Спрятаться на самом видном месте

      Землю тряхнуло. В который раз. Жители этого города давно свыклись с практически еженедельными потряхиваниями, не внимая голосам разума и тех, кто всё же призывал собраться и хотя бы людям и монстрам Поверхности отсюда съехать как можно дальше. Кто-то всё же уехал, но, в основном, бо́льшая часть жителей оставалась на своём месте, даже не думая перебираться куда-то, тем более через «Чёрную тропу», единственную ведущую к Большой Инфраструктуре дорогу от города. Чёрная она, в основном, из-за нестареющего по каким-то неведомым причинам асфальтобетона.       Тряхнуло сильнее. Стёкла где-то выбило. Тоже бывало. Неприятно, но пережить можно. Более половины жителей Поверхности, про Подземелье можно и промолчать, всё ещё оставались, где и «положено». Покидать родные места мало кто хотел. Они просто не хотели напрягаться лишний раз с началом жизни с нуля и на новом месте. А потом земля разверзлась, и убегать было поздно.       В последнее время подобных историй стало много больше. Провал на километры вниз, внезапные горы из ничего, тряска и трещины в коре без причины… С карт вычёркивались целые города и дороги, вычёркивался и перерисовывался ландшафт, который стремительно менялся. Маги же были бессильны, как и учёные в большинстве своём. Но все работали, как могли. В том числе свита Конунга, её «девятки». Доктор Астер же был крайне обеспокоен настолько подскочившему количеству Сдвигов. Но, как ни странно, причина оказалась… странной донельзя и вместе с тем крайне логичной. Логичной настолько даже, что неясно было, почему до этого ответа пришлось так долго идти.       Ну… Одна из причин, по крайней мере, ибо их там целый комплекс, и возлагать вину за Сдвиги на что-то одно недальновидно и глупо.       Но если кратко, то магия сама по себе. Не удивительно ведь, правда? Это прописная истина, которая уже больше двух миллениумов даже не требует доказательства. Надо анализировать точнее и аккуратнее.       Виноват «Прометей» и странная магия (или, скорее, антимагия). Уже точнее, но всё ещё поверхностно. «Прометей» лишь продукт попытки антимагией манипулировать. И до сих пор даже винтиком не воплощённая «Супернова» и пока что более материальная «Арахнофобия» из этой же стези. Хотя скорее из соседней, но это подробности философско-религиозного толка, а не научно-магического.       Виновата сама антимагия. Тоже неверно. Просто так ничто не происходит, и антимагия, скорее, всего лишь катализатор самого процесса. К тому же, подобие или даже полное соответствие Сдвигам может с некоторой долей вероятности дать и (насильственная в 99 процентах случаев) трансформация или же чрезмерное использование, запрещённое «много где», магических узлов. Но такие Сдвиги искусственны и вполне предсказуемы, а большинство природных трансформаций и даже разной скорости естественное рассасывание магических узлов в основном безвредны и никакого ущерба миру не приносят.       Как ни странно, но люди и монстры, особенно обладающие магическим даром, сами являются одной из причин Сдвигов. И доктору Астеру сильно повезло, что он ещё живой и теперь занят структуризацией полученных знаний своего весьма и весьма рискованного эксперимента, от которого голова до сих пор болит. Он никогда ещё не испытывал столь сильной мигрени, но у него нет времени отлёживаться и гонять чаи, пока остальные творят Историю. — Я много теорий видел и слышал про неполноценность трёхмерного восприятия мира нами, а появление и дальнейшее развитие магии, особенно в конце второго магического тысячелетия, сделали эти теории фактами, «всего-то» требующими некоторой доли доказательств, но