Очки закрыли чувства

Фаллен спал беспокойно. Первую половину ночи он чувствовал себя жарящейся на сковородке камбалой. Зато ближе к утру окунулся в беспросветную черную яму, в которой не было ничего. И это спасало от неуместных чувств и мыслей. Светло разбудил беспардонный тычок в плечо, потом — под ребра. — Ба-а-аля! — емко припечатал сонный Ванечка. Ему, недовольному, тут же в руки сунули Гришу, которого парень рефлекторно принялся гладить. «Утро начинается не с кофе». Это было как раз про Антихайп. Тут никогда начало дня не проходило гладко или просто, с чашечки ароматного кофе или с солнечных лучей, приветливо скачущих по подушке и целующих веки. Нет. Здесь всегда все начиналось сумбурно. С крика, мата, похмельного озноба, с глотка пива, оставленного как раз «на утро». Или вот так, с тычка друзей, рассерженных твоим слишком уж комфортным существованием. — Жрать, — заявил Ваня, когда смог более-менее вернуться в мир живых. Гриша на его руках тут же заинтересованно тыкнулся своей рыжей мордочкой тому в лицо. — Ща, — Слава махнул рукой с видимым облегчением. — Замай там наготовил. Тебе сегодня надо набраться сил. Только после этих слов друга Светло вспомнил, или вернее сказать, осознал, КАКОЙ сегодня день. Вот это было открытие так открытие. Пора было на баттл. Ваня не то чтобы переживал или боялся. Он честно готовился целый месяц, собирал все маломальские зашквары Окситаборского Ивана. Затем вновь внимательно просмотрел все панчи и свел к минимуму упоминания Оксимирона, ведь «давить на более известного друга Евстигнеева было бы слишком просто. И скучно». Он также не подпускал к своему тексту никого из Антихайпа. Даже Славу. Хотелось устроить сюрприз. Доказать, что ему под силу написать текст на баттл без чьей бы то ни было помощи. И сегодня как раз настал тот самый день. *** Встал. Кухня. Текст? Выучил. Завтрак. Андрей приготовил оладушки. Душ. Чистка зубов. Надо побриться. Потом. Темные очки. Надеть. Снять. Подмигнуть собственному отражению. Дверь. Хлопок. *** В такси Ваня, зажатый между Славой и Замаем, быстро пробежал глазами собственный текст. Пара фраз невольно вызвала глупый смешок. Нервный. Важно было не забыть крючки-темы, за которые цеплялись все панчи. «Вот ты стал фоткать, Чтобы тебе телки давали милые. А мне ни к чему зеркалка, У меня секса в достатке, Ведь мой отец копает могилы». Не было необходимости подстраивать ритм подо что-то кроме собственного ощущения, ведь баттлили акапелла. В семнашке было душно, шумно и почему-то больнично пахло. Но последнее Ване просто казалось. Светло даже на всякий случай спросил у Славы. Да уж, стоило ли это делать, чтобы потом ловить на себе обеспокоенный взгляд друга? А вот и СД! У бара нашелся Букер. Выглядел тот привычно панково и интеллигентно одновременно. Свои. Ваня не один. Это давало чувство защищенности. До начала еще было немного времени. На самом деле, целых полчаса, если не все сорок минут. И с каждой минутой предвкушение забирало все больше и больше Вани в свои ласковые лапы, увеличивая желание покурить во много раз. — Ты куда? — Замай перехватил его у самого выхода, цепляясь за локоть. Бесцеремонно и обеспокоенно, так искренне по-замайски, что Ванечку пробило на смех. Получилась улыбка. — Не волнуйся, мамочка, я только выкурю парочку палочек с сеном и раком и тут же вернусь, — Фаллен по-детски надул губы. Андрей кивнул. Ваня уж было подумал, что его отпускают. Но вопреки всему друг только крепче сжал его локоть и притянул к себе ближе. — Рудбой тоже вышел. Минут десять назад. Не столкнись с ним. А если столкнешься, просто кивни. Не провоцируй, лады? И вот как такому отказать? Ваня кивнул и, наконец, получив долгожданную свободу, радостно пошел забивать свои