Спрятаться на самом видном месте

      Пока в академии шла полная неразбериха, Альфис подсуетилась и выкинула старые программы в мусорку, в мгновение ока воспользовавшись уже лет семь как готовыми наработками и проектами, которые она хранила в том самом долгом ящике. Наконец, пришло время ящик открыть. Наконец!       Учёная признавала важность всех предметов в жизни студентов, даже, прости Господи, кастрированной и смешанной со многими прочими не совсем образовательными предметами литературы… Но ей не нравились стандарты преподавания, в тисках которых она и её академия как-то существовали. Но кто тебе будет мешать, когда гарантом стандарта уже являешься ты сам или сама? Альфис не просто так решилась взвалить на себя больше ответственности после всего кордебалета, который Гастер спланировал, осуществил, и, оттанцевав положенный, скрылся в тумане. Не ради красоты своей истории, не ради упаивания себя властью как таковой — всё ради них, родимых и не совсем студентов. Боевые академии хотя и чисто военные структуры на бумаге, недальновидное руководство и долгая бумажная волокита даже при наличии некоторых компетентных сотрудников власти сильно мешали студентам в главном, военном аспекте их становления. Им наваливали слишком много, слишком сумбурно, слишком сыро и слишком отвлечённо. Основная задача боевой академии — выпустить воинов-магов (в редких случаях без магов, но это в порядке исключения из даже исключений), способных проявить себя в первую очередь на передовой в местах без цивилизации, но с вампирами и бандитами. Умственное развитие будущих солдат не сильно важно, лишь бы оно не скатывалось к умственной же отсталости или просто житейской заторможенности. Для магов-учёных и остальных более гражданских магов есть иные, не совсем-то и боевые структуры.       Монстры все поголовно владеют магией, так как это — основа их существования. И хотя очень многие монстры 21'го магического века существа также и биологические, своих способностей к магии они не теряют. Монстры со стопроцентной вероятностью урождаются способными. То есть, ради высшего образования, ради работы на передовой или в ордене, что прибыльно и престижно, да и просто ради своего становления кем-то, кроме бродяги или малооплачиваемого сотрудника непрестижных работ, каждый монстр рано или поздно пройдёт хотя бы два с половиной (хотя норма — четыре) курса в той или иной академии. Однако на Земле людей абсолютное большинство, и далеко не все люди даже сейчас, в Эре Магии, маги. И потому реликт Домагических времён — гражданские высшие учебные заведения — был поспешно восстановлен из пепла истории. Даже монстры могут туда поступить, но с очень маленьким шансом.       К чему же всё это разглагольствование? А к тому, что гражданские учебные заведения никогда не берут в расчёт магические. И утверждение обратного вектора направленности тоже верно: маги не берут в расчёт гражданских. А образование нужно много кому. Разделение ветвей учёбы не особо сильно помогало, как видите, но кто ж до этого мог додуматься? В итоге-то у нас что в боевых академиях, что в прочих гражданских — что магии, что не магии — очень много лишнего. Например, будущие воины и защитники наций разбирают поэтов, а будущие, к примеру, гражданские инженеры зачем-то учат военные стратегии допотопных времён. Не очень весело получается… И нет, полностью отказаться от мусора не выйдет. Всё же общее развитие тоже важно, да и забота о своём образовании прежде всего долг самого студента, а не бюрократов и профессоров у них на ниточке. Нужна золотая середина, нужна норма.       Альфис норму знала, но её норма никак не хотела пересекаться со стандартами Вольцивита и прочих городов в небе. К счастью, теперь всё будет работать, как надо. Если опять что-то не поломается к чертям; а ведь Судьба, как известно, сука капризная. Впрочем, хотя бы теперь можно забыть про мелкие склоки с двумя другими академиями и развернуться так, как Лагарто сама того хочет. Она же не дура, она знала, куда и зачем лезла. Прежде всего, она согласовала своё сотрудничество с некоторыми орденами заново, на этот раз в частном порядке. Конечно же, все эти танцы на граблях имиджа не делают, но и не имидж ящерке нужен. Гастер их не любит, но с орденами у большинства её студентов связана дальнейшая жизнь. Во-вторых, она переработала расписание. У неё под боком будущие солдаты, а не хлюпики и, к сожалению, не учёные, и они должны полноценно заниматься в первую очередь тренировками, а уж потом всем остальным. Альфис относительно справедливо решила, что учебный план можно привести к неточному упрощению хотя бы в датах и принять как данность, что в месяце четыре недели, а остальные дни — лишний материал, который надо присовокупить, и так как мало кто любит работать, присовокуплять она будет к выходным. График теперь хотя и менее интуитивен, он алгоритмичен и всё ещё удобен.       