теперь с уверенностью могу говорить, что моё «межпространство коротких путей» и, в теории, «межвременье» являются как неподвластными трёхмерному восприятию концептами, так и, как бы сказать… так и непространством. Особой «пустотой», особой «осью координат» или даже особым миром, непостоянным и опасным. Без средств защиты туда лучше не соваться, те некоторые «Я» не выдерживали и минуты. Новый наш вопрос — это каких таких средств вообще хотя бы в теории. Но… — Но? — отхлебнул Александр. — Но последнее, что я смог вытащить из связи сознаний, это единственные чёткие образы среди разноцветного ничего. Первый, это образ той самой детали «Прометея». — Почему я не столь удивлён? — приподнял бровь Александр. — Эта дура меня до сих пор пугает. А иные образы? — Иной, — уточнил скелет. — Второй и последний образ — ваша… наша «Арханофобия» над моим ядром. В межпространстве были и иные выделяющиеся, как бы назвать, сгустки, но то уже было столь отдалённо, если оное понятие применимо, и неразборчиво, чтобы назвать это образами. Или же всё было просто нечётко, но относительно иной геометрии всё же близко. Однако самое страшное, что мне удалось выцыганить за те несколько мгновений существования, с позволения, «клонов» — заметное влияние нас всех на межпространственное оно. И на моё, прости господи, сознание, которое было не готово к новому восприятию, пускай сознание и клонированное. Мне, кажется, всё же понадобятся лекарства… впервые в жизни вообще. — Влияние может быть разным, — уточнил Александр и отдал помощникам распоряжение найти лекарства для монстров. — Нечёткие аморфные «кляксы» в межпространстве, в том числе далёкие, как я примерно представляю, это мы с вами, это люди, монстры и вампиры здесь, там, да где угодно! И все мы, владеющие магией в той или иной степени, имеем свою долю влияния и там. Однако воздействие идёт иное, классической магией уже необъяснимое. Я проведу ещё несколько экспериментов, как только достану больше материалов на безопасные свои копии… И как только моя голова перестанет разве что не буквально раскалываться. Ну и ещё после того, как мы окончательно доделаем нашу Арахноледи. Всё, что я узнал, мне сильно напоминает одну весьма маргинальную теорию. Возможно, что Сдвиги и иные магические и, как мы с вами выяснили, антимагические аномалии — это весьма странные проявление нашей коллективной бессознательной магии, чем бы ни являлась коллективная и бессознательная. И чем нас больше, чем мы все сильнее в плане магическом, тем… — Тем вероятнее аномалия, — кивнул Дукс Нонус. — Впрочем, это не решает вопрос весьма «своевременного» проявления всего этого не совсем добра при полном отсутствии в течение столетий, как и вопрос странного скачка Сдвигов. Ваши же короткие пути, как вы сами рассказывали, хоть и пролегают через этот странный не-мир, играют скорее с нашим пространством, с нашим миром, всего лишь умело оперируя числами, математикой и расстояниями. А даже если принять во внимание возросшее количество колдунских аномалий в мире в общем, именно аномалия Сдвига поразительно часто случается, тем более в соотношении с иными видами подобного дерьма. — Но теория есть теория. Её ещё поди докажи, а у нас маг-инженерных работ ещё хоть черпаком выхлёбывай, — закивал доктор Астер и стал смещать своё внимание на ВСЁ ЕЩЁ не доделанную «Арахнофобию». — Главное сейчас, что всё это, в том числе и философски, концепту возможности контроля и-или подавления этих аномалий рукотворным «Богом» не отменяет, слава кому бы то ни было. — Если мы всё же построим «Супернову», богами сможем хотя бы тщеславия ради назваться и мы, — улыбнулся Винг’Динг.

