Синий дорожный чемодан с твердой оболочкой — тот самый, что когда-то собрала мама Рей перед отъездом к тете Джинни, совсем не приходившейся Рей тетей и не состоявшей в родственниках у ее мамы. Она была какой-то двоюродной сестрой, седьмой водой на киселе, единственной родней со стороны Лайлы Кеноби.
Тогда Лайла опустилась на колени перед пятилетней Рей и пообещала вернуться. Рей долго верила, что так и будет. А потеряв надежду, долгое время продолжала притворяться. Тетя Джинни умерла, когда Рей исполнилось восемь лет, Службе зашиты детей так и не удалось установить местоположение ее матери. След обрывался после ареста в Рино за год до произошедшего. В свидетельстве о рождении не вписан отец, да и Лайла не называла его никем иным, как «тот мерзавец».
Все попытки найти хоть какую-нибудь семью оказались обречены на неудачу. Рей попала в систему опеки, и этот чемодан переступил порог пяти различных патронатных домов, прежде чем поселился в тесном шкафу трейлера спустя два дня после ее восемнадцатилетия. Она никогда не покидала город надолго, поэтому он так и стоял без надобности.
Она потягивает из стакана виски с колой и придирчиво осматривает гардероб. Каждая тряпочка вывалена на кровать. Вещей больше, чем она ожидала, ну а с другой стороны, ей редко приходилось от них избавлялась, она носила тот же размер с тринадцати лет — росла, но не полнела.
В конце концов, она принимает решение упаковать любимые вещи и перестать переживать о том, что подумают другие. Вся ее одежда в стиле «деревенский шик».
Солнце едва взошло, но стоит по-летнему теплый день, и в распахнутые окна трейлера врывается ветер, разгоняя холодный зимний сивер. В Лос-Анджелесе будет еще теплее, поэтому к джинсам летят легкие платья и свободные юбки. Сколько бы она не фантазировала о волшебном преображении на месте, как в фильме «Красотка», ей прекрасно известно, что до подписания контракта ничего подобного не случится, к тому же за все придется платить из своего кармана.
Восторг перед первым полетом побеждает беспокойство, но не опасения перед новым и неизведанным. В шестом классе ее самой долгой поездкой стала экскурсия в Эль-Пасо. Мысль о том, что именно Асока повезет ее в аэропорт, приносит ей огромное облегчение, хоть она, возможно, и не самая лучшая советчица, ведь с тех пор, как вышел ее первый альбом, утекло много воды.
Рей переводит взгляд на часы, и желудок сжимается в комок. Асока приедет через пятнадцать минут. Ну, почему она откладывает все до самого последнего момента?
Упаковав одежду, она идет в ванную. В пластиковый пакет летит косметика и туалетные принадлежности. Она кладет пакет в чемодан к остальным вещам и проверяет рюкзак на наличие всего необходимого — там лежат документы, билет на самолет, деньги и жвачка, купленная по совету Асоки, чтобы не заложило уши. Наконец, поставив к двери чемодан, рюкзак и гитару, она закрывает все окна.
Когда она сидит и ждет на диване, у нее начинают сдавать нервы, пока на подъездной дорожке не притормаживает старый, дребезжащий мерседес Асоки. Рей выходит за порог дома, каким-то чудом удерживая в одной руке все вещи, и потом Асока помогает сгрузить их в багажник.
— Не вздумай сдавать гитару в багаж, — предостерегает она. — Из-за резких перепадов давления прелестная шейка переломится, как тростинка. Лучше провези ее на борт в ручной клади.
— Еще раз большое спасибо, — говорит Рей, запирая трейлер. — Мне известно, какое безумие творится в магазине в период равноденствия, да и вообще.
Асока захлопывает багажник:
— Мои покупатели мирятся с моим непредсказуемым графиком вот уже двадцать лет. А такой шанс выпадает раз в жизни.
Альбукерке находится не более, чем в двух часах езды, но дорога ни разу в жизни не казалась Рей настолько долгой. Даже в предвкушении поездки на концерт, ей никогда не приходилось томиться в таком невыносимом ожидании.
— Хочешь сесть за руль? — наконец спрашивает Асока, полчаса следившая за ерзавшей на месте Рей.
