***
Неделя на освоение — предостаточно. Фриск, правда, с Чарой пока что ещё не виделся, их нехило раскидало после распределения, и это ему значительно усложняло всё. Впрочем, он получил прекрасную новость: вампиры нашли, где и как пристроиться, последовав его совету. Правда, довольны были не все, особенно люди. Вампиры-то привыкли скрываться во всех далеко не злачных местах, а вот людям с Поднебесья… мягко говоря не понравилось. Впрочем, кровососы может и привыкли, но всё равно не сильно радовались такой сильно уж своеобразной удаче. — Не подземелье, а говно, — сплюнул вампир. Факт привычки к плохим условиям не отменял того, что эти условия не радовали и вампиров. — Мне ли не знать, — вздыхал Фриск, высматривая во тьме своим зрением очертания этого места. Вход вампиры не нашли, они его сделали. Они всю неделю изучали доступные в городе схемы из путеводителей и узнавали всякое из слухов, и в итоге нашли точку, которую можно было описать «примерно здесь, лишь бы вниз». Одна из шахт лифта, очевидно недоделанная по всем своим качествам, довольно быстро оказалась у них в руках, и маги земли сделали нормальный спуск вниз, хотя они и чертовски устали из-за этого. — Да брось, Аарон. Здесь хотя бы солнца вездесущего нет. Блин, ни облачка ни деревьев… Как ты это выносишь? — Природа так решила, — пожал плечами Фриск. — Да и вы из Поднебесья, вам ли на ближайшую звезду жаловаться. Впрочем, не думайте, что на меня солнце вообще никак не влияет. Просто мне куда легче терпеть, — на всякий случай переговаривались вампиры тихо. — Так, а что там по нашим «людским ресурсам»? — парень не мог не отметить лёгкий налёт чёрной иронии в этих словах. — Ну… — подал голос человек. — Не кайф, конечно, да и плесенью везде пахнет… Ладно, никому эта хрень не нравится, место для жизни негодное, но у нас есть выбор? Нас же всё равно будут разыскивать, да? — Да, — кивнули Фриск и Аарон. — Ну так. Может быть не все мои… кхем… товарищи по несчастью согласятся со мной, но главное, что у нас место именно есть. А уж какое оно — дело десятое. Жаль, правда, что интернету не своруешь у соседей. — Ты мне начинаешь нравиться, — кивнул Фриск. — Учти, — дополнил другой вампир. — У нас вся ставка на то, что ты тут долго из себя невесть что строить не будешь. Может ты и сильный сучёныш, но нам этот загашник вообще не по душе, как и твои заигрывания со смертными порядками. И это говорю я, в недавнем прошлом человек не меньший, чем этот блондинистый мудак, — «ЭЙ!» — Если бы ты хотел жить, как все, не лез бы лучше к нам. — Да знаю я! — раздражённо выплюнул эти слова Фриск. Даже Эгос подметил, что парень в последнее время очень уж раздражительным стал. — Знаю, поверь. Я и не хотел лезть в ваш мир кровавого трэш-угара. Но пришлось. Что мне сказать? «Такова моя натура», да? — Да, — спокойно ответил вампир. Шрифт-младший лишь молчаливо состроил на пару мгновений улыбчиво-спокойное, но источавшее чистую ярость выражение лица, и, развернувшись, беззвучно побрёл к выходу из загашника. Правда, весь момент был испорчен, когда на него сверху упал целый шмат из плесени, грязи и прочей пахучей подземной классики вплоть до светящихся грибов… увы, иного вида, нежели родные Подэбботские, и Фриск бы не решился их использовать в качестве сердитой и очень вредной замены энергетикам или тому же кофе. Родные-то Подэбботские он хотя бы знает. С раздражением и всё же начавшимся сдвигом по фазе надо было что-то делать. Оно пока что не мешало парню, он скрывал свою натуру много успешнее первых дней в небе… однако он прекрасно осознавал, чем всё чревато и в насколько опасную партию он добровольно-принудительно решил сыграть. Всё, конец всем шуткам, позволять госпоже Фортуне с господином Дебилизмом и дальше определять собственную судьбу больше нельзя. Парень как мог так и старался спокойно дрейфовать и просто размеренно плыть по течению в безмятежном по меркам подохшего пару раз мира море. Однако поднялся шторм, который Фриск упорно