Спрятаться на самом видном месте

      Начнём с того, что всё было как обычно. Медкомиссия прошла более или менее — скорее менее — гладко, а после у двух идиотов абсолютно ничего из задуманного не получалось. В ставшие чуть более частыми моменты свободного времени, Чара и Фриск ходили на свои собственные и по неведомой даже им причине полусекретные тренировки. И после череды неудач было решено идти к форме стихиаля с самого-самого начала, даже по уже раз сто проторенному пути. Пока у остальных студентов была хоть какая-то жизнь, Чара и Фриск вполне добровольно лишали себя внеучебной части своей жизни. С другой стороны, в дальнейшей перспективе это принесло бы свои наливные и вкусные плоды. Например, если особо отличиться в магии и стать куда сильнее своих сверстников, то можно будет с чистой совестью освободиться от более чем половины учебных часов магической практики в ближайшем после освоения высокого уровня колдовства будущем. Грубо говоря, Чара и Фриск работают сейчас, чтобы уже потом ещё больше отдыхать и посвятить себя учёбе, не бегая по всем предметам инфернальным галопом из темы в тему и изо дня в день. В теории у них всё просто замечательно. Но вы знаете это всё: теория остается теорией, пока практика её не докажет или, того хуже, опровергнет.       Ну, с азов так с азов.       Первые шаги — это, собственно, овладение магией при наличии к ней хоть каких-то способностей. Магия просыпается ещё в детстве, но её активное развитие по какому-то совпадению начинается плюс-минус к совершеннолетию. По человеческим, конечно же, меркам. У монстров там свои с этим заморочки. У людей, когда магия просыпается в детстве, она обычно шалит не по-детски, а без надзора взрослых ребёнок может себя даже угрохать. Впрочем, иногда магический талант спит настолько глубоко, что его приходится будить своими силами. Для этого есть простейшие заклятия.        От совсем уж простых, но более или менее собственных заклинаний, простейшие отличаются тем, что они ну совсем уж слабые, придуманы ажно столетия назад и к ним есть обязательная словесная формула, а всё, что от пользователя требуется, так это после произнесения словесной формулы просто выпустить из тела хоть каплю магической энергии и, в редких случаях, правильно размахивать руками, даже не преобразовывая свою собственную магию. То есть, использование простейших заклинаний можно сравнить с рисованием с помощью несложных трафаретов. Трафарет — словесная формула, магия — или карандаш, или ручка, или что там кому в голову приходит.       И с простейшими заклинаниями у двоих студентов всё было отлично. В том числе с готовыми огненными заклинаниями. Огонь… Бич всех вампиров. Фриск не может использовать свою магическую энергию, если дело касается огненной магии. Вампир, когда преобразовывает свои собственные запасы магии в волшебное или даже в плюс-минус обыкновенное пламя, сам себя сжигает, поскольку его сущность не может сопротивляться магии огня. Да и обычный огонь вампирам тоже не слишком-то хороший друг. Но когда магия преобразуется с помощью словесной формулы, отдельно от самого вампира и его сущности, тоурон от пламени хоть всё равно пройдёт, но недостаточно сильно. И всё равно: если для любого невампира простейшее огненное заклинание безвредно, то любое неаккуратное движение Фриска оканчивается ожогом. Ему просто надо быть аккуратнее.       В голове Фриска вдруг родилась небольшая хитрость. Словесная формула обязательно должна произноситься, это да, но если произнести её совсем тихо, то, по идее Фриск сможет у всех на глазах спокойно якобы использовать якобы огненную магию. Прелесть простейших заклинаний в знании формул и их составлении. Например, можно сказать: «иптамено белос пирайяс» — огненная вспышка полетит вперёд. Ну, правда тут вся проблема в том, что «вперёд» — это в сторону, куда указывают большой и указательный пальцы. И если большой и указательный расходятся, то огненный заряд летит вперёд по линии, которая, является биссектрисой угла между этими пальцами. Всё очень сложно и геометрично. Хотя бы только из-за этого прямой контроль над своей родной или даже не родной стихией куда проще и эффективнее. Кроме того, для создания более сложных заклинаний с