Час рассвета

      На кладбище тихо. Это Геральта не удивляет. Если хочешь покоя — приходи к покойникам. Ведьмак мягко шагает по мшистым камням, которыми выложена широкая тропа. Почти как главная улица, только в конце упирается не в дом градоуправителей, а в их семейный склеп. Лучи заходящего солнца сюда почти не попадают, лишь золотят макушки особо высоких надгробий и статуй. Могилы прячутся во влажной тени. До появления гулей, если это, конечно, правда, еще несколько часов. Геральт специально пришёл пораньше: хотел осмотреться и найти хоть какое-то подтверждение россказням трактирщика.       Вся эта история с кладбищем очень напоминает одну затею с домовым. Однажды его наняли, чтобы поймать докучливого домового, который крал припасы из амбара и раскидывал сено по двору. «Домового» потом при нём же гоняли метлой от избы до ворот и обратно: младшему сыночку было очень скучно. Денег он тогда так и не увидел.       Геральт понимает это еще тогда, в таверне, когда уходит в свою комнату, закрывая дверь прямо перед носом барда. Затея сквозит глупостью и фантазиями, но кошель быстро пустеет, поэтому любая работа сгодится. А если уж этот Лютик поможет немного увеличить вознаграждение (или вообще его получить), то почему нет? Любой шорох на кладбище напугает его так, что бард убежит, сверкая пятками. На глаза попадается заправленная постель. Зараза, с этим тоже что-то нужно делать. Изначально он хотел сбежать из этой таверны как можно быстрее, чтобы случайно не встретить Предназначение среди посетителей. Видимо, придётся задержаться ещё на одну ночь. Почти до утра он будет торчать среди могил, так что вроде бы никакого сна не предвидится, но, тут не поспоришь, Геральт бы повторил.       За спиной что-то падает и сипло ругается. Геральт даже не оборачивается: само упало, само и поднимется.  — Со мной всё в порядке! Лютик догоняет его, отряхивая на ходу коленки.  — А ты и не побеспокоился. Вот так и теряют друзей.  — Мы не друзья, бард. Под ноги смотри, а не витай в облаках. Факел не потерял? Геральт замечает, как Лютик на секунду морщится, но тут же почти восторженно восклицает:  — Смотри! С правой стороны одна из могил разрыта. Чёрная земля двумя грудами высится по сторонам глубокой ямы. Геральт осматривает отчётливые следы ботинок на рыхлом грунте, заглядывает в черноту могилы.       — Подай факел. Лютик молча протягивает палку с намотанной на одном конце просмолённой тряпкой. Геральт кладет ее на землю и поджигает. Восторженный вздох за спиной заставляет ухмыльнутся.       — Это ты… Вау.       — Это Игни. Огонь освещает бугристые стены ямы и раздробленную крышку гроба. Сквозь груду щепок проглядывает красная ткань.       — Хм.       — Что? Геральт выпрямляется и отдаёт факел барду.       — Я останусь здесь на ночь. Утром встречаемся у дверей таверны и пойдём к ипату.       — В смысле «утром встречаемся»? Я никуда не уйду. Геральт вздыхает: храбрится.       — Ты мне только мешать будешь. В темноте от тебя толку не будет вовсе.       — Но я… Геральт! — Лютик оббегает повернувшегося к нему спиной ведьмака. — Я останусь здесь. И я не прошу меня спасать или защищать. Солнце почти скрылось за горизонт, его последние рыжие лучи подсвечивают лицо барда. Тот стоит, сжимая в раскинутых руках тлеющий факел. Геральту хватает этой секунды, чтобы сдаться.       — Как знаешь. Он обходит барда и идёт по каменистой тропе к склепу.

