one year

Эти все мои ошибки...  Больше не буду грешить.  Вернись завлечь меня в свои сети, и будь что будет...  Он написал те песни,  Которые я надеялся однажды написать.  Похоже на то, что дьявол останется со мной... © Placebo - the devil's in the details

11 декабря 2012

      На часах пробило ровно восемь часов утра.        В особняке, как обычно, пусто и неуютно.       За окном пасмурно, тучи, то приближаясь, то снова отдаляясь или вовсе кружа над домом, проплывали за окном, но дождь так и не пошел. Не верится, что за окном уже зима. В этом году осень растянулась неприлично надолго.       (как и в моей душе)       Если не навсегда.       Так тоскливо и одиноко, что я неволей обнимаю себя за плечи и крепче вжимаю холодные пальцы в ткань белой рубашки, не замечая, что на левой кисти висит бордовый ошейник.       Время две минуты восьмого, а Кроули всё ещё не пришел.       Как и обещал, все эти три дня, с той ночи, не беспокоил. По крайне мере, ко мне не приходил, но я точно знаю, что вчера он был в особняке. Кроули любезно пополнил мои запасы в холодильнике, где оставались весьма скудные продукты, в основном замороженное мясо и морепродукты да засохший хлеб, а заодно прикупил кошачьего корма и лоток с наполнителем для Принца, оставив обновки в моей ванной комнате. Не тяжело догадаться, что я перепугалась не на шутку, хотя умом и понимала, что Король Ада лишь снова позаботился о моем комфорте.        (сколько мне придется расплачиваться за такую роскошь?)       Уже больше получаса я жду Короля Ада в большой гостиной на первом этаже, сев на мягкое клетчатое кресло напротив рояля, и развернув его в сторону окна, где почти месяц назад на запотевшем стекле написала себе поздравление с днём рождения. Кажется, что это было так давно, будто в другой реальности, но нет.        Сколько же событий прошло за это время, что словно на десять лет постарела точно.       Мои глаза отпускаются к маленькому столику, который стоял справа от кресла. Протягиваю руку, чтобы взять почти нетронутую чашку чая и сделать пару глотков теплой жидкости. Но как только мои пальцы притрагиваются к холодной керамике, словно обжигаюсь, отдергиваю руку назад. В доме вроде не холодно, но по телу, то и дело, всё время проходит озноб. Для полного счастья только заболеть не хватало.       (может, тогда Кроули оставит меня в покое? хотя бы на несколько дней?)       «Господи, Яна. Ну сколько уже можно?       Он никогда не оставит тебя. Будь ты смертельно больна или покалечена. Он вылечит тебя, пока ты не сделаешь это.       Пока ты не ответишь ему взаимностью и не утолишь физическую потребность.       Либо пока он тебя не прибьет из-за твоей тупости и упрямства.       Из-за того, как ни крути, что ты не хочешь идти на жертвы.       Не хочешь быть самой жертвой, тратя драгоценное время.       Когда нужно твердо встать на ноги и решиться.       Если хочешь обхитрить Дьявола, нужно быть хитрей.       Нужно бороться до конца».       Неудивительно, что чай остыл. Завтракала я примерно около семи часов утра, если это, конечно, можно назвать завтраком. Тарелка творога с клюквенным джемом, из которой смогла себя заставить съесть две ложки. Желудок категорически отказывался принимать хоть какую-нибудь еду. Думала, что хотя бы некрепкий чай не оставит голодной. Даже одного глотка не сделала. Но как нестранно, я не голодна, но понимаю, что не стоит этим пренебрегать. Больше болезненных спазмом в животе не было, но как же страшно снова слечь с открывшейся язвой.        Вдруг Кроули подумает, что я всё это делаю назло ему? Делаю так, чтобы он не мог ко мне прикасаться, что уже готова на то, чтобы вредить своему здоровью. Только, чтобы лишний раз не быть его собачкой.       (смысла нет, он и сам отлично справляется)       Снова не могла долго уснуть. С той самой ночи, когда Кроули застукал меня спящей в пенной ванне. Это уже как-то смешно. Безумно истерически и панически, но смешно. Стоит мне только логически порассуждать, что Король Ада не должен прийти и побеспокоить своим присутствием, привести не один аргумент и факт в пользу какой-либо затеи, как именно в этот момент, день или глубокой ночью – он непременно придет, чтобы застукать меня не в самом лучшем положении. Ведь с Принцем было то же самое. Складывается такое ощущение, будто Кроули на интуитивном уровне чувствует час, когда может прийти в самый «подходящий» момент.       Вновь неприятная дрожь бьет всё тело, что я чуть морщусь от страха и воспоминаний, но тут же сильней сжимаю свои пальцы на плечах, чтобы успокоиться.        Да, я не хочу быть жертвой.       Не хочу, чтобы Кроули хоть пальцем трогал меня.       Не хочу больше видеть и слышать его самодовольный голос.       Не хочу больше находиться в этом доме, как в золотой клетке с ловушками.       Не хочу больше чувствовать себя пустым местом, игрушкой, с которой играют и не считаются, временами могут закинуть в пыльный угол, и плевать, что с ней будет. Ведь у неё нет права на чувства и желания. А как только появится свободная минутка, снова играть с ней, медленно калеча, да так, что в конце концов, она полетит в мусорное ведро, как ненужная вещь.        Не хочу, потому что мне очень страшно.        Ошибка будет стоить не только моей жизни, но жизни моей семьи.       Но это мой неоплачиваемый долг перед ними. Только ради этого я не сдамся до самого конца. Вместе со страхом, но я буду идти до моего скорого конца, если мне не повезет.        Потому что если такова цена свободы, хотя бы крошечный шанс, чтобы попытаться выбраться из особняка и как-то ранить, отвлечь, оглушить или убить Кроули, найти Сэма и защитить свою семью от этого ублюдка, то нужно попробовать. Нужно действовать, у меня больше нет права на ошибку, из-за своей слабости и апатии я и вовсе чуть не погибла. Из-за своей беспомощности, которую позволила. Как я могла? Столько времени было потеряно зря.       Бесценного времени, которого у меня и так нет.        Которое так «великодушно» одолжил Король Дерьма. Дал в рассрочку.       Мне до сих пор страшно даже думать, что было бы, если бы Кроули пришел в ту ночь и увидел меня в таком состоянии. Это настоящее чудо, что я смогла выбраться из этой трясины и более-менее привести себя в порядок, как и комнату с ванной. Чудо, что разговаривая с ним, смогла сдержать слёзы, когда пред тем, как уйти, Кроули резко наклонился ко мне, предлагая эти незабываемые выходные провести вместе с ним, так и намереваясь прикоснуться ко мне хотя бы кончиком носа. Или когда он рассказывал, где и как пропадал всю ту неделю. Не знаю, видел ли, чувствовал ли Кроули, как выглядит со стороны, но… о господи, мне было не просто страшно, мне казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть и все мои старания за эту ночь разобьются о мои тихие всхлипы, которые бы перешли в плач, а чуть позже в настоящюю истерику со словами:       «пожалуйста» и «только не трогай меня».       А Кроули не раз давал мне понять, как он терпеть не может моих слёз, как не хочет видеть страха и ненависти в моих глазах. Однако чуть сам не довел меня до истерики и сердечного приступа в ту ночь, только словами и своим хриплым голосом.       Ведь я игрушка. Захотел — приласкал и «понежился», а другой раз ангельским клинком чуть проткнет, чтобы знала, что он крутой и может не такое со мной сделать, если ему не угожу.       Я поняла твой намёк, Кроули, и тот ранее приведенный урок. Ты не хочешь, чтобы я тебя боялась, но должна четко представлять, кто ты и на что способен, если тебя вывести из себя. Боже, ты так пристально смотрел в мои глаза, временами отвлекаясь на открывшиеся участки моего тела, когда пена растворялась. Знаю, ты искал тот взгляд, сверлил своим, чтобы увидеть даже маленький намёк. Не знаю, что ты увидел, но я всей душой надеюсь, что не смог заметить и рассмотреть мои истинные намерения. Думаю, что не смог, не в ту ночь. Не потому что я так мастерски научилась за неделю скрывать все свои эмоции и планы, а просто потому, что он был уставшим. Кроули был таким измотанным, что на себя не был похож. Более спокойный, сдержанный, меньше пошлых шуток, более… приятный собеседник, чем обычно.        Не увидел, потому что смотрел наружу, а не на то, что у меня внутри.       Пристально не вглядывался в душу, потому что сильно устал. Даже у Дьявола есть свой предел.       Надеюсь, твои шлюхи хорошо постарались, и ты не будешь много приставать сегодня.       О-о, нет, Яна.       После того, как ты дашь своё согласие, боюсь, что Кроули совсем потеряет голову от «счастья», как и совесть, которой и так у него не водилось.       Но ведь именно этого ты добиваешься?       Да, именно этого я и добиваюсь.       Если говнюк так уверен, что я отдамся ему взаимно, то почему бы ему не подыграть? Тем более, Кроули так любит фантазировать вслух о нашем совместном будущем. Что если вместо того не перечить и не огрызаться, что этого никогда не будет и только через мой «труп», а смиренно согласиться? Ведь именно этого он ждет, именно эту мысль в каждом нашем разговоре, то незаметно, то прямым текстом, Кроули нескончаемо пытается мне вбить:       «Ты будешь моей. Ты сама захочешь этой близости. Это неизбежно, ведь отныне ты навсегда в моей власти».       (чёрта с два, козел)       С тяжелым вздохом я обхватываю голову руками, пальцами сильней впиваясь в кожу и волосы от напряжения, которое не отпускает меня уже как три дня. Хочу посмотреть в окно, но взгляд прочно приковала неопределенная точка напротив, кажется, это угол подоконника.       Конечно, аппетит и сон пропадет, когда собираешься сказать Дьяволу «да».       Да, я отвечу тебе взаимностью, сукин ты сын. Я буду твоей.       Но только на своих условиях и только так.       (и ты примешь их, потому что, Кроули, не упустишь случая снова поиздеваться надо мной)       Я практически не спала три дня, прокручивая слова в мельчайших подробностях. И каждый раз, когда меня до невыносимости одолевала паника и страх, когда понимала и представляла, что меня ждет, слёзы неволей стекали горячими дорожками по моим холодным щекам и губам. Но стоило только подумать, вспомнить свою семью, которую я оставила четыре года назад, обернуться в прошлое, и будто силы появлялись, но ноша становилась тяжелей и мучительней от этих мыслей.        (главное, что это придает сил, на остальное плевать)       В какой-то степени, да, это самоубийство. Я прекрасно это осознаю, потому что пойду против Кроули, Короля Ада, который мог убить меня несколько десятков раз только за последний месяц. Не просто пойду против него, а попытаюсь солгать и не один раз. А ведь честность для этого говнюка, как ни удивительно, самое главное в любых отношениях. Потому что это основа основ, за это он точно меня не помилует, не «сжалится» и убьет на месте, если узнает. Как он говорил? Верно, что я и задумываться об этом не должна. Забавно, но только эта мысль хоть как-то греет меня и в то же время убивает изнутри.        Самое печальное и ужасное, что план несовершенен, а с большей вероятностью провальный, и это не только из-за того, что Кроули рано или поздно раскусит меня.        Да, что на прогулке, что в ванной комнате мне удалось взять себя в руки и вести с ним довольно-таки милую и непринужденную со стороны беседу. Но только один Бог, если он есть, знает, сколько нервных клеток было убито в эти часы. Мне хотелось кричать, плакать, умолять и бежать, но чтобы только не слушать его возбужденного голоса, не видеть его горящих от похоти глаз и эрекцию, которую он даже не пытался скрыть, не чувствовать на своем теле его мерзкие руки. Это невыносимо — идти против себя, чтобы угодить Кроули! И вместе с тем избежать его прикосновений и поцелуев, на которые моё тело реагирует неоднозначно, невозможно! Разозлить его – будет тем же самым, только с плохим концом, очень плохим и болезненным, что смерть покажется настоящей милостью и очередным «великодушным» жестом со стороны Дьявола.        Задобрить его, и конец будет такой же, только, пожалуй, без пыток и смерти моих родных.        Но разве Кроули не доказал, что сдержит своё обещание?       Ведь как ни посмотри на ситуацию, ты всё ещё целехонькая, Яна-а.       (Господи, как же я ненавижу этот голос, почему он так похож на голос Мэг?! Такой противный, с издевкой. Уже паранойей попахивает, хотя, рано или поздно, благодаря Кроули это было ожидаемо. Моя психика и так была расшатана жизнью, а после него почти что уничтожена, я перешагнула точку невозврата. Неужели это снова вопрос времени, когда я бесповоротно и окончательно провалюсь в бездну пустоты? Где не будет дороги назад?)       Обещание.        Данное слово.        Честность.        К сожалению, мне до сих пор не верится, что для Кроули эти понятия что-то значат. Если только в глаза пыль пустить, чтобы снова надуть. Но по правде, смотря на ситуацию со стороны и в целом, он дал обещание. Он держит слово. И, насколько это вообще возможно, честен со мной. Хотя это не мешает ему многого мне не договаривать, но всё же, факты на лицо, тем более в моем положении Кроули и вовсе мог мне ничего не говорить. Сомнительные и невероятные, но всё же голые факты, от которых мой план неволей опирается, по крайне мере, одной ножкой.       Поэтому он такой несовершенный, потому что опирается на честность Кроули и его обещание, данное мне. Мне тяжело верить ему, когда за этот неполный месяц Король Ада несколько раз был на краю, чтобы нарушить его. Чёрт возьми, как ему верить, когда он всё время так смотрит на меня, будто давно раздел и не одну позу из камасутры со мной перепробовал?! Как верить, после того поцелуя в кабинете!? Кроули сильно меня оттолкнул от себя, потому что сам всполошился       (испугался)       нарушить своё обещание. А то наказание? Господи, да он же почти что сделал это! Как после всего этого прикажешь тебе верить, Кроули?!       Тем не менее, обещание всё ещё в силе… Даже после всего этого, когда мы были на краю, где нельзя повернуть назад. Именно, только этот факт дает надежду, что мой план может сработать.       Я должна поверить ему.       Должна, каждый раз, когда Кроули прижмёт меня к себе, когда руки его будут везде исследовать и трогать моё тело, вновь облапает мою грудь и ягодицы или промежность, если будет сильно возбужден. Сдерживать слёзы и ком в горле, когда Кроули вопьется в мои губы и поймает язык, чтобы посасывать, отстраняясь лишь для того, чтобы снова оставить свои мерзкие отметины на моей шее и ключице. Должна сдержать крики от страха и отвращения, когда он вновь порвет мою рубашку, чтобы отвратительным языком или пальцами поиграть с сосками.        Если я хочу осуществить свой план, то должна верить ему и не боятся, не впадать в панику, что Кроули вот-вот сорвется и трахнет меня на месте. Должна терпеть и не дергаться, не грубить и не огрызаться, и уж тем более как-то своими действиями или неосторожным взглядом, неосознанно не показывать ему своё отвращение. Король Ада до ужаса наблюдателен, от него невозможно ничего скрыть.       (должна сама не подаваться на его прикосновения и провокации)       Нет, это на словах уже кажется невозможным, но я должна! Ведь у меня получалось, значит, получится ещё раз, если постараюсь, если сильно захочу. Ведь мне даже удалось ему улыбнуться на прощание и пожелать приятных выходных. Да, пусть улыбка вышла кривой и не естественной, но вроде Кроули это понравилось. Его бурная реакция и двусмысленное предложение только доказывает это. Естественно у говнюка всё это вызовет манипуляции и изменение в поведении, подозрения, если уже не вызвало. Поэтому спешка здесь ни к чему. Я готова не один год потерпеть, чтобы выбраться отсюда и отгородить свою семью от опасности и смерти.        После заветного «да» для Кроули я хочу попросить       (потребовать)       у него ещё времени для себя.        Только на своих условиях я отвечу тебе взаимностью, Король ты дерьма и подонков, кем сам и являешься, Кроули.       В лучшем, боже, да в самом прекрасном случае развития событий Кроули даст мне полгода для того, чтобы окончательно свыкнуться и смириться со своей участью. Тем более это отведет некоторые подозрения от меня. Уж кто, как не он, понял, что по щелчку пальцев, как его шлюшки и прочие девушки легкого поведения, я не прыгну в постель к нему ни за какие коврижки, по крайне мере, взаимно, как «наш Король» хочет. После чего у меня будет столько времени, чтобы вполовину и больше вернуть, заново развить свои силы, возможно, достать оружие против демонов, найти и связаться с Сэмом, а может, уже с Дином и Касом. Я не знаю, что происходит во внешнем мире за пределами особняка и небольшого кусочка территории, который могу самостоятельно пройти своими ногами. Это самый желанный из вариантов развития событий.       Связаться с Сэмом и узнать, что он смог их вытащить из чистилища.       Живыми и невредимыми.       Что они уже знают, где я, и ищут меня.       Но это чересчур замечательно, чтобы быть реальностью, которая жестока и беспощадна.       (вместе с Кроули она такова)       Полгода — слишком много. Кроули ни за что не даст мне столько времени. Не бывает у него такого хорошего настроения в принципе, чтобы дать столько времени, когда он уже мне его давал. Полгода после заключения сделки, чтобы Винчестеры не узнали, куда я пропала       (хотя этот урод всё равно им проболтался, с пристрастием и всеми деталями поделился)       (ненавижу)       и сейчас уже пошел третий месяц, как я живу в этом особняке, а Король Ада так и не трахнул меня. Потому что дал время, которого у меня больше нет.       (как же я могла так ужасно глупо растрачивать его?)       Слишком много, слишком долго, у Кроули нет такого терпения. Удивительно, что он вообще его нашел, а ведь с данного обещания и месяца не прошло. Невооруженным глазом видно, как он хреново справляется.       (но, тем не менее, он всё же справляется, слово худо да бедно, но держит)       Не сомневаюсь, говнюк скажет, что это долго и много, поэтому я сразу спохвачусь и попытаюсь сбить время на половину – в лучшем случае, а в худшем – на два месяца. Самое ужасное будет, если Кроули захочет дать мне только месяц или вообще ничего, вдруг у него будет попросту поганое настроение сегодня? Тогда план теряет весь смысл, ведь даже за месяц я ничего не смогу сделать. Если только хорошо исполнять роль и не выводить Кроули из себя, чтобы подобие его доверия и одобрения всё же заполучить, только немного усыпить бдительность. А что дальше? Спокойно ждать, когда пройдет месяц? Очень сомневаюсь, что за это время я смогу и наполовину восстановить благодать. Да, я могу перемещаться по всему особняку, от самой дальней до ближней комнаты. Но смогу ли я пересечь целый Атлантический океан, чтобы попасть в Америку к Сэму? Или хотя бы в ближайший город от этого чёртового дома?! Чтобы в городе попытаться найти телефон. А хватит ли мне этого времени, чтобы набраться сил, дать хоть более-менее приличный отпор Кроули и бежать? Даст ли он мне хоть какое-нибудь время?       Я не знаю.       Ни на один вопрос я не знаю ответа. Возможно, мне хватит и месяца, это тоже немаленький срок. Но если судить по себе, как эта сила действует, очень сильно сомневаюсь. Мне потребовался месяц-полтора, чтобы спокойно перемещаться по всему дому, это не учитывая, что с первой встречи с левиафанами прошло ещё семь месяцев до этого. Господи, целых семь месяцев не было никаких признаков, что ангельская благодать не исчезла бесповоротно и навсегда! Не оставив после себя ничего. Что если и двух-трех месяцев будет тоже мало?..       Неизвестность пугает, парализует, не дает трезво думать и замедляет процесс, если и вовсе не останавливает. Нельзя поддаваться панике. Только не останавливаться, действовать дальше.        (времени и так нет)       Прошел уже почти год с того дня, как Дик или другой зубастый урод чуть не убил меня. Может быть, не стоит отрицать это предположение, но что, если прошло время, и мои силы достаточно восстановились, чтобы вернуться в былую форму       (когда я легко могла поджарить самого Короля Ада)       мне нужно самой быть в форме? Когда я была с Винчестерами, то вела более подвижный образ жизни, чем сейчас. А как говорил Кас, другая нечисть и прочие пернатые задницы, да и все кому не лень:       благодать неотрывно и прочно связана с телом, душой и разумом.       Будет всё хорошо со мной, значит, благодать будет действовать во всю силу. Если с телом и душой относительно всё понятно, то что делать с разумом, который уже какой месяц под давлением, что меня в любой момент могут изнасиловать и убить всю мою семью? У любого здравомыслящего человека поедет крыша.       (душа уже хотела закрыться от всего мира, а разум на грани)       Я что-нибудь придумаю. Сейчас главное выиграть себе время, как можно больше. Первичный план действий есть, а дальше будем действовать по ситуации. Если всё сработает и Кроули даст мне хоть несколько месяцев, то мне нужно будет выяснить, когда он точно будет приходить в особняк и сколько отсутствовать. Мне знатно поднадоели его неожиданные визиты, когда этого совершенно не ждешь. Соберись, Яна, будь смелей. Тратить время на наблюдение, несколько недель – непозволительная и глупая роскошь. Думаю, говнюк поймет, если я задам ему вопрос, во сколько точно он будет приходить. После инцидента с предателями в аду вряд ли Кроули будет оставлять его надолго. По крайней мере, надеюсь, что не на целый день. Больше мне такого посвященного времени от Короля Дерьма не нужно… впрочем, как и всего остального.       Ведь перед этим куском говна у меня есть главное преимущество, козырь, о котором он не знает, который дает мне надежду на лучшее будущее. Кроули не знает, что моя сила всё ещё во мне, он не догадывается, что человек-наполовину ангел сможет дать ему отпор как только соберется. Не знает, что я всё это время не была беззащитным и ничтожным человечком, но он продолжает так думать, а значит, недооценивает меня. Значит, у меня есть шанс победить.       Что ж, битва продолжается, ты мой ненавистный Дьявол.       Больше не буду повторять ошибок, больше не буду грешить.       Вернись завлечь меня в свои сети, и будь что будет...       Убираю руки с головы, закрываю глаза и громко, размерено вдыхаю и выдыхаю воздух. Рука крепче сжимает кожаный ошейник. После очередного приступа озноба откидываю голову на мягкую спинку кресла. Открываю глаза и отпускаю взгляд к наручным часам.       Время две минуты девятого.       А Кроули всё ещё пока не пришел.