помощью словесных формул надо наговорить текста чуть ли не с целую диссертацию. Если не ещё больше. А пока ты там что-то говоришь, тебя раз сорок успеют и пырнуть, и укусить, и обратить, и сковать цепями, и голову тебе отрубить, это ещё при условии знания языка, на котором магия работает. И если исключать совсем уж базовую лексику, которая есть во всех посвящённых учебниках, мало кто может похвастаться знанием этого мёртвого языка. Так что изучение простейших заклинаний заканчивается тогда же когда и начинается. Есть, конечно, и отдельные энтузиасты, но они на то и отдельные. Фриск и Чара настолько сильно отделяться от общей массы не хотели, и потому долго в своих тренировках не задерживались на простейших. Да и стихиаль, если Фриск и Чара выбрали в библиотеке правильную книгу, — это наиболее полный контроль над стихией. А простейшие заклинания настолько далеко от какого-либо контроля, что толку от этого настолько же мало, насколько и самих пользователей простейшей магии.       И вот уже старая-добрая магия в её более привычном понимании. Если не уходить в самые дебри магической теории (Фриск и Чара это ещё успеют в будущих своих курсах), то любая иная магия, отличная от простейших заклятий, зовётся магией прямого контроля. Бывает стихийная и… и не стихийная. Там настолько много может быть категорий, что проще разделить именно так. И Чару с Фриском интересовала только лишь стихийная. Стихиаль ведь. Родной магии — стихиаль из родной стихии.       Чаре, помимо ветра, подвластна также и вода. И ещё лёд, тоже своего рода «вода» (с этим тоже вагон и маленькая тележка правил и различий, но опустим это). И вполне естественно, что Чара развивала магию лишь родных ей стихий, и, как и вообще все, не слишком сильно пыталась лезть в неродные ей разделы. Фриск тоже не стопроцентный электрик, но зачем лишний раз себя перенагружать неврождёнными стихиями, ведь так? И вообще, до стихиаля столько надо идти даже с одной лишь своей стихией, что Фриск всё больше и больше сомневался в сделанном выборе. А форма стихиаля требует в том числе контроля над многими другими видами одной только стихийной магии, неродными в том числе, что уж про не-элементальную магию говорить… Да, выбор был сделан поспешно. Какого хрена тот паразит вообще предложил это? Ну, разве что как практика полезная…       Да-да, идея с самого начала была глупа и наивна. Но если долго мучиться… то можно лишь замучиться. Терпение и труд всё перетрут, в том числе здоровье психическое и физическое. Но давайте пока не будем говорить увлечённым студентам об этом. — Значит, постараешься заняться неродными стихиями? — Ну… да, — решил Фриск. — Если верить книге, контроль над условно-противоположными стихиями даёт куда больше шансов не прибить самого себя в форме стихиаля. — Ну-ну, — Чара в который раз уставала.       Ветер. Фриск тоже умеет использовать ветер, но лёгкий бриз и то посильнее будет. Куда лучше обстоят дела со льдом. Но и тут у парня не всё шито и крыто. Его лёд крайне недолговечен, а порою он обращается водой или даже паром за считанные секунды. В подземелье, кстати, у него всё куда лучше получалось. Возможно это из-за того, что под землёй то ли самой магии в воздухе — не забываем про проблему современных магических наук, суть которой в том, что измерение некоего «количества» магии это всё равно что измерять тёмную материю космоса — больше, то ли там условия для колдовства поприятнее сами по себе… Но здесь магия Фриска с каждым днём будто бы понемногу, но деградировала. Всё же деградация да прекратилась относительно недавно, но осадок и последствия остались. В конце концов, он, ради чистоты эксперимента, создал электрическую бомбочку из небольшого камешка, который взорвался тут же, стоило энергии переполнить предмет. Это окатило Фриска его же магией. А в учебном сражении с Азриэлем у него получалось на лишних секунды две или три да задержать взрыв. А то и на больше. В общем, плохому магу мешает что угодно. А Фриск не особо сильно собой гордился, чтобы считать себя хоть сколь-нибудь хорошим магом.       