легкие ядовитым дымом. Евстигнеева он так и не встретил. Его не было в тусклом кругу фонаря, стоящего рядом с баром, в темноте не вспыхивала точка сигареты. Облегчение, смешанное с разочарованием в какой-то сумасшедшей пропорции заставило Фаллена от неожиданности остановиться, замереть, не зажигая сигареты. Что-то странное происходило. То ли какие-то временные петли не так связались, то ли подземные течения поменяли русла-направления. А потом его толкнули. Какая-то компания веселых парней и девушек прошли мимо. Легонько. Только задели плечом. Наверное, в другой ситуации Ваня бы и не обратил на это внимания, но в данный момент он был сверхчувствительным. И потом…татуировка — штрих-код на шее — яркий опознавательный знак. Как Ваня разглядел ее в темноте улицы, где только один единственный тусклый фонарь не справлялся со своими обязанностями? Видимо, очередная шутка Судьбы. Был ли это ТОТ самый? Скорее всего, нет. ТОТ остался в Хабаровске и в прошлом. Не важно. Потому что легкие уже набило ватой, и тело стало чужим. «Нет, нет, нет. Почему именно в этот день?!», — твердило сознание, отчаянно колотило молотками по внутренним стенкам черепной коробки. Сейчас таким хрупким. Ебучая беспомощность. Она была так хорошо знакома. И татуировка на чужой шее. Точно такая же или просто очень похожая? До боли. Человек прошел дальше, не обращая внимания на Ваню. Мерно покачивались длинные курчавые волосы до плеч, скрипела кожаная куртка. И Светло падал под этот аккомпанемент все ниже и ниже.

***

— Ваня! Вань! Смотри на меня! — кто-то отчаянно доебывался до него в то время, как сам Светло просто хотел спать. Дышать он уже мог, с трудом, через резь в легких, но хоть так. А вот чувствительность телу так и не вернулась, и опорой служила лишь кирпичная стена позади. А еще этот голос, который был очень знакомым. — Ваня, твою мать, давай, дыши! Ну конечно же, Слава! Наверное, забеспокоился, что Фаллена так долго нет, вот и пошел искать. Вовремя как. И зачем ему вообще такой поломанный неправильный друг сдался? Потом они дышали вместе, как единый живой организм. Оставалось только благодарить дурацкий, уже многими проклятый, тусклый фонарь. — Что произошло? — Слава, — губы внезапно пересохли, голос осип, — Кажется, я видел одного из… Этих. Карелин так резко выпустил воздух из легких, Светло даже показалось, что друг сейчас сдуется как воздушный шарик. Но этого не произошло. — Нет, нет, нет, ты же понимаешь, что они остались далеко. — Они всегда со мной. Блять. Они всегда рядом. С Хабаровска не отпускают. Ваня не плакал, но его несло. Не как на приеме у психолога. Грязнее. Откровеннее. Все, что он чувствовал тогда: как его нашел дворник, как темнота и тени преследуют его каждую ночь. Осознание, что с этим ему придется жить. Что именно третий курс универа стал… Слава гладил его по плечам. Так же отчаянно. Его и самого нехило так переебывало. После Фаллен сам чувствовал себя сдувшимся шариком. — Насколько хуево я выгляжу? — Знаешь, даже вот шутить не хочется. — Ясно, — кивнул Ваня. — Сколько осталось до начала? — Минут восемь. — Бля. Пришлось подниматься с грязного асфальта при помощи невероятных усилий и Карелина. Опаздывать на баттл, который, по сути, сам и спровоцировал, было бы совсем зашкварно. Тем более, когда он уже мелькал в семнашке сегодня. Его даже Ресторатор видел. *** Стоять напротив Евстигнеева было круто. Нет, не так. Стоять напротив него было правильно. Фаллен сосредоточился на своем оппоненте. Чтобы не ебучило так. Чтобы закопать поглубже. Хотя бы на время. По ту сторону с ним встретились чужие зеленые (серые?) глаза. Фаллен тут же почувствовал спокойствие и удовлетворение, сравнимое разве что с тем, какое испытывает перфекционист, когда