***

      Фриску всё хуже. Морально, физически-то ему даже лучше, чем когда бы то ни было. Парень банально устал, а ещё он себя терпеть уже не может. И именно себя, Эгоса-то вообще никто терпеть не может, это аксиома.       Уже столько позади, а у Фриска из достижений лишь свора вечно ссорящихся из-за мелочей идиотов, которые слава кому бы то ни было хотя бы предавать перестали при первой же возможности. Крови плюс-минус достаточно, достаточно и магических сил, но… А что делать? Что ему вообще делать со своей, прости Господи, «жизнью», кроме как прожигать лето и плыть по течению. Не иметь каких-то амбиций… весьма проблематично. Фриск и сам понимал, что он просто загоняется, но он никогда не думал, что вообще сможет стать великим кем-то там, никогда на это не надеялся и никогда ни к чему нереальному и поистине амбициозному не стремился. Птица не его полёта. Его предел мечты — спокойная жизнь. Всю картину портит вампиризм, и парень мог бы посвятить себя этой проблеме. Но Фриск, откровенно говоря, даже не желает связывать себя с биомагией, так как цифры (или, скорее, их отсутствие) и формулы ещё переварить как-то да можно, но вот столько всего биомагического запоминать и, главное, в большей половине даже не разбираться просто потому, что никто иной тоже не разбирается — такое себе будущее. А что может Фриск? Он точно ничего нового не откроет, в том числе в проблеме вампиризма. Просто не хочет, если уж совсем честно. Не хочется ему этим заниматься. Он не знает, чему себя посвятить, но хоть знает, чему сказать твёрдое нет — уже хорошо. Да и Фриск просто парень из подзёмки, которому в жизни не повезло подружиться с вампиром, который его и обратил. И то вышло лишь случайно. Фриск хороший маг, но до величия ему как раком до Луны.       Но существовать вот так вот, дальше плыть по течению… Утомительно. Это морально утомительно, это сильно давит на остатки здравомыслия и вгоняет в самую настоящую депрессию, которая пока что относительно Фриска держится на расстоянии. Надолго ли? Когда практически ничего не хочешь, пустоту внутри заполняют тоска, самокопание и сожаления, а эта смесь не менее взрывоопасна, чем пламенные амбиции, огромная решительность и колоссальные желания с возможностями. Иногда парень думал: лучше бы ему всё же перепало побольше от вампирского естества, так хоть развлечься можно было бы в постоянных склоках с вампирами и вообще со всеми подряд. Насыщенная, но с огромной вероятностью короткая жизнь… Наверное, такое куда лучше медленного, серого и попросту бесцельного существования. Не каждый человек такое спокойно выдержит, не съехав с катушек, а Фриск хотя и крайне дефектный, а вампир.       Кстати, о решимости. Хоть это. Фриск сейчас цепляется за свои нежелания, цепляется за то, чего не хочет и к чему не притронется… по идее. Хотя это всё равно что соломинка. Ему срочно нужна какая-то цель, помимо нежелания превращения в полубезмозглое создание ночи. Всё остальное само как-то образумится. Ага, конечно… Само…       Ну, ещё тренировки всё же немного да разбавляли серость. Немного. Недостаточно. — У тебя вокруг глаз узор становится всё менее чёрным. Скорее грязно-синим, — после очередной тренировки не под присмотром профессоров — им не надо это видеть, да и две недели хоть уже и последние, а всё равно каникулы — рассказала Чара. — Мне всё легче эту хрень… контролировать? — удивлялся даже Фриск. — Не то что бы я вообще понимал, какого чёрта со мной творится, но если я освоюсь, то, наверное, смогу не допускать подобного. — Или даже допускать намеренно, — пожала плечами Чара. — Ты бьёшь и колдуешь тем сильнее и быстрее, чем насыщеннее и ветвистее этот «венозный узор». Если бы не моя магия ветра, я бы отлетела в нокаут после первой же твоей оплеухи. — Не преувеличивай. — Ладно, после третьей, — посмеялась девушка. — Это что-то вроде ярости и дополнительной мощи в бою? Меж прочим, и из-за количества твоих подчинённых кровососов ты тоже бьёшь не хило, мне и правда только увёртываться и остаётся, а когда вот этот вот «рисуночек» появляется, то хоть подыхай. — О нет, это не оно, — замотал парень головой. — Ярость боя, раз уж мы начали это так называть, куда страшнее. Поверь мне. Что-то, что было похоже на настоящую ярость боя, я испытал в бою с долбанутой семейкой. — С Гехаймсами-то? — Фриск лишь закивал. — Так, ладно, пошли жрать! — И здравствуй снова, уже привычная горечь, — прошептал Фриск.       