От простенького к сложному. Понемногу, но время шло. А потом оба студента не смогли уделять лишние время тренировкам — подготовка к контрольным и даже промежуточной экзаменации по некоторым предметам, к тому же в магазины не завезли пока ещё одежды из устойчивых к магии волокон, а неустойчивая одежда рассыпается в прах или что похуже после первой же тренировки. Свитер Фриска, кстати, был Сансом сделан более или менее устойчивым к магическим воздействиям. Да и вообще, устойчивое к колдовским искусствам волокно дешёвое. Ну, не по меркам, правда, подземелья, там-то даже самая тонкая и серая накидка стоит немеряно. Однако в Подэбботе с этим не было проблем из-за ядра и Маффет, да и другие подзёмки тоже ведь как-то выкручивались.       В общем, почти что бесплодные тренировки отняли две недели, прогресса же он самый — круглый нулик. Фриск, мало ему неудач на магическом поприще, уже успел проголодаться. Кстати, конкретно сегодня тепло. Фриск отошёл потренироваться в одиночестве. Чара же была занята цифрами и формулами, которые медленно, но верно ломали её череп.       Будучи членом какого-либо клана, вампир жажду крови переносит и вправду легче, но интуиция уже начинала если пока ещё не тревогу бить, то точно сомневаться. С другой стороны, даже если на чистую воду, тот Вэлс ничего плохого ещё не сделал Фриску, да и не похоже, что к конфронтации есть хоть какие-то подвижки. Ну, да, Фриск в положении подчинённого, но лично он не видел в этом особой уж проблемы. Ему ни жарко ни холодно от такой «зависимости», которая присутствует, по факту, лишь на метафорической бумаге. — Вот в этом и кроется корень проблемы! Один из корней. У этого сорняка, к сожалению, не стержневая корневая система, — заявил Евклид, пока Фриск раздумывал. — Я просто… Не сказать, что у меня нет никаких амбиций. Есть, и не столь приземлённые и не такого уж и мелкого пошиба. Но прям королевских амбиций… — Так заимей! Захоти! Тот кровосос не зря тебя предупредил, между прочим. До зарождения всяких не очень позитивных гномиков в голове пока ещё не дошло, но сам посмотри: я завёлся! — Угу, вижу, — не без раздражения ответил парень. — Но со мной-то ладно, паразит везде корм найдёт, — посмеялся Евклид. — Здесь… иное. Ты этого не ощущаешь, а я живу буквально в твоём внутреннем мире! И любые проблемы в первую очередь чувствую и вижу я. И… скажем, проблемы начались. — Мог бы я захотеть, но… Кхм, логика. Простая логика и банальный вопрос: а способен ли я? В конце концов, перед нормальной и полноценной жизнью много чего познать надо. А из меня и человек не очень, и вампир тем более. И, как видно, маг. — Тяжёлый случай… — мог бы, Евклид закатил бы глаза. — Слушай, я понимаю, что с твоим образом мышления и твоим характером просто взять и захотеть стать королём или хотя бы уберсилачом трудность не меньшая, чем само достижение подобной цели… Но давай меняйся! Выброси свою апатию в мусорку и стань, наконец, нормальным вампиром. — Апатию? — Фриск апатии не замечал. — Ну… Вот это всё твоя апатия: «У-у-у, смогу ли я? У-у-у, надо научиться! У-у-у, здравый, чтоб его, смысл! У-у-у, дайте мне причины!» Тьфу, блять! Нормальному студенту, не то что какому-то захолустному вампиру, ни здравый смысл, ни какие-то там причины, помимо своих хотелок, не нужны! Он просто хочет и он просто делает! Всё остальное второстепенно. Важно, да, но второстепенно. Тебе не хватает простой решимости что-то значимое делать и хотеть делать. Решительнее, пацан! В конце концов, твоя душа могла бы стать и красной. Вот и оправдывай этот цвет! — И как, по-твоему? — Да просто! Давай, прямо сейчас и для начала, сотвори какое-нибудь абсолютно случайное заклятие. Даже не думая, что ты конкретно хотел бы сотворить. — Получится просто выброс магии… — Не-а, это немного не так работвает.       Фриск послушался своего арендатора. Евклид может знать куда больше. А может и не знать, но своему собственному паразиту, который всё же зависит от тела носителя, доверять хотелось. Хотя чего ожидать, кроме выброса магии?       