Ночные кошмары

Лю пораженно замер, не веря своим глазам и вообще всему, что происходило вокруг. Это не могло быть правдой, нет. Но было. Юноша действительно никогда не испытывал ничего подобного, да по пальцам можно было вообще пересчитать девушек, видевших его без вуали, и от этого прикосновение к губам было ошеломляюще интимным. Никаких сомнений не оставалось - лорд пика Цанцюн пришла, чтобы провести с ним ночь. Но зачем ей это было нужно? Минъянь попытался ответить на свой же вопрос, завороженно глядя в хитрые глаза напротив, но смог лишь чуть податься вперед, целуя кончик пальца заклинательницы. Занемевшие губы словно обожгло, и юноша судорожно выдохнул, порывисто схватил руку шигу чуть выше локтя и принялся покрывать короткими, горячими поцелуями изящную кисть и собирать руками мягкую ткань, открывая больше сладковатой на вкус теплой кожи. В волосы на затылке вплелись пальцы, одобрительно поглаживая, и Минъянь поднял взгляд на Шэнь Цинцю — та выглядела уже менее отстраненно, но холодное выражение еще сохранялось на ее лице. Желая стереть его, показать, что он способный ученик даже в таком тонком деле, Минъянь плавно двинулся вперед всем телом, прижимая шигу к высоким подушкам, и склонился близко к ее лицу, торсом чувствуя, как часто вздымается грудь заклинательницы. — Я думаю, что понял вас, шигу, — севшим голосом произнес юноша и, не дав заклинательнице ответить, прижался к чужим губам своими. Его руки, прежде державшие в плену предплечье Цинцю, переместились на тонкую талию, плавно поглаживая вверх до полной, мягкой груди, и вниз до крутых упругих бедер. Под его напором Шэнь Цинцю неспешно разомкнула губы, и Минъянь вновь засомневался, от волнения крепче сжимая в руках женское тело. Он не совсем представлял, как должен происходить поцелуй, и потому по наитию толкнулся языком с горячий рот, несдержанно простонав от чужого вкуса на губах. На самом деле, Шэнь Цинцю сама не могла ответить на вопрос касательно того, зачем ей это нужно: отомстить Лю Цингэ, или тут имело место другая причина? С самого начала и до этого момента заклинательница была уверена в том, что правдив именно первый вариант. Однако сейчас, глядя на этого юношу, она понимала, что как бы это не было прискорбно, но даже она, как и многие другие представительницы женского пола, поддалась его очарованию. Несмотря на обстановку, место и всю ситуацию в целом, поцелуи были такими невинными, что просто хотелось плакать. Впрочем, оттого они были не менее приятными. Но Шэнь Цинцю попросту не могла позволить себе выдать хоть какую-то из своих мыслей, да вообще хоть что-то в данный момент. По крайней мере, так просто. Но похвалить Лю Минъяня все же надо было — он старался — поэтому она запустила пальцы в чужие волосы и одобрительно погладила парня по голове. — Х... — только Цзю хотела произнести пару одобрительных слов, что было совершенно несвойственно для нее, как ее тут же заткнули. В некотором роде это было даже хорошо, что ей не придется краснеть раньше времени, а в другом... Благодаря столь тесному контакту между их, Минъяня и Цинцю, губами, все ее тяжелые вдохи от прикосновений были особенно заметны. Но этого было мало, ужасно мало. Коснувшись руки юноши своей, заклинательница положила ее под край одежд, параллельно с этим устроив другую руку на юношеское плечо. Шэнь Цинцю вновь погладила Лю Минъяня по голове, чувствуя его волнение и оттого как бы пытаясь успокоить. Вот только даже видя волнение юноши и его столь милые попытки, женщина лишь сильнее хотела его подразнить (скорее именно по этому), а потому лишь коснулась чужого языка своим. — Закрой глаза и сосредоточься только на двух вещах: мне и своих чувствах, а не глупых мыслях. Так все ощущается острее, — отстранившись настолько, насколько это было вообще возможно, хмыкнула Шэнь Цинцю. И только после этого она обвила шею Лю Минъяня двумя руками, прижалась к его губам своими. Провела языком по нижней губе, затем толкнулась в рот, проникая глубже и тут же оглаживая чужой язык. Минъянь легко сдал инициативу в поцелуе, отдаваясь умелым движениям заклинательницы, и послушно скользнул ладонью под ворот ее ханьфу, снимая тонкую ткань с плеч. Юноша развернулся еще немного, каким-то необдуманным, но таким необходимым сейчас движением раздвинул коленом ноги шигу и мягко толкнулся бедрами вперед. Его ладони старались огладить все и сразу: тонкую шею, острые ключицы, плечи — и двинулись дальше, окончательно освобождая шигу от одежды выше талии. Слегка затуманенным уже даже не алкоголем, а возбуждением разумом Минъянь хотел отстраниться и увидеть картину под ним, но не в силах был оторваться от поцелуя, от сладких губ с привкусом вина. Толкнувшись бедрами еще раз, юноша опустил одну ладонь ниже, на живот Цинцю, а второй нежно сжал грудь, зажимая между пальцами твердый сосок. Заклинательница под ним дернулась вверх, и на секунду поцелуй разорвался. Минъянь воспользовался этим, склоняя голову, и приласкал мочку уха, чуть прикусив, скользнул поцелуями вниз по шее. Рукой, что покоилась на животе, заклинатель уже почти нетерпеливо потянул вверх и в сторону чужие одежды. Следом за языком юноши, женщина провела языком по небу, деснам, а после и вовсе принялась переплетать языки. А стоило Минъяню толкнуться бедрами вперед и коснуться шеи, как Цинцю одобряюще закинула на него свою ногу. Вскоре руки, обвивающие шею заклинателя, переместились к завязкам на его одеждах и развязали их. В конце концов, зачем сейчас нужна эта мешающаяся одежда. Шэнь Цинцю всегда были по душе долгие, пусть даже и неглубокие, поцелуи. Впрочем, благодаря выдержке и навыкам, как заклинательницы, долгие поцелуи не были проблемой, поскольку не нужно было прерываться на то, чтобы отдышаться. Стоит ли говорить, что это также было тем, что она хотела показать Лю Минъяню? И только стоило ей подумать об этом, стягивая нижние одежды юноши, как тот коснулся ее чувствительного места — груди. От подобного прикосновения женщина буквально выгнулась и простонала, не в силах сдержаться. Дыхание Цзю было тяжелым, а от каждого прикосновения она то и дело еле заметно вздрагивала. Однако, стоило Минъяню снять с нее одежды, как Цинцю одним быстрым движением поменяла их местами, подмяв парня, и теперь сама восседала на нем, ясно чувствуя чужое возбуждение. И взяв со стола пиалу с вином, женщина набрала в рот немного вина, поставила пиалу на стол и следом вновь впилась поцелуем в губы юноши, тем самым передавая ему немного вина.