами успокаивали. Хоть смотреть как черное пятно обретает очертания, как пятна отделяются друг от друга, как становятся четче фигуры тварей было все еще невыносимо. До сжатых кулаков, до стиснутых зубов, до пульсации нового ядра, до холодеющих пальцев невыносимо страшно. Монстры правда не трогали их, видимо не могут пересечь границу, не видимую ни глазами, ни на меридианах по ци. Вплотную подходить было самоубийством, не доходя пару чжан они замерли, переглянулись, доставая талисманы. Усянь только и успел, что урвать легкое касание в уголок губ, как почувствовал такой холод, словно пару сяоши по землям фениксов ходил без обогрева в виде покрывала, мышцы отказались слушаться, суставы гнулись с огромным трудом, даже голову повернуть не выходило. И ядро, его новое ядро практически не ощущалось, приходилось прогонять ци, чтобы почувствовать его и убедиться в наличии. Хоть того чувства пустоты не было иначе Усянь точно свихнулся бы. Наверное паника была бы куда ярче, не будь сознание таким расслабленно-заторможенным. А вскоре пришлось прекратить и это, слишком рискованно светить своей ци среди тварей, полностью заблокировав свою способность сражаться. Потратить пришлось много больше пары фэнь, хоть это и было ожидаемо. Наверное сердце бешено колотилось бы, да ядро разгонял ци по меридианам, если бы они не были замедленны. Но это несколько не мешало сознанию метаться: «А вдруг не сработает...» Монстры приближались, пара шагов, они все повернулись к заклинателям. Каких усилий стоило Усяню идти дальше, делая вид, что ничего не замечает, неизвестно. Руки постоянно задевали тварей, ноги передвигать просто невозможно, тем более цепляясь или за каждые более менее крупные камни. Взгляды монстров постепенно перестали жечь, те отвернулись вновь бесцельно топчась на месте. Приходилось буквально продираться сквозь них. С их скоростью пару чжан в сяоши это заметно замедляло, тем более... Усяню все время мерещилось чье-то присутствие, не тварей, не Птенчика, а кого-то другого. Да и сердце замирало совсем, стоило представить малышей совсем одних всего в сяоши ходьбы от монстров. Время тянулось как день перед первой ночной охотой, а небольшая не гора даже, так холмик, казалось совсем не приближалась. А ведь расстояние до него совсем небольшое, всего бао пешком, или пару фэнь на мече, если бы тут можно было сконцентрировать ци. Так хотелось обернутся, проверить идут ли они вообще или так, топчатся на месте. Может огромные искривления потоков ци не позволили определить расстояние? Может территория просто проклята и движение к центру им только мерещится? Может они просто как и твари топчатся на месте? Может... Усянь закричал бы, если бы его слушалось тело. После нескольких сяоши резко хлынувшая по меридианам ци оглушала. Но ци проснулась быстрее... А мышцы все еще не слушались, оставаясь деревянными. Вэй Ин пробовал поставить барьер, хоть самый простой, но ци совсем не желала слушаться, обернуться естественно не выходило. Хотелось хотя бы закричать, а входили только хрипы. Усянь попытался повернутся, чувствуя, что тварь сзади явно быстрее, и конечно не успевал. Прогнал ци по телу, чтобы сбросить действие талисмана, и кажется к мышцам начала возвращаться чувствительность. Болели они так, будто переломаны все кости и разорван каждый пучок мышц, а приходилось стиснув зубы поворачиваться, чтобы хоть чем-то отразить удар твари, что была явно быстрее. Вэй Ин отчаянно не успевал, буквально пары мао не хватало. Когтистая конечность целится прямо в сердце, но не касается даже ханьфу, будто натыкаясь на что-то, Усянь успевает отбиться. Взгляд падает ниже, что-то же встало на пути монстра. Прямо у его ботинка лежит... Тяньчжан?! Вэй Ин правда не знает каким образом сумел сконцентрировать ци, чтобы поставить барьер. Вряд ли его на долго хватит, но ему недо тонкостей ци сейчас. Усянь не опускается