*
День продолжения спаррингов настал. Пары были распределены так, как и предполагалось. Фриску придётся сразиться с Кайром, но первый поединок — Вальбурга против Альберта. Фриску девушку банально жаль. Конечно, надежда умирает последней, но если же быть реалистом, то против сильного вампира, которого испугался другой вампир — априори существо более развитое в плане магии и физических параметров по отношению к студентам — у Вальбурги Оприл… шансов, мягко говоря, число отрицательное. Как и эфемерный показатель рассудка Фриска, который пересёк нулевой порог и падал стремительнее и стремительнее. Трудно было не замечать начавшееся ментальное разложение: голова болит всё чаще, голоса Евклида и Второго Я звучат всё громче, но при том будто бы в унисон, перекрывая друг друга, а своя же память за какие-то несколько часов спуталась и теперь неторопливо пыталась вернуться к статусу-кво. Фриск знал, что разложение не столь-то и внезапное, но такие симптомы — последнее предупреждение. Последняя остановка на пути к точке невозврата. Если Фриск сделает что-то не то, он личностно деградирует. То, о чём парень специально даже не думал, заставил себя забыть, лишь бы не подливать в огонь керосину. Пора к мозгоправу. Увы, простые психолухи тут будут бессильны, Фриску придётся копаться в нейронном дерьме самому, собственными руками, действиями и мыслями. Он уже года цепляется за свою человечность, и сейчас надо просто усилить хватку выдержать напор паразита и вампирских инстинктов… Какой, однако, у всего этого издевательский график. По крайней мере, есть время прийти в себя перед сражением с Кайром и краем глаза полюбоваться на, метафорически, избиение Вальбурги. Фриск никогда не считал себя нормальным, но вернул себе разум он довольно быстро. Сражение же на арене ещё не закончилось. Вальбурга старалась, как могла, поразить Альберта из своего арбалета и просто магией, что называется, с рук, но вампир либо отбивал все заклинания и стрелы, иногда в саму девушку, либо стоял, как вкопанный, и ставил электрические поля, на удивление даже слишком хорошо работающие в качестве щитов. Для него сражение не было интересным ни разу. Фриск начал глядеть на трибуны. Зрение хорошее, позволяло разглядеть даже часть того конца арены. За Альбертом наблюдал ещё один Гехаймс и странно улыбался. Усмехнулся и Фриск, но усмешку вынужден был спрятать. Генрих ему приветственно помахал рукой, улыбнувшись ещё шире, и снова переключил внимание на своего брата иль кого там. Эти рыжие… Стоило бы догадаться, что все вампиры хорошо видят. Но вот рыжего третьего было не видать. Дрессела Фриск не обнаружил. Парень напрягся. Пятая точка чуяла что-то неладное, но, как обычно, без каких-либо указаний конкретики. Интуиция может быть бессердечной. Девушка выдохлась, а вампир лишь тихо посмеялся, предложив девушке просто сдаться без лишних побоев. «Какая щедрость!» — прокомментировало второе Я Фриска ситуацию. Кажется, предложение вампира задело самолюбие девушки, из-за чего она послала того к чёрту и решила обходиться без арбалета, по старинке. Стрелы — это хорошо, но вечность ими орудовать нельзя, особенно когда противник волшебные болты ни во что не ставит и с лёгкостью не замечает их существования и смысла. Альберт закатил глаза и привёл своё копьё в боевую готовность. — Вот вечно мы не ищем лёгких путей… — пожаловался кровосос и, подскочив прямо к девушке, со всей силы ударил её в грудь кулаком, объятым молниями и необычным для магии электричества свечением. Девушка кашлянула кровью, но, чуть отлетев от удара, она даже осталась стоять на ногах. Однако дыхание ей давалось с огромным трудом. Оприл попыталась была что-то наколдовать, но в её руках вдруг заискрилось