Всё же потеря вкуса — одно из худших в его вампирской нежизни событие.       Бухгалтерское дело само нашло парня, чему он был внезапно рад. В голову парня закралась была мысль, что Фриску не мешало бы знать о своём клане всё точно и чётко. Не просто, скажем, махнув рукой насчитать примерно с полсотни, а именно знать, сколько у него вампиров в подчинении, сколько в подчинении уже у них, если эти дегенераты уже завели себе подчинённых… И знать, какой вампир как полезен или бесполезен. В конце концов, они все теперь в одной шлюпке. До лодки ещё строить и строить…       Благо ещё, что Фриск вспомнил про существование компьютеров, и ему не пришлось, с ужасом взирая на толстую тетрадь и уже подтекающую ручку, всё делать рукописно. К тому же, почерк у Фриска весьма и весьма попортился за этот прошедший учебный год. Он всё ещё его понимает, но… Но печатными всё же лучше. Электронная таблица удобнее в обращении, чем в будущем исчерченная грязью полупротекающих чернил и пометок тетрадь. Вот только получается, что Фриску в который раз придётся лично опрашивать каждого кровососа в его клане… Ну или не каждого, всё же некоторых он помнит, да и теперь, с помощью «паутинной телепатии», это будет быстрее и легче. Правда, мозги, небось, снова забурлят, кипя. Слава богам, что не буквально.

*

      Внушительно. Фриск думал, что у него и правда всего лишь под полтинник прямо или опосредованно подчинённых вампиров. Он недооценил себя и, видимо, сбился со счёта, раз уж теперь приходится заниматься цифрами. Не самый приятный опыт, который, тем не менее, куда лучше серого ничто.       Итак, семьдесят семь. А если и самого себя считать, то конкретно в клане Фриска их, вампиров, семьдесят восемь. Косвенно связанных с кровососами людей и монстров тоже сюда стоит вписать, так что число выйдет за сотню. Чара, кстати, не в счёт, по крайней мере пока что. Сто семнадцать итогом. Это уже всё равно что маленькая армия, но как и всегда, есть нюанс. И не один.       Условно выходит так, что каких-то сорок человек снабжают кровью за семь десятков вампиров… Не, ну на самом деле цифры вполне нормальные, если приплести все особенности вампирской клановой системы и сделать скидку на максимально экономное «кормление». Но уши уже не притянуты, а выкручены и оттянуты похлеще, чем у блядских эльфов без чести, без уважения и без пива. К счастью, некоторые самодуры умудрились получить работу в банке крови, о чём Фриск сам себе несколько раз напоминал. И, в отличие от неумытого подзёмкина, эти три кровососа работать с бумагами и бюрократической машиной способны дай боже как. Ну, раз уж их до сих пор не раскрыли, а дело о недостаче не заведено. Эти вампиры попались и самые спокойные, почти как Фриск. С двумя из них даже драться не пришлось, достаточно было «дружеских приветствий» и «милых бесед за чашкой чая». И если исключать две их попытки уже после свернуть диктат неумелого вампира, коим Фриск и являлся, то они и правда непроблемные. — Впечатляет, на самом-то деле. — Как бы мне с ними теперь совладать… Хотя они вроде успокоились, — поделился Фриск своим небольшим переживанием. — Число за семьдесят кровососущих рыл и правда может пугать, но на самом деле единственное, что у этих инфантилов в избытке — это тщеславие. Гордыня, иными словами, — посмеялся Дест. — Тебе же этой подруги не достаёт и ой как. Ну а по факту из этих семи десятков с лишним, где-то с шестьдесят — такие же дебилы, как и ты сам. Поменяйся с ними местами, и твой клан хорошо если не кроваво самоуничтожится, а просто распадётся и исчезнет незаметно в тенях. Они точно так же не умеют нихера, и этим жопошникам, как и тебе, ещё придётся набить себе множество шишек и тумаков, прежде чем они станут представлять угрозу хоть кому-то, кроме случайно забредших в переулки пьяниц, подростков и гопоты с района, одно другого не исключает. — Правда, раз уж я занялся «бухгалтерией»… — задумался Фриск. — Ты не думаешь, что четыре