Она слушала музыку, чтобы отвлечься, безуспешно пыталась любоваться пейзажами, но все равно продолжала считать мильные столбы.
— Можно?
Асока ненадолго притормаживает у обочины, и они меняются местами.
— Я всегда мечтала оказаться за рулем этого автомобиля, — признается Рей, регулируя зеркала. — Мерседес 70-го года выпуска с дизельным двигателем — мощная, как танк, машина, настолько навороченная, что ей уступает по функциональности большинство современных моделей.
Вернувшись на автостраду, Рей немного успокаивается, наконец-то обретая контроль. Асока так и не поменяла кассетную магнитолу, поэтому они слушают весь альбом Иглз «Hotel California» и «Rumours» Флитвуд Мак, пока на горизонте не начинают вырисовываться скромные очертания Альбукерке.
По приезду в аэропорт Асока сопровождает Рей до стоек регистрации и досмотра багажа, а затем они вместе проходят в зал ожидания. Провоз гитары вызывает небольшие неприятности, однако благодаря своей любезности и требовательности Асока все же получает разрешение пронести ее на борт.
Они вместе садятся на жесткие пластиковые сиденья стульев, находящиеся напротив панорамного окна.
— У меня дурное предчувствие, словно я совершаю ошибку? Но, вероятно, виной всему страх.
— Если ты попробуешь сбежать, я тебя собственноручно схвачу и запихну в самолет.
— Такого не случится. Теперь все равно поздно отступать.
Немного помолчав, Рей спрашивает о том, что давно не давало ей покоя:
— Почему ты все бросила?
Асока берет руку Рей в свою.
— Долго рассказывать, давай обсудим позже, так получилось потому, что мне это стало не нужно. Я хотела лишь самовыражения, и мне это долгое время удавалось. Потом стало казаться, что я потеряла свободу, превратившись в заложницу собственного имиджа. Однако осознание пришло не сразу — чувство не из приятных. Рей, мне совсем не хочется тебя отговаривать, просто будь осторожна. Моя история закончилась еще вполне благополучно.
— На днях ты сама сказала, что мне известно, кто я. Так что я справлюсь.
— Ну, ты уж постарайся. А пока не объявят посадку, давай-ка поговорим о чем-нибудь повеселее.
Пока самолет набирает высоту, Рей рыдает. Прощаясь, она заключила Асоку в объятия, подкатывающий ком в горле не давал ей говорить, но тогда ей удалось сдержать слезы. Сейчас Рей смотрит вниз на несущуюся под крылом самолета песчаную пустыню и, взмывая над облаками, говорит последнее прощай, если ей и случится вернуться домой, то место никогда не будет прежним. Весь полет она глядит в иллюминатор. Девяносто минут проносятся, как одно мгновение. Она даже не успевает допить принесенную стюардессой колу, как самолет начинает снижаться. Неистово жуя жвачку, девушка припадает лицом к стеклу, восхищаясь масштабом увиденного. Бесконечная череда домов и дорог, далеких небоскребов и бассейнов. За секунды до приземления они пролетают над лентой скоростного шоссе, настолько широкой, что та кажется бескрайней. Как только колеса самолета касаются посадочной полосы, желудок снова сжимается, и в ушах приятно щелкает.
Приближаясь к месту стоянки, ход самолета постепенно замедляется. Женщина, расположившаяся в соседнем кресле, убирает четки и хлопает Рей по руке.
— Мы прилетели! — говорит она.
— Да, — отзывается Рей.
В толпе встречающих Рей замечает мужчину с табличкой, на которой написана ее фамилия, и вздыхает с облегчением. Секретарша Финна, Робин, пообещала, что за ней пришлют водителя, но так и не сказала, где ей ждать автомобиль.
— Привет. Я Рей, — обращается она к мужчине с каменным лицом, протягивая ему руку.
Он смотрит на нее какое-то время, а затем обменивается рукопожатием.
— Алексей, — представляется он. — Ты сдавала багаж?
— Да.
Он берет ее гитару.
— Следуй за мной, пойдем заберем.
Она следует за ним по пятам, пробиваясь сквозь толпу людей по пути в сторону зала ожидания. Рей составляет свое первое впечатление: вокруг свет и металл, люди всех национальностей и профессий.
