Очки закрыли чувства

Жизнь продолжалась. Вписки, плохо организованные концерты, баттлы. Атмосфера истинного андеграунда. Самому Светло не улыбалось висеть на шее у друзей, так что Ваня воспользовался своим высшим образованием. На полноценную работу его, конечно, не взяли. Россия же! Нет опыта работы? Ну, приходите, когда будет. А откуда же ему, этому опыту ебаному, взяться? Все жмут плечами и сочувственно провожают глазами до двери. Так что пришлось браться за халтурки по сети: там написать рекламный текст, тут статью править. Один раз даже подвернулся жирный заказ — попросили отредактировать книгу. Ох, и намучался Светло тогда с этим трехсотстраничным «шедевром». Не спал и питался одним кофе да святым духом. Но зато потом гордо в общак скинулся. Попал как-то именно в тот период, когда словосочетание «нет денег» — формулировка чересчур точная. И жизненная. Взмыленный Замай бегал в поисках возможности устроить аж целый тур, Слава же пребывал в «творческом кризисе», а это означало, что Карелин ничего не писал и много пил. Жизнь продолжалась. Всё пребывало в движении, все куда-то стремились. Но Ване казалось, что это происходит где-то за пределами их маленькой антихайповской квартирки. Светло же застыл, как муха в капле смолы. Отдаленно чувствуя, но чаще всего пребывая в некой прострации. Слава выпустил свое «Солнце мертвых». Альбом трупно смотрел прямо сквозь Ванечку. Светло не смог заставить себя послушать больше одного раза, слишком уж невыносимо становилось. Каждый трек будто бил в самую суть, нащупывая болевые точки. И это все оголенное нутро, Славино? Почему же тогда Карелин только улыбается светло и фристайлит развязно? Ване очень хотелось поговорить с другом, но постоянно что-то мешало. Вот и сейчас, Андрею как-то удалось организовать месячный тур. Это был безбожный чес по городам, где время на отдых включало в себя: засунуть в себя что-то съестное, встать под душ и повалиться в кровать. Первые несколько дней Светло добросовестно наслаждался неожиданно свалившейся на него свободой. Он самозабвенно смотрел порно на полную громкость, пел в душе и в первые несколько дней съел подчистую все, что приготовил ему Замай на эти четыре недели. Светло чувствовал себя королем положения, но вскоре ОНИ вернулись. Кошмары, которые были его вечными гостями по ночам, теперь стали выползать и днем. Ванечка уже не мог просто сидеть в одной комнате, не включив при этом свет в остальных двух. Ох, и «обрадуются» же друзья, когда придет счет за свет. Но парень не мог по-другому. Ему постоянно казалось, что кто-то за дверью утробно дышит и ждет, когда Ваня потеряет бдительность. Как в тот вечер, два года назад. На третий день Светло уже не стеснялся говорить с самим собой. Это успокаивало расшалившиеся нервы, хоть и ненадолго. Парень откровенно скучал по друзьям, с которыми можно было обсудить все на свете. Любая фраза становилась легче, любая шутка — смешнее. Теперь же оставалось лишь выходить из дома, чтобы окончательно не сойти с ума. Как раз прошла неделя, и наступило время идти на рынок за продуктами. Мама в Хабаровске приучила, что там овощи натуральнее. И не объяснишь же ей, что по сравнению с тобой, любой овощ покажется натуральным. Но о своей ориентации Ваня даже друзьям сказал как-то вскользь, так что не был уверен, поняли ли они. Перед вылазкой на улицу пришлось тщательно вымыться и даже сбрить нелепые недельные усики, которыми так любят похваляться школьники и которые никого не красят. Светло надел самые свежие из имеющихся вещей — Славину толстовку и свои «пидорские» джинсы. Короче, парень сделал все, что от него зависело, чтобы выглядеть нормально. Только вот он не спал толком уже неделю, так что мешки под глазами синели двумя бездонными океанами на Ванечкином лице. Рынок был шумным и оживленным, как обычно. Тут тебе и санкционированная торговля за железными прилавками с облупившейся синей краской, и «тайная», на одеялах, с раскладными стульями. Светло растерянно ходил вдоль всего этого разнообразия товаров, пытаясь сориентироваться, где же тут палатка с овощами. И в этот момент произошли одновременно два важных события, которые в дальнейшем повлияли на жизнь Вани. Одно сломало хрупкий стержень внутри, а второе — поддержало то искореженное, что еще осталось. Светло повернул голову вправо и увидел САМОГО ОХУЕННОГО рыжего кота, сидящим в коробке перед какой-то старухой, и в ту же секунд проходящий мимо парень шлепнул Ваню по заднице. Ванечка застыл как вкопанный. Это не было сильно или больно, но сам факт, что это произошло был хуже всего. Светло стоял не шевелясь, смотрел на удаляющуюся мужскую фигуру в красном бомбере, а вокруг него снова кипела жизнь. — Вы кота продаете? — голос звучал слабо, но бабушка в плетеном кресле его расслышала. Сейчас нельзя было поддаваться панике, нужно было срочно на чем-то сосредоточиться. Почему бы не сделать этого на ОХУЕННОМ коте? — Продаю, — старушка прищурилась и посмотрела на парня, будто подозревая его в обмане. — А почему, если не секрет? Это же самый оху…вернее, красивый кот, которого я видел. — Вильгельм у нас породистый. А еще прожорливый. Я сама еле-еле на свою пенсию выживаю, котику на еду нет денег. Не хочу я, чтобы он голодал. Вильгельм и правда выглядел как существо, способное объесть среднестатистическую российскую пенсионерку, так что Ваня даже посочувствовал старушке. — Почем продаете? — Пять, — бабушка тут же расплылась в улыбке, сверкнув вставными золотыми зубами. — Сотен? — с надеждой уточнил Ваня. — Тыщ! Я же говорю, он породистый.

