Кошачья мята

Выходя из ванной, Гилберт чуть не наступил на кошку. Судя по хитрым глазкам, Зигбер караулила его возле двери. Ей множество раз доводилось видеть хозяина без одежды, но она никогда не заостряла внимания на какой-либо его части тела. Но после разговора с Михаилом ей захотелось собственными глазами увидеть истину. И она сильно удивила молодую кошку. У Гилберта было всего два соска, вот только в этой правде имелось одно «но»! Гилберт самец. Он не был способен приносить потомство, как и вскармливать его. Так что было рановато делать какие-то выводы. — Здравствуй, моя хорошая, — Гилберт присел перед кошкой на корточки. — Тоже купаться хочешь? Закрыв глаза, Зиги вдохнула незнакомый запах, исходящий от тела хозяина. Каждый раз, когда он принимал ванну в новом месте, от него исходили совершенно разные ароматы, похожие на запахи фруктов или ягод. На сей раз это было что-то между абрикосом и дыней. Довольно мяукнув, Зигбер толкнулась носиком в ладонь хозяина. Гилберт улыбнулся, в очередной раз убеждаясь, что его Зиги лучше всех. — Вижу, ты сдружилась с Мишкой. Он тебя не обижает? Услышав в ответ явно отрицательное мяуканье, Байльшмидт шире улыбнулся и взял её на руки. Мурчание, исходившее от столь маленького тельца, было настоящей усладой для уставших ушей. Если бы Гилберта спросили, за что он полюбил кошек, то он бы с заминкой в десять секунд ответил, что они мурчат. Ему нравится.

***

Лежа на кровати с кошкой на животе, Гилберт с гордостью водил ладонью по белоснежному меху. Он не стал купать Зиги, потому что устал и решил отложить эту затею на завтра. Рядом лежал Россия как положено в пижамной одежде и с книжкой в руках. Гилберт не имел ничего против чтения перед сном, но каждый раз, беря в руки это адское чтиво, Иван будто засыпал с открытыми глазами. И вывести его из такого состояния было крайне сложно, тем более так, чтобы он после этого не затаил на тебя обиду. — У моей Зиги такая красивая шёрстка, и линяет она меньше, не то что твой мамонт, после которого мебель можно смело выбрасывать. Россия закатил глаза, не став ничего отвечать. Для парня вроде Гилберта хвастовство — это как смысл жизни, и отказаться от него всё равно что отказаться от глотка свежего воздуха. Конечно, в иной раз следовало бы и помолчать, но до его плоского мозга эта информация как всегда туго доходит. — И надолго ты приехал? — спокойно спросил Брагинский. Облизнув кончик пальца, Иван перелистнул страницу. В данный момент чтение его совершенно не интересовало, и книгу он держал в руках чисто для виду. На самом деле Россия размышлял о политических проблемах в стране и о неожиданном визите Гилберта. Обычно он добровольно в гости не приезжает, а если ситуация обязывает, то старается не задерживаться. «Уж лучше на вокзале посплю, чем тут останусь», — так он обычно говорил. Наблюдая за озадаченным лицом Ивана, Гилберт расплылся в улыбке. Похоже, сегодняшний вечер Ваньке посчастливится провести не в тишине и спокойствии, а с наглым назойливым насекомым. — Не! — протянул Байльшмидт. — На пару недель. Хочу свести Зиги с длинношёрстным котом, чтобы получить пушистых котят. Такой ответ заставил Ивана оторваться от скучных строчек и взглянуть в глаза Байльшмидта, надеясь увидеть в них шутливые намёки. Но похоже, он был настроен серьёзно. Уж лучше бы Гилберт так брату помогал, как дурью мается. Хотя это уже их личные проблемы, и вмешиваться в них Ивану не стоит. — А у себя этим нельзя заняться? — спокойно спросил Иван, вновь утыкаясь в книгу. — Не волнуйся, твой сарай не пострадает, — отмахнулся Гилберт, будучи немного разочарованным его реакцией. Где крики, споры, истерика и угрозы? Да уж, видно, постарел наш Ваня. Гилберт-то надеялся, что Россия будет протестовать и возмущаться. Но в итоге Брагинский отнёсся к этому как к новой лампочке в ванной. Не мешает и ладно, главное, что светит. Недовольно хмыкнув, Гилберт забубнил: — Пока ты спал, я горшок разбил. Не волнуйся, уже всё убрал. От цветка отломал отросток и поставил в воду, как только даст корни, можно будет посадить. Подняв глаза, Гилберт заметил, как Россия кивнул. Вот только ему ли? Вполне возможно, что просто в книге настал решительный момент, вот Иван и кивает в такт герою, не зря же детектив читает. — А что у тебя нового? — пробурчал Гилберт, уже и не надеясь услышать от него что-то интересное. — Моя кухарочка приступила к выполнению своих обязанностей, — с нескрываемым сарказмом констатировал он. — Чего?! — возмутился Гилберт. Нет, ну это надо же каков наглец! Он ему чисто по доброте душевной