Зола к золе

      Этой ночью Гаррет видит столько всего, что вряд ли смог бы когда-либо описать увиденное словами — целые жизни проходят перед его взором, и даже если представлены они совсем маленькими фрагментами, эти фрагменты всегда несут в себе информацию о всей картине в целом. Незнакомые, но отчего-то очень близкие ему люди, и те, что кажутся знакомыми, хотя им не доводилось встречаться, и те, кого он знал лично. Сны настолько замысловато переплетены между собой и настолько увлекательны, что даже когда Гаррет вдруг ощущает резкую боль в скуле, он сперва пытается отмахнуться, досмотреть сон. Боль смещается в губу и становится ещё сильнее — это и приводит его в чувство.       — Ох! — Какое-то чудовище бросается на него раз за разом в темноте комнаты. Гаррет закрывает лицо руками, садится, ощущая, как бешено колотится сердце, бухает словно отбойный молот. И вдруг понимает: белка. Джошуа рядом беспокойно ворочается, неразборчиво бормочет что-то совсем не королевским, просительным тоном, всхлипывает.       Следующее открытие — дверь в комнату не заперта и зияет чёрным проёмом. Глаза постепенно различают стоящий за порогом силуэт, и Гаррет снова чувствует себя ребёнком — дыхание перехватывает, всё внутри замирает. Да нет же, это просто продолжение коридора… пустого коридора…       — О, о-о-о… — плачет Джошуа во сне, проваливаясь всё глубже сквозь слои реальности, плачет и улыбается одновременно.       Гаррет проглатывает комок в горле, стряхивает с себя чувство беспомощности, с неожиданной яркостью ощущая, как белка, забравшись на плечо, щекочет его своей пушистой шёрсткой и цепляется коготками. Её сердечко бьётся быстро-быстро. Снова взгляд в сторону двери, но ощущение присутствия пропало — просто тьма.       — Джош… — Гаррет толкает Джошуа в плечо. Джошуа — взрослый, спящий и тяжёлый. Гаррет — мальчик с белкой на плече. — Джоооош…       Сзади скрипит половица, Гаррету — девять, он в доме у дяди Эйдана и тёти Бренды, дом старый, стоящий на отшибе, спальня взрослых на первом этаже, ему постелили в гостевой комнате… Ветер с моря воет сквозь щели в окнах, холодно. Гаррет даже не помнит, где это было — дом в Британской Колумбии, на побережье Тихого Океана? Или это и правда была Ирландия?.. В ту ночь — как и другие ночи в том доме — Гаррет не мог заснуть, а если засыпал, то лишь ненадолго. Кто-то ходил по второму этажу, скрипел половицами, кто-то невидимый, но явно не бестелесный… Гаррет уверял себя, что он уже взрослый, но боже, как же он обрадовался, когда приехали родители! И вот он снова в этом доме… Нет-нет. Это другой дом. Потому что там точно не было мужчины с длинными светлыми волосами, разметавшимися по матрасу, мужчины, который всё никак не может проснуться. Был другой... Половица снова скрипит, вроде бы, уже ближе. Белка соскакивает с плеча и исчезает — лёгкий стук коготков за спиной, едва различимый за шумом крови, прилившей к голове. Гаррет снова и снова толкает Джошуа, а потом, наклонившись, кусает в ухо — именно так разбудили его самого.       Ухо Джошуа горячее и солёное от сбежавших к вискам дорожек слёз. Гаррет зажмуривается,       (где-то в другом месте Джошуа просыпается и рывком садится)       продолжая ощущать солёный вкус во рту, а когда открывает глаза, комната оказывается залита тёплым оранжевым светом — восход или закат? — напоминающим апельсиновый сок, руки упираются в матрас — тонкие руки девятилетнего мальчишки — и никакого мужчины       (Джошуа оглядывается по сторонам, зная, что ощущение в ухе связано с кем-то очень близким)       нет, он один в комнате… Гаррет оборачивается и видит       (глаза Джошуа расширяются, когда он видит)       дитя       (Стэна).