Студенты разных курсов всё ещё разделены на группы, их слишком много для одной большой, но теперь сама учёба у них идёт по иному сценарию. Согласитесь, что после изнурительных тренировок до математики мало кому есть дело. В общем, в месяц у студентов первого и второго курсов двадцать учебных дней, остальное распределяется на выходные и мероприятия, чтобы не было внезапных субботников средь учёбы. Из двадцати дней пять посвящены теории магии разных направлений, десять — тренировкам, другие пять — гуманитарке и гражданским предметам в сильной ужимке, достаточной для того самого пресловутого «общего развития», но явно недостаточной для полноценного звания хотя бы бакалавра. Впрочем, не за этим званием студенты сюда явились, а высшее образование, пусть даже чисто для сражений, всё ещё высшее, и диплом, что называется, который «для справки» у него соответствующего уровня. Кто из учеников любопытный — сам найдёт дополнительные материалы для этого самого «общего развития». Пятидневки разделены между собой выходными так, чтобы органично укладываться в месяцы, праздничные даты и даты не таких уж частых и отныне чисто добровольных мероприятий.       Что же до старших курсов, так у них не пять, а шесть дней. И не двадцать, а двадцать четыре. Грубый расчёт на четыре недели в месяце плюс дополнительные выходные. В остальном — идентично.       Студенты сначала были плевались, но потом втянулись и уже радостно пожинали плоды. И хотя учиться стало ещё однообразнее и монотоннее, сосредоточиться на одном типе активности куда легче, чем если ты скачешь в пределах недели с математики на тренировки и с них на тот же иностранный язык. Увы, очень многие студенты здесь не слишком любили что-то вроде треклятой культуры, она же эволюционировавшая ещё со школьных времён, с потолка возьмём предмет, литература в теснейшей связке с этикой, историей, риторикой, демагогией в хорошем её смысле и прочими общественными науками и, совсем каплю, психологией. Фриск тоже не слишком это всё любил, но ради стипендии и обучения здесь можно было и постараться. Правда вот сейчас его нервировала не лекция, которую парень уже на автомате записывал в тетрадь немного кривым почерком не смотрящего на бумагу, а то, что Вэлс внезапно куда-то исчез. Но, в отличие от лекции нового профессора, Вэлс не оставил вообще никаких следов. Фриск просто не знал, куда мог пропасть его условный «мастер». Хотя и не совсем-то условный. И потому парень всё же иногда отвлекался на лекцию. Вот и очередной полёт речи профессора. Сегодняшняя повестка — литература. Ну-ну… Хотя бы профессор рассказывает всё не монотонным языком, а с экспрессией, со сленгом, без слишком сложных завихрений и даже иногда с типа дозволенной руганью. С чувством, с толком, с расстановкой. В этом он похож на Гастера, но профессор Мистмарк таки человек. Интересно, где ректор Альфис его откопала? — Во многих рассказанных и нерассказанных, но где-то существующих историях есть одна особенность: они концентрируются на самом интересном или просто важном, что-то замалчивая, а что-то выпячивая так, чтобы видели все, кроме тех, кому видеть не надо. Но состоящие чисто из таких вот моментов истории часто… сухие. В них слишком мало деталей, и читать или слушать их довольно быстро надоедает. Для этого и создана «вода». Чтобы разбавить сухой порошок истории и навести смесь нужной консистенции. Но иногда воды становится слишком много, и читатель бросает книгу, слушатель встаёт и уходит или отвлекается на любую более интересную чушь, чем бесконечный словесный понос, пускай и осмысленный. Например: людям интересно смотреть на то, как герои истории что-то там где-то там превозмогают, общаются между собой и, в отвлечении от основной канвы, что-то делают на стороне и просто живут. Они же тоже люди или монстры, им свойственно уставать, отвлекаться и прочая-прочая-прочая. Но вряд ли вам будет интересно наблюдать, как условный герой условного произведения каждый раз — буквально каждый раз — умывается, как он одевается, как он ходит, прости Господи, в туалет, как он ест, как ходит и смотрит вокруг, как учится или работает, если акцент истории не на самом обучении и работе… И обо всём этом рассказывают из раза в раз. Иногда такие детали помогают разбавить сухость, это да, но когда описывают каждый чих, каждый плевок и