электричество, и магия не удалась, откинув ветром саму Вальбургу. Вампир же посмеивался и повторил свой удар. Вальбурга решила убежать от него, попытавшись магией ветра ускориться, но на сей раз электричество заискрилось по всему её телу, вызвав вокруг неё ураган. — Давай в рукопашную, дамочка, — насмехался Альберт. Вальбурга старалась изо всех сил сражаться с ним с помощью кулаков и какой-никакой ловкости, но Альберт каждый раз изящно, плавно и нарочито-медленно уходил от удара, бил в ответ объятым молниями кулаком и насмехался. Вальбурга пыталась по инерции боя использоваться свою магию, но каждый раз это оборачивалось новым ушибом для неё же. У неё в плече застрял ледяной осколок. Наконец, Альберт устал играть и ударом объятой молниями и морозом ноги, используя копьё как шест, он отправил девушку в полёт до барьера. Вальбурга не долетела, так как её тут же выцепило с турнира из-за бессознательного состояния. — Страшный человек, — на мгновение отвёл взгляд Гастер. — Вот так вот блокировать чужую магию… — Так это… действительно возможно?! — даже привстав, спросил Азриэль. — Да. — Тогда… Научите? — почему Аз вдруг настолько сильно заинтересовался этим? — Я… В отличие от Его Величества Азгора и Её Величества Ториэль, я не умею, — помотал черепом учёный. — Очень немногие могут научиться подобному, и тут вряд ли дело в гениальности-негениальности. Тут надо считаться, по ходу дела, «избранным» или как вы таких обзываете. Босс-монстры, принц, природой склонны к такой магии, но научить вас ей может только другой пользователь этой магии или иной босс-монстр. По идее, молниеносным волшебникам такое давалось бы чуть проще, но сама эта магия не из разряда электрической стихии. Доподлинно неизвестно ничего про магию, воздействующую прямиком на ваш основной катализатор волшебных и жизненных сил — на вашу душу, — Динг задумался. — Этот, как его там, Альберт… Боюсь, победитель турнира уже определён. Один хороший удар по вам — придётся сражаться руками-ногами, но без магии. — У меня есть ножи, — пролепетала Чара, но её пугала мысль, что ей придётся… как-то мириться с отсутствием магических сил. — Ага, — кивнул скелет, — которыми вы не сможете пользоваться иначе, кроме как просто ножами. Впрочем, для начала надо вынести Альмоша, а уж потом об Альберте думать. — Кстати-кстати, — уходя на перерыв, вслух подметил Гастер. — Гехаймсы действительно друг другу родственники, но… По-видимому, Альберт слишком хорошо сохранился для своего предполагаемого возраста… Я имею в виду, что… ну… Альберт, если верить моим наблюдениям за магией этих троих, скорее всего отец (или ажно дед, но это даже звучит как анекдот) Дрессела и Генриха. Что вообще-то нарушение правил о возрасте участников, но хер знает, кто на эти правила ещё не срал с высокой колокольни, — грубо завершил Гастер свой небольшой монолог и ушёл, оставив всех студентов шокированными, и шокированными далеко не грубостью скелета, к которой все давным-давно привыкли. После перерыва он всё же пояснил, как именно сделал такой странный вывод. Дрессел и Генрих использовали в основном только ледяную магию, используя прочие стихии как подстраховку, однако Альберт использует как подстраховку не иной, а именно ледяной аспект, в то время как сам колдует молниями. Не то что бы Гехаймсы вообще не могли бы, например, нарочно использовать не родные элементы, но чаще всего даже разумные существа пользуют то, что куда привычнее и удобнее. Любой маг может освоить любой элемент и любой вид иной магии, но родные куда легче и проще в управлении и общем пользовании. Смысл же различия основного и «вспомогательного» аспектов магии Гехаймсов в наследовании магии. Биомагия и всё, что связано с биологией и магией