Зефир в шоколаде

Этой ночью я почти не сомкнула глаз. Голова тяжелела от мыслей, что, возможно, мы с Грэгом больше не увидимся. Если бы кто-нибудь из нас вспомнил о дурацких номерах телефонов, все было бы намного лучше. Настроение испорчено, впечатления неумолимо смазаны. Я так отчаянно жаждала встретиться с ним снова, что в какой-то момент чуть было не ударилась в слезы. Но после быстро взяла себя в руки и яро начала внушать самой себе: не все потеряно. Он знает, где я живу (по крайней мере знает мой подъезд), а я знаю, где находится его любимая чайная. Возможно, этого хватит, чтобы встретиться снова. Когда я собралась лечь в постель, на небе вырисовывались напоминающие птичьи перья облака, сквозь которые пробивались первые солнечные лучи. Зайка запрыгнула на подоконник и ласково потерлась о мою руку, мол, не грусти, все будет в порядке. Зачем-то я кивнула воображаемым кошачьим словам, после чего задернула плотные шторы и повалилась на кровать. Мое утро началось после обеда. Я с большим трудом открыла глаза и села. От недосыпа тело больше походило на вату, чем на плоть, а конечности напрочь отказывались слушаться. Прежде, чем подняться на ноги, мне понадобилось просидеть добрый десяток минут, глядя в одну точку на ковре. Если бы не настойчивое мяуканье Зайчика, я бы продолжала спать. Да, когда имеешь кошку, не стоит зазнаваться и забывать, что в доме ты живешь один. Кошка вальяжно проследовала за мной до маленькой кухоньки, внимательно наблюдая, чтобы я, не дай бог, не обделила ее кормом. — Приятного аппетита, Ваше Высочество… Но она даже не соизволила выразить благодарность. Просто принялась за еду. Жизнь будто бы вернулась в прежнее русло. Утро снова было пасмурным, а кофе опять получился слишком сладким. В квартире все еще не было отопления, и приходилось ходить в теплом свитере с накинутым поверх него пледом. По окну тихонько барабанил дождь. Слегка отодвигаю шторку и по инерции осматриваю пустующий двор. И почему в октябре так часто идут дожди? Прислонившись к столешнице, бросаю взгляд на тумбу возле входа. Каждая клеточка тела замирает. Расплывшееся ярко-желтое пятно, так сильно выделяющееся из общей серости, практически кричит о своем присутствии. Чем дольше я смотрю на него, тем хуже все вокруг становится. Спросони не всегда в полной мере осознаешь реальность. А вот когда момент осознания все же наступает, что-то в голове громко щелкает. В момент этого самого щелчка твой день становится либо классным днем, либо бесповоротно ужасным. Мой день (а, может, и вся дальнейшая жизнь) бесповоротно ужасен. После этого желтого сигнала тут же начинают по кусочкам восстанавливаться детали вчерашнего вечера. Грэг. По собственной глупости я упустила его, не оставив возможности связаться. Теперь у меня есть только шарф и знание места, где, возможно, он может быть. А что, если он больше не хочет видеться со мной и был милым только из вежливости? Вдруг отсутствие возможности связаться с ним — к лучшему? Завершив рассуждения на этой угнетающей ноте, залпом допиваю кофе и иду в кровать. Иногда кажется, что если зарыться поглубже в постель, то проблемы решатся сами по себе. Вот только это полная хрень. Наоборот, становится только сложнее, создается острое ощущение собственной ничтожности. Да, я ничтожество. Пора принять этот и без того явный факт и смириться. Бывает, злишься на самого себя до такой степени, что в какой-то момент хочешь стать кем-то совершенно другим. Кем угодно, лишь бы не собой. Но, как известно, такого не случается. Поэтому единственным вариантом остается влачить свое бренное существование. Таким образом я провела в кровати добрую половину дня, периодически включая телевизор, но все равно не понимая смысла происходящего на его экране: в мыслях настойчиво билась в истерике идея сходить в тот магазин или в ту чайную и проверить, нет ли там Грэга. Во второй половине дня, ближе к вечеру, в дверь позвонили. Встрепенувшись и излишне переполнившись надеждой, я откинула одеяло в сторону и понеслась открывать. За дверью оказалась мама. — Привет, родная! — Воскликнула она, а потом пробежалась по мне взглядом и нахмурилась: — Что это с тобой? — Ничего. Просто спала. Мама слегка прищурилась, видимо, решая, верить мне или нет. Конечно же, ее ответ на этот вопрос больше был «нет», чем «да», тем не менее, она промолчала. — Я тут подумала: давно мы с тобой никуда не ходили вместе. Так что одевайся и пойдем сходим в кино или в какое-нибудь кафе. Посидим, поболтаем, как мать с дочерью. Что скажешь? Я была готова нахмуриться, всплеснуть руками и сказать, что не желаю никуда идти, тем более в такую мерзкую погоду. А потом в голове мелькнула мысль. Точнее, нашелся прекрасный повод сходить в одну чайную неподалеку. На моем лице появилась улыбка. — Конечно. Дай мне 15 минут. Я практически тянула маму за руку, направляясь в эту чайную. Мы шли непривычно быстрым шагом. — Куда ты так торопишься, родная? — Смеялась мама. Видимо, подумала, что я так сильно хочу чай. — Обычно там очень быстро занимают все столики. Не хочу, чтобы нам не досталось места. Внутри все переворачивалось и подпрыгивало от призрачной надежды. Я уже невольно представляла, как войду в двери небольшого заведения, а там за самым дальним столиком сидит Грэг и, увидев меня, расплывается в своей мягкой улыбке. Фантазии подначивали идти еще быстрее. И вот, я уже вижу завешанные гирляндами окна и те самые стеклянные двери. На губах появляется широкая улыбка, в сердце зажигается в миллион раз больше гирлянд. Нетерпеливо распахиваю дверь. Пробегаюсь взглядом по залу. Смотрю в самый конец на самый дальний столик. Вижу мужчину. Сердце замирает и сжимается. Я почти задыхаюсь. Но это не он.