каждую секунду — «вода», без которой, обычно, жить никто не может, становится океаном с бурными водоворотами, в которых слишком легко утонуть и которых любой здравомыслящий человек будет избегать при любой возможности. И всё же сам термин, «вода», очень удачный сам по себе: уже говорил был, что без воды люди и многие монстры жить не могут всё равно… Бывает, что приоткрыть завесу тайн можно только спустившись на дно. Эх… Я знаю, что среди вас с огромной долей вероятности нет ни литераторов, ни стихоплётов, ни людей вообще творческих. У вас у иные заботы, даже если творческие порывы вам знакомы. Потому томить особо вас не буду. Да и зачем же другой публике… тонуть в моём и без того излишнем многословии?       Фриск вообще не понял, про какую такую другую публику говорит профессор Мистмарк, но смысл его последних, практически завершающих пару слов, был ясен и понятен. Да даже вне историй это применимо: Фриск мало обращает внимания на однообразную учёбу и запоминает только самое важное, его память сама собой забывает серую однообразность будней. Из-за этого даже ощущение времени страдает. Кажется, ещё недавно он только поднялся в Поднебесье… А сейчас заканчивает свой первый курс здесь, оставаясь в Вольцивите, который уже и не парит ни в каком небе. За относительно короткое субъективно оценённое устающим мозгом время произошло слишком многое. Но напротив же, объективно, почти год — это не такой уж и маленький промежуток времени, и всё произошедшее довольно легко умещается в эти временные рамки, так ещё и на сдачу останется. Просто из головы так легко выпадают те дни, в которые ничего достаточно важного и-или интересного не происходит. Классика психологии… Наверное. Вот как раз её у студентов мало, они тут не ради психолухов собрались.       И тем не менее, даже после смены учебного плана и всего в Вольцивите произошедшего, студенты не освободились от обязательных зачётов или, если угодно, экзаменов. И хотя зачёты по предметам гуманитарной направленности будут со значительными послаблениями — всё же главный экзамен представляет из себя учебный и контролируемый поединок с одним из тренирующих профессоров — от них тоже не сбежать. Как и от теории магии, которая будет уже без послаблений: «Только идиот будет пытаться пользоваться магией, не разбираясь прежде всего в теории!» Но тут, если следовать логике сего высказывания, каждый второй — идиот. Даже Фриск. Вампир ведь, фактически, использует интуицию и заложенные магической природой инстинкты, лишь отчасти понимая, как это работает. Это как с движением: не обязательно понимать, как работает нервная система, чтобы ходить, бегать или работать руками. Знать, как действуют нейроны, полезно, но и без этого знания можно преспокойно жить и двигаться. Но ходьба — это что-то слишком уж простое в сравнении-то с магией. Вот у магии потенциальные и, такая вероятность в этой стезе даже далеко не близка к нулю, фатально-летальные последствия-проблемы из-за незнания принципов «нейронов» — целый отдельный раздел её теории… И практики. В общем, дай дураку стеклянный тот самый — он и оный разобьёт, и сам поранится. Именно во избежание «дурака» здесь, в боевой академии, с теории тот же спрос, что и в прочих не боевых, но настолько же магических высших учебных заведениях.       Проект. Фриску и многим-многим участникам турнира выпало кое-что полегче, как поначалу они думали. Их оружия и принципы их работы. Не каждый студент волшебную приблуду имеет, и не каждый получивший свои оружия с ними аккуратно и умело обращается. Да, стрелять из магического арбалета, к примеру, легко и интуитивно, но без магии наведения и облегчения, а такая в нём заложена и сломаться да может, волшебный же арбалет в руках мага же — туфта и балласт, так как изначально никого пока что (кроме третьекурсников и выше) обращению с оружием не обучали. Даже Чара, хотя она что-то умеет, далеко не идеально управляется с выданными ей Гастером ножами. В пылу битвы с такими же «дураками» отсутствие техники и нюансов работы волшебного оружия простительно, но турнир — событие контролируемое (ага, конечно!), и лишь потому это простительно. Если бы Чару действительно постарались убить противники уровня… точно выше, примерно Гехаймсов… она бы не смогла и пикнуть. Наверное. Фриск понимал, что те три вампира, отец и два сына, просто дурачились до поры до времени, а то и вообще дурачились всё время. Слишком легко было.       