игнорировал и называл чем угодно, кроме как штормом. Каждый новый день Фриск оглядывался назад и видел самого себя, глупого идиота, который просто не понимает даже до сих пор, что его так называемая рациональность вечно отравляется его же… безынициативностью. Что-то делать, что-то как-то двигать Фриск начинал лишь под давлением обстоятельств. Сам Шрифт не видел в ней ничего предосудительного. В конце концов, разве так плохо желать всего-навсего спокойствия и, лишь иногда, переживать какие-то неизбежные по жизни встряски? Он до сих пор не отворачивался от такой точки зрения… Однако на сей раз, как ему думалось, ситуация зашла слишком далеко. И теперь столь желанное спокойствие в его жизнь не придёт просто так. Конечно, он мог просто сбежать в любое подземелье и там именно что спокойно жить… Но жизнь под землёй по подземным понятиям и не жизнь вовсе, а лишь существование, причём проблемное. Спокойствия-то хочется не когда жрать нечего, а когда сыт, в тепле и безопасности. Может лицемерие, а может закономерный вывод. Да и вампиры-то по-своему правы. Фриск, собрав клан и приняв на себя ответственность за него, не может теперь сказать: «Ну простите, всё, расходимся, представление окончено, всем печеньки за усчастие, до свидания!» Он сам, своими же руками и своими же легкомысленными от той эйфории от надземного мира действиями провёл в будущем черту, за которой он не сможет жить так, как жил ранее. Спокойная жизнь… недосягаема для него в тех понятиях, в каких хотел того сам Фриск. Оставалось лишь тянуть резину и готовиться к неизбежному, предварительно постаравшись получить максимально возможную выгоду от бытия студентом, так ещё и под протекцией. Ну и помочь друзьям. Фриск не забывает тех, кто ему помог. Даже если их же приходится обманывать. Астер хочет получить своё, Фриск — своё, его отец, вероятно, тоже в этом всём замешан, как и мать. Хочется им хоть чем-то помочь.***
Распределение было не совсем уж случайным. По крайней мере парни были с парнями, девушки с девушками, а дальше уже решала теория вероятности и прочие иксы да игреки. И Чару такое положение не устроило вообще. Её уже откровенно раздражали соседки по крылу. Слава богам, что ни с кем не приходится комнату делить, а то от такого пребывания с ними Чара бы точно тронулась умом ещё раньше Фриска, которого она пока что не имела возможности увидеть, но о проблемах со здравомыслием которого знала. Тут гением быть не надо, чтобы понять, что он опять себя начал накручивать на собственный мыслительный вертел. Ну и, как Чара подозревала, он уже раза два точно упёрся в философический угар, хотя сам философию и не любит. Как и Чара. Они очень похожи, на самом-то деле, некоторые бы сказали, что пугающе похожи. Но иногда и десять костей могут выпасть десятью шестёрками. Впрочем, удивительной даже по меркам самой Чары чертой Фриска была его избирательная и внезапная апатичность. Он не апатичный в полном смысле слова, как видела это Чара, к тому же он, что видно было по его выражению лица, очень уж часто пускался куда-то в глубины своего сознания… однако когда всё достигало критической отметки и если от его всех прокрученных мыслей не зависело чего-то очень уж важного, он просто говорил «нахер» и остывал к сложным думам на пару дней, неделю или ещё какой срок, пока у него снова не взыграет в одном месте. Быстро остывать и быстро же загораться... Чара не могла настолько легко и просто выныривать из омутов своих дум, если уж случалось в них погружаться. Впрочем, Фриск — это Фриск. Его дела это его дела, пока они не начнут свои мелкие махинации. Чара сейчас была больше обеспокоена своим положением белой вороны. Не в самом плохом смысле этой идиомы, к счастью. Она даже прошла, как и, наверное, вампирёныш (да), целый ряд тренировок, от которых сбросила лишних несколько килограмм, которые при её поддерживаемой не без некоторых усилий из-за любви к сладкому комплекции тела вообще-то ни разу не лишние, пусть это и