семь твоих холодных взглядов

      На часах 8:05, когда Егоршин открывает дверь ординаторской и сразу же устало заваливается на стул, пытаясь отдышаться. Впервые за эти чертовы три года он опоздал. Это не то, что какая-то ужасная вещь, просто возникла личная неприязнь к самому себе. Болезнь начала выводить его из себя. Внутреннее расписание начало давать трещину и если Руслан хотел оставаться в строю ещё хотя бы дня три, ему нужно срочно нагонять, то, что он упустил. Что там следующее? Ах да, заварить кофе. Нужно заварить кофе. Невролог делает это даже не из желания, ему наоборот кажется, что от тепла лепестки распускаются быстрее, он скорее старался следовать расписанию. Не будет расписания, появится хаос. А хаос рождает безумие. Парень уверен, у Оли тоже есть своё расписание, поэтому она всегда приходит в одно и то же время, поэтому всегда столь аккуратна и прилежна. Рихтер же всегда непредсказуем, а потому и безумен. А что же насчёт Володи? Егоршин не был уверен в том, безумен ли этот симпатичный и постоянно чем-то недовольный парень.       Ровно в 8:14 дверь ординаторской открывается второй раз и в помещение заходит чем-то расстроенная Оля. Она как-то нехотя снимает пальто и подходит к кофемашине. Руслан освобождает ей место, так как сам еще не допил горячий напиток. Ходасевич наконец делает первый глоток и выдыхает протяжно.       — Стряслось что-то? — интересуется Егоршин, когда иммунолог совсем не эмоционально пролистала в своём телефоне новость о пропавшем котике.       — Не выспалась — лениво отвечает Оля и зевает заразительно. Руслан только кивает понимающе, радуясь тому, что ничего серьезного не произошло. На часах 8:20.       Володя шепчет на ухо Оле что-то явно неприличное, а та пытается отстраниться, но лишь для вида. Егоршин же старается сосредоточиться на журнале и не реагировать на влюблённую парочку, но это удаётся из рук вон плохо. Не смотреть. Не смотреть. Не смотреть.       Калинин тыльной стороной ладони проводит по шее Ходасевич и чуть приспускает ее халат, улыбаясь так очаровательно, что Руслан прикусывает губу и стискивает зубы от бессилия. Ему больно почти физически от этого зрелища, ему хочется вскочить, схватить Володю за грудки и поцеловать ударить, и как можно сильнее. Лепестки словно чувствуют состояние Егоршина и щекочут ласково трахею, а затем уже царапают небо. Невролог замирает от ужаса, понимая, если он сейчас здесь закашляется от вопросов ему не отбиться, а жить оставалось ещё целых пять дней. Столько страдать от жалостливых взглядов не хочется. Поэтому он вскакивает, стул отлетает в сторону, а парень мчится к выходу. Как только он оказывается в более просторном помещении, то опирается о стену и наклоняется вперёд, заходясь в удушающем приступе кашля. Лепестков, к счастью, оказывается совсем немного, и они даже помещаются в сжатом кулаке. Приступ быстро сходит на нет и Егоршин вытирает кровь с губ тыльной стороной ладони, пытаясь отдышаться, все ещё чувствуя как цветы подрагивают при каждом вдохе. Черт. Как же он все-таки ненавидит Володю. А часы пробивают девять утра.       Оля смотрит сосредоточенно в сторону стеклянной двери, пока Калинин скучающим взглядом и с удовлетворённым видом посматривал в окно.       — Ты не считаешь, что Руслан в последнее время какой-то странный? — у Ходасевич взволнованный голос и она нервно постукивает ноготками по столу.       — Мне кажется он всегда такой. Ну а хотя... — Володя резко становится серьезным и глубоко о чем-то задумывается, вспоминая некоторые необычные моменты и даже не замечая как иммунолог покидает ординаторскую.       