Вкусности Луи

      Заккарт улыбнулся Элме и поднял сжатую в кулак руку, желая удачи. Девушка рассмеялась, на ходу поправляя бикини.       Первую игру ребята продули с небольшим отставанием в счёте и теперь намеревались сравнять шансы. Абель, потирая вспотевшие ладони горячим песком, выглядел спокойно и уверенно. Две команды двигались как танцоры на паркете — плавно, грациозно и задорно.       Зак не очень любил пляжный волейбол, поэтому наблюдал в стороне, восседая под широко раскинутым зонтом на шезлонге. Лёд со вздохом таял в высоком бокале с абсентом. Пот маленькими капельками собирался на загорелом гладком теле, тонким ручейком стекая вниз, и падал на нагретый солнцем песок, моментально испаряясь.       Мужчина не ощущал ни жажды, ни голода, только сосущее под ложечкой волнение и адреналин.       Он все прокручивал в голове разговор с Пинаэ и старался подобрать слова, которые смогли бы донести до старика чувства молодого горячего сердца...       — У меня есть другое предложение. Женись на моей дочери.       Зак опешил. Он знал, что именно об этом пойдёт беседа ещё тогда, когда раздался звонок в его офисе, однако не готов был услышать эту фразу, произнесенную вслух.       Он сотни раз на пути в Новую Гвинею репетировал ответ, но все заготовленные слова и доводы вдруг превратились в жалкие никчемные оправдания.       — Лауна, — мужчина старался говорить уверенно, чтобы не раскрыть волнение, колебавшее и без того потрёпанную душу. — Мы написали эпилог к этой книге вместе. Ты с самого начала знал, по какой причине я оказался в Новой Гвинее. Тогда ты подумал, что это юношеский максимализм, что я просто преисполнен детского романтизма. Но время ничего не изменило. Мне скоро двадцать пять, а чувства все те же.       — Исайя, сынок, — Лауна пересел поближе к гостю и горячо сжал его ладони в своих. — Я знаю, что твоё видение этого мира отличается от моего, что у тебя на жизнь свои планы, однако не отвергай предложение сразу, подумай! Дай моей доченьке время, чтобы завоевать твоё сердце!       Времени у Заккарта как раз и не было. Точнее было, но терять его, ожидая каких-то изменений, он не намеревался.       Дома ждали гораздо более важные вопросы, требующие немедленных ответов.       К примеру, как вышло, что дело о подделке таможенных накладных попало на стол прокуратуры штата, когда такого рода делами занимается городская прокуратура. Откуда ноги растут, Заккарту было уже известно — младший Бёрн очень хотел отомстить за поруганную честь своей невесты. Но вот кто взял на себя смелость стать Дамокловым клинком — оставалось загадкой. Пока. Или уже нет. Так уж вышло, что Зак не стал брать с собой телефон, так как планировал уехать на пару дней. И ради этих пары дней просто не было смысла обзаводиться местной связью. После освобождения у Заккарта и Феррига не было возможности пообщаться лично, поскольку это могло вызвать ненужную шумиху, но молодой человек и так прекрасно знал, что его друг — человек самых честных правил и надолго в камере не задержится. Это был вопрос времени. Так что волноваться особого повода не было.       Ещё один насущный вопрос: как обстоят дела со свадьбой у Дианы. Причин не верить этой девушке не было, но он хотел сам убедиться в том, что все недоразумения разрешены. Это была одна из важнейших проблем. Зак ещё не до конца понимал, почему так много думает об этом. С Ди его не связывало ничего, кроме нескольких спонтанных встреч в течение совсем короткого промежутка времени. Он был склонен списывать тревогу на гиперответственность и обостренное чувство справедливости, которыми страдал с раннего детства. В любом случае, пришло время расставить все точки. И сказать, наконец, спасибо. И не важно, чем все закончится, главное, перестать страдать из-за этого.       — Ты же знаешь, что я не так давно освободился, — Зак старался прощупать почву, надавить так, чтобы у старика не осталось других вариантов кроме как сдаться. — Есть дела, которые не терпят отлагательств.       — Значит, ты не отпразднуешь с нами двадцатилетие близнецов? — кажется, Лауна почувствовал себя глубоко оскорбленным и обиженным.       Заккарт широко раскрыл рот, но слова никак не желали складываться в членораздельную речь. Вот же черт! Ну конечно! Он был приглашён на празднование дня рождения этих детей!       Забыть об этом было как минимум бестактно.       — Боже, Пинаэ, прости, — молодой человек рассеяно почесал затылок. — Сам знаешь, сколько всего произошло за последнее время. У меня даже мысли не было обидеть тебя и ребят. Конечно, я останусь и постараюсь, чтобы Элма и Абель были довольны.       — Вот и хорошо, — старик как-то очень уж довольно ухмыльнулся, и у Заккарта возникло подозрение, что его ловко провели. — Тогда договоримся так: ты дашь ей неделю. Порадуешь близнецов своим присутствием и вниманием, отдохнёшь, отметишь с нами двадцатилетие, и, если по истечении этого времени решение останется неизменным, я продам тебе все права на книгу отца. О сумме пока речи не ведём, я надеюсь на лучшее.       — Договорились, — Зак протянул другу руку, чтобы скрепить чисто мужское соглашение.       — Исайя, Исайя! — бодрый настойчивый голос вырвал мужчину из пучины размышлений. Элма энергично трясла его за плечо. И откуда только такая силища в этом тщедушном теле? — Ты видел, как я играла? Мы победили!       Она лучезарно улыбалась, склоняясь все ниже, откровенно демонстрируя собеседнику свои внушительные прелести. Зак дёрнулся, желая избежать столкновения с двумя виновницами беспорядка, но не удержался и свалился с шезлонга под оглушительный хохот собравшихся.       — Боже, ты такой неловкий! — и молодой человек искренне не мог понять: она умело играет на его нервах или действительно не видит ничего предосудительного в своём поведении.       Позже дружной компанией они наведались в филиал кондитерской Порт-Морсби, Заккарт хотел лично познакомиться с подчинёнными и провести анализ продаж Талауту, который ввели в меню не так давно. Управляющий восторженно встретил гостей и провел экскурсию по производству. Было видно, что этот человек очень гордится не только своей работой, но и коллективом, и уровнем продаж, составляющим конкуренцию крупнейшим мегаполисам Европы. В общем, Зак остался доволен. И, кстати, новый десерт покупатели приняли положительно. А шестигранный подстаканник с ярким принтом пальмового листа очень гармонично вписался в общую картину.       Пока Заккарт обсуждал с сотрудниками дальнейшую стратегию развития, щедро хвалил и поощрял, Абель успел попробовать львиную долю представленного ассортимента.       Так чему было удивляться, когда мальчишка уехал домой с несварением желудка.       И, раз уж Зак остался с Элмой вдвоём, он предложил проехаться по торговым центрам. Вёл машину мужчина сам, изредка бросая осторожные взгляды на свою счастливую спутницу.       — Что ты хочешь в подарок на день рождения?       — Я могу попросить всё, что угодно? — с нескрываемым восторгом она хлопала в ладоши.       — Всё, что угодно.       — А если я попрошу подарить мне остров в океане?       — ...Всё, что угодно, в пределах моих финансовых возможностей, — Зак веселился от души, слушая глупости этой девчонки. Он уже успел забыть, как быстро и беззаботно летит здесь время.       — Тогда давай вместе полетаем на параплане?       — Ну что это за подарок? — мужчина поморщился. — На параплане мы и так можем полетать. Поехали?       — Да! — Элма подняла руки вверх и издала одной ей понятный боевой клич.       Зак развернул внедорожник в сторону побережья на ближайшем повороте.       А тем временем в прокуратуре штата полным ходом шла работа над новым делом. Как и обещал Ферриг, он начал разбор полётов «с себя», то бишь — с родного офиса. Сотрудники суетливо сновали из кабинета в кабинет, готовя отчёты за последние несколько лет. А глава, будучи в препаршивом расположении духа, при поддержке специально собранной комиссии готов был выжимать кровь и пот из каждого, кто чихнет не в том месте.       — Приведите того идиота, который взял дело Малкольм индастриз!       