Зола к золе

      — Как ты думаешь, — медленно спрашивает Гаррет, — они знают, что мы здесь? В смысле, база и всё такое…       Джошуа разглядывает винтовку, хмурится.       — Думаю, знают. Я думаю, мы вообще всегда на виду для них… как… хммм… знаешь, когда жук в муравейник попадает…       Гаррет тихо ругается, снова смотрит в окно, подходит поближе. И зовёт Джошуа:       — Эй, погляди!       Боевая белка знает своё дело: голова богомола оторвана, но тело ещё продолжает двигаться, пушистый зверёк скачет, словно мангуста в поединке со змеёй. Рука Джошуа ложится на плечо Гаррета, тёплая, и Гаррет чувствует, что Джошуа улыбается. Белка обрывает богомолу лапки, мгновение смотрит на мужчин через стекло и исчезает. Через несколько секунд коготки уже цепляются за ткань джинсов Гаррета — забраться повыше, хвост щекочет шею.              У них уходит около трёх часов только на то, чтобы покинуть кухню; по-настоящему, они не знают, сколько времени прошло, может быть, это и к лучшему. Они не рвутся с боем, нет, никаких драк, никаких атак и поединков, просто уходить не хочется: дождь и лень, и никто из них не занимался никогда по-настоящему глубокими практиками осознанности, как, скажем, Карл Моррисон. Они охотники — да, но привыкли к другой обстановке. Переключение происходит, но медленнее, чем того хотелось бы им (если бы они ощущали это переключение) или нам (если предположить, что мы и вправду наблюдаем за ними).       И всё-таки они покидают кухню, а это немало.       Учитывая место, где они оказались, это совсем немало.              Джошуа уносит с собой винтовку, а Гаррет — белку, свято уверовав в то, что зверёк временами может быть полезнее оружия. В любом случае, «Винчестер» у них всё равно один на двоих, а Джошуа стреляет лучше.       Они сворачивают в холл, выходят во двор и пересекают его; дом окружён не дождём — туманом, но так естественно, словно никакого дождя минуту назад и не было. Туман плотный и густой, идти в него боязно, но мужчины не сознаются в этом. Губы Джошуа (ему снова тридцать четыре?) сжаты в прямую линию, брови Гаррета (возраст — опять двадцать девять?) упрямо нахмурены. Джошуа уверенно сворачивает направо, проходит несколько шагов и останавливается.       — «Сайлент Хилл», — бормочет Гаррет.       — Там не было белки, — тут же откликается Джошуа. Мотает головой. — Идём!       И даже берёт Гаррета за руку.              Идти в тумане — занятие не из приятных. Если бы рядом не было другого, если бы, переводя взгляд вниз, он не видел своих ног, Гаррет решил бы, что ослеп. Более того, в какой-то момент Гаррет понимает, что слышит тихое жужжание, явно техногенного характера. В памяти всплывают сцены из несколько раз пересмотренного фильма — вот-вот появятся шатающиеся безрукие монстры, плюющиеся кислотой… или деформированные дети-угольки… или…       — Не понимаю, — говорит Джошуа, останавливаясь снова. — Какая-то херня тут…       — Жужжит?       — Происходит… Как будто два слоя… Или три…       Гаррет сумрачно улыбается. Он-то знает причину: они в голове у потерявшейся девочки. Туман темнеет. Вот-вот раздастся сирена, возвещающая о начале перемен… Жужжание нарастает. Гаррет напрягается, настораживается. Шанс показать себя бойцом.