тавтология. Но пока что… она не вдела существенных отличий и каких-либо кардинальных изменений в своей жизни от хвалёной Протекции. А знакомых лиц-то и нет. Если кровососущий её парень ещё может случайно-специально пересечься со своими академическими сотоварищами, то ей такой чести не выпало совсем. А её окружение будто бы из бульварного чтива про дев в беде вылезло. Одна тут по рекомендации (читать как «по приказу») отца, засевшего в высших кругах «Блаугартена», и потому ей многое сходит с рук. Вторая пришла не прям откровенно по блату, но и не без связей, и интересы примерно… стандартные, сказала бы Чара: романтика там, парни, которые тут не только симпатичные, но ещё сильные… забыла, наверное, о раздельнополом проживании и о такой маленькой детали, что сильные парни хоть и не как правило, но в пугающе большом числе случаев со здравым смыслом не дружат пускай хоть бы и из-за ударивших в голову гормонов и прочих антимозговитых там процессов… Третья барышня, вот уж точно невиданное чудо, пробилась сюда своими силами, однако не ради того, чтобы носиться по полям-лесам-горам да ликвидировать в будущем опасные элементы, а чтобы просто было больше возможностей подцепить удачную партию после всего ада и жить припеваючи. Чара её в принципе понимала и не осуждала, у каждого свой взгляд на жизнь, однако обсуждать с буквально соседкой через стену было нечего. Те же девушки, которые могли бы показаться нормальными… были именно что нормальные, но нормальные для ордена. То есть никакой личной жизни, есть лишь распорядок и перерывы в нём. Это, по мнению Чары, была уже другая крайность. Не то что бы сама Чара считала себя тут единственным Д’Артаньяном среди остальных… неблагих персон. Да и она могла быть уже с их точки зрения какой-то чудачкой, тут все фломастеры, как говорится, разные. Однако без хоть каких-то точек с новыми соседками соприкосновения в интересах и после опыта более-менее человеческого (ха-ха, если учесть Фриска и Азриэля с Фёйером) общения в академии да и в плюс-минус нормальной школе до того, здесь всё… или слишком конфетно-букетно-розового, а Санта Барбару, тем более её новеллизированный «реконструированный» перевыпуск, Чара не любила всем своим естеством, в отличие от матери. Или всё ну совсем уж «Да. Нет. Не знаю», — ну как троичный компьютер, ну ей богу! Нет, Чара правда скоро так тронется, но только если её вампирский друг идёт к этому медленно и по миллиметру, Чара прыгнет в пропасть сразу. А ведь до сего дня девушка даже не подозревала, что у неё тоже, оказывается, есть потребность в общении… Справедливости ради, связь в плане выхода в местный интернет, еле как с остальными интернетами или, лучше уж говорить, локалнетами связанным, мягко говоря… эта связь есть, но это единственное её достоинство, которое она иногда теряет. А без ладно уж компьютерных технологий, с этим-то всё более-менее, без возможности посидеть хотя бы полчаса-час в почти что бесполезном интернете серьёзно напрягает. Приходится заменять цифру общением, но… но мхэ. Уже всё сказано, что тут ещё добавить? Оставалось лишь, стиснув зубки и прокручивая в голове въевшуюся туда мелодию, как-то полюбить местные порядки. Ну или перейти на автопилот.…тата-тата-тата-тадада- тата-тадада-тата-тададам- тата-тадада-тата-тадада- та-тадада-тадата-та-та…
Ох как Чара бы хотела обзавестись каким-нибудь аналогом Эгоса, но только более послушным, чтобы уснуть, выпасть, так сказать, из бренного и скучного мира и проснуться уже, когда что-то интересное да будет намечаться. А то ну невыносимо. Ещё и пока что думать даже о шпиёнстве нельзя, потому как за ними пока что довольно серьёзно наблюдают в стенах-то штаба, тут умным быть не надо, чтобы догадаться. Вне стен — другой уж разговор, но и вне стен ничего такого потенциальный шпион и не нашёл бы. Кстати, о прогулках по городу. Чаре бы не помешало выйти на относительно свежий воздух. Правда, в отличие от Вольцивита, тут комендантский час совсем какой-то