***

— Ивановский лох Иван! — объявил себе Светло в зеркало, как только переступил порог. — Мяу! — недовольно раздалось из его куртки. — Хули мяу? — вкрадчиво поинтересовался парень. На этот вопрос Вильгельм недвусмысленно ответил выпущенными когтями. — Сссс….собака ты! Безродная! — возмутился Ваня. — А не породистый кот. Парень прошел на кухню выгружать пакеты, в которых из самого ценного был корм для новоприбывшего жильца и алкоголь для Ванечки. А еще десять упаковок доширака, две упаковки пельменей и сырок «Б.Ю. Александров» — для души. На этом деньги совершали магическое «пуф» и исчезали совсем, так что завтра Ване предстояло вновь искать какую-нибудь подработку на время. — И звать тебя будут соответствующе, Гриша! — выкрикнул Светло с опозданием. Из комнаты доносилось только шуршание — котик игрался с пакетом. К вечеру все дела были переделаны. Пельмени приготовлены и съедены, котик накормлен и приучен к туалету, который Светло ему соорудил из прямоугольной корзины для белья и газет. Теперь же Ваня лежал в обнимку с Гришей и смотрел какой-то невнятный фильм, где все попеременно взрывалось и грохотало, пытаясь тем самым скрыть отсутствие внятного сюжета. Кот оказался очень ласковым, и уже через полчаса взгромоздился Ване на грудь, утыкаясь усатой мордочкой в шею. С Гришей было не так страшно. Ване даже казалось, что темнота перестала так утробно урчать из всех уголков квартиры. Можно было беспрестанно наглаживать мягкую рыжую шерстку, слушая, как дышит и фыркает довольное живое существо. А потом случилось это. Прошло два с половиной года с тех пор, как Светло в последний раз говорил со специалистом. Паническая атака ласково и безжалостно схватила за горло. В легкие будто набили ваты. Перед глазами вспыхивали кадры: красный бомбер вдалеке, темные волосы, люди, очень много людей. Безразличные. Кожа там, где тот парень его коснулся, зудела, будто все это случилось только что. Ваня вскочил с кровати, чуть ли не роняя Гришу следом. Он пытался вдохнуть. Но воздух, который шел по горлу, не поступал в легкие. Господи, он снова не мог дышать. ОН НЕ МОГ ДЫШАТЬ. Вспомнилась темнота того вечера, шумное дыхание, многорукое чудище. Слезы застилали обзор. Славка был у Вани на быстром наборе, так что, спустя несколько гудков, показавшихся Светло вечностью, заспанный родной голос произнес: «Вань?»