Зола к золе

      Да и нечего было вспоминать.       Гаррет смотрит в огонь. Горящий дом — да. Жуткая, погребённая под странными насекомыми лошадь в гараже — да. База… нет.       Как они потом оказались вдвоём с Джошуа на его гнедом, со звёздочкой на лбу, Ветре и куда Ветер делся, Гаррет не помнит тоже.       Он напрягается, вглядываясь в красные угли, сводит брови к переносице, пытаясь самого себя загипнотизировать плясками пламени. Рука Джошуа оказывается на его плече, по-дружески обнимая.       — Я… не помню, — произносит Гаррет наконец.       — Чего?       — Базу. — Слово выходит пустым звуком, как если бы Гаррет сказал что-то несуразное, например, «стакан». Джошуа придвигается ещё ближе, рука треплет непослушные вихры на голове семнадцатилетнего подростка с надутыми губами, склоняет голову к себе на плечо.       — Я тоже не помню. Как будто не было ничего. Только сон.       — Только сон, — эхом откликается Гаррет. Закрывает глаза и начинает размеренно дышать. Когда Джошуа уже уверен в том, что его партнёр заснул, Гаррет словно через силу начинает говорить:       — Серые коридоры… мы не были внутри, но я помню. Ячейки… Что за материал? Бумага? Как огромное осиное гнездо, но гладкое… И все…. все поверхности двойные, тройные… одновременно… Ух… — Он открывает глаза. — Временной парадокс, вот что это. И, Джош… Отчего мне кажется… что за нами «хвост»?       — Потому что за нами «хвост». — Джошуа ворошит палкой в костре, искры летят к небу цвета баклажана, каждая — словно крошечная спора нависшей над миром разбухшей оранжевой грибницы Луны. Заметив, как вздрогнул Гаррет, Джошуа снова прижимает его к себе покрепче. — Чувак, мы вышли оттуда живыми, так? Мы потеряли ранчо… но мы живы до сих пор. И ты боишься какого-то «хвоста»? Чёрт возьми, я до сих пор Уэббер! Да и ты практически тоже… Справимся.       — Окей, босс, — улыбается Гаррет, возвращаясь куда-то к тридцати годам, сокращая разницу в возрасте с Джошуа. Ему до сих пор не по себе, но они и правда живы. А это что-то да значит. Вывернувшись, Гаррет валит Джошуа на спальник и целует.       — Погоди! — Джошуа вырывается, садится и указывает в направлении, откуда они приехали раньше. — Смотри!       И хотя Гаррет недоволен прерванным процессом, но слушает, смотрит.       Горизонт очерчен оранжевой полосой. Пожар? Отсвет Луны?       — Что это, чёрт возьми, такое… — бормочет Джошуа, мотает головой, словно не в силах удержать внимание на очередном катаклизме, и уже сам хватает Гаррета за плечи. — Да пофигу… Иди сюда…       Определённо, близость Джошуа и для Гаррета сейчас привлекательней странных огней. Они всё равно исчезнут. Однажды и эта Луна зайдёт. Наверное. Но пока что — ночь, тревожная и будоражащая, и ощущаемое ярким, как сама жизнь, тепло тела партнёра.       Позже, перед тем как заснуть, к Гаррету приходит понимание устройства и смысла Овальной базы, и он улыбается с облегчением оттого, что они не успели всё окончательно испортить. Волосы Джошуа пахнут дымом и травой.       Над их головами Луна пухнет и темнеет, вступая в неизбежную стадию разложения.       Через несколько часов таинственные сферы бытия сдвинутся и наступит утро.