Ага. То, что задали Фриску и прочим участникам злосчастного турнира — это проект по своему собственному оружию. Рассказать, что как и где находится, что за что цепляется, как что работает. Конечно же, в пределах понятного самому студенту, так как первокурсник вряд ли сможет объяснить и половину магических законов, которые оружие использует. И всё равно: думалось, что будет легко. Стоит повториться: «ага, конечно!»       Ничего не оставалось, и Фриск готовился к наступающему на пятки событию, к почему-то не отменённому вопреки обещаниям зачёту по теории магии, к своему проекту. Теория. Самая ненавистная часть магии. Всё же наколдовать молнию куда легче, чем объяснить, как ты это сделал, почему молния вообще появилась и почему именно молния. Ответ, как всем бы казалось, тривиальный, но в этом всём используется самая странная на всём свете математика. И именно этой странной математикой о собственных законах Фриску и всем остальным товарищам по беде придётся оперировать…       Фриск пытался понять хоть что-то касаемо Регниса, но в записях доктора Гастера и на его же чертежах страшные многоэтажные формулы и множественные явно не рассчитанные на лёгкое чтение-понимание пояснения. Это доктор Астер может спокойно прочесть все эти завихрения магической науки и понять всё без мозголомки — хотя мозгов у него в привычном понимании нет — а Фриск так не может. Он всего-то студент. Санс пытался парню объяснить, что его отец вообще написал и сделал, но простым языком это не объяснялось, потому как простой язык и не предназначен для описания действия сложнейшей маготехники. Ну а со сложным языком — вообще кошмарище.       Впрочем, кое-что о Регнисе Фриск выяснить и, главное, хоть немного понять да смог, о чём доктор Астер ему не говорил и что очень сильно пугало даже Санса. Регнис имел в своей конструкции, согласно словам Санса, определённый «блок вариативной памяти», если попытаться чуть короче и не сленгом обозвать — помоги Бог вспомнить — МК-КМ-ДВ-ДК-ЭК-Ст (или же попроще — «Кекс»). Оно же страшное аки черти ада — даже не старайтесь запомнить — мемориально-когнитивная квантово-магическая дифференциально-вариативная дизъюнктивно-коррелятивная электрокристаллическая структура. Если не вдаваться в подробности и все возможности сей части Регниса, то «Кекс» — это пустая оболочка «жёсткого диска» и прилагающиеся «микросхемы» и разного рода «платы» с крайне гибкими в плане своих возможностей «процессорами». Если ещё проще, то это — пустой нерабочий «мозг». Искусственный, ясен красен. Если верить словам старшего из скеле-братьев, то Регнис и без «Кекса» способен прекрасно функционировать, как и раньше, так как возможность запоминать что-то Гастер зачем-то Регнису отключил. Сам же «Кекс» лишь позволяет, в теории, оперировать полученной информацией так, будто бы у тебя есть собеседник. «Кекс» — не личность ни в коем случае, тем более пустой его вариант. Тем не менее, это сложнейшее в своём функционировании устройство способно имитировать личность и оперировать информацией так, будто бы ей владеет не бездушная машина. Временно. Всё равно всё спокойно описывается математикой и логическими функциями. — Так это ж компьютерная нейросеть, — пожал Фриск плечами. — Не-а, — опроверг Санс, зевнув. Он не любил долго что-то объяснять, но приходится, при-хо-дит-ся. — Называть нейросетью блок вариативной памяти всё равно что называть родной город всем существующим миром. Город лишь часть мира, даже если ты сам за пределы не выбираешься. Но тот самый весь мир в разы и разы больше родного городка. Так же и с этим блоком. Виртуальная нейронка лишь часть целого. Впрочем, наличие «Кекса»… мне не понятно. — Если бы мне что-то было понятно… — саркастично пробубнил Фриск себе под нос. Санс услышал и кивнул, соглашаясь. Посидев ещё немного, скелет продолжил: — Впрочем, твой «Кекс» абсолютно пуст. В нём даже нейронки нет, лишь её намеренно повреждённая основа. Это как… Как самое простое «железо» компьютера: без оперативной системы, с пустым жесткачом и с повреждённым BIOS'ом. Сам ты это не починишь и работать не заставишь уж тем более, тут только к Гастеру и учёным его уровня надо обращаться. — Да если бы я вообще в этом ещё разбирался… — посетовал парень. — Не заставлю я это работать. Как же… — посмеивался сам Фриск.       В его голове созрел гениальный по-своему план. Искусственный, пускай и нерабочий, мозг с дополнительными компонентами — идеальное хранилище для одной твари, которая, в отличие от Евклида, в голове поселилась без разрешения. А так как Регнис без самого Фриска и его магии практически ничто, то… В общем, рычаг давления на Эгоса получить легче лёгкого. К сожалению, он об этом тоже знает. Мысли Фриска для него — открытая книга. Увы, наоборот это не работает. И чёрт знает, почему.

