Самаэль в Москве

***

      Колесо на массивной внушительной двери, явно сделанной по образу и подобию банковских сейфов, лязгнуло, со скрипом поворачиваясь сначала вправо, потом влево, потом снова вправо. Только после этих хитрых манипуляций, сопровождавшихся нажатием каких-то кнопок на маленькой панели с левой стороны от двери, механизм поддался, и Самаэль вошёл в помещение, которое до этого иронически назвал покоями.       Огромная восьмигранная комната по периметру вся была заставлена компьютерами и медицинским оборудованием, издававшими то пикание, то мерное гудение, то даже подозрительное потрескивание. Среди всей этой техники, словно кучка лабораторных мышей, сновали учёные, руководимые мужчиной в идеально отглаженном халате и с моноклем в левом глазу. Посредине комнаты на жёстком матрасе реанимационной кровати на колёсиках лежало утыканное иглами, опутанное проводами и бинтами гниющее тело. Источник витающего в воздухе, перемешанного с ароматизаторами смрада не вызывал сомнений. Едва Самаэль вошёл, мужчина с моноклем бросился ему навстречу.       — Как сегодня себя чувствует мой брат, мистер Эминеску? — спросил Второй Сын Сатаны.       — Он очень плох, — мужчина с моноклем развёл руками, — и его здоровье может ухудшиться в связи с нестабильным эмоциональным состоянием...       Самаэль как-то странно посмотрел на учёного. Тот смущённо откашлялся.       — Я хотел сказать, более нестабильным, чем обычно. Он очень хочет поговорить с вами и нервничает, что вы не придёте. Хорошо, что вы пришли.       Ничего на это не ответив, Самаэль приблизился к лежащему на каталке телу. С такого маленького расстояния было ещё заметней, в каком кошмарном состоянии находился Король Света. Остатки кожи висели на нём лоскутами; чёрная, местами почти жидкая плоть перемешивалась с кровью и желчью; бинты прилипали, образуя корку, отодрать которую можно было не иначе как с целыми кусками мяса; а на укрытой пеленами голове свободными оставались только три участка: два тёмных провала глаз и рот с торчащей из него трубкой.       Ни один мускул на лице Самаэля не дрогнул. Казалось, отвращение, не дававшее работающим тут сотрудникам долго смотреть на Короля Света, совсем не касалось Короля Пространства-Времени. Самаэль голой рукой взял ладонь Люцифера и несильно сжал её.       — Люцифер, брат, слышишь ли ты меня?       Чёрные дыры на месте глазниц внезапно перестали быть настолько пустыми. С видимым трудом приподняв каким-то чудом сохранившиеся веки, Люцифер обвёл комнату взглядом абсолютно сумасшедших глаз, испещрённых полопавшимися сосудами. От океанов безумия, плескавшихся в этом взгляде, даже Самаэлю сделалось не по себе. Люцифер глухо замычал, и Королю Пространства-Времени пришлось вынуть трубку из его рта.       — Ты пр... пр... пришёл... Как давно ты не приходил! — в голосе Короля Света слышалось тягучее, как жвачка, страдание вперемешку с почти детской жалобой на брата, который забыл и больше не любит.       — Разве? — голос Самаэля звучал спокойно, уравновешенно, очень по-взрослому, — Ты неправ. Я приходил, как на каждый твой зов, так и по собственной инициативе.       — Приходил, но для чего? — пальцы Люцифера судорожно стиснули руку брата, — Провести эксперимент... кх-кх... влить в меня новую порцию эликсира. Когда ты приходил ко мне, как брат, а не как генетик?       — Ты же знаешь, я очень занят, но вся моя работа ведётся для тебя. Мы обязательно придём к успеху, а затем у нас будет целая вечность для общения, как брат с братом.       Неподвижное до этого тело дрогнуло, двинулось. Люцифер приподнялся, вцепившись взглядом в Самаэля, и прорычал:       — Пррррогони их! Хочу остаться с тобой наедине.       — Все вон.       Второй Сын Сатаны не повысил тона даже на один децибел, но учёные во главе с Эминеску будто телепортировались. Король Света снова упал на плоскую подушку.       — Я стал тебе противен, стал неинтересен. О, Самаэль, помнишь ли ты... — он зашёлся удушливым кашлем, —... помнишь ли ты наше блистательное прошлое? Когда я, пусть и на несколько кратких лет, но имел стабильное тело. Когда мы были неразлучны, познавая чудеса Ассии. Ты тогда любил меня, а теперь...       Лицо Самаэля оставалось всё таким же непроницаемым, но он ответил с ноткой теплоты в голосе:       — Я и сейчас люблю тебя. Эти дни вернутся, Люцифер. Нужно только немного подождать.       — Я жду... Я жду уже так долго...       — Ждать здесь, в этом теле совсем необязательно. Отправляйся в Геенну, получишь новое тело позже. Отправляйся, Люцифер, ведь я сейчас не прихожу к тебе, как брат к брату, в первую очередь потому, что мне невыносимо быть свидетелем твоих мучений.       На этих словах Самаэль склонился над Люцифером, глядя в его безумные зрачки с самым искренним на первый взгляд состраданием. Король Света шумно выдохнул сквозь редкие, местами выпавшие зубы. В лицо Самаэля пахнуло смрадом, но он не подал и вида.       — Мне здесь так больно... Так больно и скучно...       Самаэль снова выпрямился. У него не было уверенности, что рехнувшийся от боли брат вслушивался в его слова.       — Я хочу, чтобы ты почитал мне книжку, Самаэль! Иеремия пытается, но у него нет твоего баюкающего голоса, умеющего успокаивать боль лучше любого морфия, — снова удушливый кашель, — Прочти мне о далёких странах, в которых живут пигмеи, а яд из их стрел дарит галлюцинации и огромное счастье. Прочти о цветущих долинах, трава которых так нежно ласкает кожу; о причудливых людях с красными лицами и перьями на головах, об их... кх-кх-кх... песнях, то умиротворяющих, то напротив зажигающих кровь. Помнишь, как тогда... Когда я уже не мог сопровождать тебя в наших приключениях, но ещё не был так уродлив и немощен... Ты уходил один, но всегда возвращался, и рассказывал, что видел и что делал в тех странных и прекрасных странах... кх-кх-кх-кх...       — Спокойно, брат, спокойно, — Самаэль накрыл трясущуюся руку Люцифера второй своей рукой, — я прочту тебе, о чём пожелаешь, и расскажу любую историю из прошлого, настоящего или даже будущего.       Но Люцифер говорил всё так же прерывисто, почти неистово.       — Теперь ты не ходишь... Торчишь постоянно в этих проклятых лабораториях... Я сделал тебя несчастным, Самаэль?       Самаэль не успел ответить.       — Нет-нет, эти лаборатории не проклятые, это всё не напрасно... У нас ведь обязательно получится? Снова будут звучать кимвалы и флейты, всполохи костра разрежут ночной мрак и поднимутся к звёздам... Мы снова будем танцевать, как тогда... А океанический прибой будет ласкать наши ноги...       Глаза Люцифера начали закатываться, голос — затихать. Самаэль понадеялся было, что порыв Короля Света подходит к концу, но тот снова дёрнулся и посмотрел на брата осмысленнее прежнего.       — Кто танцевал тогда с нами, ты помнишь? Ты помнишь, Самаэль?       Король Пространства-Времени кивнул и немного мечтательно улыбнулся.       — Это было племя хули в Новой Гвинее. Добрые люди почли за честь сплясать с сошедшими на землю богами и принести им дары.       Щелчком пальцев Самаэль материализовал себе непримечательный пластмассовый стульчик и уже приготовился удариться в воспоминания, как Люцифер снова с силой стиснул его руку и потянул на себя, весь трясясь от негодования.       — Добрые люди? Добрые люди?! Так говорил он, но ты не смеешь повторять за ним! — если бы не кашель, голос Короля Света перешёл бы на визг, — Добрые люди... Проклятое человечье племя! Счастливчики, ничем не заслужившие милости, которые имеют с рождения! Не умеющие даже ценить их! Он... говорил, что я должен простить им их счастье... Он — единственный, кто умел успокаивать мою боль... Кроме тебя, Самаэль!       