I love you, i have loved you all along. And I miss you, hold on to me and, never let me go
— Ким Тэхён. Рад нашему знакомству, господин Чон. «Такого просто не может быть… Это невозможно…» — эти и ещё с десяток подобных мыслей по кругу носились в опустевшей враз голове Чонгука. И всё же, это невозможное стояло сейчас напротив, гипнотизировало своими глазами цвета топлёной карамели и протягивало руку для приветствия. Ту самую, которая своими длинными, сильными пальцами оставила пару, теперь уже подживающих, синяков на плечах. Что за чёрт? Как на это реагировать? Чонгук не знал и продолжал стоять столбом, тупо уставившись на протянутую ладонь. — О, дорогой! Вы как будто привидение увидели. С Вами всё хорошо? — участливо позвала брюнета Ким Хе Су, мягко кладя ладонь на его плечо. Жена министра, казалось, была единственной, кто наслаждался ситуацией, не испытывая ни капли неловкости. Чонгук же, с трудом выйдя из ступора, крепко сжал смуглую кисть. Тэхён стиснул челюсти, сдерживая болезненный выдох. — Нет, всё в порядке. Добрый вечер господин… — фамилию произнести оказалось не так-то просто, — …Ким. Рад нашей встрече. Вот теперь молчание стало неловким для всех. Чонгук прожигал блондина взглядом, продолжая крепко сжимать его руку. Тэхён застыл напротив каменной статуей, не делая попыток вырвать свою руку из захвата и прямо смотря в глаза Чонгуку. Супруги Ким нервно переминались с ноги на ногу за плечами сына. — Ах, давайте же избавим молодых людей от необходимости придерживаться такого утомительного светского этикета в нашем присутствии, — вклинилась в молчаливое противостояние хозяйка вечера, подхватывая под локоть Ким Туан, и обратилась к её мужу. — Господин Ким! Угостите дам шампанским! И это была не просьба, и даже не вопрос. Мягкий приказ. Женщина двинулась прочь, увлекая за собой супружескую чету. Мать на прощание бросила на сына взволнованный взгляд, но не получив ответного, поспешила за мужем. Не подерутся же они здесь? Чон с лёгким прищуром рассматривал блондина, не отпуская его ладонь. О, он прекрасно понял, кто перед ним. Теперь казалось невероятным, как он не догадался раньше. Оставался только один вопрос: а давно ли сам господин Ким его узнал? — Ким Тэхён, значит… — процедил брюнет. — Ну, здравствуй. Мы давно не виделись. Ты сильно изменился, я не узнал тебя. Уголки губ Тэхёна дрогнули в лёгкой улыбке. Конечно, он не ждал крепких объятий и дружеского похлопывания по спине. Но от Чонгука волнами исходила неприкрытая агрессия, что сбивала с толку. Как себя с ним вести? Врать Тэхён не умел, а вот косить под дурочку — пожалуйста, дайте две: вздёрнуть брови, вытаращить глаза в изумлении, приоткрыть рот и судорожно трясти зажатой в захвате рукой. Чем черт не шутит, а вдруг? — Не может быть! Здравствуй, Чонгук! Да уж, сколько лет, сколько зим. Я тоже тебя сразу не узнал! Ты так вырос. Я надеюсь, перемены только внешние, — Тэхён тараторил на высоких нотах, всем своим видом изображая максимально ошеломлённого идиота. — Да уж, конечно, — желчно усмехнулся Чонгук в ответ и резко дёрнул руку на себя, впечатывая плечо в грудь Тэхёна. Тихое рокотание его голоса на ухо вызвало у Кима ощутимую внутреннюю дрожь. — Ты никогда не умел врать. Ты считаешь это забавным? — Не понимаю, о чем… — просипел в ответ блондин. — Прекрасно понимаешь. Ты решил поиграть со мной, медвежонок? Тэхёна как током прошило, идиотская улыбка сползла с лица. В таком контексте он никогда ещё своего ласкового прозвища от Гука не слышал. Хотя, какой к чертям Гукки? Это уже был Чон Чонгук. Хищный зверь, с чьих оскаленных клыков капал яд, а когтистая лапа пыталась раздробить ему кости в «дружеском рукопожатии». Как же неудачно он спутал вспыхнувшую страсть с банальной похотью, цепляясь за старые воспоминания как за спасительную соломинку. Как бы ни было горько, но такое понимание отрезвляло не хуже контрастного душа. Что ж, сыграем по твоим правилам, Чон Чонгук. — Игры кончились десять лет назад, — формальным тоном, подёрнутым коркой льда, проговорил Тэхён, — мы давно не дети. А это обращение более неуместно. Теперь нас могут связывать только деловые отношения. Честно говоря, эту фразу он репетировал. И судя по тому, как полыхнуло адское пламя в чёрных глазах напротив, как гневно раздувались крылья носа и как угрожающе ходили желваки под острыми скулами, Тэхён делал это не зря. Казалось, сейчас Чонгук вполне может съездить ему кулаком по лицу, не боясь реакции окружающих. Но рискнуть головой, стоя над бездной — почему нет? Назад пути уже