даже, просто не хватает сил заставлять мышцы держать его. Рев монстров и скрежет когтей по барьеру как отрезало, кажется кровь замерзла вместе с ци. Птенчик возможно что-то быстро говорил, тряс его, и наверное не сразу заметил их кроху. Вэй Ин подносит ладони к Тяньчжаню, осторожно, стараясь не потревожить поднимает. Глухой стук, это видимо А-Лиу упал где-то рядом. Не особо важно это. Палец сдавила цепкая хватка, малыш только чуть чуть приоткрыл глаза, хватая его обоими руками. Усянь замер, боясь пошевелиться, только всматривался в их кроху. Прямо на его глазах малютка вырастил пару крупных листьев, он взял их, не особо осознавая этого. Хватка стала ослабевать. Нет! Замерзшая ци будто что-то растопило прямо в мередианах, она легко срывалась с пальцев, питая тело их Тяньчжаня. Перейти на виденье ци дело пары мао, бледно-зелёную ци малыша разглядеть практически невозможно, приходится напрягать зрение. Вэй Ин не замечает происходящего не то что за барьером, на Птенчика своего не реагирует. Не до того, лишь бы спасти их кроху, он и не целитель то, о нечеловеческом лечении и говорить нечего, вся надежда на ци. И кажется постепенно помогает, свечение меридиан Тяньчжаня еще слабое, но ровное и потухнуть не грозит. Он прижимает малыша к себе, и только тогда приподнимает голову. А-Лиу чем-то отбивается от тварей, и кажется что-то кричит ему, но слов разобрать не получается, даже отдельные звуки до Усяня доходят с большим трудом. Он больше догадывается, что надо добраться ло пещеры. Вэй Ин оглядывается, заветная гора всего в паре чжан! Им буквально пары фэнь не хватило, чтобы добраться до нее. Усянь молча указывает направление, с трудом поднимаясь на совершенно непослушных ногах. Наверное должны быть слышны рев монстров, или звуки ударов, падающих тел разбросанных его Птенчиком тварей. Но Усянь совсем ничего не слышит, движется вперед как-то по инерции, полностью сбрасывая защиту на А-Лиу. Как наверное он жалок... Ему бы хоть как-то помочь отбиваться от монстров, а он только и может, что прикрывать руками малыша на одном упрямстве концентрируя остатки ци в небольшой щит ровно перед собой. Пещера оказывается прямо перед ним слишком резко, да какая разница? Усянь заползает внутрь, самым краем сознания отмечая невозможность тварей прорваться внутрь, и вошедшего следом Птенчика. Вэй Ин практически падает на землю, откидывая спину на стены пещеры. Ханьфу быстро пропитывается влагой. Не важно... Бледное очертание дерева в паре чжан впереди меркнет. Он только на мао прикрывает глаза, но кажется теряет сознание. — Усянь, гули б тебя сожрали! — сил хватает только что-то промычать что-то невнятно, да нахмурится. Ханьфу сильно промокло, не самое приятно ощущение, — Что тебе вообще голову взбрело! Какого ты решил опустошить весь запас ци?! Второго ядра лишить захотелось? Усянь! И что это было? Какого демона ты замер?! Откуда у тебя эти гуевы стальные листья? Ты мне ответишь или нет, я прекрасно вижу, что ты пришел в себя! — он молча опускает одну руку, все еще не уверенный, что сможет и слово вымолвить. — Ты издеваешься?! Тянь... — он резко затих, будто каким-то талисманом звук отрезало, — Гули б сожрали Луаньцзан, как Тяньчжань оказался здесь?! — Не знаю, — скорее прохрипел Усянь, если эти звуки хоть на что-то были похожи, — сначала ци, ноги не слушались, не успевал, а монстр не ударил по мне, я отбил удар, глаза опускаю, он лежит. Понять из его слов хоть что-то было, наверное, практически невозможно, к счастью А-Лиу не стал переспрашивать и надолго затих, видимо пытаясь перевести услышанное. — Тяньчжань же не?.. — Вроде нормально, — поспешил ответить Усянь, — я плохо разбираюсь в целительстве. — Давай я, — он расслабляет вторую ладонь, позволяя Птенчика осмотреть малыша, — Ты поспи немного... Он кивает прикрывая глаза, от стен пещеры холодно, ханьфу до сих пор мокрое и продолжает