В зоне выдачи багажа чемоданы вовсю кружатся на конвейере. Она замечает свою сумку и подходит, чтобы забрать, но Алексей ее опережает и, строго смерив взглядом, сам стаскивает вещи с конвейера.
— Всего одна?
— Да.
Он кивает в ответ и направляется через раздвижные двери на выход. На улице тоже царит суматоха — повсюду толпы людей и куча машин. Алексей провожает ее до черного легкового автомобиля и распахивает для нее дверь. Проскользнув на заднее сидение, она ждет, пока он погрузит в багажник гитару и чемодан. Машина сияет чистотой и новизной. Стоит им тронутся с места, как она тянется к окну, но не прислоняется к стеклу лбом, как тогда в самолете.
— Как давно ты здесь живешь, Алексей?
— Двенадцать лет.
— А до этого?
— На Украине.
— Ты приехал, чтобы стать актером?
— Я приехал за свободой, мисс Кеноби.
— Ох, — вздыхает Рей.
Ей хочется спросить: сколько ему было лет, как все произошло и кто остался позади, но он надел солнцезащитные очки и выехал на автостраду. Его лицо становится непроницаемым. Рей снова смотрит в окно. Прошлой ночью ей не удалось сомкнуть глаз, недостаток сна ее утомил, и, положив под голову рюкзак, она засыпает. Автомобиль останавливается, и девушка просыпается.
Алексей открывает дверь, и она выходит. Торопливо подбежав к машине, посыльный забирает из рук Алексея гитару и чемодан, помещая в тележку для багажа.
— Спасибо, Алексей.
— Приятной поездки, мисс Кеноби, — говорит он.
Он кивает на прощание и садится обратно в машину.
Рей следует за коридорным, пересекая вестибюль, и то и дело озирается по сторонам в поисках Финна. Она все не вспомнит: договорились ли они встретиться у стойки регистрации или ей предстоит самостоятельно заселиться в гостиницу. Припарковавшись под навесом, ей не удалось хорошенько рассмотреть здание снаружи, но, судя по размеру фойе, гостиница — просто огромная.
И дорогая. Чем ближе она подходит к стойке, тем сильнее стучит ее сердце. Конечно же, скоро раскроется, что ей здесь совсем не место.
— Рей!
Рей оборачивается на звук собственного имени и видит, как к ней направляется миниатюрная рыжеволосая женщина в деловом костюме.
— Привет, я Робин, секретарша Финна. Давай заселим тебя в гостиницу, чтобы ты могла переодеться, потом побежим на встречу с лейблом. Ты, наверное, хочешь перекусить? Я попрошу, чтобы заказ принесли сразу в номер, пока ты собираешься. Здесь готовят потрясающий салат «Цезарь». Идем.
Робин в два счета получает ключ от номера Рей. Коридорный следует за ними в лифт, все они выходят на пятом этаже. После короткой прогулки по коридору, открываются двери номера, тот соизмерим с трейлер Рей. Робин дает посыльному чаевые, и он удаляется. Кажется, одного резкого движения достаточно, чтобы пространство растворилось, исчезнув навсегда, и она снова проснулась в Нью-Мексико. Потом в животе девушки урчит, и у нее появляется уверенность в том, что это не сон; поставив рюкзак на стол, она подходит к окну.
— Дорогая, хочешь заказать на ланч что-то конкретное?
— Можно просто гамбургер и картошку фри?
— Разумеется. И молочный коктейль?
— Гм. Да? Шоколадный?
— Замечательно. Тогда я пойду сделаю заказ и не стану тебе мешать. Можешь принять душ, да делай, что угодно. Буду ждать тебя в холле. Выезжаем через час.
— Хорошо.
Робин закрывает дверь, становится так тихо, что звенит в ушах. Поначалу она наслаждается одиночеством, а потом совершает тщательный обход комнаты — перед ней мебель из темных пород дерева, ковер насыщенного зеленого цвета и кровать размером со спальню у нее дома.
— Я не стану забираться в кровать, чтобы вздремнуть, — говорит сама себе она.
У нее мало времени на сборы.
Главная ванная комната, как ожидалось, громадная, оснащенная как просторной ванной, так и душем. Туалет располагается в отдельной маленькой комнатке. И в той, и в другой стоят телефоны.
