Зола к золе

      Сегодня Джошуа убеждается в том, что сфера действительно существует и что они действительно проезжают по одному и тому же месту. Или, лучше сказать — являются недвижимой точкой, вокруг которой медленно вращается закруглённый мир: изменяется не расстояние, но время, да и тут тоже вопрос, насколько именно меняется.       Обсудив тему, они приходят к выводу, что слова «вчера» и «завтра» решительно не имеют смысла. «Сегодня» — это уже ближе к делу, а ещё ближе —«сейчас», но это слово не нравится Джошуа своей краткостью, и он даже спорит с Гарретом, ершистым подростком со злыми ирландскими глазами, и даже кидается на него с кулаками, справедливо распознав возрастное соответствие, но в этом месте не получается слишком долго злиться или унывать или ещё что. Поэтому некоторое время спустя они лежат, глядя на высокое безмятежное небо мраморного шарика, заключающего в себя весь мир, на странно вогнутое белёсое пятно — лунную глаукому, на едва заметные днём, упорно движущиеся по голубизне точки. Гаррет шмыгает носом, стараясь остановить кровотечение, у Джошуа горят костяшки пальцев, но они счастливы, потому что «сегодня» — более абстрактно, чем «сейчас», а, значит, подходит лучше.       — Уговорил, альфач, — ворчит Гаррет, быстро переворачивается, и, пачкая кровью, целует в губы. У крови солёный вкус жизни, и это возвращает их в другое время. С травы они встают уже молодыми мужчинами и идут пить кофе к внедорожнику.              Сколько проходит времени после этого, Джошуа не может сказать. Десять дней, которые они насчитали — или месяц, а, может быть, даже несколько? Внешность, как будто бы, зависит исключительно от внутреннего состояния. Здесь Джошуа не брился ни разу, но и борода не спешит расти — если есть только «сегодня», это вполне можно понять. Съеденное и выпитое тоже проходит один и тот же цикл. Утреннее солнце вполне может быть чем-то другим, так же, как Луна — бумажным фонариком.       Сегодня они снова на дороге, усыпляющий ландшафт стирает память о прошлых версиях, телеграфные столбы просто не вынесли окружающей безмятежности и легли отдохнуть. Гаррет — рядом, спит, приоткрыв рот, голова сползла на правое плечо, руки продолжают сжимать оружие. Белка свернулась комочком в кармане его камуфляжной куртки.       Джошуа одной рукой держится за руль, другой крутит настройку радио, но из динамиков звучит только цветная звуковая каша, перемежающаяся снежными полосами. Джошуа не помнит, сколько уже длится сегодняшнее «сегодня», но явно больше суток. И, так как никаких «завтра» и «потом» не будет, именно сегодня Джошуа рискует выехать на гладкую «скоростную» колею.              Он буквально одним колесом успевает коснуться странного, словно оплавленного покрытия, — и автомобиль тут же затягивает в поток, движущийся с головокружительной скоростью (нет: холмы всё так же тянутся по обе стороны от дороги, голубое небо с редкими облаками — вверху, и стрелка горючего всё так же трепещет в самом начале шкалы, только спидометр решил отключиться почему-то).       — Ох! — Гаррет, видимо, проснулся, но Джошуа боится отвести взгляд от трассы, потому что боковое зрение говорит ему о космических скоростях. — Джош! Что за…       Впереди показывается указатель:       

ВХОД, 4D/XXIV

      — Ты видишь то же, что и я? — Джошуа цедит слова сквозь зубы, чувствуя, как напрягаются руки на «баранке», как будто он изо всех сил удерживает автомобиль от того, чтобы не вылететь в кювет… или это и правда так?       — Что за «Вход»? — Неожиданно Гаррет начинает хихикать. — Джош, ты решил прокатиться по трассе для бобслея?       — Это не бобслей, это скелетон, потому что мы едем головой вперёд…       Указатель скрывается.       — А «4D» — это дополненная реальность…       Гаррет не может прекратить хихикать.              Уже позже Джошуа спросит его: «Гаррет… на каком языке была надпись?» — и Гаррет не сумеет ответить.