ᛜᛜᛜ

— А вы хороши! — Мальчик мой, — отодвигаясь от клавиатуры и компьютера, начал хвалиться скелет. — Я Ядро придумал, я им же и оперировал в одно рыло, пока наспех не обучил персонал для Подэббота. Так что ваши простенькие циферки и контурные карты для меня всё равно что зефирку прожевать. — Походу, у нас тут появился безоговорочный победитель. — Вот эту безоговорочность потом и проверим на турнире. —посмеялся Гастер. — Энна, что там со стройкой Ядра? — Нижний каркас уже есть, пространства нам хватает с лихвой. Сейчас тянем провода по всему комплексу, в том числе по каркасу, — кратко отчиталась девушка и поставила кипятиться чайник. Кофе. Ей он необходим, иначе она прямо здесь снова уснёт. Из-за Олега и его жажды иногда приходится терпеть вот такой вот упадок сил. — Отдыхай-отдыхай, — покивал скелет. — Я пойду погляжу лично.       Астер уже организовал первую часть логистики к Подэбботу. Увы, пока Ядро не будет достроено, «короткие пути» без самого доктора Гастера будут не функциональны. Энергии не хватит на постоянный фактор. Временно, на миг, соединить две точки в пространстве совсем не то же самое, что поддерживать телепортацию, если это так угодно назвать, сколь-нибудь долговременно. Астер может спокойно оказаться в любом месте, которое когда-либо посещал — за вычетом мест с волшебными аномалиями или намеренной защитой от пространственных искажений. Но это может он один или с небольшой компанией. Самого себя и возможного попутчика переместить куда легче, чем поддерживать стабильную «кротовую нору», через которую могли бы с чистой совестью на километры и километры в течение долгого времени перемещаться люди, монстры, вампиры, вещи… Сложно. Ядро решит эту проблему. Даже недостроенное. Останется лишь достроить первый этаж Ядра, чтобы получить хоть какой-то выхлоп от него. Хотя вряд ли первый этаж микро-Ядра будет достаточен, но проверить Гастеру эту теорию всё никак не удавалось, а сейчас руки таки дошли. — Что у вас пока что творится? — Да так… Копим бирюзу, копим металлы, копим и прочие материалы, — делился Александр. — Быстро, как вы нам и говорили, Ядро не построить, плюс у нас и другие проекты сжирают нехилую часть ресурсов… но первый этаж вот ещё чуть-чуть. — А вы, я смотрю, уже разобрались в моих чертежах. — Естественно. Такой гений, как я, вполне способен быстро понять, — кивал Александр. — Да, догадаться сложно, но в принесли нам всё готовое. — За что большое спасибо, — у Конунга болела голова. — Впрочем, вам бы лучше обойтись без взломов. Мы всё покажем и расскажем позже. — О, я замечен-таки. — Трудно не заметить. Открытые порты на то и открытые, — постарался улыбнуться Конунг, но с нарастающей мигренью это сделать очень трудно.       В последнее время главный вампир постоянно крутился в месте расквартировки девяток. Гастер заметил, что с ним не всё в порядке и что Александр напрягает всё время биомагическое подразделение. Они что-то творят с Конунгом, на что вампир дал своё полное согласие. Скорее бы узнать, что именно. И зачем именно биомагия? — Доктор Астер, вам же известен «Регнатор»? — Как исторический пиздец… вернее, как исторический персонаж — вполне. Как личность я его не знал и знать не мог. Слишком поздно родился. К сожалению. — Скорее уж к счастью, — пробормотал старик Александр. — К счастью, мы с вами не застали Регнатора. Сколь много вы о нём знаете? — Иветта Зайренс — женщина, которая является последним известным мне потомком Регнатора. — оттарабанил скелет. — Чёрт. Не больше, чем мы, — вздохнул Александр. — Иветта умерла официально бездетной, — продолжил Гастер, — но из известных мне любовников этой женщины были Кристиан, фамилию попытаюсь вспомнить, и Хитс Флэймесмен… которые на этой почве серьёзно повздорили. Как вариант, Иветта могла родить от Кристиана. Но родила или нет — вопрос, покрытый тайной. По крайней мере эта женщина никогда не обращалась ни в один роддом. — А Хитс? — заинтересовался Конунг. — Хитс монстр, причём элементаль. Нет, гипотетически появление полулюдя-полумонстра возможно, как