Сорок пять минут спустя Рей выходит из лифта и проходит в холл. Между поглощением огромного количества еды и выбором наряда, ей едва удается уложиться в отведенное время. Даже досконально изучив индустрию звукозаписи, ей никогда не встречались советы на тему: как лучше одеваться на встречи с исполнительными директорами звукозаписывающих компаний. Она привезла с собой черный костюм, в котором когда-то ходила на выпускной, но вытащив, поняла, что тот выглядел бы слишком официально. Наконец, она надевает нежно-голубое платье с расклешенной юбкой и накидывает пиджак. В сочетании с ковбойским сапогами ансамбль смотрится неплохо. Волосы закручены в две полусферы и закреплены на затылке, лицо обрамляет несколько свободных прядей.
— Черт с ним, — решает она, накрасившись тушью и блеском для губ.
Финн сидит в холле с Робин; Рей хочется со всех ног пуститься к Финну, чтобы заключить его в объятья, и она всеми силами пытается не сорваться с места. Пусть они встретились всего раз, но в его компании ей всегда комфортно и спокойно.
Увидев Рей, он встает и идет ей на встречу, чтобы поприветствовать.
— Рей, ты потрясающе выглядишь, — говорит он, пожимая ей руку. — Прежде чем отправимся на встречу, мне нужно кое-что тебе сообщить.
Он делает жест в сторону небольшого стола, покрытого стеклом, с подсвеченным постаментом. Вокруг стоят роскошные стулья с мягкой обивкой. Она не знает стоит ли откинуться на спинку или наклониться вперед и положить руки на поверхность стола. В конце концов, она устраивается на самом краешке стула, сложив руки на коленях.
— Что будешь пить? — спрашивает Робин.
— Просто колу.
Робин уходит в бар, оставив Рей и Финна наедине.
— Рей, вчера произошли большие перемены, о которых мне необходимо тебе сообщить перед тем, как мы отправимся на встречу.
— Господи, скажи, что сделка не сорвалась?
— Нет. Дело в том, что... Я больше не с «Ферст Ордер». Я перешел в «Резистанс Рекордс». Твоя встреча состоится в их офисе. Слушай, мое заявление об отставке вступает в силу в понедельник, так что если ты предпочитаешь подписать контракт с ними, я могу этому посодействовать. Но я покину пост вскоре после подписания бумаг.
— Финн, здесь есть над чем подумать. Почему ты уходишь?
Он рассказывает ей о ситуации с Эйлой, делясь опасениями за судьбу ее музыкальной карьеры под руководством «Ферст Ордер Рекордс».
— Понятно. Ну что ж, теперь мне определенно хочется встретиться с «Резистанс». А потом решим, что делать дальше. Знаешь, ты мог бы предупредить меня еще вчера вечером.
— И я полностью признаю свою вину, Рей. Все же, разрываясь на два фронта, я немного поддался панике. Даже после разговора с главой их художественно-репертуарного подразделения, я не получил никаких гарантий. С ним-то мы и встречаемся.
Робин возвращается с напитками, и они вместе обсуждают преимущества и недостатки сотрудничества с крупными и независимыми звукозаписывающими компаниями.
— «Резистанс» уже вряд ли можно считать независимым лейблом, — заявляет Робин. Компания значительно выросла, пожалуй, вобрав в себя все самое лучшее.
— Ты правда готова уйти вслед за Финном, чтобы продолжить работать под его руководством?
— Безусловно. В другой компании дела идут не слишком гладко. Кстати, я собираюсь воспользоваться затишьем, пойду не спеша собирать свои вещи. Было приятно познакомиться, Рей.
После ухода Робин, Финн смотрит на часы:
— Ты готова?
— Как никогда, — отвечает Рей.
***
Как только он представляется в приемной «Резистанс», их незамедлительно впускают в здание. Офисы располагаются на первом этаже перестроенной церкви в районе Силвер Лэйк. Толкнув тяжелые деревянные двери, они покидают холл и оказываются в помещении, когда-то служившем святилищем, сейчас превратившееся в своего рода открытое пространство. Нечеткие границы офисов обозначены коврами, мебелью и комнатными растениями, вот только стены отсутствуют. На самом деле, за рабочими столами сидит всего два сотрудника.