вообще — самый сложный раздел магических наук. И магическая «генетика» не всегда работает так, как ожидается после изучения генетики обыкновенной. Гастер не стал расписывать все пертурбации колдовства и генов, но в общем и целом, у Дрессела и Генриха доминирует лёд и он же считается родным элементом, он же должен влиять на магический фон и остаточный след заклинаний. И вся загвоздка кроется в унаследованном магическом фоне. У всех троих он от электриков, а не ледяных колдунов. Но электрик там лишь Альберт. Предположительно, у Альберта в родственниках есть ледяные маги и холод мог закрасться в хромосомы, но сам он чистый электроник, в то время как гипотетическая миссис Гехаймс — чистая Снегурочка. И Генрих с Дресселом унаследовали лёд от миссис Гехаймс и электрический фон от Альберта. Были бы они тремя братьями-одногодками (а внешне, по уровню своих способностей и в общем по ощущениям Генрих и Дрессел — гетерозиготные близнецы) куда вероятнее был бы один и тот же магический фон или даже магический шум не в звуковом смысле, но не строгая дифференция молния-мороз. Гастер привёл в пример Фриска: огненный фон которого заглушается успехами в магии электричества, и его родителей: отца, который чистый огненный маг, и мать, которая является таким же, как Альберт, чистым электриком. — А это… опасно или как? — поинтересовался некто из толпы. — Наоборот даже. Неоднородный с родной магией шум это, несмотря на некоторую алогичность, даже в плюс… Но это уже слишком долго и замудрённо объяснять, дождитесь лекции в конце третьего курса, кто ещё не дождался. И всё же доктор Астер обладал поразительной способностью донести свою мысль с кучей науки так, чтобы никто не закатывал глаза и не игнорировал поток сложных заучёномудрых слов. И самые неинтересные и сложные части учёный всегда опускал, так как про них с вероятностью в процентов девяносто будет написано в учебнике. Вот только… Конкретно эта информация была практически бесполезна. Ну разве что теперь можно было предполагать бóльшую вероятность того, что студенты сражаются с довольно взрослым «дядькой», за плечами которого может быть опыта с вагон и три телеги. А вот снова подошла очередь Чары. И сражаться ей с Альмошем. Девушка протяжно выдохнула и вышла на всё такое же огромное поле боя. Альмош уже проиграл свой элемент неожиданности и прекрасно понимал, что внезапно достать «из широких штанин» песчаный подвид земляной магии уже не выйдет. Более того, Чара хорошо подготовилась к песчаным атакам, стоило гонгу прозвучать. Вокруг неё безостановочно крутились небольшие капли водяного и ледяного концентрата, которыми она и атаковала, и защищалась. С помощью ветра же девушка либо быстро перемещалась по полю, либо заставляла свою атаку игнорировать расстояние между ней и Альмошем, из-за чего даже магически защищённая одежда на парне достаточно быстро портилась. Копонь, в отличие от предыдущей противницы в специальных очках, не обладал очень близким к сотне шансом попадания своей атакой. Парень умел бить на расстоянии, да и песок здесь вообще везде, но Чара то и дело ставила недолговечные щиты и смачивала песчаные массы, перехватывая над ними управление за счёт воды и льда. А ледяная глыба, сдобренная песком, оружие примитивное, но очень опасное, особенно если ускорить его магией ветра. Сила удара будет огромной, и Альмош, понимая это и представляя себе пролом черепа, на месте не стоял тоже. Он тоже владел магией воздуха, но Чара по какой-то причине была куда быстрее, чем он, и обращалась она с потоками воздуха более умело. Да и Альмош всё же в первую очередь маг земли-песка, а не ветра. Песчаные руки, сдирающие кожу смерчи, просто сгустки песка и даже стёклышки, оставшиеся после