Руслан уже даже задумывается о том, чтобы выйти на больничный. Повалялся бы дома пять дней, не видел бы Володю и болезнь переносилась бы намного легче. Может быть даже пожил бы подольше. Но перспектива сидеть дома свои последние дни жизни как-то не радует, а работа наоборот, помогает хоть ненадолго отвлечься. Дверь ординаторской распахивается неожиданно и оттуда показывается удивленная и чем-то напуганная мордашка Оли: — Руслан... — девушка подходит чуть ближе и с вопросом поглядывает на парня, словно пытаясь откопать ответ в его глазах, — С тобой все в порядке?       — Я в норме, Олечка — любимым язвительным тоном отвечает Егоршин и отмахивается, показывая явное нежелание заводить этот разговор.       — Ты в последнее время странно себя ведёшь — Ходасевич не отстаёт и любым способом старается докопаться до правды. Невролог периодически восхищается упорством этой с виду хрупкой девушки.       — Я думал я всегда странный — усмехается Егоршин и хмуро взглянув на иммунолога хочет в прямом смысле убежать от разговора, но Оля крепко перехватывает его запястье. Она смотрит в его глаза и упорно молчит. Руслану начинает надоедать этот спектакль и он резким движением вырывает свою руку, пробурчав напоследок: — Это точно не твои проблемы...       Сочник оказывается совершенно сухим и безвкусным, а сок - пресным, словно его разбавили огромным количеством воды. Но от кафе в больнице ожидать большего было, пожалуй, преступлением. Хотя в последнее время Егоршину любая еда казалась пресной и какой-то скудной. А возможно и все в его жизни стало пресным и скудным. Руслан не может избавиться от странного чувства, что что-то он делает не так, и что-то упорно упускает, даже не давая себе хотя бы малейшего шанса. Он так глубоко закапывается в своих мыслях, что не замечает как к нему подсаживается собеседник.       — Несъедобно? — Володя с какой-то жалостью смотрит на половину сочника, одиноко лежащего на столе, а затем переводит взгляд на о чем-то размышляющего невролога.       — Пресно — цокая, заключает Руслан и отодвигает от себя тарелку. Калинин молчит упорно и нервно покусывает губы, словно хочет о чем-то попросить.       — Ну говори, что хотел. Ты же явно не просто посидеть пришёл — как-то грустно усмехается Егоршин и залпом допивает сок.       — Можешь ещё раз сегодня за меня подежурить? Мы с Олей в кино хотели сходить — Володя улыбается печально как-то и строит ‘щенячьи глазки’.       — А взамен что? — у Руслана уже иммунитет к этим его выходкам, а поэтому он лишь холодным взглядом смеряет собеседника.       — Алчность, Рус, - один из грехов! — недовольную бурчит Калинин и складывает руки на груди, откидываясь на стуле, — Придумаю я что-нибудь Егоршин колеблется, очень хочет ответить что-нибудь язвительное по типу ‘ну вот когда придумаешь - приходи’, но в итоге перспектива опять просидеть пару часов в уютном одиночестве, наедине со своими мыслями и немного надоедливыми пациентами, кажется ему заманчивой и он будто нехотя отвечает: — Ну уж ладно. Развлекайтесь       — Спасибо, Рус! — Володя от переизбытка эмоций вскакивает, так что стул немного отлетает и мгновенно скрывается за широкими колоннами, напоследок послав Руслану шуточный воздушный поцелуй. На часах 9:58.       — У вас нет хрипов в легких! — Егоршин все также лениво старается отбиться от недоверчивой старушки.       — А точно? — женщина недоверчиво прищуривается и нервно перебирает в руках старомодную сумочку.       — Точно! — Руслану явно надоел этот глупый спор, исход которого уже изначально был понятен и очевидно предсказуем.       — Ну, вот помру потом, а вам же и выгодно! Смотрите мне! — старушка бурчит себе под нос тихо, но все равно выходит, каким-то чудом не забыв прихватить рецепт. Егоршин выдыхает устало, откидывается на стуле и потирает виски, стараясь немного прийти в себя. Пациенты сегодня выматывают больше обычного, но это все равно лучше, чем просиживать штаны в ординаторской за написанием каких-нибудь бумаг. За дверью резко начинают слышаться какие-то возмущённые крики и возня. Руслан уже предчувствует истерику очередной мамаши, но когда дверь распахивается, показывается запыхавшийся Калинин.       — Куликовская битва там какая-то... — на выдохе произносит он и подходит к столу.       — Даже без кофе? — усмехается Егоршин, что-то чиркнув в журнале.       — Даже без кофе. У нас сеанс отменили, технические проблемы какие-то — Володя пододвигает стул и садится рядом, бок о бок почти. Врачи молчат пару секунд, а потом Руслан задаёт волнующий его сейчас вопрос: — А пришёл то ты зачем?       — Сменить тебя. Ну точней, освободить тебя от обязанности— пожимает плечами Калинин и задумчиво буравит взглядом дверь. Невролог сначала радуется такому стечению обстоятельств и хочет буквально выскочить из этого проклятого кабинета побыстрей, но потом задумывается чуть глубже. Не очень хотелось сейчас сидеть в ординаторской, заполнять бумаги и ловить на себе жалостливые взгляды Олечки, а если не повезёт, то ещё какие-нибудь неудобные вопросы. Руслан краем глаза смотрит на время - 10:33.       — Нет, ты иди, отдыхай. Запритесь в подсобке - вот вам и кинотеатр — как-то грубо отрезает Егоршин и продолжает писать что-то под удивленный взгляд Калинина.       — Ну уж нет! Никуда я не пойду, это моя смена и я тут должен принимать! — со странной упорностью протестует Володя и скрещивает руки на груди, как он обычно делает только когда чем-то недоволен.       — Ну и я тоже не уйду       — Значит вместе дежурить будем! Руслан смотрит на собеседника как на умалишённого и пытается понять подвох. А Калинин, напротив, словно загорается этой параноидальной идеей, и улыбается довольно, будто кот. Егоршин в итоге сдаётся, выдыхает и кивает коротко, смиряясь с тем, что он сегодня переживёт не один приступ.       — Я думаю, что это все-таки ОРВИ — Володя стоит на своём и хмуро смотрит прямо в глаза коллеге, всем взглядом демонстрируя свою упёртость.       — Температура 36,4 и держится на примерно таком уровне, даже когда появились хрипы. Это точно не ОРВИ! — Руслан лениво спорит с ним, полностью уверенный в своей правоте и высокомерно задирает нос. Калинин выдыхает протяжно, ещё раз кидает взгляд на всего съёжившегося от страха молодого парня и продолжает более спокойным и равномерным голосом: — Температура просто могла ещё не подняться, четыре дня не такой уж и большой срок. Егоршин вспыхивает, почему-то задетый этим успокаивающим и скрыто усмехающимся тоном Володи и хочет было вскочить, но собеседник, вытянув руку вперёд продолжает: — Даже если и так. Какое твоё предположение? Руслан успокаивается и пару раз глубоко вдыхает, чувствуя как цветки внутри забеспокоились и начали нервно трепетать: — Начальная стадия бронхита Калинин издаёт короткий смешок и прикрывает рот рукой, а через пару секунд предлагает: — Посмотрим горло, если красное —моя взяла, нет — твоя. Егоршин задумывается на мгновение и кивает, соглашаясь на такие условия. Володя привстает с места и, доставая палочку почти из ниоткуда, просит пациента открыть рот. Спустя пару молчаливых секунд Калинин, хмурее темной тучи, присаживается обратно и обижено подытоживает: — Твоя взяла Руслан победно усмехается, довольный тем, что все-таки смог утереть нос своей болезни и уже хочет записать в карточку диагноз, но пациент неожиданно закашливается.       — Рус... — тихо зовёт Володя, — Это не бронхит... Егоршин заинтересованно поднимает голову и буквально застывает на месте, наблюдая как на стол, плавно кружась на воздуху, приземляется пару малюсеньких лепестков, видимо, лютиков. Руслан сглатывает испуганно, вцепившись побелевшими костяшками пальцев в стол и чувствуя холодный ужас, подбирающийся к самому горлу.       — Ага-а-а — как-то устало протягивает Володя и спрашивает у парня: — Напомни, как тебя зовут?       — С-серёжа — пациент находятся в полнейшем шоке и пальцами обводит лепестки, — Это что, ханахаки? Калинин утвердительно кивает и, мельком пробежавшись взглядом по застывшему от страха Егоршина, добавляет с приятной улыбкой: — Ну и как имя возлюбленной?       — Я... не уверен, что именно... возлюбленная... — Серёжа краснеет и роняет взгляд на пол. На этом моменте, Руслан переводит заинтересованный взгляд на коллегу, ожидая заметить гримасу отвращения, но тот, на удивления невролога, лишь усмехается: — Это не важно. Вообщем слушай. Болезнь это серьезная, судя по твоему состоянию цветки уже проросли вокруг легких, поэтому тебе осталось... Рус, сколько?       — Недель пять       — Вон, Рус у нас эксперт по этому! Ты должен прямо сейчас пойти и признаться ему, с этим медлить нельзя. Врачи тут тебе не помогут Парень мнётся явно и задумчиво разглядываем лепестки лютиков, которые буквально заполонили стол: — Вы понимаете... Я не могу... Это слишком тяжело Калинин выдыхает томно и произносит следующее таким тоном, будто ругает сына за какую-то оплошность: — Ты вот скажи мне, что ты потеряешь? Ты же все равно умрешь в итоге, как бы грубо это не звучало. А здесь у тебя есть шанс и выжить и признаться в чувствах любимому человеку. Давай парень, вперёд! Ничего не бойся, мы в тебя верим, правда, Рус? Егоршин задумывается ненадолго и кивает почти незаметно, стараясь придать себе как можно более уверенный вид, хотя и не до конца согласен с коллегой.       — Ох... — Серёжа раздумывает пару минут, молча перебирая молнию на рюкзаке, а потом его глаза загораются упрямой уверенностью, он вскакивает резко и, отталкивая стул в сторону мчится на выход, по пути бросая слова благодарности, прилетающие к двум врачам уже непонятными отрывками.       — Забавный малый — заключает Калинин и встаёт, с намерением позвать следующего. Это даёт Руслану секундный перерыв и он пару раз кашляет в кулак, мгновенно выкидывая лепестки в мусорку и делая это незаметно для глаз коллеги.       — А он последний был! Быстро мы управились — Володя улыбается довольно и плюхается на стул, потягиваясь устало и разминая затёкшую поясницу. Они сидят пару минут в полной тишине, слыша только звуки города из приоткрытого окна, но Егоршин все-таки решается завести важный для него разговор: — А ты правда считаешь, что любить человека своего пола это... нормально? Калинин издаёт короткий смешок и глубоко о чем-то задумывается склонившись над столом и перебирая кудряшки на своей голове: — Ну да, что в этом такого? А ты разве не согласен?       — Я согласен, просто... — Руслан переводит взгляд на мусорку под столом и жалостливо посматривает на гортензию, одиноко лежащую там и поблёскивающую голубоватыми гранями.       — Просто что? Я, например, тоже когда-то парня любил, но отошёл вроде — атмосфера прямо-таки подталкивает Володю на откровенные признания, и он думает, что это вызовет у невролога целую кучу усмешек, но тот только серьёзным и одновременно печальным взглядом посматривает в окно.       — Ты ему признался?       — Нет       — Побоялся?       — Я не страдал от этого, а поэтому посчитал нужным молчать       — Да, ты бы мог с ног на голову перевернуть его мир своим признанием       — Ну значит я поступил правильно Тишина в который раз разрастается между двумя парнями и оба сидят, почти не шевелясь, думая каждый о чем-то своём. Володя закапывался в прошлое, а Руслан пытался решить своё будущее.       — Я думаю, что никогда не признаюсь человеку, которого люблю — Егоршина, видимо, тоже тянет на откровения и он идёт на максимальный риск.       — Ну, у тебя много времени впереди, может ещё решишься! — Калинин улыбается так очаровательно, а солнце так мягко играет на его скулах, что невролог невольно засматривается, при этом стараясь не выдать себя и выглядеть максимально невозмутимым.       — Да, у меня ещё много времени — вслух произносит Руслан, а про себя добавляет «пять дней». На часах 12:36.