впитывать влагу. Из последних сил Усянь переползает от стене к А-Лиу, укладывая голову ему на колени. Холодно. Сворачивается клубочком. Не особо помогает. Спину чуть колет знакомой ци, ханьфу отлипает от кожи, кажется сохнет. Становится тепло, видимо Птенчик покрывалом укрыл его. Вэй Ин что-то бормочет ему, и быстро засыпает. Глаза открывались с большим трудом, вернее не открывались, так чуть приоткрылись и снова слиплись. Было ощущение бурлящей тьмы вокруг, не так ярко как бывает ночами, но и на утро не походе, скорее самый рассвет. Ледяной студи внутри не чувствовалось, только легкая свежесть, удивительным образом смешанная с солнечным теплом — хоть какая-то польза от тьмы. Истощение так быстро не прошло конечно, но теперь он хоть может соображать, а не валятся полуневменяемым грузом. Как только теперь в таком состоянии очищать гуеву Луаньцзан? И смог ли Птенчик помочь Тяньчжаню? Вторая попытка открыть глаза увенчалась успехом, хоть зрение и было мутным. Смотреть особо было не на что, да и довольно сложно разглядеть что-то в полутьме пещеры, когда единственный источник света непонятные растения на стенах да синее пятнышко рядом с ними. Синее пятно?! Протирая глаза, Усянь очень надеется, что ошибается, но увы, это действительно оказывается Яньхо. Наверное где-то рядом и Хайцзы должна быть, раз уж все мелкие оказались тут. И толку было их оставлять в итоге? Хотел защитить их, от них с А-Лиу толку мало было, но видимо малыши решили иначе. Как только из-под надзора Феи сбежали, и где она вообще? Вэй Ин вздыхает, ищя глазами Тяньчжаня. Спит, малыш кажется просто спит, вцепившись в ханьфу Птенчика. Плечи чуть опускаются, даже дышать становится легче, его смерти он бы себе не простил. — Тридцать три, — прерывает его мысли А-Лиу, касаясь его плеча ладонью. — Не знаю как, но мне удалось вылечить Тяньчжаня, — опережая его продолжает Птенчик, — отсыпаться ему правда придется еще очень долго, слишком много сил потерял. — Я вчера... — Я б не лучше отреагировал, — прервал его Цзысюань, — но как тебе разбираться с деревом? — Ни у одного заклинателя не хватит сил очистить такую территорию, — стал теребить края рукавов Усянь, — значит либо расчет на группу людей и не маленькую, что маловероятно. — Найти это место каждому встречному непросто, — кивнул А-Лиу. — Значит наша задача в другом, — вздохнул Вэй Ин, — но что нам делать и кто должен был очистить территорию? Птенчик промолчал, да и что мог он ответить? Несмотря на замкнутое пространство запахи тут явно лучше вони тварей: мокрый камень и что-то легкое цветочное, наверное от странных растений. Но больше Усяню нравился другой аромат, он повернулся, утыкаясь носом в волосы Птенчика, и довольно улыбнулся, вдыхая полной грудью. Тот тихо засмеялся, но мешать не стал. — Осталось пару фруктов, — выдохнул он, протягивая один Вэй Ину. — Как остальные тут оказались? — нехотя поднялся Усянь, кивая на еще спящего Яньхо, и тихо добавил, — спасибо. — Не знаю, — ответил А-Лиу, — я их заметил сяоши две после того, как ты уснул. Наверное вместе с Тяньчжанем бежали. На последнем фрукте долго не протянешь, одна надежда заглянуть к дриадам, но для этого нужно сначала разобраться тут. Вэй Ин поднялся, переводя зрение на ци. Вблизи нити светлой ци были много заметнее, хоть и были скрыты толстыми канатами темной. Он подошел вплотную, вглядываясь в каждый меридиан. Да толку? Темного слишком много, чтобы можно было что-то разглядеть. Если бы немного передвинуть их... — А нельзя? — видимо последнее было сказано вслух. — Свои то тяжело и опасно двигать, — покачал головой Усянь, — а чужие, еще и связанные со всей долиной и подавно. — А есть варианты? — хмыкнул Птенчик. Да какие могут быть варианты? В голове только ветер и гуляет, будто мысли выели духи. Вэй Ин вздохнул, приподнимая руку, пальцы дрожали как у последнего пьяницы, сердце колотилось с