Home

Большое скопление людей, находящихся на всей территории дома пугало и одновременно раздражало. Все эти дамы и господа, что прибыли сюда, были пропитаны фальшью. От них так и веяло неестественной добротой и заботой. Даже аромат их духов казался чужим для этих стен. С самого утра в доме царила суматоха. Каждую секунду можно было услышать чей-то взволнованный голос, доносящийся из любого угла здания. Даже директор, что всегда была спокойна как удав, была напряжена больше обычного, а взгляд её стал более суровым. Утро всех воспитанников началось с раннего подъёма и выдач парадной одежды. Почти вся предыдущая неделя была наполнена репетициями для концертных номеров, подготовкой аппликаций, в качестве подарков «гостям» и украшением всего здания. Украшения пестрыми гирляндами окутывали всё пространство. Они переливались и искрились, наполняя серое здание радужными оттенками. Благодаря им мрачные коридоры теперь напоминали сказочные декорации. Первое время такая резкая смена ритма жизни насторожила Има, но благодаря Минхёку всё встало на свои места. Он объяснил, что скоро будет «День открытых сердец» и что именно этот праздник взбудоражил многих. «В этот день много народу приезжает сюда. Кто-то из них волонтёр, а кто-то может быть твой будущий опекун. Всё зависит от воли случая. Чтобы показать себя в лучшем свете, мы всё это и делаем». - вспешке уточняет Ли. Вся эта праздничная атмосфера нравилась Чангюну, но чужие люди, что вальяжно расхаживали где им вздумается заставляли его насторожиться. К нему иногда подходили какие-то взрослые и задавали много вопросов. Но Гюн лишь невинно хлопал ангельскими глазами и испуганно глядел по сторонам, стараясь найти знакомое лицо, которое спасёт его от бесконечных расспросов и пристальных взглядов. Долгое молчание, что воцарялась между ребёнком и взрослыми, быстро вводило в старших. Именно поэтому, неловко краснея, неудавшийся разговор прерывают «будущие родители», быстро прощаясь с ребёнком и уходя от него подальше. Гюн напуган. Ему хочется спрятаться, чтобы его никто не трогал, и он наконец сможет вдохнуть спокойно. Чангюн долго думал где же ему лучше укрыться от посторонних глаз, и в голову не приходит ничего лучше, чем укрыться на чердаке. «Кто в здравом уме сейчас пойдёт на чердак? Все слишком заняты» - убедив себя в правильности своего решении, Гюн резво направляется в сторону чердачной лестницы. Быстро пробравшись через толпу и преодолев скрипучую лестницу, Им наконец обретает долгожданный покой. Так он думал, пока не заметил знакомый силуэт. Это был Джухон, он что-то усердно царапал в небольшом альбоме, то и дело убирая спадавшую на глаза чёлку. Чангюн подходит ближе и видит, как теплые лучи нежно ласкают чужую кожу. Ветер, переполненный всевозможными запахами, небрежно играется с непослушными прядями, что на свету отдавали рыжеватым окрасом. Это хрупкое мгновение кажется младшему волшебным, оно переполнено чем-то особенным и прекрасным, но всё рушиться, когда Ли, оторвавшийся от своего занятия, замечает чужое присутствие. - Эй, Чангюн, что ты здесь делаешь? – приподняв в удивлении своих брови, интересуется Хон. Гюн медленно подходит к месту, где гордо восседал его друг. Остановившись в метре от него и закрыв уши руками, он начинает мотать головой. - А, слишком шумно для тебя – с доброй улыбкой подмечает Ли – Что ж, я тебя прекрасно понимаю, поэтому присаживайся. Он отодвигается в бок, освобождая место для Чангюна. Гюн присаживается на пригретое местечко и краем глаза замечает очертания рисунка. Усевшись поудобней, Им смущаясь показывает пальцем на альбомчик в кожаном переплёте, находящийся в руках Джухона. - Ты всё-таки заметил – он открывает первую страницу и протягивает её младшему - На, смотри. Чангюн, заворожённый красотой рисунков, бережно перелистывает каждую страницу. У Ли становиться светлее на душе каждый раз, когда в глазах Има загораются звёзды при просмотре его незамысловатых набросков. Каждый из них был уникален по-своему, но их объединяла душа, заложенная автором. Каждый мазок или карандашная линия хранила в себе огромный спектр эмоций. Дойдя до последнего рисунка у Гюна перехватывает дыхание. На обычном листке бумаги былы изброжены необычайной красоты лилии. - Нравиться? На свой вопрос Джухона Им активно кивает головой. - Вот оно как. – старший улыбается – Я рад, что не мне одному они запали в душу. Я был очень удивлён, что такая красота находиться в стенах дома. Ух, аж дух захватывает. – он говорит эти слова, счастливо улыбаясь и вглядываясь в неизвестную даль за окном. Они обсуждают всё на свете, но когда разговор заходит о сути «праздника», то лицо Джухона резко меняется, от чего по телу младшего пробегают мурашки. – Да, я люблю украшения и праздники, но это… - он гневно сжимает кулаки и грозно смотрит куда-то в пустоту – Это всё абсурд. Мы как зверюшки на выставке. Эти люди приходят сюда и выбирают понравившегося. Как же это бесит. Ходят тут, улыбаются, подарки дарят, а на деле... Ещё одни взрослые пропитанные дерьмищем и жаждой денег. – его лицо все больше кривиться в отвращении - Как же я их ненавижу! Дают всем детям надежду. А я больше всего на свете ненавижу надежду. Это ужасное слово и чувство даёт нам веру в светлое и лучшее будущее. Будущее, которое таким как я и ты не видать, ведь все те люди, что находиться сейчас здесь и все те люди, что находятся за забором, уже всё давно решили за нас. – в порыве эмоций он пару раз бьёт себя по костлявым коленям - А ведь все мы не виновны… виновны те, кто подарили нам всё это – Ли обходит рукой по периметру – Хочешь знать, как я попал сюда? Как многие из нас сюда попали? – ответом послужил неуверенный кивок – Моим родителям было по 18 лет. Мама и папа были слишком молоды, когда я появился. Они были сами ещё детьми, и их понимание взрослой жизни было глупо и наивно. Даже я буду сам ребёнком это всё понимаю. Оба принимали наркоту… и совсем сторчавшись моя мать померла, а отцу я и вовсе не сдался. Он лично привёл меня в опеку… и вот теперь я здесь. – обречённо выдохнув, он поднимает свой взгляд Гюна. Не успевает он очнуться от эмоций, как чувствует крепкие объятия, наполненные таким нужным теплом. Маленькая нежная ладонь проходиться спине, даря спокойствие, от чего взбудораженный старший слегка расслабляется. Он отвечает на объятия и, уткнувшись носом с хрупкое плечо, тяжело выдыхает. - Прости, что наговорил… накипело – Хон прикрыв глаза окончательно расслабляясь. Он слушает размеренное дыхание Гюна и благодарит его в своих мыслях за то, что тот появился сейчас.