we'll make our home on the water / мы построим наш дом на воде

      В тот самый момент, когда Неверленд появляется на горизонте, Эмма снова начинает считать дни.       На четвёртый из каюты выходит мистер Голд. Щурится на полуденное солнце. Закатанные по локоть рукава рубашки, трёхдневная щетина… видеть его таким непривычно, но внимание горе-путешественников приковывает пузырёк с синей сверкающей жидкостью в его руке.       — Оно? — спрашивает Дэвид. Последние два часа он с Мэри-Маргарет играл в небезызвестную игру «Ловись рыбка большая и маленькая», но теперь они сидят прямо, прикрывая глаза ладонями, и не сводят взгляда с Голда.       — Оно самое, — от долгого молчания его голос осип, а под глазами залегли тёмные круги, которые видны даже с противоположного конца палубы. Он медленно ковыляет к штурвалу, бережно сжимая пузырёк, и остальные безмолвными тенями следуют за ним. Сердце Эммы бьётся быстро-быстро в предвкушении чего-то очень важного.       — И что нам делать, крокодил? — спрашивает Крюк, когда они все собираются на капитанском мостике.       Голд окидывает пирата мрачным взглядом, на что тот нехорошо ухмыляется.       — Пить, — он откупоривает пузырёк. В воздухе разливается аромат персиков. Эмме первой предлагают отведать таинственное зелье. Она мгновение колеблется, прежде чем забрать пузырёк, оказавшийся подозрительно горячим, мозолистыми пальцами.       Остальные внимательно следят за каждым движением, и Эмма, собравшись с духом, подносит пузырёк к губам, но в последний момент передумывает.       — Что-то не так, мисс Свон? — со вздохом спрашивает Голд.       Эмма качает головой, но не может заставить себя даже пригубить проклятое зелье.       — Просто… что оно с нами сделает? — спрашивает она, не сумев сдержать волнение в голосе.       Голд пожимает плечами.       — Поможет сойти на берег Неверленда.       Мгновение Эмма обдумывает его ответ.       — Оно не превратит нас в подростков, правда? — она легко может представить себя четырнадцатилетней, и это просто оживший кошмар какой-то…       Голд посмеивается.       — Нет, мисс Свон, — в уголках его глаз собираются морщинки. — Не должно.       — Ладно, — говорит Эмма, скорее себе, чем остальным. — Хорошо.       Она делает маленький глоток. Зелье оказывается сладким, после него остаётся необычный привкус на языке, насыщенный и острый одновременно.       Эмма передаёт пузырёк Реджине, которая, не задумываясь, делает глоточек и судорожно выдыхает. Следующий на очереди Крюк. За ним — Дэвид и Мэри-Маргарет. Маг допивает остатки и убирает пузырёк в карман. Эмма украдкой поглядывает на остальных. Они выглядят чуть беззаботнее, может, свободнее, но хвала небесам, никто внешне не помолодел.       — Ладно, приятель! — Крюк нетерпеливо раскачивается с пятки на носок. — Что дальше?!       — А дальше, — голос Голда звучит не в пример бодрее. — Мы поплывём в Неверленд.       Они дружно готовят корабль к отплытию. Поднимают якорь и расправляют паруса. Вскоре становится понятно, что они на самом деле приближаются к берегам Неверленда. Размытые зелёные и коричневые пятна прямо на глазах превращаются в деревья и холмы.       Эмма не может сдержать улыбки. Чувствуя, как её переполняет облегчение, она мысленно умоляет высшие силы сохранить жизнь Генри, пока они обыскивают остров.       До берега остаются считанные километры, когда на небо набегают грозовые облака, закрыв собой солнце и окрасив океан в тёмный серо-синий цвет.       Первая ослепительная вспышка молнии рассекает небо. Эмма вздрагивает, и замечает, что Реджина с тревогой оглядывается на неё, а когда она досчитывает до четырёх Миссисипи, раздаются оглушительные раскаты грома. Океан не на шутку разволновался, волны яростно бьются о борт «Весёлого Роджера», вынуждая корабль дёргаться и раскачиваться.       