***

Из-за нарушившихся планов у Геральта выдаётся целый день на бесцельное бродяжничество. Просто так терять время он не любит, поэтому быстро собирается и выходит в город — вдруг жителям Ринды докучают ещё какие мелочи кроме гулей? Когда из третьей по счёту таверны он выходит награждённый отсутствием работы и кружкой эля (за здоровье молодых, ведьмак, и вали куда подальше), кто-то громко зовёт его по имени. Геральт озирается по сторонам, пока наконец не замечает Золтана у лавки.       — Чего, ведьмак, не весел, голову повесил? Геральт чуть усмехается:       — Ты за двоих развлекаешься. Краснолюд хохочет и хлопает ведьмака по руке.       — Раз уж рядом оказался, айда ко мне. Выпьем, поедим.       — Даже месяц ждать не обязательно?       — Да ну тебя, это ж я так, к слову. На золтановской, вернее, Эвдориной, кухне уютно. Вдоль стены развешаны пучки травок, в печи что-то шкварчит и кипит, а пахнет так, что у Геральта живот сводит. Когда краснолюд знакомит ведьмака со своей суженой, его глаза светятся почти приторной нежностью. Эвдора поглаживает толстую рыжую косу и приветливо кивает ведьмаку. «Не боится», — думает Геральт, кивая в ответ. Золтан только успевает усадить гостя за стол, как хозяйка уже приносит чашки то с одним, то с другим, а по центру водружает пузатую бутыль с мутной янтарной жидкостью.       — Семейный рецепт, — хвастается Золтан, разливая настойку на двоих. Геральт чувствует, как домашний уют расслабляет его, и даже забывает о ночном сне, который всё утро висит над ним лезвием топора. Золтан рассказывает ему какие-то байки о временах, когда работал вышибалой, Эвдора вставляет свои ремарки и изредка треплет мужа по волосам. Время словно замедляет свой ход, закупоривая уютную кухню от остального мира. Когда хозяйка, что-то помешивая в чугунных котелках, начинает напевать вполголоса, Геральт возвращается на землю. Низкий голос краснолюдки звучит тягуче и тепло, и ведьмаку определённо нравится её пение, но то, как эта песня звучала вчера в таверне под перебор струн лютни завораживало намного больше. В груди что-то свербит и замирает, стоит только вспомнить об этом. Ты меня ждала на причале, не смыкала очей ночами. Он увидел тебя, голубка, и забыл о вечности дьявол. Геральт дожидается, когда хозяйка закончит пение, и встаёт из-за стола. Золтан и Эвдора зовут его погостить ещё, тепло смеются и еще долго стоят на пороге дома, провожая ведьмака. ***       — А тут темно. В ответ очень хочется всплеснуть руками и протянуть «да что вы говорите», но ведьмак только качает головой и хмыкает. Лютик осторожно передвигается вглубь склепа, пока тихо не ойкает.       — Тесновато тут.       — Напоминаю, что ты все еще можешь вернуться в таверну. Геральт мимоходом выпивает припасенную «кошку» и зажмуривается на несколько секунд. Тьма склепа рассеивается, открывая ведьмаку каменные скамьи у окон-бойниц, затянутых снаружи какой-то вьющейся травой, вмурованные в пол таблички и невысокий алтарь, в который, видимо, и врезался с тихим «ой» Лютик. Бард всё ещё мнется там же, вслепую обшаривая гладкий стол.       — Это алтарь, — произносят они хором. Лютик смеется:       — Ты и в темноте видишь? Геральт пожимает плечами, позабыв, что темнота скрыла жест от барда.       — Повернись направо и иди вперед, там есть скамья. Лютик кивает, медленно разворачивается и, шаркая, приближается к стене.       — Спасибо. Сквозь щель приоткрытой двери склепа виднеются свежие букеты цветов и холмики еще не осевшей земли. Геральт перекидывает между пальцев волчий медальон. Он сомневается, что разрытые могилы — проделки гулей. Если только они не разжились парой сапог и лопатами. Тратить предпоследний пузырек «кошки» на мелких воришек было жаль, но уж лучше так, чем вслепую уворачиваться от вил и лопат. Геральт переминается с ноги на ногу, немного разгоняя усталость, и оборачивается назад. Бард все еще сидит на скамье и не двигается.       — Эй, — шепотом зовет его Геральт. Никакой реакции.       — Бард, ау. Когда Лютик снова игнорирует тихий оклик, Геральт прислушивается и понимает, что бард спит. Неожиданно. Нашел что-то свое в этом городишке. Даже интересно посмотреть на его «счастливицу» — пусть Геральт врагу такое болтливое счастье не пожелал бы. Может это та девчонка из таверны, которая вчера забыла как дышать, пока бард пел. По крыше что-то громыхает. Геральт резко дергается, выпуская медальон из руки, и тут же возвращает свое внимание за дверь, но там ничего и никого. По крыше снова что-то шкрябает и раздается глухое карканье.       — Что там? Это гули? Голос Лютика немного хрипит со сна.       — Нет, ворона на крышу спикировала. Испугался?       — Да нет, я спал, а тут так… Я спал. Последние слова он говорит с какой-то смесью ужаса и благоговения.       — Я заметил. Поздравляю.       — Не с чем, — Лютик встряхивает головой и вздыхает. — Я не встретил никого.       — Вот как. Бард потягивается и осторожно поднимается на ноги.       — Как у меня все затекло, кто бы знал. Крохотными шагами он приближается к Геральту — вернее, к тонкой полоске света, которая идет от двери. Геральт следит за его неуверенными движениями, но за дверями раздается какой-то треск, перетягивая внимание ведьмака. Через секунду Лютик вцепляется в рукав куртки, утягивая Геральта на себя.       — Ты чего… — возмущенно шипит ведьмак, дергая плечом.       — Прости, случайно. Не рассчитал. Что там? Лютик подлазит ближе к щели, пытаясь что-то рассмотреть снаружи. Треск раздается еще раз.       — Геральт, это…       — Не знаю. Молчи и не высовывайся. В ладонь привычно ложится рукоять меча. Медальон на груди дергается. Геральт открывает дверь и выходит из склепа. У самой ограды кладбища что-то движется, но с такого расстояния никак не определить.       — Сиди здесь, — шипит он Лютику, который уже почти вышел за ним. Лютик не спорит, только кивает и прячется за тяжелой дверью. Геральт сосредотачивается: что-то приближается. Тихое клацанье раздается в паре метров от него. Резкий бросок вперед — и ведьмак прижимает к каменному надгробию серую тушу. Хриплый визг прерывает удар меча, мертвый гуль мешком оседает на землю. «Мелковат», — отмечает про себя Геральт, — «один точно не сунется». Тьма вокруг молчит. Геральт вглядывается в сумрачные тени, но никого не видит. Однако медальон все еще дрожит. Он успевает услышать скрежет когтей по железу, а в следующую секунду оказывается прижатым к земле. Меч от удара вылетает из руки. Гуль с фырканьем обнюхивает ведьмака, утробно рычит, обнаружив на куртке пятно крови сородича. Внезапно тварь дергается, истошно вопит и, потеряв к ведьмаку всякий интерес, резко разворачивается. Геральт успевает заметить, что из плеча гуля что-то торчит. Он перекатывается и хватает тварь за лапы, не давая ей отползти дальше. Серебряные заклепки впиваются в серую кожу, гуль вновь издает истошный вопль и пытается развернуться к ведьмаку.       — Геральт! Ведьмак слышит глухой стук рядом с собой. Одной рукой он вслепую тянется на звук — точно, меч. Лезвие на секунду ловит отражение Луны, а потом тонет в туше гуля. Тот несколько раз дергается в агонии и обмякает. Только тогда ведьмак ослабляет хватку и отталкивает от себя когтистые лапы. Лютик стоит в паре метров от него.       — Я что тебе говорил? Улыбка на лице барда гаснет.       — Я…       — Герой, мать вашу. Геральт устало трет лицо.       — Кинжал свой забери. Поникший Лютик вздрагивает и идет к трупу. Геральт понемногу остывает.       — Тебе самому не попало?       — Нет, он меня не заметил. Сиганул на тебя с крыши, я и рванул на него. Отвлечь хотел, а у меня только это, — Лютик морщится: на тонком лезвии темные разводы. — Как же он воняет, гадость.       — Иди в склеп.       — Я понял: сижу и не высовываюсь.       — Вот и молодец. Геральт находит еще троих гулей, пока медальон наконец не замирает окончательно. Бонусом обнаруживаются мужички с лопатами: разорители могил ретируются стоит только Геральту их окликнуть. К Лютику он возвращается уже под светлеющим небом. Завидев его, бард выходит из дверей склепа.       — Все в порядке? В голове легкий туман от эликсира, руки ноют. Геральт кивает и устало приваливается спиной к стене.       — Тогда к ипату?       — Сначала в таверну. В таком виде нас с тобой никуда не пустят. Лютик опускает глаза и трет пальцем бурое пятно на рукаве у самого запястья. Он кивает Геральту и молча идет к выходу с кладбища. Геральт проводит рукой по щеке, убирая в сторону налипшие волосы и следует за бардом. Всю дорогу они молчат. В таверне пусто — еще бы, в такую-то рань. Тишину нарушает только хозяйский голос с кухни. После ночной охоты еда — последнее, что хочет видеть Геральт. Судя по тому, что бард идет за ним следом, их мысли совпадают. У самой двери своей комнаты Геральт останавливается, пропуская его вперед.       — Лютик. Тот замирает, а потом наклоняет голову, разворачиваясь к ведьмаку.       — Спасибо. Что-либо ответить Лютик не успевает: Геральт ныряет в свою комнату.       — Обращайся, — отвечает Лютик в пустоту и толкает дверь.