Секретарь бегом бросилась к двери.       Через минуту на пороге стоял тощий высокий мужчина. Он был бледен и выглядел уставшим. Редкая щетина по-юношески неказисто торчала в разные стороны.       — Ну, рассказывай, болван, с какого перепугу дело города появилось в офисе штата? Тебе заняться нечем? Работы мало? Сейчас ещё подкину! Живо выкладывай!       Майкл со злостью швырнул отчёты на стол.       Губернатор звонил едва ли не каждый час, требуя наказать виновных, репортёры поселились у центрального входа, общественность негодовала. Генеральный прокурор отчасти понимал свою ответственность: он слишком лояльно относился к подчинённым, на многое закрывал глаза, всегда принимал их сторону в спорных вопросах.       Совершенно случайно он попал между двух огней — Малкольм индастриз и Глобал Юниверал Корпорэйшн — чьи интересы сошлись в один прекрасный день. Вот тут-то все стало ясно: коллеги, с которыми Ферриг бок о бок проработал долгие годы, вцепились в него словно шакалы, желая опустить на самое дно. Вот только просчитались они знатно, поскольку генеральный прокурор был настоящим патриотом и закона всегда держался. И как в воду глядел — эта черта характера спасла его жизнь, карьеру и брак.       — Господин прокурор, я ничего такого...       Парень был явно напуган и намерен молчать, но бывалый Майкл знал, как разговорить даже мёртвого. Недаром он был консультантом губернатора по вопросам права.       — Слушай, Лестер. Ты, может, чего-то не понимаешь, — Ферриг взял себя в руки, опустился в кресло и устало отвернулся к окну. На город плавно опускалась ночь, зажигая придорожные фонари. — Ты ведь уже понял, что должность потерял? Сейчас мы с тобой решаем, отделаешься ты условным сроком за активное содействие следствию либо сядешь в тюрьму. Если ты думаешь, что твой босс погладит тебя по головке за молчание, то сильно ошибаешься. Он забудет о твоём существовании, как только ты переселишься в камеру.       Молодой человек понуро молчал. Сомнения грызли его горячую голову. Люди среднего возраста и старше обычно легко идут на контакт, но когда дело касается детей, то ожидать можно чего угодно. В их глупой голове живы наивные понятия, вроде совести и чести. Но о какой совести может идти речь, если ты уже предал свою страну? Собака ты что ли, что верно служишь хозяину? «По понятиям» живут люди, которые любят свое государство, семью и сограждан. Вот у них понятия. А у воров, убийц и продажных тварей нет понятий. У них вообще ничего нет, кроме гнилой и никчёмной душонки, медленно, но верно ведущей своего обладателя по кривой дорожке. Так думал Майкл, но объяснять это щенку было делом неблагодарным. Поэтому он просто сократил свои нравоучения до единственной фразы:       — Короче, сегодня миссис Ферриг готовит черничный пирог, и я хочу попробовать его, пока он не остыл, понимаешь? — Юнец неуверенно кивнул. — Отлично, тогда выкладывай скорее, ночь уже на дворе.       И, как это ни странно, Лестер выложил все. Как оказалось, он уже не первый год работал на Глобал, выполнял для них небольшие поручения. Заказчиком был Бёрн-старший, и он исправно платил мальчишке небольшое вознаграждение за проделанную работу. Поручения были самые разные: от просьб предоставить закрытую информацию до предъявления обвинений и задержания неугодных лиц. А ещё этот малец подчищал в сети «лишнюю» информацию. Сказанного было достаточно, чтобы продолжить расследование, поэтому Майкл отпустил бедолагу, приказав собирать свои вещи. А потом вызвал Джозефа — правую руку генерального прокурора.       — Мне нужна информация по Глобал и в самое ближайшее время. Ближайшее — это утром. Хочу знать все. От количества и качества компаний, до марки туалетной бумаги, которой они подтирают зад.       — Сделаю.       Джозеф был немногословен и исполнителен, и Ферриг это очень ценил это. Он прихватил ключи от машины и со спокойной душой поехал домой, зная, что завтра будет тяжёлый день.       Зак высоко поднял бокал шампанского, приветствуя собравшихся гостей.       — Многие, наверное, видят меня впервые, поэтому для начала представлюсь: меня зовут Исайя Заккарт. Я близкий друг семьи Лауна и сегодня хочу поздравить Элму и Абеля с их чудесным праздником — двадцатилетием. Ребята за непродолжительный промежуток времени стали мне настоящей семьёй. Я радуюсь их победам, как своим, и их горе для меня как собственное. На длинном жизненном пути, который только начинается, мне бы хотелось пожелать лишь одного: живите так, как будто это ваш последний день, и никогда не жалейте о том, что уже прошло. Поднимем бокалы за этих милых сорванцов!       Под громкие аплодисменты Зак осушил бокал до дна и вернулся на свое место.       Для проведения праздника оборудовали террасу и весь задний двор особняка Лауна. Круглые столики, застеленные отглаженными белыми скатертями, были украшены красными лентами и трехъярусными вазами с фруктами в тон. Над обеденной зоной натянули белый полог с гирляндами. Весь двор был украшен голландскими розами в высоких причудливых вазонах, и даже молочного цвета рояль, который вынесли из гостиной, нарядился в прекрасные цветы.       Гостей собралось порядка пятидесяти человек, большинство из них Заккарт не знал, некоторых видел в издательстве пару раз, но было понятно, что присутствующие занимали высокие посты.       Элма стояла в блестящем красном платье в пол, тесно обтягивающим уже не детские изгибы. Белый цветочный браслет красовался на её тонком запястье. Абель, которого она держала под руку, был одет в белоснежный костюм, увенчанный рубиновой бутоньеркой. Оба выглядели счастливыми и даже немного смущенными. Девушка все время кидала заинтересованные взгляды в сторону Зака, сидящего за соседним столом.       Официанты сновали туда-сюда, подавая гостям экзотические блюда, и бесшумно меняли пустые тарелки. Оживленные разговоры смолкали лишь тогда, когда кто-то вставал, чтобы произнести тост и поздравить близнецов с чудесным событием.       Погода стояла прекрасная, вечер уже вступил в свои права и очень удачно оттенял весь шик праздника.       Пинаэ был по-настоящему доволен. Он проворно подливал Заку вина, игнорируя этикет, и занимал беспечной болтовней. Хотя говорил в основном он, а вот Заккарт больше думал, и думы эти были не такими весёлыми.       Пару дней назад ему удалось добраться до гаджета, и он немедленно стал искать информацию в сети о том, что происходит в родном городе. Каково же было его удивление, что свадьба Дианы не только планируется, но и должна была состояться... вчера. Молодой человек почувствовал себя опустошенным и раздавленным. Каждый напрягшийся нерв кричал о том, что нужно бежать. Сломя голову нестись домой, чтобы не дать этому событию произойти. Но слово, которое он поспешно дал Лауна, тяжёлыми оковами лежало на груди. Он не мог все бросить сейчас. Не имел права подвести людей, возложивших на Заккарта надежду. Это сводило с ума и ввергало в пучину отчаяния. Он потерял её. Не смог сберечь. Отдал этому жалкому человеку.       Нет.       Не так.       Это Зак был жалким. Уехал, не сказав ни слова, и потерял её. Снова.       Нужно было умолять Ди не связывать свою судьбу с Бёрном, стоять на коленях, обещать луну с неба — сделать все, чтобы она дождалась его возвращения из Новой Гвинеи. Но Заккарт промолчал. Взял и уехал. Чёртов идиот, жизнь вообще ничему не учит.       Радовало одно — у Феррига, кажется, дела пошли в гору и рейтинг популярности среди граждан резко повысился. Интерес к делам прокуратуры сделал его центром обсуждений в сети и реальной жизни. Многие возлагали надежды на его острое желание навести порядок на вверенной территории. Вот и прекрасно.       А у Зака не все прекрасно.       Что-то больно сжимало сердце и упрямо тянуло его домой. Он по щелчку готов был сорваться с места, выложить состояние за частный самолёт и скрыться за горизонтом, пока не поздно. Только никто не щелкал пальцами.       Элма положила руку ему на плечо, привлекая внимание к собственной персоне.       Молодой человек поднял уставшие пустые глаза.       — Мне кажется, ты хочешь пригласить меня на танец, — дерзко заявила она и поманила пальцем.       Зак молча встал и проводил её к площадке, на которой уже топтались несколько пар.       Мужчина положил руку на талию партнерши, сжал её ладонь в своей и плавно увлек за собой. Она смеялась, прижимаясь теснее, но Заккарт уверенно держал дистанцию. Если бы она только знала, о ком он думал в тот момент...       Рука нежно касалась бедра, облаченного в струящееся платье, и как же ему хотелось зарыться лицом в эти прекрасные светлые волосы. Он физически ощущал изысканный аромат её тела, впитывал грацию. Ему хотелось целовать тонкие бледные пальцы и медленно раздевать хрупкое тело.       — Исайя, — Элма толкнула мужчину бедром и громко зашептала: — Танец закончился, остановись, наконец.       Зак рассеяно отпустил девушку и отступил на шаг. В повисшей тишине её слова прозвучали невероятно громко.       — Извини, я увлёкся, — молодой человек натянул дежурную улыбку, и это сработало — девчонка уже улыбалась в ответ, позабыв про все на свете.       Заккарт вернулся за столик, а Элма заняла место за роялем.       Гости стихли, и зазвучал Вальс цветов Шопена. Под ловкими пальцами заструилась хрупкая мелодия — прекрасная, с лёгкими нотками грусти. Она воспевала красоту и стать цветов, сокрушаясь, как короток век этой нежной жизни. В ней было все: и знойное палящее солнце, и озорной ветер, играющий тонкими лепестками, и капли дождя, целующие яркие бутоны под грозными громовыми раскатами.       Зак поразился таланту этой юной девушки и впервые посмотрел на неё другими глазами. Он прекрасно знал, как тяжело играется Шопен — его сложные композиции давались далеко не всем.       Элме невероятно шёл этот инструмент. Они были похожи в своих неистовых порывах и нежных чувствах, которые заставляли окружающих влюбиться в искреннюю непосредственность.       — Она играет только для тебя, — многозначительно шепнул молодому человеку Пинаэ, в очередной раз подливая в бокал шампанское. — Долго тренировалась, плакала и злилась, потому что ничего не выходит. А потом смогла. Так гордилась собой. Удивительная настойчивость.       Зак улыбнулся другу и осушил бокал.       Конечно, ему льстило внимание такой девушки, как Элма, но в то же время совесть распиналась в нравоучениях. При других обстоятельствах он бы без раздумий взял прелестницу в жены, но случилось то, что случилось. В конце концов, не будь этих обстоятельств, они бы даже вряд ли встретились.       Вечер подошёл к концу, официанты уже собирали столы. Гости медленно расходились, на прощание поздравляя близнецов по второму кругу.       Заккарт извинился и поднялся в гостевую комнату, которую занял по приезде в Порт-Морсби.       Голова была тяжёлой после выпитого алкоголя, а вот тело лёгким, почти невесомым, и ему даже показалось, что спланировал на кровать он легко и мягко, как бумажный самолётик.       Сон приласкал Зака моментально, погружая то ли в воспоминания, то ли в грёзы, в которых он отчётливо видел рядом Диану.       Она нежно обнимала его, рассыпав водопад белых волос на груди, и мужчина с наслаждением подумал, какая же она красивая. Тонкие длинные пальцы играли по мышцам цветочным вальсом — так гармонично и чувственно, что сердце замирало, а потом пускалось в пляс в такт известной композиции. Девушка прикасалась губами к лицу Зака, оставляя влажные горячие дорожки на смуглой коже, и мурашки бежали по спине от наслаждения.       Он прижимал её крепче и крепче, желая слиться воедино, войти в эту благоухающую плоть, забыть о всех неприятностях и начать с начала. Сегодня. Навсегда. А проворные руки уже ласкали ширинку его брюк, нарочито медленно, до дрожи, оттягивая момент.       Зак недовольно раскрыл глаза, желая пристыдить развратницу, и увидел нагую Элму, сидящую рядом на кровати. Девушка продолжала снимать с него одежду, дерзко и призывно улыбаясь.       Да, такая вот эта девушка — непредсказуемая и своенравная.       Заккарт вздохнул и веки вновь сомкнулись, на мгновение погрузив его в грёзы о той, что осталась в сотнях миль отсюда.