***
В комнате темно. То ли глубокая ночь на дворе, то ли окна занавешены плотными шторами. Но рычание рядом слышится явственно, для этого Ване вовсе не нужно зажигать свет. Вообще не стоит его зажигать. Подсознание вопит, что глаза человеческие не готовы к тому, что скрывается там. Одно ясно, этот кто-то из темноты, явно не Гриша и не приехавший его напугать Слава. Этот кто-то не из их мира даже. Никому и никогда Светло не расскажет, как в ужасе бился на кровати в красном мареве агонии, а пересохшие губы шептали в исступлении обрывки всех молитв, которые когда-либо были слышимы им в детстве. Получался еле различимый, мало связный бред. И вряд ли на небе (если там и правда кто-то был) приняли бы такую молитву. Через сколько это закончилось, было непонятно. То ли Сверху его реально услышали и смилостивились над маленьким напуганным человечком, то ли это самое помутнение просто прошло, потому что в нашем мире ничего не может быть вечным. Ни любовь, ни страдания, ни страх. Только смерть. Однако до нее Ваня не собирался доходить в ближайшие лет пятьдесят. Ваня проснулся-вынырнул из пучины, подскочил на кровати, начав судорожно ощупывать каждый миллиметр своего тела. Это без сомнений был сон. Но также это было что-то еще, чем точно стоило бы поделиться с врачом. Как знать, может колеса перестали действовать, и теперь требовался новый рецепт? Фонарик на телефоне дал спасительного света. Фаллен добежал до выключателя, сам неприятно удивляясь собственной трусости. При ярком свете, когда все темные углы комнаты были освещены, а мягкий Гриша удивленно пялил зеленые глазищи, не бояться было значительно легче. На часах ехидно мигал набор из цифр. 3:08 Больше уснуть не получится.***
Пара таблеток, шоколадный батончик и Дота — вот и весь рецепт, который не до конца проснувшийся мозг смог сообразить на скорую, так сказать, руку. На кухне, куда уже в половине пятого утра Светло потопал за спасительным кофе, его вновь ждал кошмар. Свет прогнал его только из одной комнаты, но не из жизни Вани. «Охра злится на меня», — пронеслось в голове. Мысль была странная, будто надиктованная кем-то извне. И речь тут явно шла не о русском рэпере, бэк-мс самого Оксимирона. А об Охре. Монстре. Демоне. В комнату пришлось возвращаться бегом. Светло даже прикрыл дверь, стыдливо косясь в угол под осуждающим взглядом кота. Вот, его теперь даже котики осуждают. Дожили. Стоило бы ехидно улыбнуться, бросить вызов этому миру. Но сейчас Ваня чисто физически не мог заставить себя поднять уголки губ.***
Слава с Андреем вернулись, как и обещали. Точно по расписанию. Наверное, волновались за него, Ванечку. Это льстило и одновременно пугало самого Светло. Ведь от его состояния теперь зависело не только то, проваляется ли он весь день, тупо пялясь в стену. Теперь под него автоматически, пусть немного, но подстраивались планы его друзей. «Ты че тут жрал без нас?», — прозвучал первый вопрос от Славы, когда Ваню наконец выпустили из медвежьих объятий. Светло загадочно — как ему хотелось думать — улыбнулся. Чем он питался, он и сам не помнил. И от этого понимания сводило скулы и болело где-то внутри. Желудок, наверное. Или кишки, хуй знает. — Мамка твоя готовила, мэн. Не парься. На этих словах Карелин окинул друга критическим взглядом. Но явно не обиженно. — Если бы тебя кормила моя мамка, то ты бы не был таким тощим. — А если бы моя, то ты бы скорее всего не выжил, — вставил свое слово Замай. — У нас в семье женщины не готовят. Ни мать, ни сестра. Лучше уж нам с отцом на скорую руку что-то сварганить, чем потом давиться и врать, что очень вкусно. Мы так один раз уже проебались. А потом наперегонки бегали, туалет-то один. — Хорошо, давайте остановимся на том, что меня все это время кормила чья-то абстрактная мама, — миролюбиво закончил Светло. «Абстрактная мама»…отдавало новым альбомом. Или хотя бы треком. Возможно, совместным со Славой. Но это уже в будущем. А пока у Вани абстрактной была сама жизнь, которая вновь начала диковинной рыбой проплывать мимо, в то время, как сам Светло лежал на дне не в силах даже поднять руку, чтобы передать привет.***