последняя деталь пазла идеально встает на место. А еще в нем уже зарождался азарт. Пока еще не в полную силу. Но Ванечка знал, он появится уже в процессе. С ним всегда так было. *** Стандартное приветствие Ресторатора. Судьи. Габонская Гадюка. Эхо Прокуренных Подъездов. Руслан Белый??? Сзади — надежная опора: Слава, Андрей, Федя, Витя. Кажется, еще Рикки F. Охра тоже не один. Никто и не сомневался, что тот притащит своего сиятельного дружка. Оксимирон стоял по правую сторону от Евстигнеева и всем своими видом выражал невозмутимость. Словно не он только недавно на этой же площадке проебал всухую. Вот она, ЧСВ-шная Императорская стать. Порчи тоже был там. И Локимин. Зачем-то приперся Степан Карма. Для массовки, надо думать. «Первый раунд можно ему слить!» — ухмыльнулся про себя Евстигнеев. — «Пусть расслабится». В голове Охры уже звучали победные фанфары. Фаллен сам виноват, что все это начал. Пришло время отвечать за свои поступки. Ну, что ж, пошумим бля! *** Жребий. Светло первый. Зал одобрительно гудит. Особенно стараются те, кто знают его прошлые баттлы. Классика все же. И Ваня начинает. Тут же расслабляются мышцы шеи, становится легче дышать и двигаться. Он сливается со своей ебаназией. Он с ней — единое целое. Текст отскакивает от зубов веселым мячиком, прыгает в зрителей, те отвечают радостным улюлюканьем. Но Фаллен смотрит лишь перед собой. Евстигнеев стоит, покачиваясь, улыбается рассеянно и чуть-чуть удивленно. Такой вид ему идет. Но Светло предвкушающе замирает перед своими самыми любимыми строчками, написанными на первый раунд. Он ставит на них многое. В яблочко! Охра отшатывается, теряет лицо, скалится на мгновение. Потом правда вновь натягивает маску спокойствия. Но Ванечка уже все видел. Слава тоже одобрительно треплет его по плечу. Как тогда, на баттле с Оксимироном, сам Ваня. Очередь Рудбоя. С его стороны тоже слышны крики поддержки, зал беснуется. Кто пустил сюда столько маленьких девочек? Ване смешно. Ване весело. Он ждет, когда Евстигнеев начнет разбирать его по косточкам. Всратые баттлы, странные треки, колхозный стиль, случаи с наркотой, дебильная бородка… Светло готов ко всему. Ему так казалось. «Твои треки хуйня, Вань, Но не будем об этом…» А потом… «Пошел нахуй, рэпер Охра», Звучит и правда смело. Только вот кто на самом деле ходил на хуй, Напомнить тебе?» Зал замер. Стало как-то слишком тихо. Мертвенно. «Как я узнал недавно, Ну, совсем недавно. Буквально пару минут назад. Ванечка неосторожный, Телосложением очень хилый, И за это его много мальчиков Дружно ебало в зад. Баттл по фактам! Баттл по фактам! Гопники, подворотня, Хабаровск и третий курс. Фаллена пустили по кругу, Как дешевую проститутку. Видите, длинный язык приятеля — очень полезный ресурс». Евстигнеев услышал и только потом почувствовал. Его нос хрустнул под кулаком Гнойного, а сам Ваня отлетел на несколько метров. Рудбой силился встать, чтобы быть готовым к следующему удару, чтобы не били ногами. Знал почему-то, что в данный момент про «лежачего не бьют» не сработает. Но его не собирались больше бить. Фаллен стоял так же, как и после панча. Не двигаясь. Евстигнеев не мог видеть его лица, так как рук Светло тоже не отнимал. Не было слышно, но чувствовалось, что Ваня дышит через раз. Карелин увел беспомощного и такого хрупкого на фоне самого Гнойного Фаллена. Его даже не пытались остановить, знали, что в данный момент это может закончиться лишь ударом в челюсть. Рудбоя и самого подняли. Мирон внимательно вглядывался в лицо, Порчи что-то неразборчиво бурчал, вокруг стояла какая-то суматоха. Кто-то из зрителей орал, кто-то смеялся, но большинство растерянно стояли, не зная, как реагировать на случившееся. Казалось, даже сам Ресторатор не знал.