***

      Несколько пар тяжелых шагов – точно мои демонятки, и еле слышные поторапливаемые короткие шарканья – моего пророка, Кевина Трена.        Вот и наступил долгожданный день, когда демонская скрижаль будет прочитана! Конечно же, не за один день, и боюсь, что не за один месяц, но начало положено: само слово божье аккуратненько лежит на столе за мной, куда я удобно присел, пророк, который через несколько секунд поднимется по лестнице и покажется передо мной лично, всё главное уже здесь. Уединенные апартаменты в виде заброшенного и отдаленного от лишних любопытных глаз и ушей склада. Бедно и мрачно, но это только к лучшему, больше мотивации прибавит, всё необходимое, что ему может понадобиться, есть, да и постоянный присмотр и охрана рядом, если что, у них попросит нужное. Но, пожалуй, большая радость, что может в этом быть — мурашки неволей проходят по всему телу, приятно покалывая — то, что долбанных Винчестеров нет и они ни за что не смогут мне помешать. Один, скорее всего, сгнил в чистилище вместе со своим возлюбленным ангелом, а второй, не теряя времени, завел девушку и начал довольно-таки обычную жизнь. Не могу перестать усмехаться, ведь даже собаку завел для полной идиллии.       Не ожидал, Саманта, молодец. Сам от ненужных проблем сбежал и мне лишнего геморроя не прибавил. Однако я всё равно за тобой слежу. Хоть за одним, но за Винчестерами глаз да глаз нужен беспрестанно, чтобы никаких неожиданных сюрпризов не было.        (и снова я в выигрыше, как «неожиданно»)       Этот долгожданный момент как минимум на день-два можно было приблизить, но я сам не захотел. Всегда любил продлить удовольствие. Да и зачем, собственно? Пророк никуда не делся бы, угрозы от джинсовых кошмаров нет, а демонская скрижаль спокойно и надежно два дня пролежала в моем кабинете, в каменном особняке. Зато я великолепно провел время и отдохнул. Господи, даже не помню, когда в последний раз чувствовал себя таким отдохнувшим и полным сил. Как это кстати, ведь сегодня такой насыщенный день. Сейчас Кевину всё быстренько объясню, благо, парень не дурак, затем к своей непослушной прошмандовке, объявлю радостную новость, что она отправляется домой в ад. Ну а на десерт, что кровь неволей приливает к паху моментально, к ангелочку, которая наверняка уже ждет меня.        (ждет, когда я приду к ней)       Я соскучился и даже намного больше, чем всю ту неделю с предателями. Потому что там я был занят, настолько, что в голове, кроме этих гадов, шестерок и всякого сброда Люцифера, ничего не осталось, только одна пелена убийства и жажда крови перед глазами. А разве вместе со шлюхами даже на секунду можно выкинуть свою малышку?       Нет, да я и не пытался, пустая трата времени, только бы больше раздражался, чем получил бы хоть какое-нибудь удовольствие. Было довольно комфортно, когда я, совсем выдохшийся, что не было сил на какие-либо действия, только расслабился в горячей и пенной воде. Решил для начала, в точности как ангелочек, отдохнуть, и только пару моих «любимых» шлюшек, безумно соскучившись по мне, Николь и Джулия, приятно делали мне массаж всего тела. Точнее, пытались, но вышло вполне отлично, нужного эффекта они добились. А когда наступал тот самый эффект, только навязчивая идея, моё воображение помогало мне испытать оргазм, хотя бы наполовину с той силой, как это бывало с Яной. Стоило мне хотя бы немного прикрыть глаза, секунда — и вместо темно-каштановых или платиновых волос, я видел серо-русые, иногда темнее при определенном освещении. Карие и голубые глаза менялись на серо-зеленые, с подлинным желанием. В руках, словно по щелчку, взамен ненастоящих третьего и четвертого размера груди, мягкая и упругая второго, где соски, твердые от желания, манили прикоснуться языком, чтобы поиграть и получить больше удовольствия, чтобы услышать её сдержанный, тихий стон. А под губами нежная, бледноватая, словно фарфоровая, кожа. Ах-х, Яна, да ты прям как аристократка, вся такая при манерах и недотрога, которую так и хочется пожестче трахнуть, слышать твои крики и стоны, чтобы я ни за что не останавливался. Твоя попка, ангелочек, заслуживает отдельного внимания. С ними не получилось как следует её представить, господи, как же я хочу прямо сейчас взять её и сжать в своих руках, крепче прижимая к себе вплотную, а через секунду-другую поймать её вкусный язычок и…        О боже, вот Кевина как-то не хочется ещё больше пугать своей эрекцией. Парень и так на пределе, ещё не то подумает.        Тише-тише, ещё немного. Я быстро разберусь со всеми делами — и сразу к ней. Это чувство гонит меня, как адских псов за своей добычей, не давая мне ни минуты покоя с той ночи. С того момента, где мне посчастливилось застукать своего ангелочка полностью обнаженной, где, сладко дремля, она тянулась к моим прикосновениям руки, где мы вместе в унисон простонали от сдерживающего наслаждения. Не знаю почему, хотя моя интуиция никогда меня не подводила, за редким исключением, но я чувствую, словно под кожей приятное волнение охватывает тело, внизу живота щекочет от легкого возбуждения и нетерпения, что сегодня будет всё по-другому. Хотя уже всё по-другому, мы оба это заметили в ту ночь. Просто я был слишком уставшим, а Яна, несмотря на свою податливость, всё равно была очень напряжена. Но разве я не доказал очередной раз, что серьёзно настроен сдержать свое обещание? А ведь её тело, прикрытое только пеной, упругая грудь, чуть надавив и скрутив пальцами затвердевший сосок, её тихий стон… соблазн был очень велик, но я сдержался.       (ради нас, моя дорогая)       Я чувствую, что Яна ждет меня.       Не смиренно дожидается своей участи, а именно ждет меня, желает увидеть.       Когда я приду и наконец-то буду рядом с ней.       Точно ждет с самого раннего утра. Если сейчас время примерно двенадцать, то в Канисбее около девяти. Всё же припозднюсь. Зато и момент встречи будет слаще.        Как только юный пророк появился в поле моего зрения, то воспоминания, желания и прихоти насчет ангелочка буквально потускнели в моем сознании, уступая месту главному, что бывает так редко за последнее время. Не зря говорят: сначала дела, а потом развлечения и гулянки до глубокой ночи. Что ж, сейчас только не переусердствовать, и всё пойдет по маслу.        — Вы только посмотрите, — не удержался я от комментария, увидев Кевина. Эта стрижка ему идет намного больше, чем те лохмы, словно неудавшаяся пародия на лосяша. Пристальней присматриваюсь к нему. Да и в целом Кев выглядит свежей что ли, если не обращать внимания на перепуганный вид. В разы лучше выглядит после нескольких месяцев под моей опекой, чем с братьями-акробатами. Им понадобилось всего несколько недель, чтобы довести мальчишку чуть ли не до ручки, чего уж, и Дик постарался тоже. — Причесон, маникюр, педикюр. Красавиц писанный.        Голос был спокойным, я обаятельно улыбнулся, стараясь вызвать доверие, показывая, что ему ничто не угрожает, по крайне мере, сейчас. Руки мои, сложенные в замок, покоились на бедрах.        — Пытать будете..? — почти сразу же и едва ли не утвердительно проговорил Кевин дрожащим голосом.       Всё же отвинчестерили слегка. Иначе откуда ему знать, в каком промысле я славюсь? Небось, белка с лосем проболтались. Это не страшно, проблем всё равно не должно никаких возникнуть. В лоб говорить не буду, но мягко намекну, что лучше подчиниться. Либо мой любимый альтернативный вариант диалога. Болезненный, но очень действенный.        — Пытать?! Господь с тобой, — хотя вряд ли он с кем-нибудь вообще. Ухмыляюсь и отхожу от стола. — Нет, всё как раз наоборот, мой юный принц. Нас ждут великие дела. Присаживайся.        Обхожу стол и встаю рядом со стулом, куда незамедлительно, очень напряженный и перепуганный, садится Кевин. Нужно отдать должное, парень держится хорошо, как же приятно иметь дело с адекватными. На лице пророка пробегает недоверчивый взгляд, когда в руках оказывается скрижаль, он прищуривается и тихо выдыхает от изумления. Небось, прочитал название и теперь мой принц до конца понял, что мне от него нужно.       Абсолютная власть. Сила. Могущество.       Всего этого я добьюсь, как только Кевин переведет скрижаль на нормальный язык, ну или хотя бы на тот, который знаю я.        Снова притрагиваюсь к его плечу и говорю, спокойно, но серьёзно, ни тени обаяния или улыбки. Даже угрожать не нужно, он и так всё понимает.        — Главное, помни. Воля к победе и её залог. Лады? — чуть сильней сжимаю ладонь и отпускаю. Вот в таком незамысловатом жесте даю понять, что если будет вести себя плохо, то и ему будет, мягко говоря, тоже очень плохо. — Дерзай.*       Напоследок подхожу к своим мальчикам и, на всякий случай, — как показывает практика, небольшая необходимость в этом есть — повторяю им свои обязанности касаемо пророка. Не давить, лишний раз не запугивать, если надо, то пылинки сдувать, но глаз с него не сводить ни при каких обстоятельствах. Если что понадобится для прочтения скрижали или для его физиологических потребностей – дать, начнет капризничать и шалить, ничего не делать, только позвонить мне и дать знать, а дальше я уж сам разберусь. Но думаю, что с Кевином не должно возникнуть никаких проблем, парень понятливый и без лишних слов уже приступил к работе, во как тужится, аж складки на лбу образовались, глаза прищурены и сосредоточены на деле. Поэтому с легкой душой оставляю его на попечении своих мальчиков, пообещав к вечеру вернуться и проверить успехи.        Одно дело сделано, а теперь к своей прошмандовке Мэг.       Сколько я с ней не виделся? Из-за предателей получается, что последний раз в тот день, когда мы с Яной устроили карточный марафон. О-о, та встреча, где, видимо, от нескончаемых пыток и моего общества Мэг не то чтобы сломалась, но эмоциональна порядком была подавлена и разбита, чего уж стоил её душевный порыв и похвала в мою сторону. Боже, честно себе признаюсь, но я даже буду скучать по нашим сеансам по «возращению памяти». Хотя всегда может что-то понадобиться от неё и всё можно возобновить с самого начала. Ведь эта шлюшка столько знала о тайниках Люцифера, о его запасных планах, древних заклинаниях и сверхъестественном оружии, что порой это казалось лишь мифом. Ах-х, если бы Мэг не была такой простодушной и человечной, если бы не та преданность и пресловутая любовь к «нашему» Отцу-создателю. Терпеть не могу эту мерзость. Вот поэтому Мэг стала ничтожеством, которое рано или поздно сгинет в темнице, а скорее всего умрет от моих рук, а я — Королем Ада.        Переместившись в другой заброшенный склад, из которого я образовал одну из пыточных на земле, прохожу несколько десятков шагов по грязному и сырому коридору, прежде чем тяну ручку двери темницы прошмандовки.        И сразу ахаю от увиденной картины, рука оказывается на груди в области сердца и улыбка растягивается во весь рот. О-о, да-а, это определенно стоило того. Хотя бы за один этот вид.       Нет-нет.       Хотя бы за один её злобный, испепеляющий взгляд, будто глаза кровью налились, правда, всего лишь почернели. Снова показывает всю свою испорченность.        А ведь я всего лишь поменял ей имидж. Как лучше хотел и действительно думаю, что ей так лучше, но моя простушка Мэг, как обычно, не понимает элементарных вещей и всё так же не научилась мыслить поэтично.        — Люцифер ты мой, вы только посмотрите! — видимо, день у меня сегодня такой, что все мои подопечные радуют меня своим внешним видом. Ну, чтобы так порадовала меня мой ангелочек, ей как минимум нужно надеть кружевное белье или вовсе без всего. — Кисуля, ты выглядишь обалденно. И зачем только противилась? Золотой блонд замечательно тебе подошел, — вплотную подхожу к Мэг, не сдерживаюсь и всё же зажимаю прядь волос в своей правой руке и внимательней рассматриваю. Ну теперь образ тупой блондинки полностью оправдан, ей даже в роль вживаться после этого ненужно, и так понятно.        Всё как обычно, так, как я её оставлял. Она была прикована к железному стулу, полностью обездвижена. Только волосы покрасили, ну и одежду поменяли, от той совсем уж ничего не осталось, хотя стиль всё тот же. И лицо не такое опухшее, синяки и ссадины, конечно, не все прошли, но выглядит она намного лучше. Грустно отправлять тебя обратно в ад, дорогуша, но что поделать? Всё и вся должны быть на своих местах.       Демонша фыркает и дергает головой, чтобы я больше не мог сжимать её волосы. Не больно-то хотелось, но вид просто загляденье, мои глаза так и светятся счастьем, ехидством и настоящим злорадством. Как же отлично начался день.        — Не трогай мои волосы, свинья, — сказала Мэг, когда я сделал уже шаг от неё. Заторможенная какая-то, видимо, ещё не до конца проснулась. Она поднимает голову на меня и фокусирует свой взгляд. — Долго же тебя не было, Кроули. Впрочем, неудивительно, когда столько демонов недовольны твоим правлением, дел, наверное, по горло в крови, м? — на её губах снова заиграла эта противная, её фирменная ухмылочка. Но сегодня меня это не бесит, только слегка раздражает.       Так и хочется сказать:        «Дорогая, прошу, не ухмыляйся так, ты выглядишь просто чудовищно противно, аж блевать охота от одной твоей улыбки».        Но разве Мэг послушает меня? Да и пофигу, если честно. В конце концов, без этой раздражающей улыбки это была бы уже не моя любимая прошмандовочка.        — Слухи быстро расходятся, не так ли? — улыбнувшись сказал я, становясь в любимую позу, руки в карманы, голова чуть наклонена набок. — Поэтому, думаю, ты несильно обижаешься, из-за того, что я так долго к тебе не заглядывал. Да, дел по горло в крови. Но ты и так это знала, м?       Теперь я так же противно ей ухмыльнулся. Ни за что не поверю, что Мэг не знала об этой маленькой «диверсии». Была мысль, что она могла присоединиться к ним, так как несколько демонов имели с ней прямые контакты, хотя бы то, что некоторые красили её и отмывали от крови, приводили в порядок после моих персональных пыток. Но потом, чуть призадумавшись, я сам отмел это предположение. Моя любимая шлюха Сатаны не как те трое идиотов, она бы ни за что к ним сама лично не присоединилась. В конце концов, они бы сами не посвятили Мэг в свои дела, потому что рассматривали её как потенциального соперника. Она, в отличие от всех, кого я пытал и убил, была ближе всех к Люциферу. По сути, Мэг одна единственная осталась из его приближенных, кто контактировал с ним непосредственно.        — Знала ли я, что эти лопухи затеяли против тебя? Как ты можешь так думать про меня, дорогой? — Мэг ухмылялась и посмеивалась, повернув голову от меня в сторону маленького столика, где лежали разного сорта и на любой вкус орудия для пыток. От меня не осталось незамеченным, что её пристальный взгляд не сходил с ангельского клинка. Неужто тоскуем по ангелу? Ох-х, Мэг, это так «трогательно». Ты ж моя шлюшка, которая способна и на такие чувства. — Я удивлена, что ты не заметил их раньше. Теряешь хватку, Кроули? — снова поворачивает голову в мою сторону, но я успел всё заметить и запомнить. — Может, королевский трон оказался для тебя непосильной ношей? Я давно тебе говорила, что Король Ада из тебя никудышный. Но… — Мэг грустно хмыкает и смотрит прямо мне в глаза. — Лучше никудышный ты, чем те три недоумка. С ними бы ад совсем развалился, а с тобой для Люцифера многое останется. Если бы они тебя убили, я бы была разочарована, но точно счастлива.        Ух ты, даже так? Вот за это я тебя и люблю, Мэг.       За твою честность.       (это основа основ любых отношений)       Мэг ни за что не была бы с ними. Потому что она не такая как кучка мерзких предателей и гнили, которые говорят в глаза одно, а за спиной во всех подробностях представляют твою мучительную смерть и жаждут этого. Она не будет лизать мне жопу, чтобы рано или поздно вонзить мне нож в спину при удобном случае. Мэг, которая честно скажет мне в лицо, что ненавидит, и сразу же бросится с ножом, чтобы убить. Возможно, и попытает перед смертью, во как за Люцифера хотела отыграться, когда бездушный душка-Сэм и Дин помогали ей. В конечном итоге, даже она прекрасно понимает, что станет с адом с такими омерзительными иудами.       С ней, по крайней мере, с такими демонами, как она, можно строить будущее, строить новый ад. Вся проблема только в её человечности, в этой верности и слепой до ужаса любви к падшему архангелу. Может, человечность для таких демонов и вовсе неплохо, не всем же быть такими, как я, – Королям, да и не нужно. Ведь корень проблемы состоит в том, что эта верность не направлена на меня. Ах-х, а сколько бы можно было сделать, будь она верна мне, а не ему.        