бешеной скоростью, ци заколола кончики пальцев. Он касается меридиан самыми кончиками, прикрывает глаза, но это никак не замедляет пульс. Сдвинуть канат темной ци должно быть сложно, но это выходит на удивление просто, стоит только немного пустить ци, и меридиан поддается легко. Просто сдвигать не лучший вариант, и Усянь недолго думая укладывает его вплотную к тонкой ниточке светлого меридиана. И темный просто замирает, как-то странно пульсируя в месте соприкосновения. — Что ты сделал? — кричит А-Лиу. Усянь только вопросительно выгибает бровь, переходя на обычное зрение, общаться, видя только меридианы собеседника слегка неудобно. А ответ уже не требуется, фрагмент коры, в том самом месте, куда Вэй Ин сдвинул темный канат выглядит чуть светлее. Будь рядом больше света, он скорее был живым островком, окруженным сгнившим стволом. — Меридиан сдвинул к светлому вплотную, — пробормотал Усянь, вновь переходя на ци. — Она серебристая! А-Лиу, эта часть меридиан переплелась между собой и, кажется уравновесила друг друга! — Ин-эр! — подскочил Птенчик, сверкая глазами, — Неужели? — Это еще не точно, — попытался успокоить его Вэй Ин, — но вполне вероятно. — Скажи, если ци будет на исходе, — понятливо кивнул Цзысюань, — мой запас явно больше. Усянь улыбнулся, безмолвно соглашаясь, не хотелось конечно использовать ци Птенчика, но медлить в их ситуации гораздо глупее. Вэй Ин клюнул А-Лиу в губы, на удачу, возвращаясь обратно к дереву. Осмотрев меридианы дерева Усянь вздохнул: понять какие куда двигать, да и просто разобраться в них казалось невозможным. Тем более темные кажется перекосились и соответствующие меридианы могли находится не рядом, а через два а то и три других. А пришлось глубоко вздохнув направить свою ци к пальцам, и коснутся первого меридиана, размышляя куда его сдвинуть. Так недолго что-то накрутить так, что исправлять придется неделями. Так дело не пойдет! Этот меридиан пришлось отпустить. Но может от первого будет проще двигаться? Отыскав его средь других, Усянь осторожно принялся притягивать этот меридиан к светлому дальше. Сложно было на разветвлениях, когда приходилось выбирать к какому меридиану притягивать темный. Неверный выбор заметить оказалось легче, чем казалось, темный начинал поглощать тоненький светлый, приходилось быстро разделять их. Так постепенно вся сеть меридиан внизу была выправлена, но, взгляд поднимается выше, достать до верхних веток не так просто. Ци стоит поберечь, значит единственный выход — лезть наверх. — А-Лиу,— обернулся Усянь, прикидывая, где удобнее забраться, — подсадишь наверх? И слазить будет неудобно, а ци на всю сеть не хватит... Птенчик кивнул, подходя ближе, знакомая теплая ци заструилась по его меридианам, ему всего немного надо. Закончив с этим, он проворно забрался наверх, заранее думая как спуститься вниз. Не то придется вить гнездо и спать прямо на дереве. Улыбнувшись собственной мысли, Вэй Ин вернулся к дереву. Отыскав взглядом ближайший серебристый меридиан, он принялся поправлять темный дальше. Пару раз чуть не свалился, слишком увлекшись работой, а иногда в последнее мао замечал ошибки. И все же облазив все дерево, вообще все, каждую веточку, Усянь наконец закончил с сетью меридиан. Снизу наверное виднее было бы, но как спуститься он даже не представлял. Глаза немного жжет, когда он прекращает питать их ци, переходя на обычное зрение. — А-Лиу, — протянул Вэй Ин, смотря то на землю, то на него. — Прыгай, — буркнул его Птенчик, подходя ближе. Падать будет больно, особенно если попасть на камни. Усянь присел на ветку, осторожно отпустил руки, зажмурился, и скорее плавно сполз, чем спрыгнул. Знакомые руки так неожиданно легко поймали его. Вэй Ин приоткрыл глаза, тут же прикрывая их, не выдержав пристального и, кажется, немного насмешливого взгляда. — Слазить будешь, или так понравилось? — наверняка улыбаясь протянул