Это все потом. Сейчас же весь Антихайп весело гудел за столом. Миша Джигли, Ваня и Витя СД выступали заинтересованными слушателями, пока Слава с Замаем наперебой рассказывали о своих приключениях в туре. Захлебываясь в подробностях. И о неловких моментах, нелепых ситуациях, смешных встречах, и о том, как Славу фанатка хотела поперек живота обнять, но из-за разницы в росте получилось, что она ухватила Карелина за зад. Хорошо было, ведь здесь, за столом на тесной кухне, можно было рассказывать все. Без осуждения. По крайней мере, Ване в тот момент так казалось. Правда, он не рискнул бы там честно ответить на вопрос, почему у него такие синяки под глазами. Но это лишь из-за того, что фраза была нелепой: «Мне каждую ночь то демоны снятся, то бэк-мс Оксимирона. Так что я то с криком просыпаюсь среди ночи, то дрочу в ванной. И тоже среди ночи, прошу заметить». Благо на ответе никто не настаивал. А потом Джигли и вовсе вспомнил, что наконец закончил с треком, и теперь они все вместе могли его послушать. Тут же переместились в комнату, где стоял компьютер. Ваня долго возился с колонками, чтобы они выдавали более-менее приличный звук. Все-таки хотелось показать друзьям, что он, Фаллен, и сам кое-что может. Например, задиссить кого-то из Окситабора.***
Карелин не хлопал в ладоши. Ваня и не надеялся, что друг прям воодушевиться, когда послушает «Шиппер-таун». Но Слава ведь даже не улыбнулся. Наоборот, с каждой секундой он хмурился все больше. И неприятная сосущая пустота увеличивалась в кишках у Вани прямо пропорционально тому, как мрачнело лицо Славы. Обиднее всего было то, что Замай с Витей веселились вовсю. Им явно нравилось. А Миша, довольный результатами своих трудов, вальяжно пританцовывал, стоя возле колонки и все прибавляя и прибавляя громкость. Но Ваня замечал все это лишь краем глаза. Все его внимание было сосредоточено на Карелине. «Неужели именно Слава его не поддержит?» От этой мысли хотелось кричать и по-детски топать ногами. От этой мысли хотелось ударить Славу побольнее. Не физически. А уязвить на словах. Вкинуть какую-нибудь безобидную, на первый взгляд, шутку. Но Светло тут же гнал от себя эти мысли. Ничего страшного не было в том, что он о таком думал. Человеческое сознание не всегда действует, основываясь на нормах морали. Самое главное, что Ваня так не поступил. Потому что знал — это ранит Карелина слишком сильно, и доверие, выстроенное многолетней дружбой, будет разрушено. Потом, конечно, можно будет воссоздать некое подобие прежних отношений, но только трещина недоверия останется навсегда. — Пойдем выйдем, — в это время Ваню аккуратно тронули за плечо. Слава стоял и смотрел из-под упавшей челки как-то сурово и решительно. Светло инстинктивно вздохнул, сглотнул ставшей внезапно горькой слюну и поднялся следом. На кухне возвышалась пирамида из грязной посуды и упаковок из-под чебупелей и какой-то веганской Славиной фигни. Но сейчас никто не собирался это все убирать. Кажется, Карелин даже не обратил внимание на этот бардак. Он тяжело опустился на табуретку. Ваня, уже готовый ко всему, принял оборонительную позицию возле раковины, опираясь на нее руками. Это дарило хоть и иррациональную, но все же опору. — Бэк-мс, значит? — Есть такое. Ваня уже был готов к вопросам аля: «ради хайпа али баттла», но уж точно Светло не был готов к прозвучавшему так просто: «И чем же он тебя так зацепил?» Светло замер. В этом вопросе звучало слишком много. Много знания, понимания, принятия. Иногда Фаллен забывал, что Карелин знает его как облупленного. — Что? — Давай ты не будешь отпираться, Ваньк, — Слава взмахнул рукой, останавливая любые возражения. — Конечно, ты можешь позиционировать этот тречок как хочешь: хоть как диз на шипперов, хоть как вызов на баттл, хоть как обыкновенный стеб. Но ты бы не стал просто так с нихуя посвящать трек чуваку, который тебя просто бесит. «Ага, так Окси и скажи», — язвительно пронеслось в голове. — Ладно, что ты хочешь услышать? То, что я как идиот не могу выкинуть из головы этого мудака? Что он меня даже по ночам доебывает, и я спать не могу нормально? То, что нас теперь еще и фанаты сводят, словно мы скот какой-то, который скрещивать надо? Ваня выдохнул только когда уже «проорался». Стало легче на душе, в голове — тише. Пусть Светло и понимал, что это все временно, а вскоре проблема вернется в полном объеме, если еще и не увеличится. — Легче? Слава был спокоен. — Пошел нахуй. — Трек мне нравится, если что, — Карелин