не было, плюшевые медведи остались в далёком прошлом. — Ах, вот как ты теперь заговорил, — как в зверином рычании могут позвякивать стальные ноты — для Тэхёна оставалось загадкой, — что ж, спешу тебя разочаровать — никаких деловых отношений у нас не будет. Посмотри на досуге экономические сводки — Глобал сильно отстал за последние полгода. Наши акции выше в цене, наши продукты выгоднее, оттого популярнее. Нам не нужны слабые партнёры, чья судьба давно предрешена. Думаешь, что сможешь вытянуть свой тонущий крейсер? Что ты можешь мне предложить? Местоимение «ты» Чонгук буквально выплюнул в лицо Тэхёну. — Открытые угрозы, господин Чон? Подумать только, какая тонкая дипломатия, — изогнув удивлённо брови, блондин сделал шаг назад, высокомерно вздёргивая подбородок. — Ниже пасть в моих глазах Вы не могли — ниже некуда. А что касается остального — у тебя была значительная фора. А теперь будь готов чаще оглядываться на «слабых партнёров». Возможно, что очень скоро я перешагну через тебя, не споткнувшись. И, будь уверен, пойду дальше, не оборачиваясь. Тэхён дёрнулся, наконец расцепляя руки. Сейчас, на адреналине, высказать такое оказалось делом очень простым. Вышло играючи. А вот что будет чуть позже, когда сердце перестанет колотиться в глотке, а колени — предательски подрагивать, думать совсем не хотелось. Ким сделал ещё несколько шагов назад, обозначая допустимую теперь дистанцию, и взглядом показывая, что на этом разговор окончен. Но Чонгуку дела не было до его невербальных манипуляций. В два длинных шага он покрыл разделяющее их расстояние и, положив сильную ладонь на загривок блондина, притянул ближе. Голос, что нашептывал на ухо, был обманчиво мягок и затапливал сознание раскалённым оловом: — Впечатляющая бравада. Будь умницей и не разочаруй меня. Надеюсь, ты сможешь сделать хоть что-то, иначе я уничтожу тебя без всякой жалости. Двусмысленность произнесённых слов разрывала Тэхёна на части. Опаляющее дыхание плавило кожу. Тяжёлый коктейль из знакомого парфюма и алкогольных паров кружил голову. Вся эта словесная дуэль выжала из него последние силы, а накатившее абсурдное желание зарыться в смоляные пряди и глубоко вдохнуть пьянящий аромат приносило физическую боль. Хватит. Это уже слишком. Тэхён вновь дёрнулся, выворачиваясь из захвата. Чонгук послушно его отпустил, поднимая руки перед собой — сдаюсь. А потом широко улыбнулся одними губами, сверля злым взглядом, и склонился в традиционном поклоне. — Приятного вечера, господин Ким, — развернувшись на каблуках, брюнет уверенно зашагал прочь, теряясь в пёстрой толпе. Кажется, их маленький спектакль остался для окружающих незамеченным. А вот кислая мина, что против воли расплывалась на лице Тэхёна, и подрагивающие от нервного напряжения руки могли стать большой проблемой. Поведя тоскливым взглядом по залу, блондин в изумлении зацепил знакомые лица — Хосок, с камерой в руках, и Минхо, со скучающим выражением лица. Удачу нужно было срочно ловить за хвост. И Тэхён быстрым, насколько позволяли приличия, шагом направился в сторону переговаривающихся между собой друзей. — О, малыш Тэ! — обрадовался Хосок, улыбаясь подошедшему другу. — Хоть один нормальный человек за сегодняшний вечер. — Ну да, ну да, пошёл я на хер, — уязвлённо бросил Минхо, косясь на Хосока. Он подпирал плечом одну из колонн, что опоясывали зал, скрестив руки на груди, и всем своим видом изображал оскорблённое достоинство. — А что ты обижаешься? — развёл руками тот. — Ты ж круглосуточно ненормальный. Ни один адекватный человек по своей воле в этот серпентарий не сунется. А ты здесь. Вот что ты тут делаешь? — Работаю. — Это я здесь работаю, — не согласился Хосок, похлопывая ладонью длиннофокусный объектив. — Твой журнал читают молодые девчонки, что фанатеют по дорамным актёрам и айдолам. С каких пор им стали интересны скучные дядьки в строгих костюмах? — С сотворения мира, — усмехнулся Минхо, — потому как эти скучные дядьки в своих строгих костюмах носят золотые и платиновые кредитки, которыми они могут оплатить тем самым девчонкам всё, что угодно, включая айдолов и актёров. Чтоб ты понимал. — Слишком сложно, — констатировал Хосок. — Не в деньгах счастье, да, Тэ? Тэхён, что тихо посмеивался, наблюдая такую родную перепалку между друзьями, прикрываясь ладонью, удивлённо вскинулся на друга. — При чём тут я? — А как же показательные выступления в центре зала со жгучим брюнетом? Или вы так эмоционально погоду обсуждали? — поигрывая бровями, хихикал Хосок, толкая локтем в бок Минхо. Тэхён заметался