— Так всегда по пятницам после обеда. Официальное начало выходных, — сообщает ей Финн. — Мы не работаем по выходным без необходимости.
Они минуют «святилище», хоровую, переоборудованную в комнату отдыха, деревянная дверь поменьше ведет в помещение с более традиционной офисной планировкой. На том, что находится слева, висит табличка «Лея Органа», а чуть ниже золотыми буквами выведено: «Пастор». Прямо по коридору располагается офис По Дэмерона, ранее предназначавшийся для помощника пастора. Финн стучит в дверь, и жизнерадостный голос велит им войти.
В кабинете По Дэмерона порядка больше, чем в «святилище». Он встает с места и обходит стол, чтобы пожать Финну руку. Оказавшись рядом с Рей, он смотрит ей в глаза и с улыбкой жмет руку. Ее лицо пылает, ей с трудом удается выдавить из себя «привет», такой он привлекательный. Большие сонные карие глаза, идеальные темные волосы и самая обворожительная улыбка, которую она когда-либо видела. И судя по тому, как выглядит Финн, По производит подобных эффект на всех.
— Присаживайтесь, — предлагает По.
Едва все уселись, как он снова смотрит на Рей и улыбается той самой улыбкой, но в этот раз она больше не отворачивается и не краснеет. Или хуже того, не
хихикает.
— Тебе удалось послушать демо Рей? — интересуется Финн.
— А как же! Рей, это какая-то фантастика. Я знал, что так и будет, потому что у Финна нюх на таланты, но я, по правде говоря, пребываю в полном восторге. Уверен, мы в два счета пристроим тебя в «Резистанс». А теперь перейдем к главному: размер нашего аванса не будет таким же внушительным, как у «Ферст Ордер», однако мы делаем все возможное, чтобы наши музыканты получали самые высокие проценты с продаж. К тому же, у «Ферст Ордер Рекордс» больше не будет Финна.
Дверь распахивается, входит приземистый пухлый мужчина в очках с ярко-оранжевым «ежиком» на голове и приличным набором напитков в руках. Он передает По бутылку воды.
— Это тебе, Финн, — декламирует он. — По сказал, что тебе нравится розовый лимонад «Снэппл». И он не знал твоих предпочтений, Рей, но, исходя из твоих музыкальных вкусов, предположил, что ты из тех девчонок, что любят яблочный сок.
Рей берет сок.
— Рей, знакомься, это мой помощник, Биби.
— Спасибо, Биби.
— Без проблем!
Биби уходит, но возвращается через несколько секунд с папкой, которую вручает По, затем садится в угловое кресло, приготовив блокнот и ручку.
— Наверняка, Финн тебе объяснил, что из себя представляет предварительное соглашение? Это пока не контракт, его цель — установить деловые отношения. Переговоры начнутся, как только у тебя появится менеджер. Финн, у тебя есть кто-нибудь на примете?
— Пара человек. Один будет присутствовать на сегодняшнем мероприятии, организованном Американским обществом композиторов, авторов и издателей, но мне пока так и не удалось назначить встречу с Маз.
По вздыхает:
— Скорее всего, без помощи Хана до встречи дело не дойдет. Маз все время твердит, что отказывается работать с новыми клиентами, но Хану всегда удавалось ее переубедить.
— Разве он не на Бали с гендиректором?
— Боже упаси, — говорит По. Он обменивается с Финном многозначительным взглядом, словно хочет рассказать ему об этом позже. — Посмотрим, получится ли у меня его найти, чтобы попробовать договориться.
Пока они беседуют, Рей читает предварительное соглашение. Оно похоже на то, что было предложено Финном, на то, что, по его словам, было уничтожено до того, как попалось кому-нибудь из «Ферст Ордер» на глаза.
Перед глазами расплываются слова, словно она наблюдает за всем со стороны. Она никогда никому не доверяла так быстро и беспрекословно, как этим двум мужчинам, и это пугает. Но в предстоящие месяцы случится много страшного и необычного, поэтому наличие таких людей, как они, в ее окружении — к лучшему.
Рей отрывает взгляд от бумаги, и Биби протягивает ей ручку.