по дому помогает, а он вот, значит, как на это смотрит. — Ну надо же как-то взыскать с тебя долг, — усмехнулся Иван. Ему никогда не надоест играть на высокомерии Гилберта. — И ты мне ещё новый телефон должен. Пересадив Зигберт на кровать, пятой точкой чуя, что сейчас будет, Гилберт придвинулся к Ваньке-встаньке как можно ближе, решительно заявив: — Готов расплатиться за него натурой. — Чьей? — не обращая внимания на его кривляния, Россия всё так же с умным видом продолжал перелистывать страницы. Похоже, Иван всерьёз решил довести Гилберта до нервного срыва. В другой раз Байльшмидт оценил бы его шутку по достоинству и даже подыграл ему, но только не сейчас: он был уставшим, оттого злым. По-видимому, Россия тоже был не в настроении, иначе не стал бы выпендриваться. — Ничьей! Всё, иди нахрен! — рявкнул Гилберт и забрался под одеяло. Обиделся. На минуту увлекшись чтением, Россия не сразу понял, что Гилберт обиделся на него. Такое поведение этого парня стало уже вполне привычным, а эти психи по поводу и без уже давно потеряли свой истинный смысл. Отложив книгу на тумбочку, Иван наклонился, всматриваясь в лицо Гилберта. Он не спал и даже не пытался заснуть, а, просто повернувшись к нему спиной, лежал с открытыми глазами, буравя взглядом стену. Видать, сильно обиделся, не зря же в комнате так тихо стало. Поцеловав Гилберта в щёку, Россия стал ждать его реакции. Если оттолкнёт, значит не хочет секса, если наоборот прижмётся, значит хочет, но без капризов уже никуда. Почуяв неладное, Зиги тут же ретировалась на пол, ведь в случае чего нужно быть полностью готовой спасаться бегством. Дверь-то рядом, но удастся ли ей выбежать? На лице Гилберта появилась похотливая улыбка, сама за себя говорящая об опасности, как табличка на заборе с надписью «Осторожно, злая собака». Откинув одеяло, он, распахнув объятия, бросился на шею Ивану. — Иди ко мне, толстячок! — с этими словами Байльшмидт впился ему сначала в губы, потом в шею. — О нет! Не нужно драться! — встревоженно завопила Зигбер, медленно отходя к двери. Для кошечки, впервые в жизни увидевшей людскую прелюдию, всё выглядело с точностью да наоборот. Она переживала за хозяина, поэтому не спешила уходить. Почему Гилберт разозлился, когда Ваня просто хотел убедиться, не умер ли он? Гилберт неистово вгрызся в его глотку, но Иван не сопротивлялся, а даже наоборот направлял его. Что это может значить? Ваня уже сдался или просто играется с ним? Может, это у них тренировочный бой? — Солдат, давай на выход, — из-за двери показалась мордочка Мишки. Зигберт оживилась, отвлеклась от творящегося ужаса и поджала ушки к голове, по-прежнему не понимая, что же такое здесь происходит и почему Михаил выглядит таким спокойным. Ведь если не разнять хозяев, то он рискует остаться бездомным котом. — М-Михаил… — Зиги посмотрела на кота, затем перевела взгляд на хозяев. — А как же… — Пойдём! Не стоит им мешать, — заверил её Мишка. Навострив уши, но не слыша криков о помощи, Зигбер, немного осмелев, выскочила в коридор и побежала вниз. Вот они и снова в гостиной. Прокручивая в голове увиденную сцену, Зиги пыталась понять, почему хозяева поссорились. Поначалу всё было хорошо, они лежали, разговаривали и даже смеялись, а потом, как псы, накинулись друг на друга. Из раздумий Зигберт снова вывел знакомый кошачий голос: — Чего на полу сидишь? Запрыгивай! Подняв глаза, Зиги тут же потупила их в пол, тихо мяукнув: — Мне не разрешают прыгать по мебели. — В этом доме такого запрета нет, — заверил Мишка, приглашающе махнув пушистым хвостом. — Давай ко мне! Зигбер послушно запрыгнула на кресло, но подойти к нему не отважилась, так и осталась сидеть на краюшке. Беспокойство не покидало её, даже сидя здесь, она продолжала слышать крики, вздохи, маты, стоны людей. От этого Зиги становилось ещё страшней, ведь она не могла видеть, что там происходит. В отличие от неопытной Зиги, Михаил Иванович был спокоен и холоден, как огурец. Он-то в отличии от некоторых всю правду знает об отношениях этих двоих. Продолжая размышлять над увиденным и беря в расчёт самые нелепые теории, Зиги остановилась на одной из самых абсурдных мыслей. Но молчать о ней она не собиралась, поэтому решила сразу же всё разузнать у этой пушистой энциклопедии с черным носиком. — Михаил, — неуверенно мяукнула Зиги, будто забыла его имя и боялась ошибиться, — я хотел спросить… — Просто Миша, — перебил её Мишка. — О чем ты хотел спросить? Зиги застеснялась, не зная, как можно более деликатно спросить о таком. — Наши хозяева, они ведь оба самцы, верно? — будь Зиги