огненных магов, — всё шло в ход. Но парень уже терял Чару, не успевая следить за ещё более разогнавшейся девушкой. Она сама от себя такой скорости не ожидала, и потому с трудом ориентировалась — благо, что пространство арены хоть открытое, в отличие от того же леса — однако это ей не сильно мешало. Человек ко всему привыкает. И вскоре мозг всё же начал поспевать за скоростью «бега» Чары, хотя это практически уже полёт. Резко остановившись подле Альмоша, Чара сама создала смерч, наполнив его каплями ледяного концентрата. Парня снесло холодной стужей и, дрожа от холода, он бил ветряными-песочными разрезами наотмашь. Он очень хотел перейти в рукопашную, но Мессер осознавала, что во всяких боевых «исхуствах» она, мягко говоря, не очень, особенно в сравнении с Киром, Кайром или текущим противником, то бишь Альмошем, и потому она не стремилась идти на сближение. Тем не менее, весь бой не состоял из игры в одни ворота. Альмош ещё мог удивить и серьёзно подпортить настроение, особенно когда успевал сколдовать зыбучие пески. Даже со своей скоростью Чара ещё попадалась в зыбучие ловушки, и тогда приходилось защищаться от атак со всех сторон на триста шестьдесят щитами или, если успеет, ставить купол. Трюк с перепадом давлений внутри купола девушка тоже использовала, но часто такой фокус было не сотворить по крайней мере с собой: кровь из носу, голова кружится да вдобавок зрение начинает хромать. Ситуация вышла совсем уж патовой, если на чистоту. Чара и Альмош какое-то время «переругивались», то и дело показывая свои недюжинные способности, но в нокаут никто никого не отправил, с поля боя никого не выбило, а поднять руку и сдаться не хотели, ясен пень, оба. Бой превратился в борьбу на истощение — кто первый устанет и свалится от шока из-за недостатка магических и физических сил. Хотя даже зрителям начало надоедать. Увы, подловить оппонента всё ещё не получалось у обоих. Как бы Альмош ни пытался, как бы Чара ни старалась. Тогда девушка решилась на последнюю свою хитрость… Задумка была опасна и повторять её никто бы не стал, но если уж ситуация совсем не движется с мёртвой точки… Чара скопила во рту концентрат ледяной энергии и как могла сдерживала его новыми потоками магии и магическим же давлением, как могла она и не подавала виду, даже «решившись» на противостояние в рукопашном бою. — Да сдайся ты уже! — прохрипел усталый парень, замахиваясь. — Фо кра… — Чара попыталась была ответить, но проглотила звуки и слова, лишь высказав какую-то бессмысленную околесицу, а поток ледяной энергии на огромной скорости и с огромным давлением на оппонента вылетел из её рта, стоило ей раскрыть его. Горло самой девушки стремительно замерзало, замерзала вообще вся голова и верхняя часть тела, но внезапный взрыв энергии и хорошее актёрское мастерство, которое и позволило девушке без лишних вопросов и опасений со стороны оппонента к нему же и подобраться, сделали своё грязное дело. Обмороженного полностью Альмоша, не способного двигаться из-за толстой ледяной корки, телепортировало с арены. Чара порадовалась, тяжело дыша, но телепортировало и её. Сама себе навредила. Но из-за очерёдности вылета с поля боя, победа была за ней! Оставалось отлежаться, поправиться и готовиться к последующим… потрясениям. После сна, правда. Её клонило в сон, п оней будто бы сотни бульдозеров проехалась, а в горло будто бы азота жидкого налили… Организаторы не стали второй раз перемешивать паттерны и порядок участников, из-за чего Фриск и Кайр вынуждены были сражаться друг против друга. Фриск братьев практически и не знал, на самом деле, а общался скорее из-за того, из-за чего общались и все остальные: одна академия, одна цель, вокруг незнакомцы ещё более далёкие. Но