Она делает глубокий вздох, кладет соглашение на стол По и расписывается.
***
Дела улажены, и после экскурсии по штаб-квартире, По приглашает их на праздничный ужин в старомодный стейк-хаус — здесь листья салата заправляют исключительно сырным соусом с плесенью, как и положено в подобных заведениях. И салат, и стейк просто пальчики оближешь. Ей приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не наброситься на еду, как голодный зверь, и не вылизать тарелку, но положение спасает душевная беседа.
По пути на вечеринку Рей сидит в машине Финна, разглядывая его с приподнятой бровью:
— Он тебе нравится.
— Что?
— Он тебе нравится. Я тебя понимаю, ты определенно на него запал.
— Не важно, — говорит Финн. — Он вот-вот станет моим боссом.
— Посмотрим.
Автомобиль останавливается у ограждений. Финн называет свою фамилию, и их пропускают. Подъездная дорожка поднимается на холм, на вершине которого возвышается самый роскошный дом из всех ей увиденных. Как и многое другое, он как будто прямо из фильма. Вполне возможно, что так и есть. Выполненный из стали и стекла, дом стоит на плоском плато, оба его крыла имеют «L»-образную форму.
— Я правда нормально выгляжу?
— Ты отлично выглядишь, иначе я бы тебя сюда не привел. Знаешь ли, мне нужно заботится о своей репутации? Пойдем в дом.
Едва Рей переступает порог, как ей вручают бокал вина, даже не спрашивая о возрасте. Снова кажется, что она вышла из тела и наблюдает за всем со стороны, но, возможно, это даже к лучшему. Все слишком идеально: от красивых людей и изысканного интерьера в белых тонах до камерной музыки и разговоров на полутонах. Если бы не это чувство отстраненности, ее наверняка охватило бы чувство паники.
Менеджер, с которым ее хотели познакомить, еще не прибыл, поэтому Финн представляет ее всем своим знакомым, постоянно акцентируя внимание на ее музыкальных талантах. Встречается пара публичных персон с МТВ и селебрити с обложек журналов. Все гораздо ниже ростом, чем кажется.
— Кстати, ты уже вступила в Американское общество композиторов, авторов и издателей или же в Бродкаст Мьюзик Инкорпорейтед? — интересуется Финн.
— Я раздаю свои демо незнакомцам, и как ты думаешь?
— Молодец, — хвалит Финн.
— В один прекрасный день я хочу основать собственную издательскую компанию.
— Поверить не могу. Подожди минутку. Мне нужно кое с кем переговорить, и он несколько грубоват с дамами.
После нескольких минут ожидания, ее желудок сводит спазмом — всему виной два бокала вина (и два полноценных обеда). Хозяйка вечера, жена музыкального издателя, проходит мимо, останавливается и спрашивает:
— Солнышко, с тобой все в порядке?
— Да, все отлично! Просто немного душно.
— Можешь выйти на веранду в западной стороне дома и подышать свежим воздухом. Я закрыла ее на вечер. Однако всегда найдутся желающие, которым нужно укрыться от шума и суеты.
Она провожает Рей до гостевой спальни, показывая дорогу.
— Спасибо.
— Мне только в радость, милая.
Она выходит на тускло освещенную веранду и немедленно приходит в себя. Ветер целует в разгоряченные щеки, и желудок перестает бунтовать. Она спешит к перилам. Веранда находится на противоположной стороне возвышающегося плато. Далекие огни домов точками вспыхивают в темной глубине каньона, а очертания «сердца» города озаряют светом горизонт. Она слегка наклоняется над ограждением и подставляет лицо ветру, приятно щекочущему кожу, затем замечает какое-то мерцание и резко выпрямляется.
Она не одна.
Высокий мужчина в черной толстовке с капюшоном на голове, сумевший остаться незамеченным, стоит в нескольких метрах от нее, оперевшись на перила, и курит. Воздух наполняет сладкий аромат гвоздики. Он смотрит на нее, потом переводит взгляд в сторону каньона и качает головой.
— Здравствуй, Рей, — говорит он.
Рей закрывает глаза. Из всех возможных мест и людей. Выдохнув воздух, она распахивает глаза и смотрит на Кайло Рена, сохраняя подобие улыбки.
— Привет.