Точно не огромного огненного сгустка, который, будучи неуправляемым порождением хаотичного выброса магической энергией, взорвался практически тут же. — Видишь! — Ауч! Огонь?! — Фриск опалил руку. И этот ожог будет долго его донимать, это точно. — Огонь?! — Он самый. — Я… — Фриск упал на колени и сдержал порыв внезапной тошноты. Ещё и внутри всё вдруг как будто бы скрутило и теперь горит, плавится. — Буэ… Вот почему я не колдую огнём. Я вампир. — Спасибо, кэп, я заметил. Но смотри сам: вампиры не не могут колдовать огнём вообще. Имею в виду, что возможность использовать огонь у вас, кровососунов, не атрофируется и на том слава древним предкам. Да, зачастую любое сильное заклинание о пламени вам смерть и мучения несёт, но это вовсе не означает полный запрет на огненную магию. Самую родную для тебя. — Да знаю я! Но из-за подобного рода проблем я как раз и отказался от магии отца. — От твоей магии, парень. От ТВОЕЙ. Да, ты генетически унаследовал огонь от отца, но это именно твоя магия. Твои способности. И, честнео, зря ты от этого отказался. Представь себе вампира, который научится колдовать пламенем. Любой другой кровосос, кроме чуточку более устойчивых к жару, будет тебя слушаться лишь чтобы не получить огненный шар в рожу. — Это невозможно! Ни в здравом, ни в нездравом смысле! — Бла-бла-бла. Мальчик, даже с врождённым огнём ты можешь научиться и ледяной магии. Огонь и лёд (ну или огонь и вода) относятся к условно-противоположным стихиям. Ты чуть устойчивее к огню из-за генетики, и потому ты можешь, скажем, обмануть мироздание. Любой другой вампир и правда сгорел бы, но твоей даже совсем небольшой устойчивости к огню, на фоне-то остальных вампиров тем более, хватит, чтобы защищать самого себя от воздействия колдовского пламени. Да, это высшая магия, за день-два и даже за год-два ты это с одного присеста не освоишь… — Но двигаться в эту сторону надо, — закончил Фриск за паразита. Тот молчаливо согласился.       Евклид обзавёлся самыми странными, на взгляд юного вампира, идеями. О претворении их в жизнь речи идти вроде бы даже и не могло. С одной стороны, было бы вполне логично, что свою сущность можно обезопасить от огня льдом. Но это нереально из-за того, что Фриску не подвластна магия подобного, внутреннего рода. Магия манипуляции с сущностью и душой. Да и вообще, кому оно доступно? Единицам. А даже если бы Фриск и умел, магия подобного рода требует огромной концентрации, и в бою нет времени и выставлять да поддерживать внутренние барьеры, и параллельно сражаться. По сути, головой своей надо быть в двух местах одновременно. И Фриск совершенно не представлял, как это возможно хотя бы в теории. Но Евклида парень решил послушать, и он всё же взялся за углубленное изучение магии льда. — Теперь о форме стихиаля. Чаре легче будет, ей ветер родной. А вот электричество тебе хотя и тоже родное, стоит оно на условно-втором месте. Логичнее всего для тебя осваивать форму стихиаля огня, и уже потом, освоив первичную родную, то бишь пламенную, взяться за форму электрика. — А вот это уже бред, — помотал головой Фриск. — Я не буду тебе подсказывать абсолютно всё. Всех ответов, преподнесённых на серебряном блюдечке, ты от меня тоже не дождёшься. Но направление я указал, осталось лишь стараться и экспериментировать. А теперь Евклид отлучается. Дерзай, «Дуче». — А не пошёл бы ты, — бросил Фриск.       Парень ещё несколько раз попытался использовать огненные заклинания. Всё заканчивалось одинаково: жгучая боль внутри и тошнота. Пока что Шрифт отказался дальше лезть в родную для себя огненную стезю. Он не хотел откинуться здесь и сейчас. К тмоу же, его сейчас заботили не только тренировки.       Очередные промежуточные тесты подкрались почти что незаметно. Фриск сосредоточился на них. Время шло, практически бежало. И парню действительно становилось всё хуже. Кошмары не оставляли Фриска, парня донимали внезапные приступы паники, боли, паранойи. Он умело всё скрывал, но кривая ухмылка и, наоборот, заметное страдальческое выражение лица уже было практически не спрятать. Ариэль волновался за друга, волновалась и Чара. Фриск даже обнаружил, что зрение может подводить в том числе и вампира. Оно резко просело. А на очередной тренировке с Чарой парень просто внезапно и без каких-либо предпосылок упал в обморок. Девушке пришлось обморочного вампира тащить на себе. Благо, Фриск был лёгкий, да и сама Чара не лыком шита. — С тобой что-то творится. — Я знаю и вижу, — пожимал плечами парень. — Но понятия не имею. Даже догадок нет.       