Зола к золе

      — Насчёт внедорожника… думаю, мы бы его так и так потеряли. — Джошуа старается звучать небрежно, и, может быть, цинично, но Гаррет чувствует горечь. — Он уже начал гнить… какая-то тварь успела испортить его ещё на ранчо. Ты видел дыру на бампере?       Гаррет кивает. Он устал, а город приближается слишком медленно. Правой рукой Гаррет поглаживает белку, нашедшую пристанище в кармане его куртки — реальность тёплого, пушистого, подрагивающего тельца не оставляет сомнений, и это успокаивает.       — Сволочи, — непонятно к кому обращаясь, говорит Джошуа, словно подводит черту, отделяя один смысловой блок от другого. Потом останавливается, да так резко, что Гаррет ещё некоторое время идёт вперёд, прежде чем соображает, что произошло. Приходится вернуться.       — Что такое?       — Оружие. — Джошуа с тоской оглядывается в сторону скоростной трассы.       Гаррету хочется вздохнуть.       — Главное, сами живы. — Он хлопает Джошуа по плечу и улыбается, сорокалетний, потому что ни в каком другом возрасте до того не стал бы реагировать так спокойно. Через несколько секунд Джошуа улыбается ему в ответ — фирменной уэбберовской улыбкой, отражая его возраст. А после они снова идут, и город, пусть медленно, пусть нехотя, но становится ближе.              Солнце прячется за горами, когда они подходят к очередной стене — примерно такой же, что скрывала скоростную трассу — и Гаррет, несмотря на усталость, фыркает, уперевшись руками в колени.       — Не хватает только феечек и жадного гоблина…       — И Дженнифер Коннели в самом соку, — тут же отзывается Джошуа.       Стена безо всяких признаков двери, но, конечно, дверь есть, дверь непременно найдётся, надо только понять, как её найти…       Последний луч солнца, вспыхнув напоследок, скрывается. Мир тонет в синеве. В этот момент Джошуа и Гаррет (с белкой на плече) стоят перед стеной за известным занятием — больше-то ведь и отойти некуда.       — Чёрт,  — говорит Джошуа, застегнув зиппер, голос звучит ровно, без тени удивления: — Полметра вбок и нассали бы на дверь…       Гаррет фыркает снова. В быстро темнеющих сумерках Джошуа кажется намного старше… или просто выглядит на свой настоящий возраст (какой возраст у него — настоящий? А у самого Гаррета?).       — Не грех и нассать, с тутошним гостеприимством…       Джошуа, оглянувшись на Гаррета, стучит костяшками пальцев в сливающуюся по цвету со стеной дверь, деревянную, судя по звуку.       Самое удивительное, что замок щёлкает и дверь открывается. На пыльную почву падает золотой луч: там зажжен свет… Только вовсе не уличный фонарь — обыкновенная лампа накаливания под абажуром, потому что вместо улиц или коридора (или что там ещё может быть за городской стеной) они видят маленький уютный холл. Гаррет делает шаг вперёд, а потом оглядывается. Джошуа следует за ним — молча и с этим особенным выражением лица, как там говорится?.. «Как будто кто-то только что прошёл по моей могиле»…              — Я уже был здесь. — Джошуа замедляет шаг, затем останавливается, касается в задумчивости пальцами стены, хмурится. — Только не помню когда.       — Может быть, в другой жизни? — Гаррет сам не знает толком, что он имеет в виду: ту жизнь, что осталась в осени начала двадцатых годов XXI века или ещё какую-то. Джошуа, всё так же хмуро, смотрит на него, пожимает плечами.       — Вспомню… обязательно. Слишком знакомо.       Сейчас он молодой — на вид нет и тридцати, словно с одной из старых фотосессий Mary Of Iron начала 1990-х годов: волосы до лопаток, упрямое лицо, выражение собственной значимости в сочетании с опасением — «всё ли я делаю правильно». Что-то времён их первого или второго альбома. Двадцать четыре года, двадцать пять, может быть.       Гаррет, смутившись, смотрит на свои руки, пытаясь по ним определить собственный возраст, но понять не может. В голове всё то же осознание — 2009, «плохой трип». Действительно «плохой», раз никак не кончится. Но в чём-то, конечно, и хороший. Потому что если представить — он и легендарный Джошуа Уэббер, вдвоём, в каком-то…       …доме.       Белка, пискнув, выскакивает из кармана куртки Гаррета и быстро несётся по коридору вперёд  — для того, чтобы благополучно не свернуть никуда и исчезнуть в дальней стене.       — Ой-ой… — Новый возраст Гаррета, кажется, пятнадцать, и его спина покрыта липким холодным потом. Он тоже был здесь когда-то. Он только-только начинает вспоминать.       Глаза Джошуа блестят, когда он хватает Гаррета за руку (его ладонь — тоже влажная) и решительно тащит за собой по коридору прямо в стену.