человеком, было бы куда проще рассмотреть смущение на её мордочке. — Да, — Мишка кивнул, готовясь дать ей очередное наставление. — Знаю, к чему ты клонишь. Поверь, у людей это считается нормальным, когда самец спаривается с самцом. Зиги впала в ступор, она-то предполагала, что у них там драка за территорию развернулась, а в итоге этим двоим просто приспичило семенем обменяться. Уму непостижимо! Вот же извращенцы! Стараясь не подавать удивленного вида, Зиги продолжила задавать вопросы: — И при этом они питают тягу друг к другу и делают попытки к размножению? — Да, ты все правильно говоришь, — Мишка устало зевнул. — Повторюсь, у людей это считается нормальным, когда самцы спариваются с самцами. И зовётся это любовью. — Люди странные, — опустив взгляд, мяукнула Зиги. Подойдя к ней, Мишка провёл языком от шеи к макушке, этот жест был подобием поглаживания младшего поколения по голове. Зиги немного успокоилась. Прожив всего день в этом месте, она узнала о людях куда больше, чем за год жизни с Рутцем. Это явно что-то значит. Интересно, почему Рутц никогда ничего такого не рассказывал о людях? Наверное, сам не знал, вот Зиги его удивит, когда приедет в гости. — На то они и люди, — сев как можно ближе, Мишка уткнулся носом в шёрстку Зиги. — Ни когтей, ни шерсти, зубы плоские, а нос является аксессуаром для лица. Отстранившись, Михаил свернулся калачиком, давая понять, что пора спать. Зиги не стала возражать, за последний час она перенервничала больше, чем за всю свою жизнь. Надо отдохнуть, набраться сил и переварить полученную информацию. В гостиной настала тишина, кажется, Михаил уже спал, а вот Зигбер никак не могла заснуть. Она вздрагивала от каждого крика, доносящегося со второго этажа. Зиги, конечно, была рада за хозяина, но эти вопли мешали ей сосредоточиться на раздумьях и спокойно уйти в мир Морфея. — Замёрз? — неожиданно прозвучал голос над самым её ухом. Подняв голову, Зигбер дрожащим голосом проговорила: — Да-а, я как-то не привык к такому суровому климату, — это было лучшее, что она смогла придумать за эти пять секунд раздумий. Обвив Зиги кольцом, передавая ей своё тепло, Михаил промурлыкал: — Сейчас станет теплее. — Спасибо, — дрожащим голосом мяукнула Зигбер. Находясь в объятиях такого красивого пушистого кота, она теперь точно не сможет уснуть до утра. Зигберт, конечно, была не против такого поворота событий, но в рамках приличия молодой кошечке ещё рано вертеть хвостом перед взрослыми котами, и уж тем более спать с ними в обнимку. — Михаил Иванович, Вы так заботитесь обо мне, — смущённо выдала Зиги. — А как иначе? Ты мне, считай, младший брат, — сонно промурлыкал Мишка. Видать, спать хочет. С одной стороны, Зигберт было на руку, что её приняли за мальчика, а с другой, в своих бурных девичьих фантазиях она уже всё успела распланировать вплоть до смерти. Рано или поздно Зиги придётся ему признаться, если хочет родить от него котят. — А если бы я оказался кошечкой, Вы бы так же хорошо ко мне относились? — кажется, белая шёрстка Зиги приобрела розовый оттенок, ещё немного, и она загорится от стыда. — Спи давай, не то прямо сейчас бубенцов лишишься. Несмотря на шутливую угрозу, Зиги даже не думала сдаваться и продолжила прощупывать почву: — А Вы когда-нибудь задумывались о семье? О симпатичной кошечке и маленьких котятах? — Эх, молодёжь, всё у вас гормоны играют да кровь не к тому месту приливает. Я уже не так молод, чтобы за кошками гоняться, — из уст Мишки эта фраза прозвучала по-старчески сварливо. Но в чём-то он был прав, Зиги ещё рановато задумываться о таком. — А к какому месту должна приливать кровь? — в вопросе Зиги чувствовался живой интерес. Видать, ей правда было интересно услышать ответ. Посильнее сжав кольцо хвоста, плотнее прижимая к себе Зиги, Мишка уже стал уставать от этой беседы. — К голове, конечно, а не к члену. Смутившись от его слов, Зиги попыталась спрятать мордочку в густой чёрный мех. Как же всё-таки хорошо порой иметь такую шикарную шубу, с ней и на снегу можно спать, не замёрзнешь. — Спи, Зигер, придёт время, и ты сам всё поймёшь, когда между лап начнёт чесаться. — Зигбер, — поправила его Зиги, не понимая, о чём идёт речь. — И… И ничего у меня там не чешется. — Рано ещё, а вот весна настанет, спать спокойно не сможешь без кошки под боком. Зигбер промолчала, решив наконец закончить на этом спор. Её маленькие глазки уже слипались, надо поспать. Засыпая, Зиги отчаянно надеялась не увидеть утром хладный труп Гилберта или Вани, а возможно, ей доведётся увидеть лишь то, что от них останется после кровавой битвы.