крупных, как меня уверял Вэлс, клана — это дохрена мало для семидесяти вампиров? Ладно, для сотни, я сто процентов кого-то да пропустил, пока старался хоть как-то титулу вампира соответствовать. В общем, странно и то, что вот эти вот все… скоты неуправляемые… сидели тихо и спокойно под надзором четырёх крупных шишек, одной из которых Вэлс и был и де-юре является до сих пор. — Циферки и правда не сходятся, но если уж на то пошло, это имевшее место долгое затишье в мире вампиров вашего этого Вольцивита… оно само по себе ненормально, хотя и плюс-минус объяснимо, ежели допускать множество условностей. Что до твоих новых «товарищей», то эти слабаки вполне могли принадлежать кому-то из вышестоящих по иерархии, не из воздуха же сии ноунеймы возникли, — глянул Демитр в окно. Кажется, дождь собирается. — Но эти же сосунки, клык даю, ничего не решали в вампирском мире Вольцивита. Если я правильно прикинул к носу себе ситуацию в городе, они могли сидеть тише мыши, когда тут было четыре «столпа» на четыре сектора, но… Я думаю, когда они почувствовали, что теперь им по голове не надают вышестоящие за их выкрутасы, вампиры и начали творить алогичную дичь. Они просто дебилы без тормозов, и без направляющей руки вышестоящих и кое-как адекватных вампиров… ты уже видел. Возможно, трое других «столпов» куда-то сами свалили, оставив не особо им нужный мусор самих на себя, возможно они как-то перешли дорогу Конунгу и он их, ну… в баранку согнул. Возможно что-то ещё… Так или иначе, если бы хоть один из этих трёх глав крупных кланов имел силу сейчас, тебя бы попытались осадить лично и быстро, решительно, в момент, как только ты подчинил первую десятку-иную. Так что либо спрашивай у Конунга, либо спрашивай своих имбецилов, либо сам ещё как вынюхивай, что тут успело произойти по прилёту или даже до прилёта Конунга. Да, сотня деградантов на такой крупный город, обычно, маловато, но иногда случаются всякие исходы вампиров из града, и они где-то там в мире да растворяются. Не буквально, естественно. — Как вы своих подчинённых любите, однако, — откровенно ржала Чара. — Дебилы, имбецилы, скоты, сосунки, ноунеймы, жопошники, инфантилы — кто вообще это слово сейчас использует? — слабаки, мусор, дегрданты… — А как этих кретинов ещё называть? — одновременно спросили Фриск и Дест. У них были весьма веские причины считать этих мудаков таковыми. Хотя бы потому, что среди вампиров одного только Фриска не все умеют нормально писать и даже читать, хотя казалось бы: какой уже век на дворе? По второму кругу двадцать первый. Да, попадаются умные, основная масса так вообще грамотная на уровне средней статистики… Однако уж про их житейскую «мудрость» и «дружбу» с логикой лучше промолчать хотя бы ради останков всех приличий. Даже если Фриск отличается от них одному только Богу известно почему, это ещё не повод вести себя как последние долбоящеры двадцать пять на восемь. — Типа, — продолжил Дестратос, — я в этом соку варюсь достаточно, — в шутку начал оправдываться и рассказывать Дест. — И да, я тоже какое-то время был дегроидом, но даже в своём дегенератстве я не перегибал палку так, как это умеют мои и чьи-либо ещё ублюдки. Да, я тщеславный и жадный до власти эгоист. (Как будто бы это что-то плохое?) Но, тип, я хотя бы с какой-то логикой вожусь и откровенно идиотские решения не принимаю и не принимал даже тогда. У нас тут на ближайшие квадратные километры только Фриск и его парочка умных ботанов отличаются особым… здравомыслием, скажем. Фриск так вообще отдельная песня. Я до сих пор не понимаю, почему вампиризм не ударил ему по мозгам так, как даже мне. Но и не о нём речь. — Да оно и видно, что там у вас одни… я забыла синоним. Просто столько оскорблений в одном разговоре я давно уже не слышала, — всё ещё смеялась Чара. — Та мы же ж «любя», — пошутил вампир. — Впрочем, особым здравомыслием отличается и, как я понял, Конунг, кем бы он ни был. Ну и до кучи его дуксы, по видимому. Утверждать не собираюсь. — Да вроде бы да… — проговорил Фриск, чуть-чуть призадумавшись. — Ладно, мне уже пора сваливать, здесь я сделал всё, что хотел и мог, а потому дерзай, Фриск, ты и сам со всем справишься, ты у нас не барышня кисейная.