Люцифер приподнялся, глядя в глаза брата с отчаянием неразделённой любви и неразделённого же страдания.       — Только ты уже давно не хочешь облегчить мою муку.       Самаэль слегка поморщился.       — Лишь этому я и посвящаю свои дни, разве ты не видишь?       Вместо ответа, Люцифер снова откинулся на спину и устремил взгляд в потолок, а точнее в пустоту. Король Света походил на человека, душа которого вот-вот вырвется из плена плоти, а значит настало время вести речи для вечности.       — Он... говорил, людей следует любить и щадить... Но люди... не захотели пощадить его... Мою последнюю надежду... Единственного хадатая за них в моих очах... Ты говоришь, что расскажешь о будущем, но для меня там только тьма... А всё из-за них!       Неистовство последней фразы отняло слишком много сил, поэтому Король Света помолчал несколько минут. Самаэль уже начал подумывать о побеге, но Люцифер не желал впадать в забвение так рано.       — Они плясали с нами! С нами и для нас! Но очень скоро вместо них, с нами спляшут наши братья и сёстры... Я чую, Веельзевул, Иблис и Амаймон получили новые тела...       Самаэль мысленно взмолился, чтобы Люциферу не пришла в голову идея повидать братьев и сестру в новых воплощениях. К счастью, Королю Света было не того.       — Эти проклятые счастливчики, имеющие всё... Эти подлые злодеи, убившие его... Они станут прахом, смешаются с мерцающей океанической волной... А звёзды будут сиять нам, Самаэль... Ах, как прекрасно звёзды будут сиять нам, правда?       И Самаэлю бы согласиться, подтвердить слова полубезумного брата, только Король Пространства-Времени вдруг поднялся и взглянул на Люцифера холоднее обычного.       — Для чего тебе это нужно? Для чего ты хочешь уничтожить людей?       Бинты на месте бровей дрогнули, выдывая удивление Люцифера.       — Не всех людей постигнет эта участь... Только мерзких и подлых... Таких, кому не место в новой Ассии. В соединённых Геенне и Ассии...       — Ах, мерзких и подлых.       Самаэль нажал левой рукой на левое плечо Люцифера, пригвождая того к одру, склоняясь над ним ниже прежнего, почти сталкиваясь с ним лбами. Грудь Второго Сына Сатаны вздымалась, свидетельствуя о зарождающемся гневе.       — Хочешь провести селекцию, дорогой братец? Да, я бывал на таких шоу. Слыхал ли ты что-нибудь о Йозефе Менгеле — подающем надежды молодом враче?       И сам же ответил с чуть нервным смешком.       — Нет, откуда ж тебе знать. Так вот, братик, хочу, чтобы ты запомнил: люди — мои. Моя вотчина, моё стадо. И я не позволю тебе тронуть их, перебирать ими, как вздумается.       В каждом из чёрных провалов Люцифера вдруг зажглось по сверхновой, всё обугленное забинтованное тело объял свет нестерпимой яркости. Самаэль отпрянул и рухнул на пол, шипя от боли, прижимая к груди обожжённые ладони. А свет становился всё ярче...       — Ладно! — хмуро и только самую малость испуганно крикнул Король Пространства-Времени.       Яркость света перестала набирать обороты, остановилась.       — Только я сам сделаю это. Проведу селекцию, отберу достойных твоего нового мира. Нашего нового мира. Пообещай не вмешиваться и ничего не корректировать. Ведь ты доверяешь мне.       Часть света, вырвавшаяся из Люцифера, взорвалась, распространяясь по комнате. Механизмы компьютеров запищали, сирены завизжали, с той стороны двери послышалась обеспокоенная возня и зов Эминеску на грани истерики. Оба Короля Геенны не обратили на это никакого внимания.       — Хорошо, Самаэль, сделай это, я доверяю тебе.       Люцифер дышал тяжело, на его теле открылось несколько новых ран, а весь белок глаз заволокло красным, но на этом ущерб заканчивался. Самаэль поднялся с пола, игнорируя покрывшиеся пузырями ожоги на ладонях.       — Я отправлюсь прямо сейчас, не будем откладывать. Ох, Люцифер, каких только историй я не притащу тебе из этого путешествия!