Зола к золе

      — Не надо мне ничего показывать, — ноет Гаррет, испуганный и девятилетний, но разрешает увлечь себя вон из комнаты. Рука Джошуа — влажная и холодная на ощупь, вокруг — темно (вроде бы, недавно было светлее?), всё это совсем не радует. Гаррет спотыкается обо что-то, шипит обиженно, когда Джошуа продолжает тянуть его дальше.       — Просто хочу тебе кое-что показать, — снова повторяет Джошуа, и только сильнее сжимает руку, когда Гаррет чуть не падает: внезапно под ногами оказываются ступени, ведущие вниз.       — Мы что, в жопу мира спускаемся? — хнычет Гаррет, больше для того, чтобы увидеть в ситуации хоть какую-то смешную сторону, но его детский голос звучит как-то совершенно жалко. Он опять спотыкается, когда ступени оканчиваются, а его тащат дальше. Гаррет даже не уверен больше, что это Джошуа. Он не был знаком с Джошуа в девять. Если это кто-то и есть, то — мужчина из дома дяди Эйдана. Тот, который просил называть себя «Дэнни». Неужели они действительно спустились в подвал? Надо ли кричать? Услышит ли дядя Эйдан, если он закричит?.. Завитки тьмы обнимают ноги, тормозят, ему совсем не хочется в подвал с «Дэнни»… Несколько лет прибавляются к девяти, когда Гаррет слышит знакомый голос:       — Не споткнись…       Джошуа.       Джошуа останавливается (останавливается и Гаррет, неуверенный подросток) и начинает шарить по стене свободной ладонью всё так же не отпуская руки Гаррета из своей. Наконец попадает по выключателю, потому как зажигается свет — слабенький, но Гаррету после темноты он кажется невыносимо ярким, таким, что глаза болят.       — Чёрт, — выдыхает Джошуа. Отпускает руку Гаррета, зарывается пальцами в волосы на несколько секунд, и наконец оборачивается. Всё тот же, двадцатичетырёхлетний к подростку Гаррету:       — Не тот подвал.       — Что? — Гаррет вертит головой. Стены комнаты обшиты деревом, под ногами опилки, у дальней стены (не так и далеко) свалены какие-то непонятные чурки…       Джошуа трёт лоб, улыбается неуверенно. Гаррет наклоняет голову, приглядывается. Не чурки вовсе, а…       — Ой! — Доведённые временем и воздухом до хрупкости сухих розовых лепестков тела кошек. Мумии кошек. И, кажется, не только кошек… Гаррет всё ещё смотрит расширившимися глазами на ссохшиеся тельца и отчётливо — если заметил, то не сможешь забыть — выделяющийся округлый камень обтянутого кожей черепа между ними, когда Джошуа разворачивается и тащит его обратно, по ходу выключая свет, и вот что интересно — зачем? — но вместе с тем и понятно: уважение к маленькому мавзолею, но обо всём этом Гаррет подумает уже позже, а пока что поспешно переставляет одну ногу за другой, удивляясь, отчего это лестница стала вдруг как будто в два, а то и три раза длиннее.       Услужливая память на ходу подкидывает ему ещё один пласт воспоминаний: когда в подвале не оказалось космической ракеты, а был только «Дэнни», обжигающий дыханием, с щекой, покрытой щетиной, шершавой, словно наждак, слишком сильный и взрослый, чтобы бороться… Возможно, если разобрать рассыпающуюся кладку из кошачьих тел, у стены обнаружится скелет скорчившегося девятилетнего ребёнка. Почему он тогда так и не закричал?..