А-Лиу. — Буду, — тихо буркнул Усянь, становясь наконец на землю, открыл глаза. — Все? — уточнил Птенчик, переводя взгляд на дерево. Вэй Ин слегка отстраненно кивнул, вглядываясь в заметно изменившееся растение: ствол больше не выглядел полусгнившим, обретая здоровый цвет и твердость коры, трещин стало меньше, и даже кое-где появились почки. Сеть меридиан светилась нежным серебристым цветом, а подойдя ближе легко различить переплетенные темные и светлые меридианы. Да, с этим они справились, но... — Что дальше?.. — будто прочитав его мысли произнес А-Лиу, — Это же не все, верно? — Дальше заражение тьмой не пойдет, да, но что еще от нас требуется я правда не знаю. — Решим утром, — подытожил Птенчик, ведя его к стенам пещеры. А ему казалось работа идет быстро... Как же! Из уст вырвался смешок, так и свалился бы с ветки, когда темная ци усилилась. Целый день! На меридианы ушел целый день и практически весь запас ци! Усянь глубоко вдыхает, прикрывая глаза. Как быстро накалилась усталость, даже слишком. Он бы заподозрил неладное, но в эту пещеру ни одной твари не пробраться. Вэй Ин устроился поудобнее, укладывая голову Птенчику на грудь, провел носом, вдыхая самый приятный аромат, улыбнулся нежно-нежно, и заснул, не слыша как рядом щелкнул клювом Яньхо, как тихо засмеялся А-Лиу. *** Все так сладко и крепко заснули, совершенно не обращая внимания на окружающую реальность. Именно то, что нужно. Воздух рядом с деревом стал сгущаться, теряя прозрачность, несколько фэнь и темноту пещеры помимо растений стали разбавлять две фигуры: темная и светлая. — Я думала они будут дольше, — протянула Янь, вглядываясь в идеально ровную сеть меридиан. — У них запасы кончаются, — заметила Инь, надеясь привести цзецзе в чувства, — не забыла? — Я не следила за ними, меймей, — пожала та плечами. — Конечно, у тебя сотни ядер, некогда небось на всех внимания обращать! — Инь, — отвела взгляд светлая, еле слышно шепча, — прости... — Все меридианы на месте? — уточнила темная, хоть сама только что проверила долину. Сеть выправилась на всей территории, сияя пока тускло серым, из-за слишком большого количества тьмы, но это, к счастью, ненадолго. Все барьеры стояли крепко, без единой трещины, хоть и прошла тысяча лет, и надежно защищали от грядущей бури. Инь еще раз осмотрела территорию, довольно кивая: крылатое существо, что помогло заклинателям каким-то чудом добралось до пещеры, прячась где-то рядом с главой Вэй*. И как она не заметила ее появления? — Все готово, — кивнула Янь, видимо закончив осмотр, — Начнем? — Нет, — покачала головой темная, указывая на заклинателей, — мы еще не закончили здесь. — И что ты задумала на сей раз, меймей? — как-то устало спросила Янь, — не многовато ли им? — Цзецзе, — нахмурилась Инь, надеясь избежать спора, ее дорогая Янь могла долго стоять на своем, особенно когда ошибалась. — Они многое сделали, и просто оставить их разгребать все самим мы не можем. — Люди нас не видят, меймей, — снисходительно усмехнулась светлая, — так что мы можем? — Их ядрам далеко до гармонии светлой и темной ци, несколько месяцев точно уйдет на это, даже с помощью доживших старейшин, — начала Инь, — а у них война и сидеть сложа руки они не будут. Стоит ли мне напоминать тебе о последствиях дисбаланса? — Подарить им все готовое? Не слишком ли? — Цзецзе, — как-то грустно усмехнулась Инь, — ты правда считаешь, что они смогут спокойно сидеть где-то? Не перейдут черту, доводя себя до полного дисбаланса ци? — Меймей... — Только справится с дисбалансом куда проще, когда знаешь как именно все должно быть! — Инь, — тихо пробормотала Янь, как-то неуверенно кажется, — думаешь до этого дойдет? — Я приглядывала за ними, и успела узнать довольно хорошо. Не думаю, что понадобится много времени, чтобы дойти до дисбаланса. — Мы правда задолжали им, когда так самонадеянно вмешались в их судьбы, — кивнула