***

      Тик-так. Тик-так. Часы. Стрелка часов, неотвратимо движущаяся вперёд. Известный символ убегающего времени. И оно убегало. Хельга, здравствуй.       Фриск решил всё же рискнуть. У него будет ещё полгода минимум здесь, когда начнётся учёба. Протекция предоставляет и определённые «плюшки», но всё же… Доктор Астер не зря не хотел с ними сотрудничать. И сейчас у Фриска всё чаще и чаще тревогу била интуиция, а ей парень всё же хотел доверять. И всё же откладывать этот вопрос ещё дальше никак уже не выходило. На крайний случай Фриск просто сбежит. Он может. К тому же Конунгу. А сейчас ему нужны знания. И умения. Потому как боевая магия хотя и самая полезная в его деле, она же не единственная, и слишком простая. Магия куда глубже, чем разные фокусы с элементами. Фриск всё ещё зелёный в этом плане, и он понимал всю необходимость шагать дальше и дальше. Второй курс — это не только опасные для жизни и здоровья приколы, это и углубленное изучение взаимодействия магии и Мироздания. А также углубление в том числе и в теорию вампиризма. Ну, в ту, которую успели накопать учёные из своих нескончаемых экспериментов и наблюдений. Всё же знать что-то о самом себе довольно полезно.       Ну и ещё, и убегать раньше времени он не собирался хотя бы из-за толпы подчинённых дегенератов, которых страшно оставлять без направляющей руки воздающей. И он мог просто подставить Чару. А вампир ей дорожил.       Так или иначе, но сейчас Фриск готовится к неизбежному. Протекция, обязанности… К счастью, время ещё есть, хотя стрелка часов неумолимо движется только вперёд.       Впрочем, «опасные фокусы» забывать никто не намерен, особенно в таком месте. Первые занятия второго курса прошли без проблем. Особенно у Фриска. Лучший результат в «минировании». Теперь та его попытка в лесу казалась детской шалостью по сравнению с результатом нынешним. Ещё у Фриска лучшие результаты в наполнении предметов магией, по сути превращение камешка в опасную волшебную гранату. И вообще, парень всё чаще был на слуху у всей академии. Кто же знал, что от скуки и безнадёги тянущихся как гретая резина дней можно и правда стать отличным магом… Правда, так вот сильно выделяться парню уже не нравилось. Вместе с уважением сокурсников и просто иных студентов приходит их зависть. А зависть Фриск чувствует. Кажется, ближайшие спарринги будут особо… важным событием. Но почему-то… зависть других студентов Фриск стал ощущать не просто интуитивно — магически. Будто бы все негативные эмоции, даже тщательно скрываемые и подавляемые, схватили его за горло. Не буквально, но ощущение, проявляющееся таким образом, далеко не из приятных. Ну, оно хотя бы непостоянное. Тем не менее, эта новая сторона магии его… пугала. По необъяснимым причинам. Интуиция Фриска постоянно била тревогу, как только магия откликалась на чьи либо, даже его собственные, эмоции. — Спокойной ночи! — И тебе, — вяло пролепетала Чара и поплотнее прижалась к на удивление очень тёплому Фриску. Даже его ужасная аура уже её не тревожила. Не после всего, в том числе немного сахарно-приторного, если к ним двоим это понятие применимо.

»…скоро…»