***
Через три дня Гарри начал упорно готовиться. Результаты оказались хорошими, у него все шансы родить крепкого, здорового малыша! Оказалось, что ритуал изменил полностью их кровь и биоматериалы. А, так как кровосмешение произошло в теле Гарри — последствия ударили только по нему. Но даже это произошло потому, что с самого начала он не дал добровольного согласия. А теперь, спустя много лет, он излечился от отравления крови и полностью был здоров. Дело оставалось за малым. На подъёме эмоций, омега трансгрессировал домой и взялся за готовку ужина, и далеко не как обычно. Перед готовкой, он принарядился, чтобы порадовать не только соблазнительными ароматами, но и соблазнительной фигурой в красивом наряде, что подчеркивало все самое нужное. Охранные чары, наложенные Томом лично на их коттедж, так, что ни один Тёмный лорд не смог бы пройти, оповестили о прибытии второго хозяина. Зелье, сбивающее запах течки, но при этом не подавляющее её саму, работало как надо. А пузырёк снотворного Гарри держал наготове. — Привет, родной, — Гарри с тёплой улыбкой приблизился к супругу и подарил, вслед за приветствием, поцелуй. Близость с ним сегодня была особенно чувственна. Даже простой, казалось бы, поцелуй довёл до мурашек. А эти руки, что крепко, и в тоже время бережно обхватили талию и затылок… эти нежные губы… — Привет, — после поцелуя улыбнулся Том. И был бы красавцем, если бы не измученный вид. — Так, немедленно в душ, и за стол, — тут же приказал Гарри, ласково поцеловав в нос. Пусть они не виделись всего несколько часов, омега всё равно соскучился. Вдыхать родной запах было счастьем. И Том испытывал то же самое. Иначе бы не обнял Гарри, стоило тому развернуться. Он мягко прижал омегу к себе, согнувшись немного, и уткнулся носом в шею. — Дай мне так постоять с тобой. Отказать было невозможно. Родное тепло — вот чего Гарри не хватало одинокими вечерами или дежурствами. — Все хорошо у тебя? — тихо поинтересовался Том, так и не сдвинувшись с места, только медленно и неспеша водил носом по шее и гладил по животу. — Когда ты приходишь — всегда замечательно, — ответил Гарри, умалчивая о дискомфорте при течке. Сейчас всё должно быть только по его плану. — А теперь топай в душ. Скоро вместо сладкой мяты будешь пахнуть бумагой от своих законопроектов. Ну-ка, вперёд! — подогнал супруга и игриво шлёпнув по попе. Том послушно поплёлся, с довольной ухмылкой на губах, несмотря на желание держать любимого мужа чуть-чуть подольше в своих объятьях. Именно сегодня к нему особенно сильно тянуло. Запах будто насыщеннее стал… Думая о том, как скоро покушает, а затем вновь обнимет своего супруга, Том окончательно расслабился под душем, и едва не уснул. Прохладная вода дала возможность взбодриться. И уже в банном халате, он спустился на кухню, где они привыкли кушать, отказываясь от столовой комнаты, давно обустроив её, как отдельный уголок для отдыха. И теперь, за ужином, они могли рассказать друг другу, как прошёл рабочий день, не было ли курьёзов, и так далее. Как обычно и происходит у двух супругов за ужином. Хотя в практике Гарри забавных, и не очень, неурядиц было гораздо больше. — Вкусная утка? — поинтересовался Гарри, незаметно капнув в порцию мужа снотворное. — Привкус немного странный, — чуть нахмурился альфа, разжевывая тщательно, как Гарри и приучил его, ведь ранее он почти проглатывал пищу, не успевая толком насладиться вкусом. — Ты решил поэкспериментировать? — Да. Мне посоветовали добавить немножко горчицы при запекании, для пряности, а то утка иногда, как безвкусная становится. Разумеется, омега научился готовить, а коллеги не скупились делиться рецептами, когда бывало слишком скучно, но эту чушь про горчицу он сочинил, чтобы оправдать потенциальную горечь от снотворного. Будь Том мастером-зельеваром — по одному лишь привкусу и запаху смог бы учуять добавленное вещество, которое не являлось специей или же дополнительным ингредиентом. Но эта участь альфу обошла. Если бы он не метил в министры, точно стал бы квалифицированным зельеваром. А так, ему ничто не помешало наслаждаться вкусным ужином, приготовленным родным и заботливым омежкой. И то, что его начало клонить в сон — подозрений не вызвало. Он слишком сильно устал. Обсуждение за столом велось живое, но под конец только Гарри и болтал, а Том лишь поддакивал и мычал в нужных местах. Когда же ужин подошёл к концу, он поблагодарил супруга поцелуем в висок и предупредил, что пойдет в спальню, и, конечно же, ожидает его прибытия. Засыпать, так с объятьями. Посуда была оставлена на попечение хозяйственной магии, а омега последовал в спальню. Разумеется, он никак не мог оставить мужа без объятий, и без возможности потрогать. А потом уж примется за десерт.***
Ждать долго не пришлось. Любимый трудяга совсем был без сил и уснул почти сразу, как лег и притянул его, Гарри, к себе. Плюс действенное снотворное зелье, от пары капель вреда не будет. Умело выбравшись из хватки супруга, Гарри с волнительной улыбкой привстал на колени и стянул с себя кофту. Даже спящий без задних ног, Том был прекрасен, как принц. Как он так умеет — Гарри не представлял. Сам он во сне был похож на мопса. Рука ласково прошлась по груди, отмечая ровный ритм сердца. Спокойный и устойчивый. Став медиком, Гарри приобрёл фетиш слушать этот звук и отмечать, когда он учащается при занятии любовью. Единственное, что портило картину — шрам поперек живота, полученный год назад. Гарри все ещё помнил тот страшный вечер, когда Том вернулся, прижимая руку к окровавленному животу. И ведь не стал, идиот такой, отправляться в Мунго. Доверил себя только ему, единственному личному целителю. Гарри пришлось сильно попотеть, накладывая заклинание. Он чувствовал боль пострадавшего и она мешала сосредоточиться на правильном произношении и формировании, оттого шрам и остался. Смотря на привлекательное тело, омега начал раздеваться. Беззащитность Тома возбуждала до невозможного. А уж что Гарри сделает с этим прекрасным телом… От сладкого волнения и предвкушения затряслись руки. Полностью обнажив себя, он мягко устроился в ногах супруга, трепетно касаясь их, поглаживая и разводя, но перед этим сгибая в коленях. — Ух, будь ты в сознании, я бы сам в тебя вошёл, — мурлыкнул Гарри, закусывая губу. — И послушал бы, как ты стонешь, родной. Уж разок, ты бы мне позволил поиграть с тобой, правда? Ответом служило размеренное дыхание и шум ветра за окном. Естественно, ничего Том сказать бы не мог. Но оно и не нужно. Иначе все очарование сошло бы на нет… Склонившись, Гарри с благоговением коснулся губами правого колена мужа, приласкал его ступни руками, и склонился ещё ниже, прямо к эпицентру их общего удовольствия… которое все ещё было скрыто нижним бельем. Куда приятнее было бы снять его собственными руками, но вот физических сил для этого у омеги не было. Он как был хрупким, почти как в юношестве, так и остался. Хорошо, что теперь нужно всего лишь одно движение палочкой. Теперь обнажённое сокровище лежало перед ним. Открытое, мужественное, но нежное. И только Гарри знал, насколько. Настолько другим Том мог быть рядом с ним… Страсть и жесткость в сексе — была гостем не частым. А вот любовь, невероятно сильная привязанность, трепетность и нежность — очень даже. Что, казалось бы, невозможно сопоставить с Томом. Человеком, в котором скрывались жестокость и лёгкий оттенок безумия. В паховой области всё выглядело идеально гладко. Том всегда за собой ухаживал и терпеть не мог лишние волосы на теле. Эта гладкость нравилась Гарри. Он и сам не любил лишнюю растительность. Кожа так и тянула к себе