людоедский. Надо успеть вернуться будет, а то мало ли что. Прогулка обернулась очень уж неожиданной встречей. Чара была даже рада, но всё равно обескуражена. Всё же не каждый день, а точнее не каждый ранний вечер можно лицезреть, как один из самых больших мудаков, по-другому и не сказать, из небольшого клана Фриска занят поеданием, судя так по цвету, клубничного мороженного и потягиванием, судя уже по запаху, алкогольно-ягодного коктейля под зонтиком, в чуть затемняющих очках, на удобном стуле кафе, да ещё и с газетой. Он её не сразу заметил, а когда заметил даже замешкался на пару секунд. Чара… всё же выпала из реальности, но всего на мгновение. — Это… я… какого хера? — она могла бы ожидать что-то подобное от кого, наверное, угодно, но не от этого вечно недовольного всем и матерящегося как сапожник чудака на букву «М». — Не каждый же блядский день устраивать трэш, угар и содомию? — чуть неуверенно пожал плечами тот. — Но вот солнце та ещё блядина, скажу я тебе. Так и хочется погасить его к хуям. — Сорян, но божественных эльфийских лучников и порченных кровью первородных стрел у нас пока что вроде как в мире не бывало. — Чё? — Хуй через плечо, — хихикнула девушка. — Это классика, причём по некоторым сведениям домагическая классика. Это знать надо. Переиздавалась недавно. Миллениум Эдишон или как-то так, — устроила маленький ликбез Чара. — Я слишком бедный для ваших компьютеров, а честно упёртые… при некоторых обстоятельствах… в моих руках долго почему-то не жили. Хотя я догадываюсь о той херне, из-за которой бесполезно на них надеяться. — Если не секрет? — Я, ровно как и твой обожаемый дурак, электрик, милочка, только вот мне бы ещё две молнии как символ не помешали, — вампир продемонстрировал разряд меж пальцев. — Но по мне циркулируют настолько мощные магические потоки, что херово магнитное поле ломает всю блядову электронику, если она рядом со мной дольше положенного находится. Кстати, о твоём ненаглядном, — Чара подзакатила глаза, а вампир доел мороженное и бросил опустевшую банку от коктейля в мусорный бак. — Я могу показать тебе наш полурукотворный вход в местный притон дерьма и плесени. То бишь в подземелье. Тащ Шрифт одобрил и даже пару раз приходил. Мы там вроде как расположились. Загашник ещё тот, но переждать можно, а там уж… — Дай угадаю, — девушка прокашлялась и постаралась скопировать голос младшего семьи Шрифт. — «Будет что будет». — Ага, это прям ёбаный девиз по жизни этого «Мудищева», — у Чары буквально уши вянуть начали бы, была бы она растением. — Ну так? — Смотри у меня, матерщинник херов, — всё же хоть так будет шанс узнать здесь и сейчас, а не когда-то позже, где можно с Фриском пересечься в случае чего… и с ним же переговорить без лишних ушей. — Кто бы говорил, — улыбнулся он, чтобы Чара точно заметила клыки, и медленным поначалу шагом стал отходить. На всякий случай Чара осталась ненадолго якобы разглядывая меню в кафе и, оглядевшись по сторонам, пошла за вампиром. Мало ли. А ещё на не менее всякий случай, Чара подготовила свой Эйзенэйс. Она доверяла Фриску, однако не его шайке. Даже людям в его клане она не собиралась верить. Она, конечно, сама не лучше, однако Чара, если уж сравнивать, пока что «юридически» в клане не оформилась. Она там числится каким-то задним числом лишь по факту морковных отношений — весьма своеобразных — с Фриском. Как говорит народец: «Если у тебя паранойя — это ещё не значит, что за тобой не следят». Ну или как-то так. Сейчас смысл был немного другой, но эта типа-поговорка очень точно отражала ситуацию, в которую девушка вляпалась. Она не зря решила быть готовой к любому исходу. Она же не дура. К тому же тут ну сами звёзды так сложились. Ладно бы это был тот рыжеватый парнишка, от него Чара тоже могла ожидать ножа в спину, но выглядел он ну совсем беспомощным вампиром… который всё равно огрызался и был не самым-то слабым, просто на фоне остальных он и правда слабак. Но вот это существо — главмудак