Зола к золе

      Гаррет помнит тот день, когда они выехали — тревожный оранжевый свет разливался над полем, Луна висела почти над самой землёй, огромная и далёкая одновременно. Это был один из опасных дней, а, может быть, самый опасный.       — Господи, — не веря своим глазам пробормотал Джошуа. И припустил бегом к высокой ограде. Что-то с этой оградой было не так… Гаррет, помедлив секунду, рванул следом.       Ворота были распахнуты, красно-жёлтые богомолы сновали по двору, забирались на стены прежде неприступного дома.       — Как?.. Как?.. — каким-то каркающим звуком, на вдохе, причитал Джошуа. Но оба они знали — пусть и не произнесли этого вслух ни тогда, ни в последующие сутки: дело в Овальной Базе.       Из коровника донёсся рёв, затем — треск дерева, и во двор вырвалась одна из уэбберовских коров, тёмно-рыжая Лютик. Продолжая реветь и мотать головой, она вслепую промчалась мимо мужчин. Гаррет заметил, что на ней было полно каких-то полупрозрачных, мельтешащих червей, толстых, как пожарный шланг, и его едва не стошнило, но тут Джошуа схватил его за плечо, разворачивая к себе, и крикнул прямо в лицо — как будто Гаррет тугоухий — крикнул, бешено вращая глазами:       — Внедорожник! — И Гаррет понял, что он имеет в виду. Джошуа кинулся к гаражу, Гаррет — за ним. В этот момент со звоном разбились окна второго этажа (почему второго? потому что на первом все окна уже были выбиты — но это Гаррет осознал уже позже), они чудом успели проскочить, не попав под дождь из осколков. Джошуа отпер дверь…       Какое счастье, что они успели на всякий случай подготовить отступление.       Потом Гаррет обдумывал то, что они увидели там. Увидели, услышали… Свет включать было некогда, Джошуа сразу подскочил к автомобилю, открыл дверь и завёл мотор — в то время, как Гаррет застыл, словно громом поражённый. Как они забрались в запертый гараж?..       — Гаррет! — рявкнул Джошуа.       В дальнем углу темнела кучей какая-то масса; дёрнулась, подняла голову, смутно узнаваемую под полупрозрачными движущимися, напоминающими гофрированные трубки телами… и издала непохожий ни на что звук — среднее между сиплым визгом и кашлем.       Это лошадь, это лошадь… — понял Гаррет. Почти погребённая под…       — ЧЁРТ ВОЗЬМИ! — заорал Джошуа не своим голосом. — ПРЫГАЙ В МАШИНУ, ИДИОТ! — Потом просто сгрёб в охапку и принялся заталкивать на переднее сиденье…       В открытую дверь гаража уже начали забегать богомолы.       Джошуа резко снял с места, машину тряхнуло. За те несколько секунд, пока они были в внутри, двор успел превратиться в декорации для постановки на тему Апокалипсиса. Под колёсами что-то хрустело, земля вздыбивалась, словно её разрывали изнутри корни невидимых деревьев.       Ранчо Уэбберов пылало… нет, не пылало, не горело, потому что огня не было, а как-то странно светилось ярким болезненно-оранжевым светом и словно бы плавилось. Повсюду сновали красно-жёлтые богомолы и извивались студенистые, похожие на желатин, рассыпающиеся пикселями черви.       Отличная сюрреалистическая картина.       Внедорожник понесся прямо через поле. И только тут Гаррет понял, что всё это время он кричал.              — Они… они как будто разжижали реальность, — не отрывая взгляда от костра, произносит Гаррет. Джошуа кивает. В его глазах — не горящие ветки, а рушащийся в оранжевом свете дом. Всё это осталось далеко позади — если осталось вообще, если не превратилось в дыру на ткани реальности, по краям которой уже снуют какие-нибудь иные насекомые, крошечные паучки, быть может, которые подшивают и штопают, подшивают и штопают, до тех пор, пока не останется и следа от того, что произошло, ни единого намёка, никакой памяти.       Только та, что у них с Джошуа в головах.