Hidden Places (Скрытые места)

      — У меня есть хорошие новости и плохие. — Калеб с раздражением кинул на пол свою зеленую спортивную сумку.       — Захваченная аудитория здесь. — Дин махнул рукой и ухмыльнулся, надеясь, что лучший друг не уловит его напряженности от разговора с Лосем. — Ударь меня плохими новостями.       — Это не может быть хуже, чем застрять за невидимым, пуленепробиваемым стеклом, — наивно сказал Лось, явно не привыкший к их «удаче».       — Джонни и Бобби едут сюда. — Калеб достал из сумки ржавую консервную банку.       — Папа придет? — Дин тяжело сглотнул, от сильного медного вкуса желудок взбунтовался. Он говорил со своим отцом только один раз с тех пор, как приехал в Нью-Джерси на лето. Это был напряженный односторонний разговор, который Джон закончил кратким текстом: «Я буду ждать тебя в конце августа». Дин не удосужился перезвонить. Удивительно, но он обнаружил, что действительно не очень скучал по отцу.       — Кармин Васкес с ними.       — Есть еще плохие новости? — весной Дин и Калеб работали с Кармином. Он был экспертом в сверхъестественных древностях. Дин мог только удивляться, почему этот человек объединился с динамичным дуэтом, но по сравнению с этим парнем эксцентричный Бобби Сингер был похож на простака. Кармину нравилось использовать свою сомнительную сексуальность, чтобы шокировать ничего не подозревающих охотников, играя с ними как кошка с мышью.       — Кто такой Кармин? Другой дядя? — спросил Лось, с недоумением наблюдая за действиями Калеба.       — Нет, — одновременно громко ответили Дин и Калеб.       — Он знакомый, — добавил Ривз, перевернув банку и создав кольцо соли по периметру вокруг фрески. — Он много знает об антиквариате.       — Это соль? — Лось потянулся, чтобы дотронуться до белого порошка, но Калеб схватил его за руку.       — Не нарушай черту, Оливер. Когда будешь здесь, всегда оставайся в кругу.       — А есть хорошие новости? — прервал их Дин, прежде чем Лось успел задать очевидный вопрос о том, почему Калеб рассыпал приправу вокруг камина. Любой здравомыслящий человек имел бы полное право задать этот вопрос, но, конечно, Калеб не смог бы дать правдоподобного объяснения. Злых духов и мародерствующих демонов, привлеченных к активному сверхъестественному вихрю, нельзя будет объянить так же, как невидиме пуленепробиваемое стекло.       — Согласно их последней точке регистрации, они не слишком далеко, — ответил Калеб. — Пастор Джим хотел приехать сам, но я поклялся, что тебе не грозит непосредственная опасность.       — Я наконец-то смогу познакомиться с твоим братом, — Лось удивил Дина тем, что не повторил вопрос о ритуале защиты, который делал Дэмиен, даже когда Калеб вытащил баллончик и несколько раз встряхнул его, прежде чем нарисовать несколько знаков.       — Джонни больше походит на сводного брата, которого я нашел позже в жизни. Он тот брат, которого я действительно не хотел.       — Калеб получил меня и Сэмми в этой сделке, так что это не было совершенно неприятным сюрпризом. — Дин надеялся, что сможет вернуть внимание Оливера к себе, услышав, как Калеб начал рисовать на стенах. Ему не нужно было видеть, что делает друг, чтобы знать, какие он рисовал символы. Лось мог подумать, что его деловой партнер полностью спятил.       — То, что я получил, было пожизненной работой няни. — Калеб хмыкнул.       — Папа тоже не обрадовался неожиданному приобретению. — Дин ухмыльнулся Оливеру, думая о том времени, когда его отец тренировал Калеба. — Он думает, что Дэмиен — боль в заднице, но что поделать, он же семья.       — Я думаю, что мне понравится твой папа. — Лось осторожно подошел к сумке, которую Калеб кинул на пол. Дин был почти уверен, что бригадир испугается, когда Калеб вытащит свой верный дробовик и святую воду.       Ривз опустил баллончик и посмотрел на Лося.       — Я бы отказался от суждения, на твоем месте. Джонни не совсем мистер Очарование даже в хороший день. А сегодня явно не хороший день.       — Как скоро они смогут вытащить маленького чувака?       Дин прищурился, глядя на Оливера, и понял, почему Лось не обратил внимания на происходящую вокруг него странность. Он уставился на Дина так, как будто тот может исчезнуть в любую секунду. Лось был одним из тех парней мыслительного типа, что, вероятно, сделало его ценным активом на футбольном поле, но это было проблемой, когда Дин хотел, чтобы он заткнулся.       — Я уверен, что папа все выяснит, когда доберется сюда.       — Но когда это будет? — Лось проигнорировал Дина, продолжая смотреть на Калеба.       — У пастора Джима не было их точного местоположения, но он сказал, что они менее чем за сутки езды.       — День? То есть двадцать четыре часа?       — Надеюсь, на двенадцать, в зависимости от того, кто за рулем.       — Они не могут прилететь на самолете или, возможно, на корпоративном самолете, который ты иногда вызываешь? — Лось махнул рукой. — Что хорошего в том, чтобы быть очень богатым, если ты не можешь использовать это в своих интересах?       — Остынь, Хейверс. Как сказал Калеб, я не нахожусь в какой-либо непосредственной опасности, — Дин пристально посмотрел на Оливера, желая, чтобы он замолчал. — Маловероятно, что я умру от голода, и здесь у меня что попить.       — Нет. — Калеб указал в него пальцем. — У нас не будет повторения того случая, когда ты застрял в яме сарая у Джима и напился, прежде чем кто-то смог вытащить тебя. Кроме того, мы не знаем, что в этом виски, это может быть яд.       — Только ты можешь высосать все потенциальное удовольствие из этого случая, Дэмиен. Думаю, ты даже урежешь мне зарплату.       — А кто сказал, что я тебе плачу? — Калеб ухмыльнулся. — Я думал, что предоставил тебе столь необходимые летние каникулы.       — Выкуси… — начал Дин, но его прервал Лось.       — Дину нужен доктор.       — Что? — Калеб перевел взгляд с Дина на Хейверса, весь с трудом заработанный юмор исчез.       — Черт возьми, Оливер. — Дин должен был догадаться, что добросердечный Халк не сможет держать рот на замке.       Оливер даже не сделал вид, что раскаивается.       — Маленький чувак кашляет кровью. У него могут быть внутренние травмы.       — Двойка?       Калеб едва взглянул на друга, как Дин сразу почувствовал психическое вторжение. Дэмиен обычно был в невидимом режиме, благодаря своему умению он был словно воин апачей преследующий свою жертву. Калеб мог разграбить мысли человека, и тот даже не узнает об этом, хотя если человек обучен блокировать такое вторжение, то это другая история. Дин знал, когда Калеб был в его голове, и обычно уделял этому мало внимания, не чувствуя необходимости прятать вещи и полагая, что мысли, которые он действительно хотел сохранить в секрете, Калеб будет уважать. Но травмы были совсем другим делом.       — У меня нет внутренних травм. Оливер преувеличивает.       — Я так не думаю. — Калеб приблизился к Дину настолько, насколько позволяло заклинание, его золотые глаза впились в Дина. — Ты солгал мне, черт возьми.       — Очевидно, это еще одна ваша семейная черта. — Лось скрестил руки на груди. — Ваша поговорка «Чья бы корова мычала» вам идеально подходит.       — Заткнись, Оливер, — одновременно сказали Дин и Калеб.       — Я не лгал, — продолжил Дин, делая контролируемый вдох, надеясь скрыть усиливающуюся боль, даже когда он отрицал, что ему больно. — Я взял с тебя пример и решил быть оптимистичным.       — Это дурь несусветная. — Калеб ударил кулаком по барьеру.       — Ну, хорошо, я ранен серьезней, чем думал вначале, но это не значит, что тебе нужно входить в режим паники. — Дин отбросил все попытки обмануть друга, и откинулся на стену. Теперь было бесполезно играть в игру «У меня все хорошо», и, честно говоря, он не хотел поддерживать фасад.       — Я не паникую. — Лицо Калеба противоречило словам, но его тон смягчился, будь то ответ на белый флаг Дина или из-за того, что Лось слышал каждое их слово. — И о чем еще ты умолчал? Есть сломанные ребра?       Винчестер вздохнул.       — Не думаю, что мои ребра сломаны, чувак. Мне больно, но не до такой степени. Может быть, я просто ударил легкие, как в тот раз, когда тебя бросил та стервозная… — Дин поймал себя на полуслове, прежде чем сказал «ведьма », — ...цыпочка байкер с огромными грудями.       — Это может быть легочная контузия.       — Супер, — услышав предположительный диагноз Лося Калеб отвел пристальный взгляд от Дина. — Я точно знаю, что ты провалил анатомию и биологию, Лось.       — Да, но я потратил четыре года колледжа проведя на поле, и один год как профессионал. Я видел много травм грудины, чувак. — Лось указал на Дина. — Его легкие могут быть ушиблены, или в худшем случае то, что называется пневматороксом.       Калеб провел рукой по волосам.       — Ни то, ни другое не звучит хорошо.       — Как я уже сказал, ему нужен врач, а еще лучше отвезти в больницу. Если есть коллапс легких…       — Я могу выглядеть как жук под стеклом, но этот барьер никак не влияет на звук. Я все еще слышу вас двоих. — Дину не нравилось, когда о нем говорили, как будто его даже не было в комнате, и он не хотел, чтобы Калебу излагали худшие сценарии, потому что он мог думать о них самостоятельно. — Я думаю, что это мой выбор.       — Неправильно. — Калеб посмотрел на него. — Я старший охотник.       — Охотник? — спросил Лось.       — Это просто фраза. — Калеб ущипнул себя за переносицу. — Послушай, Лось, Дин прав. Мы ничего не можем сделать с медицинской ситуацией прямо сейчас. Почему бы тебе не сделать перерыв? Я сказал Фрэнку, что мы ждем какой-то специальной консультации по этому беспорядку. Может быть, ты мог бы поднять боевой дух других парней? Скажи им, что у нас будут трехдневные выходные, и они начинаются завтра. Возвращайся после того, как все разойдутся по домам.       — Только ты можешь дать нам немного свободного времени, когда я не могу наслаждаться этим, — проворчал Дин.       — Никто не приставлял пистолет к твоей голове и не загонял в этот проход, малыш.       Нахмурившись, Лось перевел взгляд с Калеба на Дина, показывая, что он думает об их выходках и, возможно, о плане Калеба. Дину стало плохо из-за Оливера, который несколько раз открывал и закрывал рот, явно не зная, что сказать. Наконец он вздохнул.       — Конечно, я принесу нам ужин.       — Правильно, перекусите, почему бы и нет, — поддразнил Дин, надеясь переместить вещи на более светлую сторону для строительного бригадира. — Ты и Дэмиен можете есть двойной чизбургер и пить молочные коктейли, пока я тону в своих собственных жидкостях организма.       — Может быть, твой папа приедет пораньше, — предположил Лось, все еще не способный понять темный юмор.       — Теперь ты просто злой, чувак. — подыграл Калеб, привыкший к тому, как они справляются с чем угодно — от неожиданного спущенного колеса до огнестрельного ранения. — Почему бы не заставить ребенка пересмотреть игру «Янки и Сокс» с прошлой ночи, пока мы тут застряли. Укажи на каждую ошибку, которую сделала его команда. Это поднимет ему настроение.       Лось опустил подбородок к груди, грустно покачал головой и повернулся, чтобы уйти. Дин услышал, как он бормотал:       — Вы двое такие идиоты.       — Он прав, — сказал Дин, когда Калеб сел, скрестив ноги, рядом с ним, и положив дробовик на колени. — Мы довольно сильно облажались.       — Говори за себя, придурок. — Калеб открыл дробовик и проверил стволы, прежде чем зарядить оружие солевыми снарядами, созданными Дином. Он перевел взгляд на друга и усмехнулся. — Я чертовски крут.       — Скажи это архитектурному миру. — Дин снова прислонился головой к стене, стараясь не думать о постоянно усиливающемся давлении в груди. — Кажется, они думают, что ты упал с пьедестала.       — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Калеб вытянул ноги, положив ружье на колени. Он встретил взгляд Дина, и тому не нужно было угадывать, о чем думал друг.       — Я говорю о «Tri-Corp», и о том, как он упал с карты. — Дин был полон решимости увести их от нависшей вероятности, что у него могут быть настоящие проблемы.       — Об этом уже треплются на улицах?       — Я слышал некоторый шепот, — Дин потер руки, то, что он начал мерзнуть не было хорошим признаком.       — Может, тебе стоит рассмотреть источник своей информации, малыш. Это первое правило охоты, ты знаешь. — Калеб наклонил голову. — Ты замерз?       Дин закатил глаза.       — Здесь сто градусов, идиот.       Калеб поднял фонарик, освещая комнату вокруг Дина.       — Может быть, там спрятаны одеяла или другие вещи.       — Сомневаюсь, — Винчестер заставил себя слегка ухмыльнуться. — Конечно, если бы ты не был таким ханжой, я мог бы согреться с помощью этого виски.       — Ты действительно хочешь соединить возможный шок с отравлением, Двойка?       Вместо того, чтобы признать реальную угрозу шока, Дин попытался выглядеть спокойным.       — Почему ты не сказал мне о «Tri-Corp»?       Лицо Калеба исказилось от разочарования, когда он еще одну секунду посветил фонариком, прежде чем, наконец, выключить его и положить рядом на пол. — Что тут сказать, Двойка? Дело в спаде. Это случается с лучшими из нас.       — Лось сказал, что ты потерял заказ в Челси. Разве это не тот общественный центр, который ты спроектировал?       — Ты действительно хочешь об этом поговорить? — Калеб скрестил руки на груди, сжав челюсть, и это сказало Дину, что он ударил по нерву.       — Хочешь поговорить о том, что позволил дому упасть на меня?       — Я не позволял дому упасть на тебя!       — Вот именно. Ты ничего не мог сделать, чтобы остановить это.       — Это может быть не совсем верно. — Калеб провел рукой по волосам. — У меня была часть видения.       — Когда? — Дин изучал своего друга, задаваясь вопросом, как он мог пропустить все признаки. — Ты видел, как я застрял в секретном проходе?       — Этим утром, после того, как Фарли пришел за мной, и нет, я тебя вообще не видел. Кажется, я наблюдал за тем, как накладывали заклинание с точки зрения того, кто, черт возьми, это сделал. Думаю, эта была женщина.       — Опять же, я не понимаю, как ты мог что-то изменить, так что прекрати себя обвинять.       — Если бы у меня было видение раньше, чем сегодня утром, я бы знал, что с фреской что-то не так.       — С каких пор ты контролируешь, когда получаешь видения?       — Ты не понимаешь. — Калеб покачал головой. — Я боролся с этим последние пару дней.       Дин переместился, надеясь ослабить жгучую боль в правом боку, и не предупредить об этом Калеба. Он слегка рассмеялся, чтобы скрыть болезненный вдох, вызванный движением. — Полагаю, это объясняет, почему ты очень тяжело перенес проигрыш «Сокс» прошлой ночью.       Калеб пожал плечами.       — Алкоголь является психическим болеутоляющим.       — Но я предполагаю, что, если он работает в качестве психического подавления, у тебя было бы много практики, и ты не пьянел бы так быстро.       — О, в детстве я несколько раз заглядывал в винный шкаф Мака, и в конце концов понял, что просто теряю сознание, а чертово видение все равно приходит. — Калеб слабо улыбнулся. — Только плюс есть еще и похмелье.       — Ты всегда был тугодумом, чувак. — Дин сверкнул улыбкой, чтобы смягчить удар. — Тебе не нужно угнетать свои умственные функции. Оставь пьянство нам, Винчестерам.       — Ты хорошо пинаешь лежачего парня, Двойка.       — Кстати говоря, я думал, что общественный центр был готов, — Дину сейчас было не просто любопытно, смена темы дала ему возможность сосредоточиться на чем-то, кроме его боли и осознания того, что он действительно в ловушке и беспомощен. — Последнее, что я услышал, а я услышал больше, чем хотел, пока был в плену на ферме, это то, что весь комитет был в восторге от твоих набросков.       Калеб раздраженно закатил глаза, но ответил:       — Комитет, и я не одинаково используем этот термин. Учитывая, что он состоял из группы напыщенных бизнес-магнатов и скучающих трофейных жен, которые не узнали бы Алвара Аалто по проекту Фумихико Маки, они решили, что я не проявляю преданности и энтузиазма, на которые они надеялись.       — Потому что ты был далеко от городской охоты. — Калеб пытался заполнить огромную пропасть, вызванную уходом Сэма с прошлого лета, вероятно, надеясь минимизировать горе Дина, и отвлечь гнев Джона. Это было до того, как Дин пострадали в Нью-Мексико. Та охота лишь подпитывала решимость лучшего друга держаться поближе.       — Это была не просто дополнительная охота, Двойка. — Калеб провел рукой по стволу пистолета. — Мне исполнилось тридцать лет, и я немного испугался, подумав обо всех вещах, которых я не достиг. Я пытался работать над другим проектом, буквально распределяя краску немного слишком тонко.       — Тебе тридцать? — Дин в притворном шоке посмотрел на Ривза, позволяя своему другу сорваться с темы общественного центра.       — Факт, который ты вспомнил бы, если бы ты, как и все остальные члены нашей семьи, не был так поглощен эйфорией после Рождества, в результате которого мой день рождения просто расплылся.       — Неудивительно, что ты бесишься. Тридцать — это чертова старость.       — Заткнись, — Калеб прищурился, подняв средний палец в знак приветствия. — Это случится с тобой довольно скоро, засранец.       — С моей способностью влипать в неприятности это маловероятно. — Дин указал на сбитый книжный шкаф. — Не говори мне, что ты не был немного шокирован, когда мне исполнился двадцать один год, а я все еще был в целости и сохранности.       — Ты доживешь до тридцати, а когда ты это произойдёт, мы сделаем что-то удивительное, чтобы отпраздновать знаменательное событие. Что-то, что делает тот визит в Мексику похожим на вечеринку по случаю дня рождения в Chucky Cheese. Может быть, мы даже посетим особняк Playboy.       — Теперь у меня есть причина жить.       — Убедись, что ты помнишь это, когда начнешь тонуть в жидкостях своего тела.       Дин оценил готовность Калеба пошутить о его смерти. В извращенном виде это было доказательством того, что Дэмиен решил поставить нужды Дина выше собственных. Конечно, Дин не нуждался в дополнительных доказательствах самоотверженности своего лучшего друга.       — Таким образом, твой кризис среднего возраста привел тебя к остракизму Нью-Джерси, чтобы оплачивать счета, разрушая старые кучи дерьма в Южной Амбое.       — Старые «шестизначные» кучи дерьма с секретными проходами. — Калеб изогнул бровь. — Не пропускай лучшую часть истории, чувак.       — Прости, — Дин ненавидел то, что он виноват в том, что поставил Калеба в положение, которое привело к опасности для «Tri-Corp». Дин мог не заниматься бейсболом так, как его лучший друг строил мосты, или Сэм ходил в школу, но он понимал, что такое мечта.       — Это не твоя вина. — Калеб посмотрел на него суровым взглядом, который быстро превратился в вынужденную усмешку. — На самом деле, я обвиняю твоего старика в том, что он был прав.       В голове Дина начало шуметь, перед глазами появлялись черные точки, как пролитые чернила. Поэтому он чуть не пропустил слова друга.       — Я обвиняю отца в большом количестве дерьма в эти дни, но быть правым нет в этом списке.       — Я признаю, что Джонни обычно далек от цели, но, возможно, когда дело доходит до главного — «у охотников не может быть нормальной жизни», он в чем-то прав.       — Я не думаю, что Мак согласится с этим утверждением.       — Как думаешь, откуда у меня эта раздражающая оптимистическая черта?       — Дело не только в Маке, чувак. Бобби, Джим, черт, даже глупый Джош Сойер, им всем удается найти что-то за пределами Братства. — Дин никогда не придавал большого значения идее поддерживать жизнь вне семейного бизнеса, но последние несколько месяцев открыли ему глаза на возможности. — Кажется, папа единственный, кто считает, что это должно быть все или ничего.       — Ты забыл про Коротышку. — Калеб перевел взгляд на Дина, ища какой-то признак того, что он не ошибся, упомянув Сэма. Дэмиен был не из тех, кто сдерживался, и сколько себя помнил Дин между ними никогда не было запрещенных тем, о которых они не могли поговорить. Но Сэм стал исключением. — Кажется, твой младший брат разделяет веру Джонни в «все или ничего», когда дело доходит до Братства. Джонни просто на стороне «всего», а Сэм за «ничего».       — Теперь Лось может добавить их дуэт к выражению «Чья бы корова мычала». — Если бы это было не так чертовски грустно, он бы посмеялся из-за того, что отец и Сэм годами спорили об одном и том же, держа в руке одну и ту же монету. Дин вздохнул, надеясь очистить голову. Что-то хрипело в его груди, и он прикусил губу, с трудом выдохнув. — Я начинаю думать, что эти двое чертовски запутались.       — В самом деле?       Дину хотелось бы посмеяться над шокирующим взглядом Калеба, но мгновение легкомыслия стоило бы ему в его нынешнем состоянии слишком дорого.       — Почему так удивлен, Дэмиен?       — О, я не знаю, может быть, потому что я провел последние несколько лет, наблюдая, как ты крутишься в узлы, ходишь по горячим углям и уклоняешься от эмоциональной шрапнели из-за этих двух упрямых ослов.       — Может быть, я наконец понял, что это не моя борьба.       — Надеюсь на это, приятель, — Дин узнал скептицизм в золотых глазах Калеба. Он не хотел лишать друга надежды. — Но что произойдет, когда Сэм вернется?       Дин действительно считал, что это спорный вопрос, но он мог понять проблемы Калеба.       — Ты действительно думаешь, что Сэмми вернется, Дэмиен?       Впервые с тех пор, как Сэм ушел, Калеб заколебался.       — Я не знаю, чувак. У Джима еще есть надежда.       — И пастор Джим проповедовал о скором возвращении Иисуса в течение последних тридцати лет.       — Если честно, малыш, я бы, вероятно, положил деньги на Второе пришествие чем на то, что Сэм вернулся в стадо. Но этот день научил нас кое-чему: именно тогда, когда ты думаешь, что ушел, эта жизнь найдет способ вернуть тебя обратно.       — Охота и толпа, два константы жизни.       Калеб ухмыльнулся.       — Вернется Сэм или нет, я рад, что ты наконец возложил вину на виноватых. У тебя есть право быть разочарованным.       — Я прошел период разочарования пару месяцев назад. — Дин обнял себя за грудь, стараясь не дрожать. — Теперь я просто очень зол.       — Так даже лучше. — Калеб кивнул, его глаза потемнели. — У Джонни было какое-то время чтобы позлиться, и у Сэма тоже… Ну, Сэм был дерьмом с тех пор, как отправился в Стэнфорд.       — Я не злюсь на Сэмми, чувак. Черт, я даже не очень зол на папу. — Внезапно Дин почувствовал себя очень уставшим, его веки стали невероятно тяжелыми, а тело требовало вздремнуть, как тогда, когда он переел индейки на День Благодарения. — Я злюсь на себя.       Калеб нахмурился, его голос стал жестким.       — Опять же, ты не сделал ничего плохого.       — Но и не сделал ничего хорошего.       — О чем ты говоришь? Ты делаешь все, что Джон просит, в том числе практически воспитал его младшего сына. Ты ставил Сэма на первое место, даже если это стоило тебе того, что ты хотел для себя, например, своей собственной стипендии в колледже.       — Вот и я о том же, чувак. Всю мою жизнь, по крайней мере, с тех пор, как умерла мама, я делал то, что все остальные хотели от меня, без особой благодарности, но… — Он с трудом сделал вдох. Дин почувствовал головокружение, истощение делало его конечности тяжелыми и онемевшими. К чернильно-черному посягательству на его зрение теперь присоединились единичные вспышки света.       — Но они точно не вернули услугу.       — Я делал это не для того, чтобы кто-то с благодарностью похлопал меня по спине.       — Это не значит, что они не должны были проявлять признательность, и относиться к тебе с большим уважением.       Дин кивнул, выдержав взгляд Калеба. Он начинал признавать, что его брат и отец не были идеальными, что проблемы в его семье не были чем-то, что он мог контролировать, потому что они не были его проблемами с самого начала.       — Может быть, у меня свой кризис среднего возраста, чувак, но для разнообразия, я хочу начать делать что-то для себя, - глаза Дина закрылись словно по собственному желанию.       — Например играть в бейсбол? — Калеб наклонился ближе к невидимому барьеру, как будто он мог ощущать всплеск страха, который чувствовал Дин. — Еще не поздно для колледжа.       — Нет, чувак. Этот корабль отплыл. Я не собираюсь его преследовать.       — Тогда что?       Дин, должно быть, слишком долго молчал, и Калеб начал волноваться.       — Двойка? — в панике позвал он.       Дин заставил себя открыть глаза.       — Я не знаю, что-то вроде этого лета.       — Строительные работы? — Калеб продолжал давить. — Не пойми меня неправильно, малыш, это хорошая работа, но думаю, что твой талант и ум напрасно тратятся на молоток.       — Я не говорю о смене карьеры, Дэмиен, я говорю о том, чтобы проводить время с остальным миром иногда. Работать с девяти до пяти, на самом деле видеть солнце, а не гулять в ночи, обедать со своими друзьями, пригласить мою девушку на танцы.       — Это из-за той девушки, которую ты встретил прошлой ночью? Как ее звали? Она ведь преподаватель йоги? — Калеб щелкнул пальцами. — Лиза.       — Нет, — Дин раздраженно посмотрел на лучшего друга, хотя мысли о темноволосой красавице действительно давали ему заряд энергии. — Я имею в виду, да, это ее имя, и, возможно, она часть этого, но я говорю обо всем остальном…       — Нормальных вещах? — предположил Калеб с самодовольной улыбкой.       — Из-за отсутствия лучшего слова, да, нормальных вещах. — Дин закатил глаза. — Но, если ты скажешь кому-нибудь, что я это сказал, особенно Сэмми, я тебя убью.       — Нет ничего плохого в том, чтобы любить что-то кроме охоты, Двойка.       — У меня проблемы не с охотой, Дэмиен. — С детства Дин знал, что хочет быть в Братстве. Возможно, это началось из-за стремления его отца к мести, но где-то на этом пути это стало выбором Дина, его мечтой. — Но Сэм ушел, папа становится все более одержимым тем, что, черт возьми, он преследует… и это заставляет меня хотеть чего-то своего.       — Что-то вроде Южного Амбоя, Нью-Джерси?       Дин фыркнул.       — Я слышал, что это город на широкой пропасти перемен.       — Похоже, у тебя есть что-то общее с этим местом.       — У меня такое чувство, будто я получил несколько ударов, — Дин прижал руку к груди, желая, чтобы невидимый слон, вставший туда, перенес свою тяжелую задницу. Он сопротивлялся растущему желанию сказать Калебу, что он начинает немного волноваться, хотя был почти уверен, что экстрасенс и так это уже знал.       — Иногда тебе нужно снести некоторые стены, чтобы возвести что-то новое, Двойка. Перемены могут быть болезненными.       — Как спринт, — пробормотал Дин.       — Что?       Дин хотел ответить Калебу, объяснить метафору Лося, особенно когда он услышал панику в голосе друга, и как Калеб ударил по невидимому щиту между ними, ругаясь на ведьму, которая наложила это заклинание. Когда Дина потянуло в свои объятия забвение, он понадеялся, что ему приснится таверна «Landmark», где его ждали бургер, холодное пиво и девушка с самыми удивительными глазами, какие он когда-либо видел.