клана. После некоего, правда, Тристана, но уже оного девушка в глаза-то не видела. И этот вампир вполне себе мог, по представлениям Чары, выкинуть такую подлость. Толькот вот просчиталась девушка, забывшись немного. Вампиры те ещё сволочи, однако даже они способны на кооперацию. Запах её крови, наверное, сейчас разнесётся по всему подземелью, куда её привёл вампир. Засада. — Эй, так нечестно. Я девушка, а вас ещё и трое. — Да плевать на честность, — заявил главмудак и постарался вырубить девушку грозовым разрядом, но та мигом состряпала себе ледяной купол и старалась немного подморозить кровоточащую рану, нанесённую ей одним из сообщников. — Ладно, я сама дура, — согласилась девушка. А купол был пробит. Чара с помощью силы ветра и с помощью выученного на тренировках приёма быстрого подъёма в гору, который, как оказалось, и просто с вертикальными поверхностями прекрасно работает, поднялась вверх по шахте, но вампиры в этом плане акробаты не меньшие, а то и даже большие, только кровососам не сильно нужна именно магия ветра для таких пируэтов. Улучив момент, девушка с помощью кинжала Гастера создала множество ледяных шипов и, рискуя дезориентацией в том числе и себя, а то и просто рискуя расшибиться при неудаче, развернулась в воздухе и полетела вниз по шахте, оставляя ледяные преграды на пути вампиров, которые, тем не менее, пробивались главмудацкими — ему «титул» подошёл как родной — молниями. Два других вампира мешали Чаре использовать магию ветра с привычной лёгкостью, приходилось напрягаться. Приземление. Жёсткое, но не столь болезненное, как Мессер ожидала. Увы, в стопы всё равно отдало болью и последующей судорогой. Клыки готовы были в неё вонзиться, однако стало слишком жарко, и все трое вампиров закричали так сильно, что девушка неосознанно наколдовала себе ледяные беруши. Огонь полился сверху чуть ли не магматической струёй, и вампиры постарались скрыться, но горящие алым и немного синеватым глаза уже выискивали нарушителей спокойствия. Чара не рискнула даже пикнуть. Такого Фриска она видела второй раз за всё уже относительно продолжительное знакомство. Он был в состоянии вампирской ярости. Она знала, что оно из себя представляет, и предпочла не рисковать. Обычно вампирам окончательно в этом состоянии сносит крышу, и они превращаются в убийственные машины с единственной задачей. Убивать. Без разбору. Это как шанс забрать в ад побольше, нежели специальный «боевой режим». Просто иногда вампир выживает после такого, тем более если его враги — должным образом не подготовленные люди. Фриск ринулся в подземелья и вернулся уже к Чаре, весь объятый чем-то вроде угольно-дымной ауры, с тяжёлым дыханием и с… уже небьющимся и почти сгоревшим сердцем вампира. Девушка была очень напугана, но глаза её парня больше не горели яростью, да и он не нападал и даже переводил дух. У Чары отлегло, и она даже нашла повод съязвить. — Знаешь, я ненавижу архетип девы в беде… но спасибо большое, — приобняла она его. — Я верю, — выговорил он, подавившись вдруг и, наконец, выкинув из руки гадость. Он прокашлялся. — Я верю, что ты и сама бы справилась… Просто… пиздец. — Ага, — хихикнула она. — А ещё… ты был очень пугающим, но, стоит отметить, выглядел очень круто. — В фильмах, — уже вне шахты подземельного отсутствующего лифта перевязывая принесёнными другим вампиром, который заткнул нос чем-то вроде пробкового материала, бинтами рану, обратилась к Фриску Чара. — После такого, обычно, случается всякая жара, но я ранена и не люблю клише. — Блять, Чара, — Фриск покраснел. — Какие ты фильмы смотришь?! — Всякие, — улыбнулась та. — В том числе и те самые. Впрочем, в этом городе локалка ни к чёрту, да и я ещё ничего не отказывала. Просто перенесла предложение на потом. — Я… пиздец как смущён, — признался Фриск. — Ты просто мастер вставлять не к месту. — А ты — то же дейсвтие, но к месту. Вампиры в подземелье услышали полный смущения и отчаяния громкий и протяжный вздох своего «начальника».