оба парня не особо хотели этого… пришлось же! На пути к первому месту и недешёвому не только в денежном эквиваленте призу временные союзы рвутся чаще, чем не зачарованные куски одежды в спаррингах. И в самом спарринге не играет роли, кто откуда — индивидуализм одержал победу. Фриск выдохнул и сосредоточился. Очень, очень не к месту сейчас проблемы с головой… Лучше приготовится просто получать по морде. Грубо, но не менее эффективно. Магия рукопашной… страшное искусство, особенно в сочетании с акробатикой. — Заранее извиняюсь, — приулыбнулся вампир. — Аналогично, — осматривая поставленного великим Рандомом противника, проговорил Кайр, ожидая сигнал к началу. Гонг прозвучал. Фриск активировал своё необычное оружие и заковался в слабопробиваемый многогранник из электрической энергии. Он не бил в ответ, но зато был прочнее любой возможной защиты, какую Фриск только мог сотворить. Против Гейхамсов вряд ли сработате, но его противник сейчас Ландскнехт. Кайр не спешил разбивать ладони и ноги о клетку Фриска, но и не оставлял попыток её пробить точечными аккуратными ударами, которые он наполнял своими всё же существующими запасами колдовских сил. Бреши появлялись, но Шрифт-младший легко их закрывал. Надо было и правда додуматься до этого ещё в борьбе против вампира… с другой стороны, Дрессел мог бы и догадаться, как пробить это еле как стабильное чудо техники и магии, тем более что его атаки пробивали даже барьер арены. Мало кто вообще понимал, почему один из парней закрылся в тесноте и не вылазит на свет божий, но зачем им сейчас это понимать, верно? Фриск готовился… Он собирал электромагическую энергию и опустошал свои внутренние запасы пожранного, чтобы немного да покрасоваться перед многоуважаемой (нет) публикой и тут же закончить поединок несколькими очень сильными разрядами. Опять же, Дрессел куда подкованнее в элементальной магии, и щиты вампир против атак вампира послабее спокойно бы поставил, а Кайр необходимыми умениями практически не обладает, выигрывая — и то не всегда — лишь близкой дистанцией, скоростью — что против Фриска всё равно что слону укус туалетного паука — и своими без иронии впечатляющими способностями к боевым искусствам и акробатике. Вряд ли он выдержит хоть одно серьёзное попадание сильным грозовым разрядом. Увернуться может, и вполне успешно, но выдержать… Ладно, Фриск допускал, что один-два выдержит. Но парень скопил сил далеко не на один-два раза. И даже не на десять-одиннадцать. Защитный барьер вампира был взорван самим же Фриском. Волосы вампира в который раз претерпевали взъерошенное — мягко сказано — состояние. Кайр же, не отгадав замысел временного соперника, отлетел в барьер арены, больно ударившись о него спиной. Кайр матерился и громко. Из-за электричества и совсем уж малых умений в элементальной магии, он ещё и дёргался какое-то время от непроизвольных спазмов по всему телу. Фриск же наставил обе руки и приготовился. Ничего хорошего это не сулило, и тогда Кайр с места разогнался до огромной скорости, подобно Чаре, и начал убегать от безостановочно бивших в его сторону, куда бы не убежал, грозовых разрядов. Казалось, что от каждого точечного удара такой молнии куда-либо всё вокруг потряхивало. Звук электричества тоже не из приятных, но наиболее неприятная вещь — прямой удар. Кайр по глупости да детской дурости как-то раз запихнул в розетку гвозди и поплатился, но сейчас ему казалось, что боль, которую он тогда пережил, даже болью было назвать стыдно. Как он вынес и выдержал это сейчас — Кайр не понимал. Но ещё страшнее было от того, что Фриск его движения улавливал и точно знал, куда бить. Изворотливость мало помогала. Нет-нет, да попал! А приблизиться к парню Кайр не пытался — вокруг него рябила электрическая аура, которая не подпускала Ландскнехта близко и била зарядом послабже, но почаще, и, самое проблемное, при этом парализуя временно конечности. Пальцы сгибались и отказывались разгибаться даже с титанической силой воли и магией рукопашного боя. Мышцы напряглись из-за — какая ирония — огромного напряжения молнии. Разгибаться — ни в какую. Последствия ударов током Кайр ощущал на протяжении всего не столь долгого спарринга: то и дело его руки и ноги как простреливало и они, вопреки указам головы, уходили в свободный дёрганный «пляс». Фриск же стоял на месте и играл роль неисправной электростанции. Проявился и магнитный эффект. Всё, что было металлического и подверженного магнетизму, теперь по легко прослеживающейся орбите кружило вокруг Шрифта, создавая дополнительные трудности в попытках подобраться и ударить его. Кроме нарочных зарядов, в его ауре собирались сгустки, которые выпускали молнии в произвольные стороны. Менее мощные, но более резкие и неожиданные. Одна из таких угодила в Кайра, снова подвергнув его мукам электричества. Вторая атака… Третью такую парень мог не выдержать. Он почувствовал это и знал — поражение стоит за спиной и ждёт осечки. Осечка. Кайр ещё был в сознании, но его выбросило с поля, телепортировав в лазарет. Мощные электрические импульсы гуляли по всему его телу, даже прожигая ткани, и врачам пришлось долго откачивать стремительно теряющего силы и сознание «каратиста». Мозг не смог вынести этого и показывал парню несуществующее, слышал неслышимое… Эти… удары… были слишком… сильны. Этот бой был куда легче. Хотя бы потому, что Фриск сориентировался и смог быстро придумать, как победить. И из-за стечения обстоятельств, опять же. Удача… Было бы всё так легко, но увы… Увы… Впрочем, толпе подобное понравилось. Скорее всего потому, что большинство из зрителей даже бытовой магией не владеют, и поглазеть на кульбиты волшебства всегда интересно, а если совместить с любимым публикой-дурой насилием… Младший семейства Шрифт тяжело вздохнул и отправился восвояси. У него и без воплей появившихся поклонников проблем хватает. Голова сейчас расколется к чертям! Чёртов вампиризм, чёртово Второе Эго, чёртова тавтология! — Парень всё же куда лучше… Видимо, с Дресселом он просто растерялся, — проговорил Генрих. — Ещё бы. Он не дурак, от нас всего можно ожидать, — потрепав по голове Генриха и немного осадив того, ответил Альберт. — Впрочем, нам важнее в нём не сама сила. — Так мне что делать? Довести его или просто поиграть? — готовясь к очередному бою, уточнял Генрих. Пока что не с Фриском, но победить какую-то девулю ради спарринга со Шрифтом всё равно что раз плюнуть. — Делай, что хочешь. Но если ему хватит сил, пропусти ко мне. — Вечно так, — послышался голос Дрессела. — Отцам лучшее, ну да… — По праву сильного, дебилы вы мои. Да и кто бы говорил. — Если бы ты позволил, было бы легче и проще, — будто бы обижаясь, буркнул Дрессел. — Если бы да кабы. Ладно, ты нашёл? — Ессесно! — закатил глаза Дрессел, а Генрих уже шёл на поле. Последний на сегодня бой. — Не серчай, парень, — вспоминая огненного мага и некоторые его приёмы, проговорил перед самим боем Генрих. — Учиться у врага могу и я…***