Дэвид и Мэри-Маргарет пытаются совладать с одним из парусов. У них ни черта не получается. И прихрамывающий Голд спешит к ним на помощь.       — Что за херня?! — кричит Эмма, не обращаясь ни к кому конкретному. Неделями на небе не было ни облачка. Но вблизи Неверленда на них, судя по всему, решил обрушиться самый настоящий муссон.       Реджина занята верёвками. Бледная, напряжённая, она внимательно следит за Эммой и выглядит при этом очень раздосадованной. Её внешнее состояние полностью отражает Эммино внутреннее. Неверленд — большой, тёмный и подозрительно зловещий — производит удручающее впечатление.       — Крюк! — кричит Эмма. — Что это такое?!       — Не знаю, сладкая! — пират всем телом налегает на штурвал в отчаянной попытке сохранить контроль над кораблём.       По ощущениям проходит целая вечность, но чем ближе они подбираются к острову, тем больше темнеет небо, сильнее становится бортовая качка, а волны обрушиваются на палубу с такой мощью, что никакой дождь не нужен.       Крюк сдаётся первым. Кричит, что они должны отступить и переждать ночь, потому что такими темпами недолго перевернуться, но работа продвигается медленно. Корабль неистово раскачивается — очень сложно устоять на ногах. Голд с трудом удерживает равновесие, и трость, скользящая по мокрой палубе, совсем ему не помогает. Позеленевшая Реджина стоит неподвижно, вцепившись в деревянный поручень, дышит носом и судорожно сглатывает в отчаянной попытке подавить тошноту.       — Ты в порядке?! — спрашивает Эмма, когда они опускают паруса. Дождь толком не начался, а они все промокли насквозь, и одежда противно липнет к коже.       Реджина кивает, но почти сразу перегибается через борт, её жестоко тошнит. Корабль снова кренится. Эмма, бросившись к Реджине, успокаивающе кладёт ладонь ей на спину.       — Эмма! — зовёт Мэри-Маргарет. Они с Дэвидом осторожно вели Голда к открытому люку, крышку которого держал Крюк, с тревогой наблюдающий за тем, как новая вспышка молнии рассекает небо.       — Иду! — кричит Эмма через плечо, прежде чем повернуться к Реджине, которая по-прежнему стоит, перегнувшись через борт, и тяжело дышит. — Как думаешь, сможешь добраться до люка? — Эмма успокаивающе поглаживает её по спине.       Реджина, зажмурившись, кивает. Начинает выпрямляться, но очередная волна бьёт в борт корабля, и её снова рвёт. Эмма морщится, но не спешит уходить, а остаётся с бывшей королевой, поддерживая за спину, пытаясь устоять и самой. Реджину продолжает тошнить. Всё её тело бьёт мелкая дрожь.       — Эмма! — снова зовёт Мэри-Маргарет, и в её голосе слышны безумные нотки. Дэвид стоит рядом с ней и тоже выглядит взволнованным. Раздаётся ещё один раскат грома, достаточно мощный, чтобы корабль начал вибрировать. Упали первые тяжёлые капли дождя.       — Всё под контролем! — отзывается Эмма. — Мы скоро!       Чарминги украдкой переглядываются.       — Хорошо… — отвечает Дэвид, с трудом скрывая волнение, и Мэри-Маргарет поддерживает мужа вымученной улыбкой. — Просто… поторопитесь.       Эмма кивает, показывает большие пальцы вверх и стойко выдерживает шквалистый порыв ветра. Когда за родителями, спустившимися в трюм, захлопывается крышка люка, она прислоняется боком к борту. Протягивает руку и заправляет влажную прядь волос Реджине за ухо. Прямо над головой сверкает молния, раскаты грома сотрясают воздух, после которых на них обрушивается неистовый ливень.       — Ты не обязана этого делать, — хрипит Реджина. — Ты должна быть с остальными.       — Всё нормально, — отмахивается Эмма. — Мне нравится дождь.       Реджина слабо улыбается, но корабль резко дёргается, и она снова перегибается через борт.       