Янь, все же соглашаясь. — И с малышом поможешь? — осторожно улыбаясь уточнила Инь, — Очищая земли, мы никак не отличим его от темных тварей. Цзецзе ничего не сказала, только закатила глаза, поворачиваясь к спящим. Согласилась все таки, на удивление быстро, но тысяча лет и для них немалый срок. Ее Янь видимо немного смягчилась за это время. Золотистая ци сорвалась с ладоней цзецзе, устремляясь к малышу, немного погодя присоединилась и она. Темная ци осторожно перекраивала тело малыша, пока Янь крепко держала огонек души крохи в объятьях сна. Давненько они целенаправленно не изменяли кого-то, но тут исключительный случай. Прошло совсем немного времени, и немного подросший до нормального размера свернулся между родителей. Он практически не изменился, только стал наконец обычным дриадом. Следом сестры направили ци к юношам, ни один меридиан с места не был сдвинут, к счастью, но темная и светлая ци перемешались просто ужасно. О ядрах и говорить было нечего, лучше вообще не смотреть. Исправить это совсем не сложно, просто пришлось немного повозится разделяя темные и светлые потоки полностью, предельно осторожно перемешивая, правильно возвращая обратно. Инь улыбнулась, проводя ладонью по волосам юношей. Отходить не хотелось, людские жизни так быстротечны, а к этим заклинателям она успела привязаться. Иногда, как сейчас, ей хотелось просто быть человеком... Темная поднялась резко, ночь к сожалению не бесконечна, а днем слишком много тварей прячется в укромных уголках. Янь уже ждала ее у дерева, и темная подошла ближе, хватаясь за протянутую руку. Ци легко срывалась с пальцев, устремляясь к меридианам дерева, чтобы через них добраться до каждого уголка Луаньцзан. Пока цзецзе разбавляя тьму светлой энергией, плавно переплетая ци в прежний, такой знакомый узор, ей приходилось сдерживать всех тварей, чтобы те никак не помешали. Тело мерцало, с трудом контролируя такое количество существ, казалось и ее, самой сущности тьмы, не хватит, чтобы справиться. Наверное прошло не больше пары сяоши — миг в сравнении с тысячелетьем, но каким долгим он показался. Оказалось может быть хуже, много хуже, когда прошлось сплетать свою ци с Янь ради одного: создания мощного потока ци, что уничтожил бы всех монстров, чтобы выжившие смогли спокойно жить на собственной земле. Так просто было думать об этом... Инь даже не представляла, что придется чувствовать как стремительно рвутся связи со смертью каждого монстра. Какими бы они ни были, все эти существа все таки ее дети, ее частичка. Чувствовать каждого, питать их чистой тьмой, надеясь подольше продержать в новорожденных сознание. А теперь все связи рвались, гасли огоньки их ци, пропадая навсегда. Одни связующие нити угасали тихо-тихо, другие рвались резко, с громких хлопком, третьи пульсировали, то источая связь, то уплотняя, боролись наверное, но увы никому не спастись. Она не позволит выжить! Да, больно, но смотреть как медленно угасает жизнь в них, как сознание тает, оставляя один инстинкт — убивать! Еще больнее смотреть как дергается цзецзе, когда какое-то темное существо убивало ее светлых детей. Стократ хуже, когда монстры натыкались на других ее детей, тех, что они с цзецзе создавали вместе, переплетая свои ци. И даже помня это, собственными руками убивать одних, чтобы могли спокойно жить другие... Нет. Ни одно людское слово не сможет это передать. Беспокойный взгляд Янь, Инь кивает стиснув зубы. Осталось совсем недолго, нужно всего сяоши продержаться. Когда все было кончено, Инь смогла только сползти на землю, безуспешно пытаясь ухватиться за дерево. Янь присела рядом, осторожно утаскивая ее в свои объятья. Все тело было практически эфемерным, настолько сложно темной было просто поддерживать себя. Устало улыбнувшись цзецзе, она перетекла к меридианам, засыпая у одного из самых больших. Сквозь сон почувствовала как рядом улеглась Янь.