Это была ложь. Фриск догадался, что это то самое, о чём говорил Вэлс и что подтвердил Евклид. Сущность Фриска пытается взять причитающееся. Сущность вампира требует господства, и раз существующая личность Фриска не собирается потакать вампирскому желанию, его сущность начала отделять от парня куски некоего ментального абстракта, и из этих кусков лепится то, что будет истинным вампиром, а не жалкой на него пародией. Кажется, Фриск уже в одном из кошмаров смог увидеть эти куски. Правда попытки вспомнить конкретный кошмар оборачивались болью в голове и отсутствием желаемого. — Звони санитарам, — пошутил Евклид. — Иди нахуй! — послал его Фриск.       Ментальное здоровье парня находилось под огромной угрозой. Фриск, оценив риски, даже начал прогуливать в особо запущенные дни. Учитывая, что выглядел он всё же крайне плохо и с каждым днём выглядел всё хуже — хотя куда уж хуже — никаких претензий от профессоров он не услышал. — Почему… именно сейчас… — Как бы… Веришь или нет, но это совпадение. — Не верю, — тяжко посмеялся Фриск. — Ладно, совпадение это наполовину. Вэлс тоже сволочь, — сдавленным и всё более тихим голосом отвечал паразит. — Но сволочь он в том плане, что подтолкнул тебя к психологическим измывательствам над собой. Мысли, парень, тоже имеют силу. Ты в последнее время при любом признаке проблемы этого рода начинал слишком много думать. Вообще, уметь думать полезно, но если все твои мысли мрачные, то и не стоит удивляться, что мрачнота подкралась чуть быстрее, чем ей следовало. — Хочешь сказать, я сам себе злобный буратино? — Да, — не стал скрывать Евклид. — Но даже если бы ты не сильно на этот счёт парился, у тебяв запасе было бы всего месяца два-три. Что не шиб… ко… — Твою ж мать. — И… мен… но… — вдруг затих Еквклид.       Зеркало больше не показывало парню его самого. Любое зеркало являло парню ужасную картину, которую видел пока что лишь он один. Фриск видел вместо себя просто тёмный силуэт с полностью красными глазами, вокруг которого будто бы густела и темнела пока ещё такая же красная аура. Когда у силуэта появилась гадкая ухмылка, Фриску стало совсем не по себе. Часы близились к двенадцати, но сам Фриск даже не представлял, что ему надо делать. Быть вампиром парень никогда не хотел, но пришлось. Придётся и соответствовать, но Шрифт не понимал, что от него требует мироздание. Вернее, понимал, но не знал, как претворить в жизнь две не самых простых для него-то вещи: властвовать и подчинять.       И тут парню просто полегчало. Он будто бы выздоровел. Но Фриск точно мог сказать, что это лишь затишье перед бурей, что его хорошее состояние явно надолго не задержится и скоро надо ждать тот самый «Большой Пэ» в гости. Евклид молчал и на связь не выходил даже к моменту, когда Фриск освоил «вход» в собственный внутренний мир по своему же собственному желанию. Да и сам внутренний мир сильно отличался от того абстрактного хаоса, что Фриск создал силой мысли. Теперь это было похоже на огромную пустыню под вечным ночным небом и меняющейся каждую минуту луной. Бескрайняя пустыня. А вернее, всё же пустошь, для пустыни тут маловато песка, но и условные растения лишь засохшие и обгоревшие, как после катастрофы.       Темно. Темно и страшно. Фриск и не думал, что его внутренний мир может претерпеть такие изменения. Вернее, что он вообще может получить какую-то конкретную форму, и без разницы, абстракт это или пустошь. Фриск сам не знал, что его заставило просто бродить по этой пустоши, но он именно этим сейчас и занимался. И, как обычно, не чувствовал ни голода, ни холода или жары, ни даже потребности в воздухе. К такому даже привыкнуть можно. По крайней мере Фриск да свыкся с таким своим существованием в своём же мирке, который явно вышел из подчинения вампира. Ох уж эти шутки мозга и подсознания…       Фриск нашёл лужицу. Но в ней ни своего, ни какого-либо ещё отражения он не увидел. Ну конечно же, как может отразиться то, что не существует в привычном понятии. Ментальный мир — лишь отображение, и Фриск себя вряд ли осознать сможет здесь, в этом не подчиняющемся, хотя временно всё-таки да, законам логики псевдо-пространстве. — Смотрите, кого занесло… — услышал Фриск свой, но очень сильно искажённый голос в своей голове и инстинктивно обернулся.