Поистине, любовь зла и никчемна.        — Всё было под контролем, — есть ли смысл объяснять, что помимо ада у меня полно дел? Тем более в последнее время, неудивительно, что я не заметил их раньше. С моим-то ангелочком, все мысли исчезают в небытие, за исключением её самой и навязчивой идеи. — Кроме того, как ты говоришь, стоило ли так волноваться из-за кучки недоумков, которые максимум, что доставили мне, это дискомфорт от своей откровенной тупости? Неделька выдалась очень насыщенной и забавной. Но эти пытки ни в коем разе не идут в сравнении с тобой, дорогая, — одарил я мою шлюшку искренним комплиментом.        И не слукавил ведь. Эти пытки с Мэг — как отдушина, ни о чем не думать, кромсать её плоть удар за ударом и расслабляться, чуть ли не кончать морально, да и своими разговорами временами забавляет и смешит. Иногда, если есть настроение, то доводить её до настоящей агонии, словно медленно, по кусочкам уничтожая, чтобы моя прошмандовка начала умолять остановиться, вместо того, чтобы сдержанно и гадко смеяться мне в лицо. Такое бывает, но редко, и никогда – Мэг не умоляла её убить, в отличие от всех тех мерзких предателей. Это их главное различие. Как бы я её ни пытал, но она никогда не умоляла о смерти.        Ха-х, настоящий боец.       Уверен, что ангелочек такая же, хоть не догадывается об этом.       Не стала бы она умолять о смерти.       Потому что умрет она — нет гарантий, что с её родными будет всё хорошо. И моё солнышко прекрасно это понимает. Да и сама она ещё та воительница.       — Понятно, что ты так и не научился управлять Адом, — снова фыркнула демонша. — Но теперь ты снова здесь, и наконец-то я получу незабываемые ощущения. Хотя… — Мэг вдруг сильно засмеялась, что грудь вздрагивала вместе с её плечами. Глаза заблестели от слёз, вызванных смехом. — Забыла, что ты и незабываемые ощущения — несовместимые вещи, и я не только про пытки. До Аластара тебе очень далеко… Что ж, ты даже пытать нормально так и не научился, недоумок-Король? Ну, давай, чего ждем? Я порядком заскучала, пока ты там воображал себя правителем Ада. Или тебе уже не нужна демонская скрижаль? Куда же Люцифер её запрятал? Так и не могу вспомнить…       На моем лице не дрогнул ни один мускул, хотя улыбка не могла больше держаться, когда одним ударом хоть чем-нибудь хотелось размазать её лицо, чтобы не слышать противного голоса и уж тем более не видеть эту отвратительную улыбку. Вместо лица вдруг очень захотелось увидеть кровавое месиво, а слушать только безумный крик от боли.        (ах-х, Мэг, ты совершенно не меняешься, какой была дурой такой и осталась)       Тупая блондинка.       Ага, вот и провокации пошли.       Эта тварь нарочно меня выводит сейчас, чтобы я потерял голову от ярости и без разбора начал её лупить, как попало. Потому что знает, что когда я в гневе, то и пытаю не так тщательно, а значит не так больно, менее мучительно, значит, что точно принесет ей наслаждения, ведь отпечаток мазохизма от ада оставлен и ей тоже. Никогда не любил пытать во время бешенства. Ведь пытки это такое же искусство, а в моем случае — любимое хобби, которым хочется заниматься в хорошем настроении. Во время процесса изобретать что-то новое, методы боли, оружие, да хоть изящно ковыряться во внутренностях тела, временами, как умелый психолог, болтать с жертвами причиняя им помимо телесной боли ещё и душевную, медленно сводя с ума.        В периоды злости или ярости лучше всего убивать, ведь потом такое наслаждение накрывает, сравнимое с оргазмом после секса и так же с хорошей, тщательно, с душой проделанной пыткой. Мэг же так решила потешить своё самолюбие, самой получить удовольствие от пытки и меня взбесить, а в конце ещё и высмеять. Видимо, сейчас так мстит за покрашенные волосы. Пару раз у неё это выходило, но тогда сучка Сатаны подходящий момент подбирала. Ну конечно, после очередного неудавшегося диалога с лапулей, так ещё наградила меня тем взглядом, буквально с дерьмом смешав, когда я пытался быть дружелюбным и по возможности обходительным. Тогда стерпел,        (чудом)       проглотил жесткий комок, но ничего не сделал своему ангелочку. Мэг толком и слова не успела сказать, как я разбил ей глаз и нос. Просто бил до потери сознания, клинком, ножом, кулаками, представляя вместо неё Яну. Надеюсь, больше не будет такого, что кого-то пытая, я видел бы её.       (точно не будет, потому что в следующий раз Яна будет отвечать лично)       (хочу видеть свое солнышко только в эротических фантазиях и вместо шлюшек, не более)       Впрочем, прошмандовка умело этим пользуется, потому что понимает, что я не убью её. Потому что знает, что она мне нужна. Пока что. Мэг и сейчас продолжает что-то говорить, что я херовый король ада, что по мне плачет хорошая порка, что рано или поздно те недоумки-предатели всё же свергнут меня, что я на полступеньки выше их.       Что ж, неплохо. Думаю, что в другой какой-нибудь день у неё получилось бы меня довести. Очень уж хорошо старается язвить и задеть меня побольней. Похоже, всё же сильно обиделась за волосы, ну и за унижения. Тогда она показала свою далеко не сильную сторону, почти что обнажилась передо мной «душой», а я рассмеялся в лицо, считай, плюнул в ту самую «душу». Вот же глупышка, ей только так лучше! А она строит из себя тупую деревенщину, ой, простите, то есть блондинку.       Но мы же прекрасно понимаем, кто есть кто в конечном счёте, Мэг.       Ты — ничтожество.       Я – Король Ада.       Ты – ничто, а я – всё.       Своими оскорблениями и противной ухмылочкой ты лишь пытаешься отсрочить неизбежное.       Потому что, в конце концов, где-то глубоко внутри себя ты понимаешь, что тебя ждет.       Вечный огонь на твоих костях.       Мой личный Ад ждет тебя, Мэг. Поэтому ты никак не сможешь вывести меня из себя, ведь я знаю, что буквально через минут пятнадцать твоя кожа будет разъедаться от огня. И эта мысль, как щит, против всех твоих никчемных и бессмысленных высказываний.        Тем более, пора закругляться, ангелочек и так меня заждалась.        Моя очередь смеяться.       — О, нет, дорогуша. Я пришел совсем не за этим, — я сделал несколько шагов к ней и оказался почти вплотную. Её нос упирался бы мне в живот, но Мэг, не мигая, не разрывала контакт наших глаз, приподняла голову и даже как-то надменно посмотрела на меня. — Можешь не стараться, оставь лучше свои никчемные горькие пилюльки при себе, будешь ими развлекать себя там, — одна её бровь вопросительно поднялась, я шире и довольно улыбнулся, на секунду прикрыв глаза и открыв. — Вообще-то я пришел, чтобы сообщить тебе радостную новость. Моя прошмандовочка, спасибо тебе за всё, — я снова сладко прикрыл глаза и правую руку положил на грудь, счастливо вздыхая. — Но тебе пора домой.        — Домой?.. — выдохнула она, а глаза застыли в нарастающем ужасе и панике перед приговором.       (о господи, да, я готов вечно смотреть на это выражение лица)       Где же твоя ухмылочка, моя шлюшка? Почему ты больше не улыбаешься?       — Да. Ад ждет тебя в свои горячие объятия, — я сладко выдохнул, будто ей завидовал. — Я пришел, чтобы лично тебе сообщить эту радостную новость и попрощаться перед длительной разлукой. Мэг, — я внимательно и серьёзно посмотрел ей в глаза, всё так же обаятельно улыбаясь. — Я, правда, буду скучать по нашим встречам тет-а-тет. А ты, дорогая?       Беспечность пропала из её глаз, лицо, как это очень редко бывает, стало серьезней и суровей, даже вместо щечек заострились скулы. Пальцы крепко впились в ручки стула, а дыхание стало шумным и неровным. Мэг старалась сохранить спокойствие и со своим голосом, выражением лица она более-менее справлялась, но глаза с головой выдавали эту лживую сучку.       Ей страшно.        Как же она не хочет обратно в Ад.        Впрочем, в роли жертвы никто никогда не хочет.       — Кроули, ты, кажется, совсем отупел от своей воображаемой короны, сними её, пока не поздно. Так и быть, напомню, что я нужна тебе, чтобы найти демонскую скрижаль. А значит без меня, — её губы дрогнули и едва приподнялись, бледная тень той противной ухмылочки. — Ты её не найдешь. Неужели ты думал, что я сказала тебе правду и тот тайник верный, лопух? — демонша рассмеялась, будто пытаясь прибавить себе уверенности и сил. Мэ-э-эг, ты тянешь моё время, мы прекрасно знаем, чем закончится этот бессмысленный разговор. — Ты и представить себе не можешь, сколько Люцифер сделал себе тайников. Не думай, что тот последний. Я могу терпеть твои пытки очень до-о-олго, ведь они мне как массаж, и потихонечку давать координаты бесполезных тайников, чтобы ты мотивацию не терял и дальше тебя водить за длинный нос.       Пока она говорила, я больше не смог сдерживать смех. Так тихо и посмеивался, пока она не заметила и, наконец, не замолчала, злобно уставившись на меня.       Как же надоело, гори ты уже в вечном огне, ведьма. Однако желание до конца подпортить ей настроение не хочет меня отпускать. Ну что, как обычно, Мэг, баш на баш?        — Ах-х, ты моя тупая шлюшка, сейчас я всё объясню — прекратив смеяться, я резко протягиваю руку и жестко хватаю её за волосы, тяну вниз, чтобы смотреть ей прямо в лицо, и сам наклоняюсь ближе. Её губы оказались так рядом, ещё чуть и можно коснуться своими, но не манили, не заставляли трепетать от желания, не разжигали огонь внутри, просто тупо пялюсь на маленькие ранки, оставленные ею во время наших пыток. Мэг сузила глаза от боли, но так и не издала ни единого звука, даже дышать перестала, так же, не отрываясь, смотрела на моё лицо. Я улыбался, а глаза были готовы покраснеть от раздражения от её вечной недалекости, от того что она много болтает и всегда думает, что умнее и хитрее всех.       Чёрта с два, прошмандовка, хитрее меня никого нет.       Даже твоего обожаемого Люцифера с помощью моей хитрости удалось отправить обратно в клетку.       Голос стал тверже, но, несмотря на наше положение, в общем, я пытался быть с ней обаятельней, хотя скоро глаз начнет дергаться только от одного её голоса. Ведь знаю, как её это раздражает, почему бы напоследок не подлить масла в огонь? Она же то и дело пыталась меня вывести из себя, а мне сейчас ой как этого не надо. Не хочу вымещать всю злость на ангелочка, обычно это наоборот бывает, у этой дряни нет такой роскоши, как у моей Яны. Хотя солнышко меня же и успокоит. За пару месяцев она неплохо научилась это делать.       (как и бесить до потери рассудка)       — Если я покрасил тебе волосы, то необязательно всё время прикидываться тупой блондинкой. Мэг, ты действительно думала, что я такой лопух и не замечу, что в том тайнике есть ещё один?        Её взгляд был красноречивее любых слов. Она закусила нижнюю губу, оставляя ещё одну глубокую ранку, а я снова не сдержал злорадный и капельку изумленный смех.       Господи, не думал, что мои предположения окажутся верны, как же это банально. Она действительно на это надеялась? Хотела обмануть, сказав частичную правду? Ха-х, моя простушка Мэгги. Ты уже не просто шлюха Сатаны, ты моя прошмандовочка, которая открыто ненавидит, но приносит поистине одно удовольствие и пользу, временами вызывая короткое желание свернуть шею. И ангелочка нужно будет отблагодарить, именно злясь на неё, я смог вернуть память Мэг. Благодаря своей лапуле я смог добиться правды от такой лживой сучки, как Мэг, а это многого стоит.       (мы вместе смогли это сделать)       — О-о, да-а, ты переплюнула саму себя, кисуля. Не забывайся, ты ничтожество, — прошептал я на ухо, своим дыханием опаляя кожу демонши. — Мелкая шестерка, от которой рано или поздно Люцифер с удовольствием бы избавился. На дюйм лучше тех мерзких предателей, жива только потому, что знаешь то, что мне нужно. Да, не скрываю, это было непросто, — снова смотрю только ей в глаза и усмехаюсь. — До того, как мои мальчики меня позвали, нескольких прибило ловушкой. Но мне хватило одного дня, чтобы её убрать. Поэтому повторяю ещё раз: ты возвращаешься домой, потому что больше не нужна мне. Пока что. Небольшая прожарка не повредит твоей коже. Да и отупела ты слегка, сидя на одном месте всё это время, тебе нужно развеяться. Считай, что это профилактика на неопределенное время.        Я отпускаю ее волосы и грубо, но не сильно откидываю от себя. Мэг дергает головой и затихает на минуту. Довольно улыбаясь, отхожу от неё и облокачиваюсь об стол с разнообразными предметами пыток. Чувствую, что руками задел рукоятку ножа и кусачек.        — Даже если скрижаль у тебя, — подала голос Мэг, медленно приподнимая голову. Она больше не улыбалась, ни намека на подобие противной ухмылочки. Плоская и бледная линия губ. — Пророк у Винчестеров, они не позволят тебе к нему…        — И снова мимо, моя прошмандовка, — перебив её, я мило улыбнулся, чуть наклонив голову в бок. — Только что был у него до тебя. Согласись, Кевин приятный малый, студент-отличник, только пугливый немного. Уже вовсю сидит над словом Божьим и работает. Неконфликтный и не болтает попусту. Тебе бы у него пример брать. Мой золотой ключик к абсолютной власти, — задумчиво, с улыбкой проговорил я последнее предложение, смотря сквозь неё.        — Не боишься, что твой золотой ключик убежит к Винчестерам? Или они сами за ним придут? — злобно процедила Мэг, смотря куда-то мне под ноги.        — Нет, ведь они сами мне его отдали, — она сразу же подняла на меня удивленные глаза, задавая немой вопрос, что же случилось после того, как она остановила несколько левиафанов, и мои мальчики сразу схватили её. Ну, ещё чего, и так много времени на тебя убил, обойдешься сухими фактами, как я снова всех и вся обыграл и вышел победителем. — Не буквально, конечно же, но беспокоится насчёт Саманты и Дина не стоит, как и насчёт твоего ангела Кастиэля, — я гадко улыбнулся, произнося имя очередного предателя в моей жизни. Точнее, очередного мертвого предателя.        Те, кто предают Короля Ада, долго не живут.       — Это пока что…       Своими последними словами Мэг смогла сдуть с моего лица улыбку, как и половину хорошего настроения, а её слабая, но всё та же противная ухмылочка уже не на шутку взбесила меня. Она словно прошептала глазами:       «Радуйся, пока можешь, ведь где-то глубоко в своем сознании ты знаешь, что они вернутся и испортят все твои планы. И трепещешь перед этим днем».       (ведь тогда они даже заберут и твоего ангелочка)       Да сколько можно?! Уже одной ногой в Аду и всё надеется, что, разозлив меня, отсрочит этот момент на несколько часов. Поистине живучая и гадкая тварь, как таракан. Хера с два я доставлю тебе такое удовольствие и веселье. Таким ничтожествам не положено ничего, кроме боли и страданий. Лично проверю, чтобы твою кожу прожарили до хрустящей корочки и кол всадили по самые гланды!        Хотя если закрыть глаза на всю эту злость, то я понимаю её нещадные попытки, её упорное сопротивление и бесконечное нежелание вернуться домой. Ад это ад, что для новых душ, что для коренных старичков. Несмотря на то, что в течении нескольких веков ты привыкаешь к этой боли и можешь игнорировать или же получать наслаждение, сущность её природы не изменить.       Это адски больно, как ни крути.       Вечный ужас, бесконечный круговорот.       И нет конца этому огню.       (я не хочу это пережить вновь, даже на небольшое мгновение)       (не теперь, когда я поднялся так высоко)       Как и она.       Больше не говоря ни слова, поднимаю правую руку, чтобы щелкнуть пальцами и переместить эту надоедливую пустышку ко входу моего личного ада, где мои верные оруженосцы уже порядком заждались её, как злобный и, пожалуй, отчаянный крик останавливает меня за доли секунды.       — Куда ты так торопишься, что даже не хочешь меня как следует отжарить перед пеклом, тупое животное?! — Мэг аж дернулась всем телом вперед, будто хотела встать и, как минимум, взять меня за лацканы пальто и хорошенько встряхнуть.        Вот это я понимаю, справедливость. Если не обращать внимания на то, что внутри я весь трясусь и кипячусь от злости и нетерпения, то всё же Мэг первая сорвалась и показала свои настоящие эмоции.        Паника.        Гнев.        Безнадежность.       Бессилие.       Она проиграла, впрочем, ничего из ряда вон выходящего.        — Поверь, есть кому, — слегка приподняв губы, спокойно ответил я, любуясь ею и наслаждаясь этим моментом.       И поверь, моя прошмандовка, она намного интересней, чем пытка с тобой. Впрочем, я уже ни в чем не уверен. Вдруг у ангелочка опять что-то стрельнет в головушке, и вместо того, чтобы наслаждаться обществом друг друга, через час-другой я снова отправлюсь на этот раз в ад, к Мэг. Ради того, чтобы уcпокоиться и лично её расчленить, смотреть, как она по волшебству собирается обратно в целое, а затем вновь, начиная с её пальцев, нещадно кромсать.       — Ах ты ублюдок! Тварь, только посмей!!! — рявкнула Мэг и снова дернулась всем телом, словно хотела побежать. Стул сильно перекосило, а лицо так исказилось, что её зубы обнажились в зверином оскале.       — До встречи в аду, моя прошмандовка.       Щелчок и тишина. Наконец-то.        Закатываю глаза и громко вздыхаю, на несколько секунд обмякая и больше наваливаясь на стол копчиком, от чего стол скрипит. Взгляд ненадолго задерживается на полу, где были засохшие и не отмытые пятна крови, местами больше или меньше. Тишину всё же нарушало моё неспокойное дыхание.        Мэг всегда оставляет после себя двоякое ощущение. Чувствуешь блаженство и радость от проделанной работы и что эта сучка, наконец, пожариться на костре годик, возможно, и больше, посмотрим, как дела пойдут. А с другой стороны, такое раздражение, что хочется взять чью-нибудь шею и свернуть, либо перерезать тесаком. Только она может одновременно усладу принести душе и плюнуть смачно ту да же, не задумываясь о последствиях.       Прикрываю глаза и глубоко вздыхаю.       Ах-х, одним словом, моя шлюшка.       Кроткая улыбка появилась на моем лице, и я тихонечко покачал головой.       Такие уж у нас отношения и вряд ли когда-нибудь станут другими. И прекратятся только нашей смертью, точнее, её. Рано или поздно, но всему приходит конец, даже таким замечательным вещам, как пытки с простушкой Мэг.       Тем не менее, со всеми делами покончено и теперь я полностью свободен для своего ангелочка!       Вот что поистине поднимает настроение, так это моё личное солнышко. Больше ни минуты не хочу терять. К чёрту эту стерву и даже к чёрту Кевина со скрижалью, хотя бы до вечера. Я хочу к ней. Хочу почувствовать запах её кожи, услышать робкий голос, ощутить на себе её руки, заключить в свои объятия и не отпускать прелестные ягодицы, то сильней сжимать, чуть ли не синяки оставлять, то нежно поглаживать. То расположение духа, в котором я был с самого утра, снова меня гонит к ней, как некий зов.        Зов тоски.       Я так ужасно соскучился, что под кожей всё кипит и горит от похоти.       Та неделя со всяким мусором Люцифера, короткая встреча в ванной комнате, где я не смог насладиться положением полностью, потому что лапуля, как всегда, не нарочно, но вынудила дать обещание, что я её и пальцем не трону. Радует, что смог себя побаловать, пока она крепко спала. О боже, как я вновь хочу взять в свои ладони её упругую грудь, сжимать и отпускать, нежно ласкать, и до дрожи хочу языком прикоснуться к соскам, кусать, целовать, оставляя засосы, а рукой спуститься ниже и услышать её смущенный и сдержанный стон.        Не знаю, что мне потребуется сегодня сделать или сказать, но я обязательно проведу языком по её груди, и Яна без какого-либо сопротивления позволит мне это сделать.        Возможно, потому что сама этого захочет.       Невинные игры закончились, лапуля. Как и терпение.       Встав твердо на ноги, незамедлительно переношусь в свой кабинет в особняке. И сразу же бросаю взгляд на каминные часы.       10:33       О, как же я припозднился, а ведь обещал быть рано утром. Так и знал, что Мэг отнимет больше времени, она же вообще ничего нормально не умеет делать. Всё, больше ни одной мысли об этой шлюхе. Достаточно. Сейчас это время полностью посвящено ангелочку, только расслаблюсь ещё немного, и к ней. Ведь точно я быть уверен не могу: доведет она меня до нирваны или снова до крайней формы бешенства. Пока не доводила, но всегда была близка, за исключением прошлой встречи.       Я улыбнулся себе под нос и подошел к столу, где стояла открытая бутылка виски и стакан. Наполнив на половину, сразу осушаю и с наслаждением выдыхаю, причмокнув губами. Так намного лучше. Ещё один стакан не помешает.       Та-ак, а теперь подумаем, где может ждать меня Яна, ведь точного места я ей не назначил, посчитав лишним. И правда, зачем? Где бы она ни была в моем доме, я всегда найду своего ангелочка, достаточно немного подумать. Точно не в своей комнате, после того, как лапуля несколько раз давала прямым текстом понять, что не желает меня видеть в её приделах, тем более, когда в последний раз там побывав, я застукал пушистого засранца. Который теперь точно спокойно расхаживает в помещении, что ж, плевать, разрешил как-никак. Кухня отметается. Я сказал, чтобы ждала меня рано утром и успела позавтракать, так как день будет насыщенным. Банные процедуры тоже нет, время уже пол-одиннадцатого, она всё уже успела переделать, что значит, остается только одно место.       Гостиная на первом этаже.       Та самая, где стоит рояль.       А что, это символично. Именно в этой комнате я обнаружил её, когда дал обещание, как оказалось, в день рождения. Интуиция так и возбужденно призывает, что ангелочек с самого раннего утра сидит там и ждет меня. Что ж, больше заставлять не буду.       Взяв в руки наполовину полный стакан с янтарной жидкостью и закрыв дверь своего кабинета, бодрыми шагами направился к ней, чтобы раньше услышала и не так «пугалась». Ведь и пообещал,       (ещё одно обещание, сколько ещё, ангелочек, тебе нужно для полного взаимопонимания?)       что постараюсь её не пугать своим «резким» появлением, что до сих пор меня немного, честно говоря, коробит. А как я ещё должен появляться? Размашисто шагать и размахивать, как Лось, своими ножищами? Или как Белка, шумно бегать вприпрыжку, с его-то кривыми ножками? Серьёзно? Да уж, с такими привыкнешь к шуму, тем более в тесной и захламленной лачуге Бобби, где ты больше своего времени провела за последние четыре года. Уж простите, никто не виноват, что ты, ангелочек мой, такая пугливая. Хотя сама ещё как можешь появляться эффектно, чего стоило то «представление», когда в моих руках ты увидела своего драгоценного Принца. Умора, что ты что-то подобное ожидаешь и хочешь увидеть от меня.       Короли всегда изящны и элегантны, лишь больше подтверждая этим свой статус.       Как вы же, охотники, своими варварскими манерами подтверждаете свой.       Боже, сколько же Яна поднабралась у них ужасных привычек и манер. Хотя с каждым разом я замечаю, что неволей она забывает и избавляется от этих закидонов. Потихоньку, но верно забывает, отдаляется от гребанных Винчестеров.        Иначе и быть не может.       Ведь теперь она только моя девочка.       Моя и больше ничья.       А сейчас меня больше всего заботит, что же мой ангелочек делает? Обещал прийти рано утром, а пришел почти к одиннадцати. Яна наверняка чем-нибудь себя заняла, книжку читает, может, в телевизор залипла. Хотя если бы она смотрела телевизор, то выбрала другую комнату. В той гостинице из развлечений стоит только рояль да один шкаф с книгами. Пожалуй, не самыми интересными книгами, и не факт, что на том языке, который бы понимала лапуля.        Дойдя до нужного помещения, останавливаюсь у порога и осматриваю комнату. И сразу замечаю, что кресло передвинуто в сторону окна, что только клетчатую спинку видно, а с левого бока её вытянутую руку, где некрепко пальцами, она держит свой кожаный бардовый ошейник. Золотой жетон слегка покачивался, отчего блик долетает до моих глаз и я хитро улыбнулся. Прости, солнышко, ну не могу я упускать такие моменты. Тем более я выполнил часть своего обещания, не могу же я быть виноватым, что ты не дождалась и снова уснула. Если только отчасти моя вина.        Одним разом осушив весь стакан, убираю его на полку с книгами и тихими шагами подхожу к ней. Я умиляюсь только от одного её вида и не верю своему счастью, что снова застукал её спящей. Колени поджала к себе, щекой облокотилась об кулачок руки, рот немного приоткрыт, дыхание ровное, но громче, чем должно быть, а левая рука откинута. Точно спит, но некрепко, а значит пошалить, как в прошлый раз, не получится. Да и не нужно, мы сегодня вместе пошалим взаимно.        Господи ты боже мой, ну как настоящий ангелочек, маленькая моя не дождалась, встала ни свет, ни заря и всё же вновь уснула. Что ж, появилась неплохая возможность проверить, как Яна выполняет свои обещания. Хорошо, что здесь нет воды, ничего не расплескает, упасть или тем более споткнуться тоже не должна, если только рукой меня заденет, но ничего страшного, всегда можно будет применить в свою пользу. Но так не хочется. Хочу, чтобы она открыла глаза, чтобы там не было страха, и просто бы мне сказала «привет». Возможно, она заставит себя улыбнуться, как в прошлый раз, криво и нелепо, но я так этого хочу. Да, пожалуй, я много чего хочу за столь короткое время, согласен, можно и без всего этого, но пусть у неё не будет перекошенного лица, будто её сердечный приступ схватил или словно я уже начал её пытать.       В конце концов, засыпая, хотя бы на краешке сознания, Яна должна была осознавать, что если она не проснется до моего прихода, то разбудить могу её только я.        Ну же, давай, солнышко, освети и согрей меня своими первыми лучами.       Совсем немного ещё полюбовавшись ею, я наклоняюсь с левого бока к её лицу. Втягиваю запах волос, всего на секунду прикрыв глаза от наслаждения, вплотную прислоняюсь щекой к её волосам и негромко выдыхаю прям в ушко:       — Ангелочек, я пришел…        Из-за того, что я щекой прислонился к её голове, то буквально почувствовал, как Яна сильно один раз дернулась всем телом, об этом свидетельствовало ещё то, что она резко разомкнула пальцы, поэтому ошейник с негромким глухим звуком упал на пол. Больше она не шевельнулась, буквально застыла, кажется перестала дышать. Уже хорошо, по крайней мере, не вскочила и не сделала какую-то глупость. Жаль, что в таком положении я не могу видеть её лица, что уж говорить о глазах. Однако боковым зрением замечаю, что губы её никак не исказились. Я нарочно не двигаюсь и ничего не делаю, тоже застыл, как она, щекой всё так же прижавшись к её голове, а волосы всё приятно щекотали нос.       Давай же, ангелочек мой. Покажи мне, как нужно правильно меня встречать.        Покажи, что ты рада.       Ну, или хотя бы не расстроена.       Только через минуту Яна тихонечко отстраняется от меня, а потом также аккуратно поворачивает голову в мою сторону, её нос практически упирался в мои губы, слегка охрипшим голосом проговаривает:       — П-привет, Кроули..        Ни радости, ни возбуждения от одного моего вида.       Ах-х, как жаль.        Но Яна не расстроена и неприятно не удивлена моим приходом, страха и ненависти тоже нет. А главное, что не было русского акцента. Она выглядит немного потерянной, в глазах, читается замешательство и изумление, веки слегка прикрыты, и не смотря на резкий и неожиданный подъем - заспанной. Лапуля снова застыла, но на этот раз внимательно смотрела на меня.        — И тебе доброе утро, дорогая, — шире улыбнулся я, нехотя отстраняясь от неё, вставая и выпрямляясь . На самом деле, я очень рад. Это же какой скачок в наших отношениях, всё же смог донести с первого раза, как нужно встречать меня. Да, не улыбнулась, даже не попыталась, да, радости особой нет, но и этого всего могло не быть, слишком мало времени прошло. Просто, как всегда, я нетерпеливый, всего хочу сразу и всё. Ангелочек попросту не поспевает за моими желаниями, хотя уже старается, а это уже замечательно.       И как обычно, своей покладистостью она возбуждает меня ещё больше.        Та-ак, Кроули, притормози, чтобы всё не испортить в самом начале.       (повторный печальный опыт нам не нужен)       Лапуля прекрасно знает, зачем я прихожу в первую очередь. Поэтому ей тоже нужно разогреться, разговоры и более-менее сдержанное поведение больше вызовут у неё доверие ко мне, чем открытые и напористые действия.       Хотя стояк через ткань брюк уже невозможно, чисто физически, скрыть. И как бы смешно или печально это не было, думаю, что лапулька уже привыкла к этому давно.        Я тоже не железный, милая моя.       Как и ты.       Яна, опустив ноги на пол и протирая глаза, негромко пробурчала:       — Уже не утро, — я неволей усмехаюсь от её сонного вида и слов. Раньше бы она точно сказала что-то вроде «уже не доброе». Определенный прогресс. — Я правда ждала тебя, просто… — Яна зевает и прикрывает правой ладошкой свой рот. Замечаю с правой стороны дивана небольшой круглый столик, где стояла наверняка остывшая и полная кружка черного чая. Знаю и вижу, что ждала, ангелочек мой. — … Задремала немного. Что-то случилось?       Оу, лапуля, ну это слишком мило, чтобы быть взаправду, но всё же это происходит.       В один простой вопрос ты вложила несколько вопросов, где одновременно спрашиваешь:        Почему ты опоздал?       Всё ли хорошо?        С тобой ничего плохого не случилось?       (я волновалась)       Так и представляю, как ты задавала эти вопросы Винчестерам после удавшийся охоты. Конечно, более встревоженным и озабоченным видом, опасаясь за их здоровье, но тем не менее.        Ангелочек мой, ну почему ты вместо ответа просто не позволишь себя расцеловать за такое восхитительное поведение? Но не могу игнорировать тот факт, что меня это настораживает. Нет, я безусловно рад таким изменениям в её поведении и отношении ко мне, но как-то слишком резковато. Неужели так хорошо усвоила наказание? А неделя в одиночестве дала такой быстрый толчок? Не знаю. Может быть и то, что ты уже на грани и что-то задумала, в таком состоянии, что тебе уже будет плевать на итог. Сработает, отлично, значит, ты должна сбежать и связаться с Лосяшем, вот же он удивиться. Не сработает, вау, неужели смирилась с неминуемыми, в этом случае, пытками и мучительной смертью?        Интересно, а рассматривала она вариант, что я перестану просто напросто хорошо к ней относиться и превращу её жизнь в ад? Просто сделаю её сексрабыней и всё, тут пытать особо не надо будет, хотя для неё это и будет самая страшная пытка.       (как что-то вроде с Амели)       Я отмахиваюсь от этих мыслей, даже чуть дернул головой.       Рано ещё что-то загадывать. Нужно всё так же пристально за ней наблюдать, и лапуля сама выдаст себя с головой. Может, она действительно сдалась? Наконец-то поняла, что сопротивляться бесполезно и этой близости быть? В том-то и дело, что в это мало верится.       Яна Шварц та ещё воительница.       Просто так она не сдастся.       А если это так, значит, моё солнышко будет врать мне и нарушать саму основу.       (пути назад уже не будет, ибо это конец)       Но в то же время, солнышко может меня удивить, если только захочет. Поэтому буду до конца верить в лучшее, что никаких глупостей она не совершит, тем самым подписав себе и нашим зарождающимся отношениям смертный приговор. Яна всё же не дура, дважды одни и те же ошибки совершать не будет.       Если их делать, то только новые.       Дальше испытывая моё терпение.       — Кроули?..       Я так задумался, что не заметил, как Яна сама встала на ноги напротив меня, в руках она крепко держала ошейник, ее неуверенный взгляд был сосредоточен на мне.       Вот видишь ангелочек, не могу выкинуть тебя из головы, даже когда ты рядом со мной. Что ж пока просто наблюдаем и делаем выводы. Всё может быть намного проще и банальней, чем я думаю.       (как же хочется, чтобы всё так и было)       — Всё нормально. Просто дольше чем думал провожал одну нашу старую знакомую. Ничего особенного, — усмехаясь, отмахнулся я. Стоит ли делиться подробностями? Можно было бы, не со всеми, конечно же, но я дал слово, что больше не буду упоминать эту сучку сегодня. Тем более, Яна и Винчестеры, вроде как за последний месяц сработались с Мэг. Конечно она демон, в первую очередь враг и сомнительный союзник, но вдруг Яна хоть какими-то, но чувствами прониклась к ней? А ведь она может, только дай повод. Не зря Мэг так удивилась, когда узнала, что лапуля продала мне жизнь, ещё назвала её «подруга».       Мэг и Яна. Подружки.       Бр-р, страх какой.       Будь я на месте белки или лося, то держал бы их подальше друг от друга.       Мало ли, ещё бы испортила моего ангелочка. Мэг всё портит и делает назло мне.       — Нашу старую знакомую? — неуверенно, но оживленно переспросила Яна. — Кто же это?       — Неважно, главное, что теперь она дома, — с улыбкой, но с нажимом ответил я, давая мирно понять, что не желаю продолжать эту тему.       Похоже, Яна поняла, куда я на самом деле отправил нашу знакомую, а может и догадывается кого. Впрочем, всё равно.       — Понятно… — растеряно ответила она и отпустила глаза. Ангелочек, как-то неуклюже переминается с ноги на ногу и слегка прикусывает нижнюю губу. Ей-богу, умиляет. Так и хочется протянуть руки, заключить в свои объятия и затискать, естественно с сексуальным подтекстом. — Что ж, если ты пришел… вот, — она протягивает ошейник, не скрывая своей явной грусти. — Я подумала, что ты сам захочешь его надеть. Держи.       