— ЭВАКУАЦИЯ! ЭВАКУАЦИЯ! — верещали динамики по всему городу. Недолго простояла революция, недолго дети пировали. Нет, толковых людей и монстров нашли быстро, быстро же наладили логистику и распределение отобранных ресурсов. Быстро договорились с соседними городами и уверились в безопасности… Но одно дело договориться с другими буржуями — они слепы и дальше своего носа не видят. Но вот договориться с вампирами… Санс устало смотрел на то, как Папирус складывал последние необходимые вещи и готовился сваливать, вместе со всеми, назад в ту дыру, из которой только недавно вылезли. Увы, но Подземелье сейчас безопаснее. И то временно. По информации разведчиков, вампиры пришли за добываемым здесь цветным металлом. Что совсем было из ряда вон и звучало совсем абсурдно, но увы и ах, в последнее время абсурда вокруг слишком много. Обычно вампиры не устраивают налёты ни с какой иной целью, кроме удовлетворения жажды крови и набора «дойных коров», но сейчас они пришли именно за ресурсами. Да не абы от кого… Дукс Секундус и Дукс Тертиа, кем бы они ни являлись по паспорту, если у этого и этой паспорта вообще есть. Кто-то как-то сюда привёл их… Скелет точно знал, что привёл их сюда точно не Демитр, простите, Дестратос. Более того, Демитр, как услышал «Дукс», чуть в истерике не забился, но всё же он хладнокровный малый, смог сдержаться и трезво оценить ситуацию, проблему и методы её решения. Решение простое: тот выдолбленный проход в подземке всё ещё относительно скрытый и работает, и если Дуксы про него не знают, можно будет забаррикадироваться в Подземелье и, собрав пожитки, свалить куда подальше, пока вампиры будут пытаться прорваться сквозь толщу земли. Надо дать гражданам понять порядок планируемых действий и подготовить их к самому печальному исходу… Эвакуация назад, в вонючее Подземелье… И ради чего кровь проливалась, ради чего выходили на поверхность и пробивались силой, спрашивается? Судьба… Бессердечная скотина. Моральный дух народа совсем никакой. Некоторые даже отказывались уходить и, не видя больше смысла пытаться жить дальше, просто остались в своих старых подземных домах в ожидании окончательного решения трёх Мойр. В основном это были те, кто не восставал вместе со всеми и просто прятались в своих домах, ожидая, пока пыль уляжется. Но были и те, кто уже прошёл через восстание, но новость об эвакуации назад, причём скорее всего неотвратимой, подкосила их. Всё же революция прошла не по-детски. Это не всем сделали хорошо, наказав горсть виновных… Бунт против порядков утопистов принёс много ужасов, принёс репрессии и запустил их маховик по принципу «Дрова рубят — щепки летят»; и не все выдерживали факт, что всё кровопролитие и все их действия теперь перечёркиваются одним-единственным событием. И тем не менее, абсолютное большинство просто готовилось бежать. И относительное большинство из большинства абсолютного, что уже было удивительно, всё же предпочло делать это в приказном, командном порядке, организованно и под предводительством сильных поздемки сей. Но были и те, кто уже куда-то убежал, только пятки и сверкали. Эвакуация была завершена. Наверняка много кого не досчитались, но разведка и зрение «коротких путей» у Санса лично матерно-ругательно докладывают: пизда рулям, пора ховаться! Кто не успел или прослушал оравшее на всю округу сообщение — Санс и новая администрация не виноваты! Больше дня было дано! Лифты поразительные, выдержат хоть сотню (но размеры…). В общем, расчёт был на то, что успеют все. Расчёт не всегд верен, но больше ждать нельзя. — Кто-нибудь там ещё возле лифтов крутится? — Нет! — доложил рабочий, оглядывая камеры. — Гриллбз… — Санс вздохнул и, снова глянув на часы в некой надежде, обречённо вымолвил: — Кабум… Лифтовые шахты были взорваны, засыпаны сверху отложенным заклятием и замаскированы под местный ландшафт. Кто увидит — подумает, что город был только сверху… Но умных вампиров, а не безмозглых тварей, таким не проведёшь. Они знают, что тут есть подземелье с шахтами. Они его найдут… Лишь бы получилось, лишь бы успеть… — Андайн, — протянул воительнице инструмент полноватый скелет. — Значит так, народ… — взяла в руки микрофон Андайн и велела врубить все подземные системы вещания.