постарался улыбнуться. Но вышел «Гнойный». Никак не знакомый и близкий Слава. — Просто, подумай, чем это может обернуться. Ты этим еще больше подстегнешь шипперов, да и Рудбой может психануть. И тут уж либо ответку поймаешь, либо разобидится, а тогда весь Окситабор приедет тебе лицо бить за свою красавицу-дочку. Ваня невольно тихо рассмеялся, представив, как грозный Оксимирон, едва доставая Рудбою до груди, прикрывает своего драгоценного бэка и отчитывает Светло за то, что тот золотце его обидел. — Да ладно, Слав, вы же меня на растерзание МиронЯнычу не кинете? — Ваня наигранно жалобно взглянул на друга. — Не кинем. Но ты идиот, так и знай. — Не без этого, — теперь улыбка выползла на лицо сама собой. Стало легче дышать. Слава понимал его, просто выражал беспокойство в своей манере.***
— Ваня!!! Крик Карелина было слышно, кажется, даже на другой стороне Земли. И в нем не было ужаса, как в тот раз, когда парень увидел в ванной таракана, или иррационального веселья по обкурке. Просто очень громкий призыв. Светло вбежал в комнату к другу, готовясь увидеть ужасную картину. Может, Гриша, недовольный своей новой диетой, все же решил перейти на человечину? Тогда Славка — не лучший вариант. Хабаровский холодец — это не то, чем должны питаться приличные котики, если не хотят, чтобы у них потом болел животик. — Чего ты орешь-то, малахольный? У Вани часто проскальзывали в речи старомодные словечки. Особенно ярко это проявлялось в моменты, когда его заставали врасплох. Так однажды Замаю посоветовали «выйти в колидор!» и «шевелить поршнями». Что такого там смотрел Светло для Андрея до сих пор оставалось загадкой. — Собирайся, невестушка, тут тебя на баттл вызывают! Допизделся. Карелин был по-странному довольный, но на дне его глаз плескалось что-то предупреждающее. — Че? — Ваня запутался и желал лишь простого объяснения, без всяких там хитросплетений. — Охра, говорю, тебя на баттл вызвал. Сам видео смотри. И Слава кликнул на значок плей. На видео ничего интересного не было. Рудбой выглядел отстраненным и даже изможденным. Ване немного неловко было смотреть на такого своего тезку. Евстигнеев начал свою речь пафосно, — наверное, у них в Таборе так было принято, — потом уже перешел к сути. «Хочешь разобраться, кто на чей сходит хуй? Что ж, Фаллен, не плачься теперь и не очкуй. Я постараюсь выебать на баттле нежнее, чем в фанфиках». — Вот же ж пафосная мудила, — протянул Светло, с детской жадностью всматриваясь в лицо на записи. А Славу переебало с той нежности, которая сквозила в голосе друга.***
Ваня Евстигнеев получил ответку рано утром. Порчи — неисправимая сова — принес ему это видео аки письмо из Хогвартса. Правда, это означало для Рудбоя не веселое изучение магии и множество приключений, а геморрой с подготовкой, муторные переговоры с Ресторатором и подобные оргмоменты. Конечно, Ваня не собирался особо напрягаться. Это Мирон проебался со своим Карелиным, не разглядел в противнике сильного баттловика. А Рудбой все проверил: посмотрел баттлы (кривляющийся Фаллен почему-то выглядел мило) и выделил для себя несколько сильных сторон противника: естественная харизма, природная ебаназия и искренняя уверенность в собственной охуенности. Ну, а у кого еще этот раунд про «входы без стука» мог выглядеть не просто хорошо, а органично? «Пиздец. Дожили. Уже Антихайпу респектую», — тихо вздохнул Ваня. Вот это самое «пиздец, дожили» кстати, Рудбой повторил за тот день еще несколько раз. Ответка у Светло все же вышла…своеобразной. Было заметно, что никто (ни оператор, ни сам «актер») не парился над картинкой, постановкой или хотя бы придумыванием текста. И поэтому получилось то, что получилось. Пьяный в дым Фаллен в расстегнутой рубашке и с бутылкой виски в руке танцевал на столе то смешно оступаясь и чуть ли не падая, то изгибаясь в некоем подобии стриптиза. Он пел, нет, он завывал, одну фразу: «все твои пины по моим картинкам! ААА!». А в конце, заикаясь, подтвердил, что согласен на баттл. Фотограф внутри Евстигнеева ликовал, потому что в видео было что-то эротичное (и эстетичное). А вот вся остальная часть Ивана не была так уж рада, потому что только сейчас, наконец, поняла, что от этого персонажа нельзя ждать адекватности. Но уже было поздно менять свое решение. Впереди ждал ринг семнашки.