Я забираю из её рук кожаный ошейник, перед этим незатейливо касаюсь руки и поглаживаю большим пальцем мягкую кожу. Сильней сжимаю бордовое кольцо и пристально вглядываюсь в золотой жетон с её именем.       Даже не попыталась скрыть своё уныние от предстоящего дня. Хотя тогда это точно вызвало бы больше подозрительности, если вспомнить, как ей «понравился» первый день собачки.       Не могу сдержать улыбку и громко усмехаюсь, сам прикусываю нижнюю губу, прям как она.       Вот что ты делаешь, мой ангелочек?       (временами, ты можешь быть хитрой, прям как я)       Думал об этом ещё со вчерашнего дня, когда очередной раз прокручивал в голове, нашу последнюю встречу в ванной комнате. И пришел к выводу, что решу, когда погляжу, как она воспримет мой визит сегодня. Вуаля, лапуля не разочаровала как же я теперь могу её разочаровать в ответ? Да и, если честно, нет у меня сегодня столько работы, чтобы нас занять, а целый день давать команды «сидеть» и «рядом», кидать ручку, чтобы принесла, быстро наскучит. И, пожалуй, нет уже такого предвкушения, азарта, запала, как было в первый день. Там, я немного злился на неё, за то что она обвинила меня в нечестности во время последней игры, хотел наказать, поэтому желание поиздеваться над Яной было на высоте. Тем более, раз она от одного взгляда на ошейник не может скрыть своей печали, то вряд ли во время процесса будет «махать хвостом» от счастья. Что в сумме получается:       я больше не хочу, чтобы Яна была моей собачкой.       Кроме того, два дня назад, вместе со своими игрушками, я сходил в один из своих любимых ресторанов, чтобы развеяться. Так давно не ходил в подобные заведения, даже что-то поел из тарелки Николь, пока та без умолку болтала. И каково же было моё удивление, когда я обнаружил за собой, как залюбовался одной танцующей парой. Ничего особенного. Классическая музыка, самая обычная пара, которые живут выше среднего, раз позволяют ходить в такие рестораны, хотя бы в раз месяц, а так заворожили моё внимание, что за несколько минут, навязчивая идея нарисовала красивую картину, как мы с ангелочком кружимся в па, вместо них. Даже не возбудился от этой сцены, то есть, возбуждение было, но совсем иное, такое предвкушающие, сладкое и тягучее, и одновременно легкое, словно сахарная вата оставленная на её губах, которую я, несомненно, почувствую при легком поцелуе. Мне захотелось с ней потанцевать, увидеть Яну в платье или как минимум в юбке, а не в этих вечных джинсах и брюках, такой женственной и трогательной. Просто захотелось понять, каково это потанцевать с ней, а не просто давать ей команды из-за злости, как какой-то шавке.       (иначе, дальше никакого прогресса не будет, никому не понравится, что с ним обращаются как с собакой, тем более в извращенно-игривой форме)       (ангелочек мой, всё поняла, не нужно попросту перегибать палку)       Джулия, моя наблюдательная шлюшка, заметила, как я неотрывно наблюдал за танцующей парой и, конечно же, решила проявить инициативу. Как только в моей голове промелькнула мысль:       «Почему бы собственно нет? До упада быть на танцах, не пьянея, напиваться…»**, как сразу же меня отрезало, будто и не было этого желания. Точней было, но только со своей красавицей, уж никак с очередной прошмандовкой. Хорошо, не очередная, а скажем так из элиты, но как это было нещадно мало перед моим солнышком. Что уж я там ей ответил, когда она начала меня откровенно раздражать своей назойливостью? Ах да, точно:       — «Моя милая, Джулия, Короли не танцуют с кем попало и уж тем более со своими шлюшками».       (они танцуют только с Королевами, и не всегда со своими)       Вот я понимаю профессионализм. Не обиделась, губки дуть не стала, и уж точно заводить скандал. Понимает, что ей это непозволительно и непростительно. Лишь обняла за шею, чмокнула в губы, лучезарно улыбнулась и сказала, чтобы я не был такой злюкой, и сразу же куда-то убежала в толпу и гущу светских бесед и сплетен. И тут поняла, что меня в этот момент нужно оставить одного, не зря она одна из самых умных и полезных игрушек.       В принципе, я не был разозлен, просто… раз за разом размышлял, как быстрей получить от Яны взаимности. Я дал обещание, но это же не может продолжаться вечно? Уже прошел почти месяц, а до этого ёще один с лишним, результаты и прогресс есть, но очень мало, медленно, я не могу столько терпеть. Вот поэтому сидел в одиночестве, попивая любимый огненный напиток, и размышлял. Забавно, что не пришел к конкретному выводу, как обычно. Да и не получится с ангелочком идти по определенному плану. Скелет проекта есть, моего желания, немного её подтолкнуть к действиям, импровизация и всё у нас получится. Просто нужно ещё немного времени.       (только бы хватило терпения, ведь с каждым разом всё меньше и меньше получается сдерживаться)       Хотя к кое-какому определенному выводу, я всё же пришел.       Что, несомненно, потанцую с Яной, хотя бы банальный вальс при удобном случае. Так почему бы этот случай не использовать прямо сейчас, когда она вовсе этого не ожидает? Снова приятно удивить и очередной плюс в мою сторону. Танец – это язык тела, эмоций и чувств. Может как раз через него легче и быстрей будет донести от Яны, что я хочу от неё?       Абсолютной взаимности.       Что я не причиню боли.       Буду также взаимен.       И только блаженство, никакого прошлого, что сковывает её.       (а возможно и убивает изнутри)       А вот и собственно пример, планировал я повеселиться со своей собачкой, но вместо этого мы неплохо, пожалуй, даже мило проведем время, раз мой ангелочек стала более разговорчивой и открытой, к тому же, это косвенно благодаря ей мне удалось развязать язык Мэг. За это я тоже хочу непрямо сказать «спасибо». Сначала потанцуем, потом обязательно погуляем, погода хоть за окном и пасмурная, но дождя нет, что уже хорошо. Прошлый раз мы отлично прогулялись,       (несмотря на то, что нас прервали на самом интересном месте)       мне очень понравилось, а затем по ходу прогулки и разговора найдем ещё, чем поинтересней заняться.       Я довольно улыбаюсь слегка ошарашенному лицу Яны, когда вместо того, чтобы надеть на неё ошейник,       (ещё успею, ведь столько ей придется наверстать в ущёрб моего терпения и болезненного стояка)       перекидываю его через спинку дивана, на который он собственно ловко приземлился, что последовал тихий глухой звук.       — Что..? — глаза расширились от удивления, ресницы так и хлопали в непонимании происходящего и незнания, чего же ждать дальше, она несколько раз поворачивает голову то в мою сторону, то в сторону дивана. Да, лапуля, вот так я люблю удивлять тебя и себя в первую очередь. А ты этого порой, совершенно не ценишь.       — Нет, ангелочек мой, сегодня у нас совсем другая развлекательная программа. Если, ты конечно, не против, — я обаятельно улыбался ей, опуская одну руку в карман, нащупывая телефон.       — Смотря, какая программа, — Яна сомнительно на меня посмотрела, взглядом следя за моей правой рукой. — Хотя выбора у меня всё равно нет, верно?       — Почему же? — нащупав телефон, сжимаю его в руке, но не вытаскиваю. — Ты можешь выбрать, я серьёзно. Либо ещё один день быть моей собачкой и выполнять любые команды, либо, — я делаю шаг к ней навстречу. — Потанцевать со мной, затем прогуляться, а дальше посмотрим, чем займемся… — голос на тон стал ниже при последних словах. Никак не могу себя полностью контролировать, когда думаю, чем мы могли бы интересным заняться. Как же хорошо, что и Яна это понимает.       И что радует – она спокойно реагирует, хотя всё ещё сомневается.       Ну же лапуля, не робей, только не сегодня и никогда.       — Потанцевать? — удивлено переспрашивает Яна, и что безумно радует до мурашек, без тени страха. — Кроули, извини, но я не особо сильна в танцах, так что…— она отводит от меня голову в сторону, будто в чем-то провинилась.       Оу, лапуля, не бойся, не буду я из-за этой мелочи возвращаться к прежней программе. Я уже думал о том, если твой ответ будет отрицательным, не потому что не хочешь, а потому, что думаешь снова, будто не можешь это сделать. Вальс не такой уж трудный танец, хотя английский вряд ли получится станцевать. Но научить её азам вполне возможно, если она никогда не пробовала танцевать, что немного печально. Ведь каждая девочка в юности мечтает потанцевать вальс со своим возлюбленным. Ни за что не поверю, что и Яна когда-то не мечтала об этом.       (так пускай, я и буду тем возлюбленным)       — Мастером танцев быть и ненужно, лапуля, — левой рукой нежно касаюсь её подбородка, заставляя её посмотреть на меня. Не удерживаюсь от искушения и большим пальцем провожу по её нижней губе и томно, тихо выдыхаю. Яна на несколько секунд отпускает глаза, следя за пальцем, но всё же, будто доверившись мне, поднимает взгляд и сморит в мои глаза, когда я же не мог отвести их от её мягких губ. — Вальс танцевать умеем? — хрипло проговорил я, убирая руку с её подбородка.       — Вальс? Д-да, умею… — ангелочек, словно приходит в себя от моего гипнотизирующего взгляда на её губы. — Только это было так давно, не знаю… боюсь, я буду очень неуклюжей партнершей.       Прежде, чем вытащить телефон, я рефлекторно смерил Яну слегка ехидным взглядом, будто так и спрашивая:       «Куда ещё более неуклюже?»       После таких моих громко говорящих за меня, двусмысленных взглядов, которые, пожалуй, не понял бы слепой, просто потому, что не увидел, лапуля обычно громко вздыхала от злости, либо закатывала глаза, так и сдерживая в себе колкий ответ, а иногда и вовсе могла вспылить. На этот раз Яна никак не реагирует, если только пожимает плечами, мол, вот такая уж я. Вот и правильно, я же не со зла над ней насмехаюсь, а любя. Порой и правда интересно, на охоте ангелочек бывала такой же неуклюжей или из-за выброса в организм адреналина справлялась со своей неловкостью в повседневной жизни?       — Всё будет, нормально лапуля, не переживай, — а то действительно начнешь мне на ноги наступать от волнения. Достав телефон из кармана, чтобы найти нам подходящую мелодию, снова спрашиваю ангелочка, не глядя на неё. — Где научили танцевать, дорогая?       Многие и вовсе не знают, что такое вальс, что уж там танцевать в наше время, а Яна как всегда приятно удивляет. Пусть и давно, главное она знает азы, значит, будет проще вести её.       Потому что с легкостью последует за мной.       — В школе, — прочистив горло, сделала она небольшую паузу. Януля после карточного марафона, знает, как я люблю все подробности, поэтому без лишних моих просьб продолжила делиться деталями. — В выпускном классе нас всех научили. Многие школы тогда, пожалуй, и сейчас на последнем звонке любят устраивать выступления с вальсом. Легкий танец, да и, — Яна слегка усмехается. — Девочкам очень нравится.       — Оу, значит, в последний раз ты танцевала на своем выпускном? Сколько тогда тебе было? Лет семнадцать? Тебе понравилось? — отвлекся я от поисков, чтобы взглянуть на своего ангелочка и завалить вопросами. Так и представил совсем юную, по сути, ещё девчонку, семнадцатилетнюю Яну Шварц в торжественном наряде вместе со своими одноклассниками. Более миловидной, чем сейчас, но не такой женственной и чего уж греха таить, если она только захочет, по-настоящему сексуальной. Хотя юные девочки никогда особо меня не привлекали и не возбуждали. Натерпелся же я тогда от пристрастий Лилит.       — Шестнадцать. Через полгода должно было исполниться семнадцать, — ах-х, да мой ангелочек же родилась пятнадцатого ноября. Поистине особенный день: её день рождения, данное мной обещание, которое я до сих пор держу, хотя в любую секунду так и хочется сорваться, только дай она мне знать. Если дотерплю до того момента, когда Яна сама попросит меня взять её, обведу дату в календаре красным маркером, ибо я никогда ещё так не ждал, чего так сильно желаю. — Не совсем… — продолжала лапуля и замолчала, будто на секунду задумавшись говорить дальше или нет.       Поздно лапуля, я уже всё заметил. Но Яна моя умная девочка и не думала останавливаться, да и принципе совершать одни и те же ошибки. Я получаю настоящий экстаз от нашего прогресса в отношениях.       — Я не танцевала на последнем звонке, — собравшись словами, проговорила мой ангелочек, как-то грустно задумавшись, видимо мысленно вернувшись в минувшие дни.       — Почему? — искренне удивленно поинтересовался я.       — Ну… В актовом зале нашей школы было не так много места, как рассчитывали изначально. Поэтому в итоге вместо пятнадцати пар, танцевало всего пять. К сожалению, я не попала в их число, — Яна отводит от меня взгляд и качает головой. — Думаю во мне до сих пор эта подростковая обида на школу, точней на некоторых моих одноклассниц. Наверное, самое обидное было то, что мой брат не хотел танцевать, ему в принципе было на это всё равно, но его внешность и популярность решили за него, когда же моё мнение и слушать никто не стал. Господи, — ангелочек как-то вымученно улыбнулась себе под нос, сложилось такое впечатление, что всё это она говорила не мне, а больше себе. — Я так злилась, что не пошла на выпускной, после вручения аттестата. Хотя по рассказам Вадима и друзей, ничего такого интересного, я вроде бы не пропустила, так что… — она задумчиво посмотрела на свои ботинки. — Скорей всего… я ни о чем не жалею. Школа, несмотря, на всё хорошее, что она мне дала, вызывает не самые радужные воспоминания… ну, ты уже это знаешь, Кроули.       Да. Я всё знаю благодаря «Дураку». А ведь ангелочек, невзирая на так называемых задир, любила школу, любила учиться, узнавать что-то новое, хотя и окончила с тройками. Если не ошибаюсь математика и химия – её не любимые предметы. Это чувство, снова возникло во мне, как тогда во время игры. Так захотелось прижать её к себе и защитить от всяких забияк, от всяких Винчестеров и ангелов… Ничего, совсем скоро, она поймет, что со мной безопасней, чем с ними.       (если только не злить меня)       — Получается, ангелочек, что у тебя не было твоего первого вальса? — по спине прошли приятные мурашки.       И даже в таких мелочах, я буду у неё первым.       Приятно до дрожи.       — Получается, что да, — правой рукой она взяла себя за локоть, и снова отвела взгляд, как будто чего-то стесняясь. От этого невинного жеста в паху загорело, что я аж нервно сглотнул от волны жара и возбуждения. Одно её невинное действие и буквально пожар похоти по всему телу. — Мне намного больше нравится идея потанцевать с тобой… Обещаю, что постараюсь, Кроули.       — Мне тоже, намного больше нравится эта идея, дорогая… — проговорил, я сиплым голосом, наконец-то выбрав мелодию. Думаю, это сойдет. Не классика, обычная красивая музыка, которая должна подойти для нашего темпа, как раз на две с половиной минуты.       Отхожу от неё, чтобы положить телефон, готовый проигрывать мелодию, на маленький круглый столик возле кресла. Как только мы с Яной будем готовы, мой быстрый щелчок пальцев и музыка польется из динамиков телефона.       Подхожу к ней практически вплотную и протягиваю руку, чтобы она вложила свою нежную ладошку. Прежде, чем дать свою руку, а другу положить на моё плечо, Яна тихо спрашивает:       — Кроули, почему? — глаза нарочно отводит от моих.       Ох-х, лапуля, это же очевидно, ибо по-другому быть не может.       — Потому что я так хочу, — спокойно и с нотками некой скрытой власти проговариваю я, сжимая в своей руке её ладонь и сильней, чем хотел, другой рукой, талию.       Такая теплая, приятная.       Только бы не сорваться сейчас.       Глухой и незаметный щелчок моих пальцев, легонько, нежными волнами красивая мелодия полилась из динамиков, обволакивая комнату в свои чары и заодно нас, вместе с Яной. Медленно и естественно уверенно, я веду её, а она беспрекословно следует за мной, совершая почти идеальное па. Раз, два, три и постепенно набирая темп, под такт музыки, мир закружился, перед глазами размытые узоры света и тени, только опущенное лицо ангелочка приковывает к себе взгляд расширенных глаз. Сердце начинает биться быстрей, чувства обостряются, это ощущение, которое охватило меня, когда я наблюдал за танцующей парой в ресторане, вновь вернулось в разы сильней прошлого. Тягучие сладкое чувство внизу живота вперемешку с огнем похоти – ничего подобного я давно ни чувствовал.       (если вообще чувствовал при этой жизни)       Мне так резко захотелось её обнять. Не залезть в трусики, не облапать грудь или как оголодавший зверь вцепиться в её губы. Просто обнять, почувствовать тепло её тела, мягкость кожи и еле горячее дыхание на шее. Возможно, прижавшись ко мне, услышать, как она шепчет, какие-то приятные глупости и носиком зарывается в ложбинку, между шеей и ключицей, вдыхая мой запах. Просто вместе застыть во времени, слегка покачиваясь в такт волшебности момента и мелодии.       Но музыка набирает обороты, также и мы набираем темп, увлекая друг друга в бесконечных па.       Видимо ангелочек так боялась облажаться, что пальцами сильно вцепилась в плечо, а глаза опустила, следя за своими ногами, чтобы не дай бог на мои не наступить. Это по её напряженным бровям буквально видно, по прямой спине, как струне, и дыханию, которое почти невесомое.       Ну-у, нет, красавица моя так не пойдет. Я не могу оторвать от тебя взгляд с самого начала, а ты то и делаешь, что прячешься от меня. Осознано или случайно, мне всё равно, главное, то, что этот танец – наш. Ни прошлого, ни гребаных Винчестеров, Мэг и долбанных демонов с ангелами. Пускай оно будет неидеальным и неуклюжим, пускай ты передвинешь свою ногу не туда или наступишь на мою, пускай, мне на всё это плевать, я хочу, чтобы ты смотрела на моё лицо, прямо мне в глаза, как я в твои.       Хочу, чтобы ты, Яна, хотя бы на секунду почувствовала то, что чувствую я.       (почувствовала то, что вызываешь в моей испорченной багрово-кровавой душе)       — Посмотри на меня, — хотел сказать я с обаятельной улыбкой, даже с легкой усмешкой, однако лицо застыло в каменной бесчувственной маске, а голос прозвучал слегка пугающе.       (потому что, да, чёрт возьми, меня обижает, что она не хочет смотреть на меня в такой важный момент)       Она медленно, осторожно, поднимает свои глаза на моё лицо. Вижу, как пробегает по лбу, губам, носу, щекам и наконец-то смотрит на мои глаза. Ни паники, ни страха, ни ненависти       (если только хорошо запрятала в своей душе)       (и, слава богу, даже думать не хочу, как бы я на это отреагировал)       я не увидел и того что хотел тоже. В её глазах была некая отрешенность и безмятежность, будто наш танец никак её не трогает, только тело выдавало, что на самом деле она очень напряжена и волнуется, что правая ладошка вспотела. Вместо злости, которую я ожидал, почувствовал такое разочарование и в какой-то степени печаль от безысходности, что еле сдержал громкий вздох от разочарования.       Сицилия чудесный миг в помойку.       (впрочем, она и не должна была видеть)       Ну чего я хочу от неё сейчас? С обещания ещё месяц не прошел, ещё месяц назад ангелочек так боялась меня, что не могла скрыть своей дрожи и русского акцента в голосе. Ещё неделю полторы назад она искреннее презирала меня, что не могла скрыть своего отвращения! Я вижу, что Яна старается, что с её стороны меньше сопротивления и неприязни, что она не хочет злить меня и дает, что может, но мне ужасно мало этого! Не привык так, у меня попросту не хватает терпения, как у ребенка и это ещё больше злит меня. Я привык, что когда чего-то или кого-то хочу, то получаю всё и сразу.       Но ведь, пусть со всем немного, так ничтожно мало, но я уже получаю от неё взаимность. Пускай почти ничего, но она уже, осторожно и робко, как умеет, но отвечает мне. И наш танец стал только началом.       Отпускаю на миг её талию, правой рукой закручиваю в легком вихре, что её хвостик уже порядком растрепался, как вновь раз, два и на третьем шаге, Януля не сильно, но ощутимо наступает мне на ногу.       — Прости-прости, Кроули! — залепетала она в панике, что лицо исказилось в испуге, глаза так выпучились, как будто она мне не на ногу наступила, а демонский нож уронила. — Я.. я н-не хотела, прошу, извини!       — Ничего-ничего, не останавливайся! — ни сколечко не расстроившись и не злясь на неё за это, подбадриваю бархатным голосом. Ведь ничего страшно, а так перепугалась, что ещё ближе ангелочка прижать к себе и я почувствую, как бешено колотится её сердце.       (всё ещё боится, но страх пытается подавить)       Ещё несколько па, вместе с утихающей мелодией мы замедляемся, что ноги только переминались с места на место, слегка двигая телом. Без лишних слов отпускаю её ладошку и кладу вторую руку на талию, лбом опираюсь об её лоб, ртом ловя её дыхание. Моё же дыхание перехватывает и становится тяжелым. Как только музыка окончательно стихла, меня разом накрывает столько чувств, и приятное, сладкое щекотное ощущение внизу живота, и в паху неприятно покалывало от тесноты и возбуждения, что я растерялся. Мне одновременно захотелось её обнять, поцеловать, руками обследовать всё её тело, бесцеремонно повалить на любом предмете в горизонтальное положение, резко распахнуть бежевую рубашку и ртом накрыть её грудь, языком играя соском ощущая, как тот нальется и станет тверже. Но так, ни на ничего не решившись из своих похотливых желаний крутившихся в голове, чтобы не напугать её, я не замечаю, как напором своего тела, преодолеваем небольшое расстояние, и прижимаю ангелочком всей своей массой к роялю, что одной рукой и ягодицами она опирается об него. Где-то на подсознательном уровне, решаюсь на самый невинный вариант, чтобы ещё больше не перепугать Яну, что неуклюже заключаю в свои объятия и, прижавшись носом к её виску, вдыхаю приятный запах пепельно-русых волос.       Я ничего не ожидал от неё. Было уже приятно, что Яна никак не выражает свой протест, ни хныкает, ни тяжело вздыхает, ни цыкает, а просто дала себя обнять. Да, вот так хорошо, пусть дыхание восстановится немного. Даже сам ещё не подумал, что буду делать дальше, как почувствовал, что ангелочек аккуратно протягивает свои руки и тоже обнимает меня, прижимается тесней, что мой возбужденной член упирается ей где-то по пояс. Теперь пришла моя очередь застыть от удивления на пару секунд, прям как она недавно.       — Спасибо, Кроули… — тихо прошептала солнышко, опаляя своим дыханием моё правое ухо. — Это было намного лучше, чем быть твоей собачкой, мне… — она делает небольшую паузу, носом прикоснувшись к моей горячей щеке. — Мне очень понравилось.       (ну неужели)       О, да. Это сладкое чувство ликования внутри.       Мне, правда, хотелось ответить сразу, улыбнуться, сказать, что ей не могло не понравиться, ведь я был на высоте, да и она молодец, но не могу взять себя в руки. В голове, как рой, неприличных мыслей, что другая пошлей другой. Не отдавая себе точного отчёта, моя правая рука спускается ниже и сильно сжимает её ягодицу. Наклоняюсь к её шее и резко целую, почти что кусаю, зубами задевая нежную девичью кожу. Только те засосы прошли, вот уже новые оставляю, как же до жути приятно. Яна ничего не сказала, даже не пискнула от удивления или страха, руки не убрала, и отталкиваться не стала, только телом непроизвольно дернулась сильно и задрожала, как осиновый лист. Пожалуй, и это стало сигналом, что пора остановиться.       (пока не зашел слишком далеко)       Раньше были другие знаки.       Тот взгляд. Сейчас я не вижу её глаз, но почувствовал бы буквально на коже сквозь одежду, если бы она вновь посмела на меня так посмотреть.       Хныканье.       Мрачное лицо, либо искаженное ужасом. Зачатки паники.       Недовольные вздохи.       Сдерживающие слёзы, которые поблескивали на глазах, грозясь вот-вот хлынуть.       Ну и любимое – русский акцент.       Сейчас я и половину не могу видеть того, потому что занят её прелестной и мягкой коже на шее. Впрочем, мне и не нужно видеть всего, чтобы знать наверняка. Сейчас ангелочек мой сдерживает себя, и я уверен, пристальней присмотреться в её отражении души, глаза и всё вывалиться наружу, как ниагарский водопад. В принципе, именно в этот момент, я не против, настрой бы ещё испортила и попросту разозлила бы меня.       (умница, всё делаешь правильно, не сопротивляйся)       Ведь твоё тело не может скрыть свои истинные ощущения, как ты, эмоции на лице. Вся дрожишь и вряд ли от сексуального напряжения, хотя ты ничего не говоришь, никак не показываешь своего протеста, словно ждешь продолжения.       Хотя есть всегда действенный способ, чтобы естественно проверить от чего ты дрожишь. Пару пальчиков запустить в твои трусики и всё станет ясно. Но самое обидное, что даже если ты возбуждена от моих прикосновений, от нашего головокружительного танца, солнышком моё, ведь, ни за что не скажешь для меня заветные слова, чтобы разорвать обещание. А зайдя, я так далеко, вряд ли уже остановлюсь, лишь хуже сделаю.       Твоё тело хочет меня.       Разум же кричит, чтобы я остановился и убрался, как можно дальше.       Что ж, свежий и холодный воздух нам сейчас не помешает.       — Да-а… — выдыхая, протягиваю я, нехотя отрываясь от её шеи. — А мне то, как понравилось, ангелочек мой, — отпускаю её ягодицу, чуть отстраняюсь, но объятия не разрываю. — Нам не помешает проветриться. Иди, оденься, я подожду тебя на улице, Яна.       Она растерянно посмотрела на меня, кивнула, и тот час же хотела стремительно уйти, как отталкивается от моей правой руки обратно и застывает на месте. Я слегка замешкался и не сразу убрал руки, словно кольцо объятий, которое не давало ей уйти от меня. Прочищая горло, отпускаю руку, лапуля с опущенной головой, без оглядки быстрым шагом выходит из комнаты, оставляя меня в одиночестве.       Не успели стихнуть её шаги в коридоре, сам же резко облокачиваюсь руками об рояль и громко вздыхаю. Тело всё горит от вожделения, еле сдерживаю желание не броситься за ней следом, чтобы не прижать какой-нибудь к стене и завершить начатое. Я так возбужден, что сам весь трясусь, как Яна минут назад, и в отличие от неё, я точно знаю почему.       Хочу.       Ужасно, безумно.       Пойти за ней.       И не снимая одежды резко в неё войти, чтобы только перестать чувствовать этот тупой зуд в штанах, будто сейчас член взорвется.       Я хочу её прямо сейчас.       (хочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочухочу)       (Я ХОЧУ ТРАХНУТЬ ЕЁ ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, И ПЛЕВАТЬ НА ГРЕБАННОЕ ОБЕЩАНИЕ!!!)       Закрываю глаза и глубоко, размерено вдыхаю и выдыхаю, чтобы немного успокоиться от волны ощущений, которые поглотили меня и пытаются унести в отрытый океан эмоций и чувств. Нет уж, это удел слабых людишек. Таких как Винчестеров, Бобби, даже Касик очеловечился, они всё делают на эмоциях, я же не такое ничтожество.       Я сдержанней.       Сильней.       Умней.       Поэтому всегда выигрываю и получаю то, что хочу.       На ватных ногах подхожу к столику и забираю свой телефон. Не хватало его забыть как в прошлый раз, а ведь незапланированный звонок по душу пророка может быть, когда угодно. И не делая больше ни шага, мгновенно перемещаюсь на крыльцо дома и снова опираюсь об перила.       Вдох, выдох.       Вдох, выдох.       (ах-х, вот она вековая выдержка)       Морозный и свежий воздух действует намного лучше, чем душная комната, где невесомо, но всё ещё витал её запах. На улице было холодно, градусник точно бы показывал ниже нуля. А пейзаж пожелтевшего и засохшей травы на поле, за которым дальше располагался сосновый, густой и всё такой же зеленый лес и вовсе действовал успокаивающе, что наконец-то поднял голову, дыхание более-менее восстановилось, и я залюбовался видом своей малой родины.       Забавно. Вот и закончилось моё терпение, которого и вовсе не должно было быть в начале, но откуда-то в недрах меня насгреблось со стен «души». Хотя нет, крупица осталась, ведь я всё же не пошел за ней и не трахнул где попало. Что стало последней каплей? Снова небольшая разлука на три дня? Её покладистость? Наш танец? Или те эмоции и впечатление, которые вызвала во мне, что вообще изначально очень странно и если не пугает,       (я ничего не боюсь)       то настораживает. Не в моем стиле терять голову от девушки, которую даже сильно хочу уже как несколько месяцев. И Яна тоже вызывает подозрения своей вдруг, откуда ни возьмись уступчивостью. Да, я этого хотел, вполне, может быть, что она прекрасно поняла то наказание и перестала открыто сопротивляться, потому что осознала, что это всё бесполезно и лишь злит меня. Моя девочка умная. Возможно, я злюсь, что это всё не искреннее с её стороны. Больше не сопротивляется, но всё так же закрыта от меня и это потихоньку сводит с ума.       Надо же.       Не тупоголовые демоны сведут меня с ума, а мой ангелочек. И смех, и грех.       Нет, просто не может всё продолжаться, как есть. Слишком долго терпел, я слишком долго делал ей поблажки и уступки, старался не пугать и не обижать. Себя любимого, я всё же люблю больше, поэтому довольно, меняем правила. В конце концов, я дал обещание, что не возьму её без согласия, поэтому специально оставил себе лазейку в прикосновениях и «невинных» поцелуях. И не пользуюсь этим, потому что опасаюсь       (боюсь)       лишний раз довести её до истерики.       Хватит.       Если даже этого малого я не буду получать, то не смогу сдержать своё обещание.       Яна должна это понимать, если не хочет, чтобы всё закончилось так плачевно.       Тем более, ангелочек уже должна желать моих прикосновений, а не трястись от страха. Её нужно подтолкнуть, разжечь пожар похоти, чтобы не могла больше себя сдерживать. А как не через практику это лучше всего добиться?       Яна должна будет пойти на встречу, потому что у неё не будет выбора. Иначе будет плохо, и не только ей.       Я довольно улыбнулся себе под нос от своих мыслей, когда открылась входная дверь и вышла моё солнышко, полностью укутавшись в пальто, подняв воротник, закрывая шею и часть щек. Нужно будет не забыть подкупить ей пару теплых вещей на зиму, ещё не хватало, чтобы заболела.       — Сегодня намного ветреней, чем в прошлый раз, да? — с кривой улыбкой проговорила она, сделав несколько шагов ко мне, но держа приличную дистанцию.       Ну, просто прелесть. Улыбается, мне, спокойно разговаривает, не кривит губы и не закатывает глаза. До сих пор нарадоваться не могу, но однозначно, к хорошему отношению привыкаешь быстро.       Мы же не допустим, чтобы оно вновь испортилось, Яна?       — Дай мне руку, я тебя согрею, ангелочек мой, — выпрямляюсь, протягиваю ей, левую руку, обаятельно улыбнувшись. Лапуля поколебавшись всего несколько секунд, снова улыбается мне неуклюжей улыбкой и протягивает ладонь.       Наши пальцы переплетаются и я сильней, чем она, сжимаю её руку. Действительно её ручка такая холодная, когда же моя рука горячая.       Как и впрочем, я весь. Давно бы согрел тебя в своих объятиях, а ты всё ломаешься моя дорогая.       Что очень глупо и зря. Всем бы такой «чести», как тебе.       Больше не говоря ни слова, шагаем по знакомому маршруту в сторону леса. Да и пару минут мне хотелось помолчать, до конца умерить свой пыл, собраться мыслями насколько это вообще возможно в её присутствии, только и сжимать руку, согревая. Любоваться окрестностями, которые за века практически не изменились и даже поностальгировать. Несмотря на всю никчемности моей жизни, хоть что-то хорошие в нем было. Величественные горы, густые леса, порой, когда везло, чистое небо над головой и редкое, но такое ласковое солнце. Конечно, всё это было летом или поздней весной. Зимой же у всех зад подмораживал, а что ещё хуже могло быть, в это и так безрадостное и беспощадное время года, если не хватало еды. Как же ужасно мало было радости в моей человеческой жизни.       Выпивка, шлюхи и порой чистое небо, а ещё реже солнце и тепла.       Словом, почти ничего хорошего.       Стоило пройти весь ад, чтобы нормально зажить.       — Чем занималась лапуля, пока меня не было все в эти дни? — отрываю взгляд от впередистоящего леса и перевожу на её лицо. — Соскучилась?       Знаю, что последний вопрос она обычно любит отпускать и ничего отвечать. Врать мне даже в таком простом вопросе непозволительно, поэтому Януля каждый раз надеется, что я не стану её допытывать. Ведь тогда придется сказать правду, которая мне не понравится. В таком случае, где смысл задавать ей этот вопрос, если она не отвечает и правда меня не устраивает?       Наверное, потому что я всё жду, когда ангелочек ответит:       «Да, Кроули, я очень по тебе соскучилась».       Я говорю, что соскучился по ней и это чистая, правда. Делаю ей приятно, а она как обычно совершенно не ценит моего хорошего отношения. Порой и не замечает. Терпение на исходе моя хорошая, нужно срочно что-то менять, работать над отношениями вместе, а не стоять в стороне, иначе будет плохо. Ни ты, ни я этого не хотим.       — Как обычно: читала книги, смотрела телевизор, временами сходила с ума от скуки пока не находила, чем ещё себя занять, — Яна тоже поворачивает голову в мою сторону, чтобы увидеть лицо. — Вот если бы у меня был интернет, я бы интересней коротала время пока ты где-то шлял… — она осекается, чуть прикусив губу, будто сказав что-то непростительное. — То есть работаешь, я хотела сказать, что работаешь. Извини, — и сразу же отпускает глаза, чтобы хоть как-то спрятаться от моих.       Ей-богу, такая забавная, интернет ей подавай. Что ж не плохую тактику выбрала солнышко. Это в тысячу раз лучше, если бы она сухо отвечала и почти всё время бы угрюмо молчала, как раньше. Так намного интересней.       — И да, спасибо за лоток с кормом, — тихо добавляет Яна, нарочно пряча глаза. — Как… как ты провел эти дни, Кроули? Х-хорошо отдохнул? — пытается она перевести тему. И снова не ответила на второй вопрос. Ладно, не в этот раз, опять.       «Нет, потому что тебя не было рядом».       — Не за что, ангелочек мой, — усмехаюсь я. — Не пугайся ты так, я ведь действительно все эти дни, где только не шлялся. Заведения, отнюдь, почти все приличные были. Пожалуй, да, я неплохо развеялся, но с тобой было бы намного лучше и эффективней, — я любопытно посмотрел на неё и неволей облизнул губы. — Интернет радость моя? — удивленным тоном произношу, будто никогда не слышал что это такое. Яна сразу встрепенулась и снова посмотрела на меня, глаза были серьезными и даже обнадеживающими. — Чтобы ты перерыла все возможные некрологи и начала бы охоту у меня дома?       Или попыталась связаться с Самантой, а возможно и с другими охотниками, сколько же она завела новых знакомств, пока целый год прожила у Бобби после повторного заточения Люцифера? Не могу быть уверен в точном количестве. А может и нет, не исключено, что Яна просто скучает, ведь интернет очень занятная вещь, тем более было бы интересно посмотреть историю её браузера. Однако есть риск. Любые технические средства коммуникации не могут засечь точное положение моего особняка, оно попросту выдаст не те координаты, но всё же. Это может повлечь новые и ненужные проблемы, если ангелочек по-умному и во вред мне воспользуется интернетом.       В конце концов, Яна не заслужила ещё моего доверия. Ведь так и пытается всё ещё соврать при удобном случае. Но радует, что уже намного реже и не так тупо. Пока по крупному не попалась.       — Нет, — отвечает она простодушно, однако прозвучало это как: «да, я так и хотела сделать, Кроули». Увидев мой скептичный взгляд, она выдала, — Нет, я бы просто… Читала бы новости, музыку слушала, да даже пасьянс лишний раз разложила бы. Кроули, ты и сам знаешь, какая крутая и интересная штука интернет. Я бы много чего бы там делала, чтобы не скучать, И возможно, — тихо вздыхает и добавляет, — почитала бы несколько некрологов тоже.       Ага, чтобы лишний раз расстраиваться, что ты не можешь остановить очередную нечисть, а значит, не спасешь людей. Ну вот что за рвение расстраивать себя, как можно больше? Ты, лапуля, и так себя лишними мыслями нагружаешь на счёт нас и своего прошлого, а новости всегда почти плохие, пока ненужно тебе всего этого.       К тому же, я постараюсь уделять тебе больше времени, чтобы ты не скучала.       — Ангелочек мой, чтобы получить интернет, нужно заслужить его, а ты, — слегка сжал её ладонь и дернул на себя. — Ещё не служила. И даже не стараешься, — в укор сказал я и противно усмехнулся.       А ведь, я теперь прекрасно знаю, когда ты стараешься и тем более хочешь.       — А чтобы ты вернул мой телефон, тоже нужно постараться? — осторожно спросила Яна.       — Тем более нужно, и ты прекрасно знаешь, как, — я довольно улыбнулся, но взгляд был насторожен.       Если интернет, ещё как-то можно ограничить и проследить, то телефон однозначно нет, хотя тоже всё можно, но нет, нет, нет ещё раз нет! Я уверен, что, даже поменяв симку, она как минимум выучила несколько номеров, на всякий случай, если они разбежались и потеряли связь между собой. Поэтому я на сто процентов уверен, что заполучив Яна телефон, она любым способом в первую очередь свяжется с младшим Винчестером. Кто знает? Может, узнав, в каком Яна положении       (в очень хорошем, но она ведь всё переберет)       Лосяш под чувством вины начнет её искать и досаждать мне, создаст тем самым ненужные трудности, а если и за Кевина возьмется?       Вот и вопрос на засыпку: мне нужна эта большая и лохматая проблема?       Нет. Боже упаси.       Поэтому Яне не нужен телефон.       Забавно, что я не знаю, как ангелочек должна постараться и что-то сделать, чтобы я вернул ей телефон. Точней ответ самый простой, она должна заполучить моё доверие, должна открыться мне полностью и ни за что ни врать. Что конкретно она должна сделать, я не знаю. Моя навязчивая идея здесь не причем. Я могу хотеть и трахать её одновременно, при этом ни капли верить ей. Хотя не отрицаю, что доверие в разы улучшило бы наши отношения.       Пока всё это выглядит для лапули невозможным, вот почему про телефон и интернет не стоит, и мечтать и уж тем более заикаться.       — Да, я знаю и хотела как раз об этом поговорить, — лапуля так резко останавливается, что потянула меня за руку, чтобы я остановился тоже. Её глаза были опущены. Создавалось такое впечатление, что она смотрела на наши соединенные руки, но нет, Яна о чем-то сосредоточенно думала. Лицо какое-то задумчиво-грустное.       То, что ты знаешь, не удивляет, а вот поговорить об этом и проявить инициативу первой, даже очень, что я не могу скрыть своего секундного изумления. Что же ты надумала моя красавица? Только не разочаруй, ведь держать себя под контролем, мне помогает только поры ледяного ветра, от которых я тебя закрываю.       — Поговорить? — без кого-либо желания, какой раз за день, я отпускаю её руку и становлюсь напротив, чтобы видеть перед собой. А точней глаза, ими она врать точно не умеет. — О чем именно, радость моя?       Яна, как назло, не поднимая на меня взгляда, притягивает к своей груди руку и похоже от нервов начинает несколько заламывать, тем самым пытаясь себя успокоить. Плечи задрожали, а из её раскрытых губ вылетел небольшой клубок пара. Неудивительно, ведь теперь ангелочек стоит к спине свирепой вьюге, которая мощными поровыми обдувает её, что выбившие прядки волос колышется на лице, прикрывая.       Пусть помучается от холода.       Ведь меня мучает.       — Я много думала за эти дни, ещё с той самой недели, когда ты долго не приходил, — Яна размеренно выдыхает и также вдыхает. — И.. пришла к выводу, что если дальше буду продолжать эту подпольную войну против тебя, то всё равно проиграю и будет… будет только хуже. — Она снова судорожно вздыхает, и затряслась от волнения и очередного касания ледяного ветра за спиной. Наконец-то поднимает глаза, где я вижу искреннее неуверенность в собственных словах. — Я просто хочу сказать, что… с-сдаюсь? — посмотрела ангелочек на меня вопросительно, будто я должен был подтвердить её слова.       — Но?.. — решил я помочь ей излить своё волнение и груз.       Снова не смог скрыть своего удивления, да чего уж там легко шока, сейчас бы любой это понял, посмотрев на меня мельком. Однако нужно до конца выслушать её, ибо всегда есть это проклятое «но», которое портит весь праздник.       — Но только на моих условиях, — твердо произнесла Яна эти слова, и не было, ни секунды сомнения, что она в них не уверена. Так уверена, что неосознанно сжала руки в кулаки на своей груди, а губы превратились в тонкую линию, смотря на меня не мигая. — Пожалуйста, Кроули, — умоляюще добавляет она.       Не сразу отвечаю ей. Хотя уже вижу, как складка образовалась между бровей от нетерпения или негодования, потому что я заулыбался такой блаженной улыбкой, а глаза уставились на ангелочка, но и, в то же время куда-то сквозь неё.       Твои условия? Всего лишь? Это тебе требовалось, чтобы наконец-то принять неизбежное? Довести до возбуждения и припугнуть, как следует, чтобы больше не смела на меня смотреть этим взглядом? И естественное время, боже, великое время, чёрт возьми. Так вот откуда всё эти резкие имения в твоем поведении? Ты думала, мучила себя в терзаниях, решалась в эти долгие недели в одиночестве и наконец-то мне это сказала.       Ты будешь моей, потому что ты сдалась, потому что ты смирилась, потому что рано или поздно ты сама этого возжелаешь. Господи, вот только ты, так умеешь делать, медленно сводить с ума, а через минуту до вести до ликования и дикого восторга. Холодный и свежий ветер больше не может утихомирить мой пыл, член так болезненно пульсирует от желания, что я сам задрожал, как она от холода. Хочется стремительно заключить её в свои объятия, сделать всё поочередно, что я, представлял, когда прижал Яну к рояли и обнял, плевать на разговоры, как же я устал от ненужных слов.       «Потому что я… сдалась?»       Дрожащий голос. Ясный взгляд и прикрытые губы.       Я готов видеть и слушать это вечно.       Как же это чёртовски приятно, сравнимо с моральным оргазмом.       Но я был бы не я, если бы на краю бездны похоти и возбуждения не взял бы в себя руки.       И, к сожалению, не в последний раз, но если сейчас разговор пройдет в том русле, как я думаю то, дальше будет легче.       Тебе продеться принять и мои условия, ангелочек мой.       Иначе, никак.       — Я тебя внимательно слушаю, Яна, — проговорил я хриплым голосом от волнения и предвкушения.       — Я больше не строю никаких надежд, что получится избежать… этого… как сказать правильно…       — Приятного и совместного время сопровождения? Думаю для тебя ещё и полезного и поучительного, — решил я помочь ей и невинно улыбнулся, хотя глаза так и горели огнем похоти, смотря прямо на неё.       И ведь не грублю и не надсмехаюсь. Это правда, пусть Яна и не детствиница, но невинна и наивна, до смешного, в плане разврата и удовольствия. Спорю, что сама не знает, на что способна, если только захочет. Так и жду не дождусь, когда начну развращать своего ангелочка на практике.       — Ха-х… ну да, — она нервно улыбается и на секунду боком отворачивается в сторону, поджимает губы и несколько раз кивает, делая неосознанно пару шагов от меня. Чтобы она не говорила, но неуверенность сочится из каждого её движения. Но плевать, она сама, осознано, пошла на это разговор. Назад пути нет, я не приму. — Да, — Яна снова смотрит в моё лицо. — Да, пожалуй, можно и так это назвать.       Ну да, даже гадать не хочу, как бы она это назвала. Хотя и не тяжело. Скорей всего, что-то вроде:       «Я больше не строю никаких надежд, что получится избежать стать твоей личной шлюшкой, игрушкой, секс рабыней» и так далее. Ей только верное подчеркнуть надо.       Как же я приятно тебя удивлю, ещё спасибо скажешь.       — Так какое твоё условие, ангелочек мой? Чего ты хочешь, чтобы полностью расслабиться и не волноваться впредь?       — Мне нужно время, чтобы… п-привыкнуть к т-т-тебе-е, — очередной подъем холодного ветра и Яна задрожала сильней. Щеки и нос покраснели. — До конца свыкнуться с… неизбежн-ным.       Оу, лапуля, я обязательно помогу тебе привыкнуть ко мне. Процесс будет очень занятным и сладким, раз ты сама этого захотела.       Надо же, да у меня дежавю. Хотя это было очень предсказуемо, чего же она ещё могла попросить? Свободы? Яна и так относительно свободна, тем более это уже бы нарушало основу нашего договора, если конечно, я сам добровольно её не отпущу.       (что очень вряд ли)       Да и кого чёрта, она вообще может у меня что-то просить в таком положении, когда я и так к ней великодушен и терпелив? Предоставил столько возможностей, любой бы мой пленник о таком бы мечтал. Но на какие уступки не пойдешь, чтобы заполучить взаимность.       Искреннею.       Полная отдача во всем, чтобы ангелочек сама этого хотела.       Ещё немного времени и так бы пришлось потратить, но если это её успокоит, то я дам его ей. Точней нам. Может мне тоже нравится постепенно изучать твоё тело и привычки? Это возбуждает ещё сильней, если ты не мешаешь.       — Сколько? — бесцветным голосом спрашиваю я.       — Полгода, — сазу же отвечает она.       Наглость – второе счастье, Яна? Но далеко не в твоем случае, и уж тем более со мной, когда моей наглости хватит нам обоим с головой. Наивно было рассчитывать, что я дам тебе столько времени.       — Нет, радость моя, — спокойно ответил я и медленно покачал головой, усмехаясь. — Ты и так живешь в моем доме несколько месяцев.       (испытываешь моё терпение, рискуя своим здоровьем и не только)       Не наглей, ангелочек мой. Но раз тебе нужно время, я могу дать тебе месяц…       — Три! — в надежде и возбужденно, резко выкрикнула Яна.       — Два… — делаю уступку. Такие горящие глаза. Ангелочек мой ещё никогда на меня так не смотрела, даже когда заключала со мной сделку. Будет жаль его безжалостно погасить. Рука просто не поднимается, не в том я настроении, чтобы издеваться и причинять ей боль.       Больше всего на свете, чего я сейчас хочу так это почувствовать её тело в своих объятиях и знать, что я могу делать с ним всё, что моя душа пожелает. А Яна только ответит взаимностью.       Целовать, терзать в припадке оргазма и слышать, её и свои громкие стоны удовольствия.       — Два с половиной! — лапуля сильно прикусывает губу, понимает, что явно наглеет и рискует, но не может упустить шанс выиграть себе больше времени. Она морщит лицо, будто сейчас заплачет и горячо, но тихо восклицает. — Пожалуйста, Кроули!       Ах-х, раз уж два месяца дал, то ещё две недели большой роли не сыграют, и если всё пойдет по плану, то Яна сама уже будет изнывать от желания, но наверняка, не решиться об этом сказать раньше времени. Что ж, вот и мне представится шанс над ней поиздеваться, как следует. Буду доводить её до такого состояния, что она будет умолять дать ей кончить. Оу-у, а как же она буквально будет краснеть, и сгорать от стыда в первое время. Пожалуй, это стоят ещё две недели.       Это всё равно лучший исход, который я изначально представлял.       Потому что здесь, Яна смогла сделать шаг первой.       Хотя я думал, что придется его «выпытывать» из неё или как обычно, делать самому.       А ангелочек решилась сама.       — Два с половиной месяца… — неспешно проговариваю я, будто пробуя слова на вкус. Даже не удержался и губы облизал, и ведь вкусно. Сколько эти два с половиной месяц предвкушают наслаждения. — Хорошо. Если через два месяца у нас будет одиннадцатое февраля, плюс ещё две недели, м-м… — поджал я губы и слегка закинул голову вверх, быстро складывая цифры в уме. — Двадцать пятое февраля наш день икс, ангелочек мой! Отметь у себя в календаре, может ещё, будем через год отмечать годовщину и вспоминать прекрасные мгновения прошлого, — самодовольно улыбнулся я.       — Спасибо, Кроули, — выдыхая от облечения, сказала Яна, бросив взгляд полной благодарности и искреннего счастья. Её руки, всё еще дрожа от холода, расслабляются, что она положила их на грудь, глубоко вдыхая и выдыхая морозного воздуха. Глаза заслезились, но она по-настоящему улыбалась, кротко, но от счастья и, к сожалению, совсем не мне.       Интересно к чему она так рада? Хотела полгода, кое-как выпросила два с половиной. Даже если ты выпросила время, чтобы не только привыкнуть ко мне, а ещё для чего-нибудь это всё равно неизбежно, но раз тебя греет и делает эта мысль счастливей… то ладно. Теши себя ещё пустыми надеждами раз хочешь.       Ведь теперь мы прекрасное знаем, что двадцать пятого февраля, мне и твоего согласия будет не нужно.       Ты всё равно ответишь взаимностью, ибо сама на это согласилась, так сказать заочно.       Дороги назад больше нет.       — А теперь обговорим моё условие, — с обаятельной улыбкой сказал я, наблюдая, как за секунду вытянулось лицо Яны. Ангелочек оторопела, что не заметила, как сделала ещё несколько шагов от меня и уставилась во все глаза. Выпученными и озабоченными.       — Твоё условие?.. — она нервно сглотнула и выпускает большой клубок пара из-за рта. — О чем ты?       Ну, теперь моя очередь светиться от счастья с капелькой злорадства.       Что ж ты думала, красавица моя?       Что я дам тебе ещё времени и ничего не попрошу взамен? Я ничего не должен тебе, однако, если так быстрей получу твоей взаимности, то пойду на такие уступки. В конце концов, я же обещал, что и ты тоже получишь удовольствие.       — Я-яна-а, ты же не такая наивная? — протянул её имя в довольной, но безобидной улыбке, сделав один шаг к ней. — Всё честно. Я даю тебе ещё время, но наши дела больше не могут оставаться в том положении, в каком есть сейчас. Ангелочек мой, мне нужно больше, — проговариваю последнее слова на несколько танов ниже. — Ты прекрасно знаешь, чего я хочу от тебя, поэтому ты и попросила ещё времени. Поэтому я иду к тебе навстречу, но и ты должна пойти ко мне, иначе мы не добьемся поставленной цели, — делаю ещё один медленный шаг. Голос был уже хриплым от возбуждения, но и успокаивающим, чтобы дать понять, что я не настроен враждебно, чтобы Яна была спокойна и знала, что бояться не надо. — Солнышко моё, ты же знаешь и видишь, что я не могу больше терпеть, — на этих словах, Яна отпускает свой взгляд, будто хочет убедиться, что моя эрекция на месте. — Если ты не будешь давать мне то, чего я хочу, то я не смогу сдержать своего обещания. Ни ты, ни я, этого ни в коем случае не хотим, — останавливаюсь, нас разделяют несколько шагов. Смотря прямо в её серо-зеленые глаза, серьёзно, но ужасно до неприличия хриплым, что у меня появился шотландский акцент в голосе, проговариваю, — Не отталкивай и не бойся меня, когда я хочу тебя, и всё будет хорошо. Если не можешь пока ответить взаимностью, то не мешай. Вот моё условие.       На секунду мне показалось, что ангелочек застыла от паники и страха, что никак не может совладать собой и пошевелиться. А если бы могла то непременно бы убежала, но проходит пару секунд, как она заговаривает. Испуганно, но смело, что не отвела от меня своего взгляда, где читалось всё её бессилие и боль.       — Кроули, как не отталкивать и не бояться тебя, когда ты… — Яна на миг болезненно прикусывает нижнюю губу, явно подбирая слова, чтобы не нагрубить, и уж тем более не разозлить меня. — Когда ты такой… нетерпеливый, несдержанный. Иногда разговаривая с тобой, ты вроде нормальный и интересный собеседник, обсуждаем самые безобидные темы, как через секунду, тебя будто подменяют. Ты так резко меняешься… — Яна глубоко вздыхает, вся дрожит и теперь не только от холода, — Ты минуту можешь неотрывно смотреть на меня, как голодный зверь, на кусок мяса и молчать. Даже, когда я ничего не говорю… это очень жутко, это до ужаса пугает. Неожиданно можешь меня прижать к стене и… всю облапать, как будто это нормально, и ты… — она горько усмехается, кое-как справившись со своим страхом, но нервно приподняла уголки губ. — Я вижу, что ты всё время возбужден... я понимаю… Просто пойми, что мне страшны не твои прикосновения, а то, что ты вот-вот сорвешься и не остановишься. Ты был пару раз на грани, я видела это Кроули, думаю… т-ты с-сам-м пон-н-нимаешь, — она крепко обнимает себя за плечи, чтобы как-то прикрыться от свирепой вьюги так подло набрасывавшись на неё со спины. — Я.. в-всё ещё п-помню тот день…       Её слова вызвали во мне неоднозначную реакцию, хотя сильное возбуждение никуда не делось, если даже не стало сильней. Хотелось грубо и надменно обвинить её, что она сама виновата, что ей страшно, она сама себя накручивает, и да, просто так и резко прижать её к любой стене, чтобы облапать – это нормально. Таков наш договор, что хочу то и делаю с ней, Яна ещё не ценит моего хорошего отношения, а ведь не понаслышке знает, какое может быть плохое. Быть на грани и сорваться, разные вещи. Я всегда всё держу под контролем и прежде всего себя, иначе можно допустить такой хаос, если не начать самого простого. И отчасти, Яна сама виновата, что я бываю излишка груб и нетерпелив, лапуля сама не позволяет мне быть другим с ней.       Более терпеливым.       Более нежным.       Мне правда этого хочется.       Именно эта часть и победила, которая хотела необидно посмеяться над ней, заключить в свои объятия и сказать, что бояться не стоит, что, то недоразумение никогда больше не повториться. Я извлек из этого ошибки, так же как и она. Немного обидно только в том, что Яна не может полностью поверить моему обещанию. Хочет, но не может. Если я дал обещание то ни за что его не нарушу, даже всё время, ходя на границе допустимого.       Я не как её братья обманщики-Винчестеры, которые лгут себе же на каждом шагу.       Я не даю пустых обещаний и слов, чтобы под видимым сожалением и вины нарушить его.       Да, на краю пропасти, но не нарушу данное слово.       Особенно тебе, ангелочек мой. Я не подведу тебя, как младший братец.       (не бойся, всё будет хорошо)       — Да, я был на грани, но всё было под контролем, — проговорил я уже спокойнее, однако хрипотца всё равно слышалась в голосе. — Яна, ты не должна бояться, что я сорвусь и сделаю что-то не то. Я дал тебе обещание, что не возьму тебя, пока ты сама этого не скажешь, хотя формально ты уже это сказала, — я усмехнулся, прикусив губу. — Но мы договорись на двадцать пятое февраля, так что ты не должна об этом беспокоиться. Знай, каким бы я не был нетерпелив, грубым и резким, как бы далеко не зашел на твой взгляд, я остановлюсь и не сделаю тебе ничего плохого. Знаю, что с честностью у Винчестеров было туго, поэтому ты так переживаешь, — замечаю, как Яна еле кривит губу и поднимает бровь в возмущении. Так и хочет скрипеть зубами, мол, как же я могу плохо обзываться об её любимых братьях? Ничего скоро всю правду узнает, и так же будет думать. — Но я не они. Я не подведу тебя.       (нас)       Поэтому постараюсь быть не таким резким и более терпеливым, ну а ты в свою очередь постарайся отвечать мне взаимностью. Хорошо ангелочек мой? — мне удалость почти совладать с голосом, я улыбнулся ей и на секунду прикрыл глаза, вытащив руки из карманов. Полностью показываю, что я открыт перед ней, и что мне можно доверять. — Договорились?       Яна медленно отпускает руки. Не мигая, затаив дыхание, она смотрела на меня, что с приоткрытых губ, с легким синеватым оттенком, не выпускалось пара. Яна медленно кивает головой, её лицо исказилось чувствами легкости и одновременно неловкости и озабоченности.       — Да… — она скалит зубы, и громко вздыхает, что всем телом задрожала. — Да, договорились. Я… я больше не буду сомневаться в тебе Кроули, — её слова так обрадовали, что я сам громко вздыхаю и выпускаю большое облако пара и улыбнулся.       Иными словами, Яна сказала:       «Я тебе верю, Кроули».       Для полного счастья не хватает:       «А я ещё хочу тебя. Возьми меня».       Ну, ничего, если всё пойдет по плану, то ангелочек скажет эти слова даже раньше двадцать пятого числа. Сейчас есть и другие мелочи, которые могут осчастливить и доставить неподдельное удовольствие. Пожалуй, прямо и сейчас проверю, как Яна выполняет мои условия. Самого утра грезил, как смогу притронуться к её груди и языком поиграть соском, и сейчас буквально, бери не хочу…       Хочу целовать и сжимать в своих объятиях до синяков.       Пусть прямо сейчас и не ответит.       Мне этого не нужно.       Пусть только не мешает.       Яна вновь захватил сильный озноб, когда порыв ледяного ветра обжигает холодом лицо и тело, сильно растрепав пальто и русые волосы.       — К-ак же х-холод-дно-о, — не выдержав, жалуется она, крепче сжимая себя в свои объятия, пытаясь нещадно согреться и укрыться от разъяренной вьюги. — Кроули-и-и пожалуйста пошли в д-дом-м… Я окоченела от х-холода.       Бедняжка моя. Сейчас я тебя согрею.       Я шире улыбаюсь от своих мыслей. Спокойно расстегиваю пуговицы пальто и пиджака. Не вижу, но знаю, как Яна удивленно на меня глазеет. Развожу руки в сторону и томно выдыхаю:       — Иди ко мне.       Ангелочек сразу всё поняла. Не заставляя ждать меня ни секунды, она быстро преодолевает между нами короткое расстояние и, запустив свои холодные руки под мой пиджак, сильно прижимается ко мне. Её дыхание опаляет правую щеку, с наслаждение вдыхаю запаха волос и сильнее сковываю объятия, прикрывая своим пальто, защищая от ледяного ветра. Яна сильно дрожала, забирая тепло моего тела, чувствую сквозь рубашку, как её холодные пальцы сильней цепляются за материю, вдавливаясь в спину. Всё это одновременно ужасно возбуждало, скрыть своё каменный стояк, при всем своем желании было невозможно, потому, что своим низом животом она прижималась к нему, и думаю, что прекрасно чувствовала через пальто и джинсы. Она так жмется ко мне, как будто хочет ещё плотней обнять, что мы слегка покачиваемся на месте, но я всё также крепко держу её. И намерен не отпускать даже на секунду.       — Правда, я горяч? — не удержался я, усмехнувшись.       — Теплый, — судорожно выдыхает Яна. — Очень теплый, — она зарывается мне в шею, обжигая кожу холодным и красным носом.       Дрожь проходит по всему телу, медленно выдыхаю и прикрываю глаза. Робкая улыбка не могла сойти с моего лица.       Желание наброситься на неё и сделать всё, что я представлял самого утра, никуда не делось, но при этом такое умиротворение накрыло меня вместе с ветром и не обожгло холодом.       Не переживаниями. Не раздражением.       (покой)       Хочется несколько минут постаять на месте и насладиться моментом, всё крепче сжимая своего ангелочка в объятиях.       Больше нет беспокойства, что лапуля вот-вот захнычет и испортит весь настрой, не будет раздражения с досадой, что она вновь и вновь отталкивает меня. Появилось стойкая уверенность, что всё пройдет так, как я хочу. Поэтому нет настроения, торопиться, спешить, словно успеть поймать те минуты, пока Яна может мужественно «терпеть» меня и подчиняться. Видишь, моя красавица? Чуточки взаимности творит настоящие волшебство. А может, произойдет чудо, и ты тоже присоединишься? Ведь это как игра, интересная и приятная, которое приносит одно удовольствие, ещё больше завлекая. Может тебя разогреть, и ты тоже вольешься в неё со всей страстью…       (может не сегодня, но обязательно в ближайшем будущем)       Щекой сильно трусь об её, заставляя поднять голову и посмотреть на меня. Яна повинуется моему жесту, она почти согрелась и не дрожит, а руки уже не так цепляются за рубашку и не опаляют холодом. Как только её дыхание коснулась моего подбородка, я слегка наклоняюсь и губами накрываю её губы, воздушно и невесомо целую, буквально, как она меня когда-то во время заключение сделки. Как же это было давно, только призрачные воспоминания…       Мне хотелось взять её силой, но вместо этого постепенно и медленно целую её, исследую весь рот, языком проникая глубже, смокая вкус наконец-то дотянувшись до любимых губ. Ангелочек отвечает не сразу. Словно привыкая ко мне, она шаг за шагом, раскрывает шире рот и поддается вперед, позволяя углубить поцелуй, чувствую, как одна её рука сжимает мою рубашку в кулак. Сама чуть ли не подставляет свой язычок, чтобы я смог его посасывать, простонав сквозь поцелуй, переложил правую руку ей на затылок, чтобы прижать к себе ещё сильней. От воздушности не осталась и следа. Властный, страстный, жестки, потому что Яне определенно уже не хватало воздуха и жгло дыхательные пути. Она не отталкивает, не сопротивляется, и слёзы не блестят на глазах,       (но и не тянется ко мне)       а только чуть прикрыты, потому что доверяет мне, знает, что я дам ей глоток свежего воздуха и вовремя остановлюсь.       Член не просто пульсировал от желания и разрывал ткань брюк, дискомфорт был такой, что уже приносил откровенную боль, умоляя о разрядке сию секунду. Где-то на краю сознания мелькает мысль, настоящий восторг, что не нужно больше оставлять свою солнышку, чтобы переместиться к своим игрушкам и получить фальшивое удовольствие на несколько секунд от яркой представленной картинки во время оргазма. Конечно, Яна не даст мне то, что очень нужно сейчас. Но лапуле и ненужно делать ничего, пока, чтобы по-настоящему расслабился и получил удовольствие, я всё сделаю сам, главное, пусть она будет рядом со мной.       Рядом.       Пусть только неровное дыхание.       Тихие и непроизвольные стоны.       Но мне нужно в своих руках, чувствовать её тело.       Её тепло.       Яна громко и судорожно вдыхает воздуха, когда переместившись, я неуклюже от нетерпения, опрокидываю её на диван в своем кабинете, и нависаю над ней. Всё так же сбивчиво вдыхая и выдыхая кислорода открытым ртом, она спокойно наблюдает, как я торопливо снимаю с себя верхнюю одежду и кидаю на другую сторону дивана. Резковато расстегиваю замок на её синем пальто и также, торопливо и небрежно, откидываю от нас. Моя рука потянулась, чтобы сорвать с неё рубашку и тут же остановилась, хотя ангелочек никак не препятствовала, даже нерешительным или укоризненным взглядом не наградила меня. Я криво усмехаюсь.       Ну как же я могу совершить одну и ту же ошибку во второй раз?       Тем более это её любимая рубашка, каждую золотую пуговку пришла обратно, сам тайком наблюдал за процессом, мечтая о том, что делаю сейчас.       И вместо того, чтобы дернуть за бежевую ткань и услышать, как пуговицы с глухим звуком рассыпаются по паркетному полу, я начинаю аккуратно их расстегивать. Каждую, это даже, как-то слегка меня успокоило, на секунду другую отвлекло. Тут-то Яна ошарашено посмотрела на меня, похоже не до конца веря, что я бережно расстегиваю пуговицы на её любимой рубашке. Не разодрал в клочья в припадке страсти, а чуть ли не бережно снимаю.       Ведь пообещал себе, что не буду портить её любимые вещи.       А как мы уже поняли, мы сдерживаем обещания, верно, ангелочек мой?       Распахнув рубашку, моему взору открывается аккуратный и напряженный животик, прикрытая грудь лифчиком телесного цвета, кожа покрылась мурашками. Прерывисто целую Яну в шею, заставляю её чуть подогнуться, чтобы я смог растянуть белье, на что она беспрекословно подчиняется.       Хватаю её за бедра и резко, поближе двигаю к краю дивана, что ангелочек от неожиданности ахает. Я не буду сегодня требовательным. Хотя мне очень бы хотелось, чтобы она приняла участье. Запустила бы свои пальчики в мои волосы и приятно бы массировала голову или обняла бы меня и снова бы прижалась крепче, да хотя бы шептала какие-нибудь приятные и сексуальные глупости своим хриплым голосом от вожделения. Впрочем, её сбивчивое дыхание, приятная альтернатива, возможно, я смогу заставить её тихо простонать, но думаю, что солнышко из-за всех сил будет его сдерживать. Что ж посмотри, кто кого.       Упрямая, до жути.       (смешная моя, я же знаю, что тебе нравится)       Сгорая от желания, мне хотелось, чтобы она сама взяла мой член в руки, начала бы приятно и нежно поглаживать, то слегка сжимая, рукой ускоряясь или наоборот медленней, доводя меня до экстаза.       Но ещё очень рано, сегодня я сам.       Рукой отодвигаю лифчик и губами примыкаю к её груди, языком играя и посасывая моментально затвердевший сосок. Яна тяжело дышит, но не произносит ни звука, боковым зрением замечаю, как её пальцы в лихорадке впиваются в ткань дивана, пальчики аж побелели. Глаза крепко зажмурены. Левой рукой, также накрываю другу грудь, чуть сильней и болезней, сдавливая и скручивая сосок.       Сам же спускаюсь на карточки, не прекращая ни на секунду целовать, терзать, облизывать и сосать её упругую, нежную грудь, оставляя красно-яркие засосы на бледной коже. Правой рукой, расстегиваю ремень, твердый член сам выпадает из тесных брюк, и начинаю себя поглаживать. Сначала слегка обхватывая рукой и медленно водя пальцами, вздрагивая от приятных ощущений. Но когда я всё же уловил тихий стон       (или громкий вздох?)       ангелочка, сильней обхватываю член рукой, всё быстрее и быстрее водя вверх-вниз, внимательнее прислушиваясь к её вздохам, сам постанывая сквозь поцелуи и легкие укусы.       С каждым движением руки, громким вздохом и ахами, моим или её, совершенно неважно. Я ощущал как приятное, парализующее чувство неминуемой разрядки, заставляет каждую мышцу тела напрячься, чтобы в конце концов сконцентрироваться в одной точке. Всё мысли растворились от приближающихся волн наслаждения. Сильней сжимаю её грудь, будто хочу убедиться, что ангелочек мой рядом со мной.       Моя… Моя… Моя.       Только моя.       Никому не отдам.       Любой твари глотку перережу и отправлю в свой личный Ад!       Резкое движение руки вниз, сильней сжимаю член и чувствую, как горячая струя спермы разливается по ладони. Яркий и острый оргазм накрывает меня с головой, ноги подкосились, и я неловко падаю на колени. Громко и глухо простонав, тело билось в приятных конвульсиях дрожи, что глаза закатились от блаженства. Левой рукой отпускаю её грудь, тут же облокачиваюсь об диван ладонью, судорожно вздыхая и выдыхая. Почти сразу же чувствую, как она обнимает меня за шею и притягивает к себе, позволяя расслабиться в её объятиях и восстановить дыхание, да полностью контроль над телом, оно так обмякло, что я только и мог прижаться сильней в ответ. Неловко обнимаю за талию и прижимаю голову к груди, удобно устроившись между её ног.       (как же хорошо… просто закрыть глаза и чувствовать, как бьется её сердце)       Не замечая, как Яна сильней скалит зубы и зажмуривает глаза, чтобы не расплакаться.