и гипотетическое появление полувампира, но пока что ни одного случая зафиксировано не было. — А… позвольте поинтересоваться? Откуда вы знаете про Хитса и Кристиана? Мы столько архивов перерыли, но ничего не нашли. Опрашивать же народ, по понятным причинам (прошло много времени), бесполезно. — Хитс был одним из родственников Гриллби. Гриллбз — это бармен в родном мне подземелье, и к Хитсу он имеет отношение весьма далёкое даже с учётом родства. Но историю с Иветтой Гриллбз знает из первых уст. Как и то, что Хитс убил Кристиана на почве… ревности, ага. За что отсидел и был в подземелье сослан. Из-за постоянных подневольных перемещений из одной подзёмки в другую, Хитс и у нас побывал. Учитывая, что Гриллби много старше даже меня… всё это — дела минувших дней, ещё до моего на свет появления всё было. Я лично Хитса не видел. — Значит, надо искать Кристиана, — записал себе в блокнот Александр, проговорив новую задачу. — Ну или то, что от него осталось. Или тех. — Я постараюсь вспомнить фамилию, но даже моя память не идеальна. Я ещё что-то о нём помню, но так как для меня эта информация была бесполезна, я всё забыл. Придётся рыться в голове. — Спасибо и на этом, — поблагодарил вампир скелета и собирался уходить. Строительство Ядра всё идёт и идёт… Даже малое ядро просто так не состроить. — Извините, но, если не секрет, почему именно «Регнатор»? — решил уточнить Гастер, пока Конунг и Александр не ушли. — Были же и другие кандидаты в короли. Даже после него. — «Регнатор» провозглашал себя наследником «Рекса», — пояснил Конунг. — Это может быть пустое бахвальство, но проверить не помешало бы. — Рекс, значит… — Астер задумался. Конунг же, на всякий случай, продолжил объяснять гостю всю суть. — Рекс, если вам это неизвестно, единственный полноправный Король Вампиров. И дело в том, что Рекс биологически отличался от вампиров, причём что бывших людей, что родившихся уже вампирами. Вариант же монстров не рассматривается ясно по какой причине. — Ещё бы. Рожа была вполне человеческой, — посмеялся скелет. — Если верить портретам и описаниям. — Мы всё ещё пытаемся выяснить, был ли Рекс изначально отличным от нас или он стал таковым после принятия титула Короля Вампиров, но его биологические отличия точно связаны и с тем, что он стал Королём, и с тем, что никто другой пока что Королём не стал. Некоторые отличия нам уже известны… или мы думаем, что они нам известны, но мы оперируем логикой и биомагией не за просто так. Как видите, не алый цвет моих глаз — проявление одной из спровоцированных мутаций в подобие Рексу. — То есть… Вы, я так понимаю, подвергаете своё тело мутациям, чтобы соответствовать первому и пока что последнему Королю Вампиров? — Да. И это весьма болезненно даже для меня, — признался вампир. — После очередной спровоцированной мутации или, что хуже, просто припадка мне зачатую нужен серьёзный отдых и много крови. Голова, руки, ноги, кости, всё тело… — Да, я примерно представляю. Мутации не в чреве, кхм, чреваты и весьма болезнены, — кивнул скелет и вернулся к своим делам, посмеиваясь.       Таким простым языком, так легко… Но этого всего доктор Астер не знал. Никогда. Что ж, и ведь это лишь вершина айсберга. Так, Ядро… Ядро… И чёртов Кристиан. Гастер помнит лишь имя, но с его родным подземельем он как-то да связан тоже. Правда, как именно — тот ещё вопрос.       Но… мутации, значит. Разве биология и биомагия могут определить, кто Король, а кто нет? С другой стороны, у монстров все три короля, один из которых Азгор Дриимурр, босс-монстры поголовно. Драконы, если утрировать. В теории, Королём монстров может стать и не босс-монстр. В теории. На практике же босс-монстры настолько сильны, что вряд ли кто сможет отобрать у них короны. Возможно, у вампиров так же. Но как босс-монстры остаются, с точки зрения биомагии, монстрами, так и «Рекс», походу, оставался вампиром в полном смысле этих слов. Просто у него… что-то иное. Надо бы разобраться. Надо бы… Когда-нибу… — Придурки, не трожьте этот кабель! — закричал Гастер. Вовремя спохватился.