Эмма судорожно сглатывает и отворачивается. Один лишь вид Реджины сейчас вызывает у неё рвотные позывы, желудок неприятно сжимается. Эмма глубоко вздыхает в попытке расслабиться, зажмуривается, мысленно считает до десяти, отмечая про себя, что Реджина, стоящая в шаге от неё, дышит быстро и неглубоко. Она отворачивается, пытаясь придумать, что такого сделать, чтобы Реджина расслабилась и отвлеклась от бешеной качки. В голову не приходит ничего дельного, поэтому Эмма начинает выводить пальцем узоры на её спине, ничего особенного, просто солнце, звезда, линия горизонта, горы и деревья, берущие начало в области талии и уходящие выше, к самым лопаткам.       Через несколько минут Реджина и правда расслабляется. Напряжение из её тела уходит, а дыхание замедляется. Глаза закрыты, плечи опущены, но лицо приобрело нормальный оттенок.       — Лучше? — шепчет Эмма и осекается, запоздало осознав, что Реджина вряд ли расслышит её из-за разыгравшейся не на шутку непогоды. Но она, должно быть, слышит, потому что слабо кивает и мычит что-то неразборчивое в ответ.       Эмма, воодушевлённая тем, что её задумка сработала, продолжает выводить нехитрые картинки, всей душой желая, чтобы шторм закончился так же неожиданно, как и начался. Вскоре идеи для рисунков заканчиваются, и она решает написать что-нибудь жизнеутверждающее.       «Эмма» — выводит она печатными буквами. «Реджина. Генри. Дом»       — Что ты там пишешь? — спрашивает Реджина, а Эмма растерянно застывает, будто её поймали за чем-то противозаконным.       — Ничего! — она пробегается подушечками пальцев по мокрой ткани рубашки.       — Ясно, — в голосе Реджины слышится лёгкое разочарование.       — Просто… — Эмма выдыхает и, чувствуя себя конченной дурочкой, добавляет: — Я писала наши имена.       — Наши имена? — эхом повторяет Реджина. Ей, наверное, на самом деле стало полегче, потому что в словах сквозит привычная насмешливость.       — Ага, — подтверждает Эмма, продолжая старательно выводить буквы. Дождь постепенно стал стихать, а вместе с этим нормализовалось и дыхание Реджины. — Твоё. Моё. Генри.       Реджина ничего не отвечает, но Эмма, взглянув на неё, замечает промелькнувшую на бледном лице усмешку.       — Ладно, — Эмме почему-то неловко, возможно, из-за того, что её ладонь по-прежнему лежит на спине Реджины, и, видит бог, она такая худая, что можно при желании пересчитать рёбра. — Сможешь дойти до люка?       Реджина кивает и, пытаясь отбросить упавшие на лицо волосы, дёргает головой.       — Да, пошли.       Они без проблем добираются до люка, поскользнувшись лишь один раз, а трюм встречает их теплом и приглушёнными голосами. Мэри-Маргарет, Дэвид, Крюк и Голд засели в камбузе. В воздухе пахнет едой, и Эмма невольно передёргивает плечами, увидев, как в миг побледневшая Реджина смотрит прямо перед собой.       Эмма буквально тащит её прочь от камбуза — в каюту.       — Ты как? — спрашивает она. — В порядке?       Реджина снова кивает. Эмма помогает ей сесть на нижнюю койку, выхватывает из шкафчика махровое полотенце и набрасывает на плечи. Реджина, обессиленно упав на подушку, зажмуривается и дышит носом. Несколько мгновений Эмма следит за ней, обдумывая дальнейшие действия, а затем бросает короткое: «Я скоро!» Дождавшись ещё одного кивка, Эмма выскакивает из каюты и бросается в камбуз, где лихорадочно обыскивает шкафчики, пока не натыкается на коробку с крекерами. Стоит ей оглянуться на закипающий на плите суп, как живот начинает предательски урчать.       — Тебе нужно поесть, — говорит Мэри-Маргарет, тихо и нежно, словно не хочет напугать.       Эмма отвечает быстрой улыбкой.       — Знаю. Я решила захватить крекеры для Реджины.       Мэри-Маргарет растерянно моргает.       — Как она?       — Нормально… наверное, — Эмма жестом фокусника достаёт из тумбочки две бутылки воды. — Её немного подташнивает.       Мэри-Маргарет делает шаг навстречу.       — Мы обдумывали план атаки, — говорит она. — Сможешь уделить нам несколько минут? Заодно перекусишь.       Эмма, покосившись на выход из камбуза, задумывается. Шторм скоро окончательно стихнет. Им действительно нужно придумать план по спасению Генри, а Реджина так сильно вымоталась, что, скорее всего, уже крепко спит.       — Хорошо.       Мэри-Маргарет, неуверенно улыбнувшись, наливает ей в чашку суп и выходит в смежную комнатку, исполняющую роль столовой. Эмма спешит следом.       — Я всё-таки думаю, что это должен быть я, — немного раздражённо бросает Дэвид в лицо тёмному магу.       Эмма ставит на стол пачку крекеров, бутылки с водой и плюхается на соседний стул.       — Что ты должен? — попробовав суп, морщится, когда он обжигает язык.       — Готовим разведывающую миссию на завтра, — отвечает Дэвид. — Как только рассветёт, двое из нас возьмут лодку и отправятся на остров.       — Это безопасно? — уточняет Эмма.       Крюк пожимает плечами.       — В бухте есть небольшой причал, отлично скрытый джунглями от посторонних глаз. Самое оно, чтобы пробраться незамеченными и немного осмотреться.       — Мы предположили, что ты захочешь отправиться, — Дэвид окидывает Голда негодующим взглядом. — И я считаю, что я должен пойти с тобой.       — А я считаю, — зловеще шипит ростовщик, — что этот человек должен владеть магией, на тот случай, если придётся защищаться от того, что поджидает нас на острове.       — Ты про себя любимого? — осведомляется Эмма скептически. Не то чтобы она не доверяла Румпельштильцхену… Вообще, да, так оно и было. Не доверяла. Ни капельки.       — Вообще-то я про Реджину, — кривится Голд. — Но если её величество не оклемается до завтрашнего дня, то да, мисс Свон. Себя.       Эмма задумчиво дует на ложку с супом.       — Что скажете? — обращается она к Дэвиду и Мэри-Маргарет.       — Тебе стоит взять с собой того, кому мы все можем доверять, — отвечает Дэвид многозначительно.       Голд, постукивая пальцами по набалдашнику трости, закатывает глаза.       Эмма кивает, но с ответом не спешит, решив дать себе время до конца нехитрого ужина.       — Я согласна с Голдом, — произносит она наконец, бросая ложку в пустую чашку.       — Мне кажется… — возражает Дэвид.       — Мы не знаем, что нас ждёт на острове, но из того, что я видела, осмелюсь предположить, что одними мечами и смелостью мы не отделаемся.       — Эмма… — не сдаётся отец.       — Она права, — как бы невзначай произносит Мэри-Маргарет и получает от дочери благодарный взгляд. — На острове опасно. Магия — наше лучшее оружие.       Дэвид побеждено вскидывает руки:       — Уговорили, — и откидывается на спинку стула.       — Вот и славно, — Эмма, вскочив, подхватывает со стола коробку с крекерами и бутылку воды. — Поговорю с Реджиной, узнаю, что она обо всём этом думает.       Бывшая королева по-прежнему лежит на нижней койке, свернувшись калачиком, и глаза её закрыты. Стараясь передвигаться бесшумно, Эмма прикрывает дверь, но Реджина всё равно просыпается, садится и немного отодвигается, чтобы освободить ей место.       — Ну как ты? — спрашивает Эмма. — Получше?       Реджина пожимает плечами.       — Немного, — всё ещё очень бледная, она, похоже, нашла в себе силы переодеться в красные пижамные штаны и чёрную майку. Плечи у неё были белые, а ниже локтя — загорелая кожа.       — Я принесла тебе крекеров, — Эмма присаживается рядом, достаточно близко, чтобы соприкоснуться с бывшей королевой бёдрами. От Реджины пахнет мылом и зубной пастой, а немного подсушенные волосы слегка завиваются. — Подумала, не помешают.       — Спасибо, мисс Свон, — Реджина жуёт печенье очень медленно, будто боится, что оно попросится обратно. Но всё обходится, и она, покончив с одним крекером, тянется за другим.       Эмма терпеливо ждёт, пока она доест, и только после этого пересказывает разговор с остальными.       — Я с тобой, — не задумываясь, отвечает Реджина.       — Реджина… — было бы хорошо, если бы именно Реджина сопровождала её на остров, но она явно не в себе, и никто не знает, как она будет чувствовать себя завтра.       — Не обсуждается, мисс Свон, — не терпящим возражений тоном отвечает та. — Утром я буду в порядке.       — Ты этого не знаешь.       — Знаю, — теперь Реджина старается вести себя так, будто полностью контролирует морскую болезнь. — Я поеду с тобой.       Эмма тяжело вздыхает. Спорить себе дороже. Реджина так решила, стало быть, точка.       — Ладно.       Реджина довольно улыбается. Потягивается, чтобы устроиться удобнее, и Эмма, покачав головой, начинает вставать.       — Куда ты?       Эмма кивает на верхнюю койку.       — Спать?       — А… — плечи Реджины опускаются.       — Что-то не так?       — Ничего, — небрежно отмахивается Реджина.       Эмма снова ёрзает, собираясь встать, но в последний момент Реджина дотрагивается до её руки, останавливая.       — Просто… мне легче, когда ты рядом, — невооружённым глазом видно, как тяжело ей даётся признание, что она нуждается в Эмме. — Вернее, окружающий мир кажется более устойчивым, и от этого… просто легче.       Эмма растерянно моргает.       — Ага, — пальцы Реджины необычно холодные. — Ладно.       Реджина ложится, вжавшись в спинку кровати так, что её босые ноги оказываются впритык к Эмме. Мгновение та любуется пальцами её ног, маленькими и бледными, с наполовину облезшим красным лаком и растягивается в улыбке.       — Что? — бурчит Реджина.       — Вам бы педикюр, мэр Миллс, — Эмма едва касается её пальцев и улыбается ещё шире.       — Заткнитесь, шериф Свон, — Реджина отмахивается от её руки.       Эмма, удивлённая насмешливыми нотками, промелькнувшими в голосе бывшей королевы, хохочет.       Реджина внимательно следит за ней. Её тёмно-карие глаза кажутся почти чёрными. И Эмма внезапно осознаёт, в до чего же странной ситуации они обе оказались. За последние недели они здорово сблизились, теперь вот спать собираются в одной постели. Жизнь очень сильно изменилась.       Койка ужасно узкая. Улёгшись, Эмма чувствует, как Реджина прижимается грудью к её спине. Сердце громко стучит в груди. Эмме кажется, что Реджина не может этого не слышать, но она молчит, а через несколько мгновений она чувствует её руку на своём бедре.       — Всё хорошо? — спрашивает Эмма, решив, что Реджина пытается найти точку опоры. Ей не по себе. В каюте тихо, и она физически чувствует биение Реджининого сердца.       Бывшая королева кивает, задевая подбородком ей плечо, и отвечает: «Да». Горячее дыхание обжигает Эмме ухо. Воцаряется тишина, да такая долгая, что в какой-то момент у Эммы мелькает мысль, что, наверное, Реджина заснула. И вдруг она слышит едва различимый шёпот:       — Спасибо, мисс Свон.       — Не за что, — в тон ей отвечает Эмма, а через несколько минут слышит, что дыхание Реджины изменилось, стало глубже и ровнее, как если бы она заснула крепким сном.       Эмме не спится. Она лежит, пялится в противоположную стенку и вслушивается в приглушённые звуки. Звон посуды в камбузе, скрип корабля, шум волн. В какой-то момент глаза закрываются сами собой. Эмма обдумывает гениальный план: отправиться на разболтанной лодке вдвоём с Реджиной на чёртов остров, где затаился враг, которого они не знают и не понимают.       Дыхание Реджины остаётся размеренным, и Эмма пытается сосредоточиться на нём, позволяя себе забыться глубоким сном без сновидений.