взгляд и руки. Отказать себе в удовольствии прикоснуться было невозможно, желание отзывалось зудом в пальцах. — Как-нибудь, обязательно сделаю это снова… Использовав собственную обильную смазку, молодой мужчина приставил пальцы ко входу и стал его массировать. Входить он не собирался, но этого было достаточно, чтобы ствол начал крепнуть, наливаясь соком. Управлять живой стойкостью, видеть, как он встаёт — доставляло Гарри истинное удовольствие, на грани желания контроля. Дыхание супруга стало тяжелее, и он перестал лежать бревном, прекрасным и сексуальным. Он не мог проснуться, но двигаться вполне. И то, как напрягались его мышцы, как сжимал в руках простыни… Гарри тихо простонал от желания завладеть им. Во всех смыслах. Кажется, у него такими темпами выработается самый страшный фетиш. Вдохнув терпкий аромат, с нотками геля для душа, губы его привычно объяли средоточие наслаждения. Слышать горячее дыхание мужа, шуршание белья о кожу — просто восхитительно. Будь Том в бодром состоянии, он бы уже набросился на Гарри, дав похозяйничать всего пару минут. Но сейчас была только воля омеги, и больше ничья. Он наслаждался маленькой властью, какую не пробовал ещё никогда. Такую возможность упустил! Не считая приятного пробуждения подобным образом. Вот уж, что он часто практиковал, когда выдавался выходной день у них обоих. Том ещё делал вид, что спит, но Гарри чувствовал обратное. А затем его за затылок обхватывала рука и мягко направляла, прося взять больше. Сегодня этого не произошло, поэтому Гарри едва не увлёкся процессом. Лишь помня о том, что минет — вспомогательный приём, он смог оторваться и взяться уже за себя. Желание скорее принять в себя плоть возлюбленного оказалось не менее сильным, чем продолжение оральных утех. Гарри забрался на Тома сверху, не боясь этим разбудить, и приподнялся на коленях, обхватывая член и направляя его в себя. — И почему ты такой горячий даже, когда просто спишь? — прохрипел он, прежде чем медленно усесться сперва на обжигающую головку, а потом и полностью. Не взирая на усталость в ногах, на неудобство в одном положении, желая разнообразия, которого точно не будет, Гарри продолжал прыгать на супруге, тихо постанывая и недовольно рыча, когда, увлекшись, он попросту слезал с члена, и приходилось вновь его в себя направлять. Вполне закономерные трудности работы в одиночку. Но главным для омеги не столько получение удовольствия, сколько возникновение сцепки и последующее получение семени. Он хотел малыша, ради которого это всё затевалось. И если бы не те несколько капель снотворного, Том точно бы проснулся, невзирая ни на какую усталость. Невозможно оставаться спящим, когда омега на нём так скачет, касаясь груди, пресса, иногда надавливая и слегка царапая от несдержанности. Добившись своего, Гарри лежал сверху на своём муже, стараясь отдышаться и любуясь содеянным. По сути, овладевать Томом было шикарно, но имелся один недостаток… — Всё-таки, одному не так весело, — вздохнул Гарри, целуя мягкие губы. — Гарри… — тихо выдохнул Том после поцелуя, нахмурившись во сне. — Мур, — уподобился кошке Гарри, пребывая в эйфории. Он плавал на своей волне и всё ещё получал удовольствие от их ввязки, какую никогда не ощущал… и оно было непередаваемым. Будь возможность, он каждый раз находился бы в сцепке с мужем, ведь именно после хорошего секса так плохо было ощущать пустоту внутри… И именно этого удовольствия Том лишал его и себя тоже, во избежание беременности, которой боялся. А вот Гарри уже нет. Всё «веселье» родов переносить именно ему, тогда как Тому достанутся только отголоски, пусть и сильные. Но, к примеру, токсикоза у Тома не будет точно, в отличие от Гарри. Так как он был к этому готов, а упрямство оба супруга наследовали одинаково — его ничто не остановит.