паническим взглядом по лицам друзей, пытаясь на глаз определить масштаб трагедии. Как всё это выглядело со стороны? Что они видели? Что подумали? — Успокойся, — снисходительно ухмыльнулся Минхо, — видел тот, кто знал куда смотреть. А мы, определённо, знали. И готовы были прийти на помощь. — Помощь мне не нужна, — хмуро бросил Тэхён, передёргивая плечами. — Тебе выпить нужно — у тебя губы до сих пор трясутся, — покивал Хосок, понижая голос. — Нельзя, отец шею свернёт потом, — с тоской протянул Тэхён, озираясь по сторонам. Словно от одной только мысли мать вновь могла, как по волшебству, материализоваться рядом и откусить голову. — Ну, хуже уже точно не будет. Я тебе принесу, — вызвался Минхо и, не слушая возражений, отправился к бару, изящно лавируя в толпе. Тэхён и не собирался спорить. Хосок, подмигнув, вооружился камерой и отправился на фотоохоту. А Киму оставалось ждать, малодушно прячась в тени колонны от любопытных глаз. Хотя собственные любопытные глаза не переставали сканировать зал, ища до боли знакомую чёрную макушку.***
Чонгук был готов убивать. Руками рвать всех, кто попадался на пути, на мелкие кровавые ошмётки. Себе он никогда не врал, не имел такой привычки. И то, что его опять потряхивало, но не от злости, а от дикого возбуждения, он честно признавал. И что причиной тому опять был Тэхён, тоже признавал. Вся эта словесная эквилибристика только подогревала интерес. У медвежонка выросли острые зубки и длинные когти. Про острый язычок думать было уже больно. Как бы ни хотел, но забыть широкую, квадратную улыбку Чонгук так и не смог. Хотя честно пытался. Вспоминать то, что произошло больше десяти лет назад, сильно тряхнув психику, он не любил. Счастливые детские воспоминания до сих пор всплывая в сознании, вызывали тёплую улыбку, которую Чонгук тщательно ото всех прятал. Но было в прошлом и то, что заставляло каждый раз нервно заламывать руки. Веская причина, о которой он Тэхёну никогда не расскажет. Как не расскажет о злых слезах, что пропитывали подушку; о сбитых костяшках пальцев и сорванном голосе. Тогда он настрадался на две жизни вперёд, утопая в океане тоски и одиночества. Отец был категоричен как никогда до этого. Настолько, что первый и последний раз поднял на сына руку, залепив хлёсткую пощёчину, от которой мотнулась в сторону черноволосая голова, и Чонгук полетел на пол, не удержав равновесие. Отец никогда его не бил, но ведь исключение лишь подтверждает правило. Жизнь испытывала его на прочность, руша прочный фундамент, на котором держалось мировоззрение угрюмого подростка. И, чтобы не сломаться окончательно, Чон сознательно задвигал тяжёлые воспоминания как можно дальше на задворки сознания. Со временем они покрылись слоем пыли, подёрнулись туманной пеленой, старательно делая вид, что их никогда и не существовало. Так было проще. Так было легче. Сменилась школа, окружение, появились новые увлечения и стремления. Не осталось ни одной фотографии, что хранила бы улыбку друга детства, который медленно, но верно стирался из памяти. Но вот светлый гештальт лучшего друга засел в подкорку намертво. Казалось, навечно. — А я тебя потерял. И не только я — председатель Чон спрашивал о тебе уже два раза, — мягкий голос вытянул Чонгука из глубинных размышлений обратно в шумный зал. Беспокойный взгляд с лёгкой укоризной, тонкая улыбка и придерживающая запястье узкая ладонь — Минхёк, с цистерной заботы и внимания. Собственной персоной. — Скажи просто, что тебя уже облапали сальными взглядами старые извращенцы, и ты ищешь моей защиты, — невесело хмыкнул Чонгук. — И это тоже, — не стал спорить тот. Минхёк, как добрая крёстная фея, всегда появлялся в нужном месте и в нужное время. Преданно и безоглядно следовал за своим боссом. Справлялся с большими объёмами самой разнообразной работы. Да, самой разнообразной. Чонгук мысленно усмехнулся. То, что между ними произошло… Да к чёрту, вещи нужно называть своими именами. Тот сумасшедший минет, что делал ему Минхёк, пачкая свои дорогие брюки о бетонное покрытие парковочной стоянки, вряд ли входил в круг его обязанностей, прописанных в контракте. Хотя, стоило его перечитать. Отцу секретарь был в своё время так же предан. Чонгук надеялся, что не настолько. Между собой они это не обсуждали. Поговорить — значило перевести отношения на другую ступень доверия и привязанности. Чону это было не нужно. Возможно, что это нужно было Минхёку, но свои притязания тот никак не обозначал. Несмотря ни на что, внимание, забота и преданность красавца-секретаря Чонгуку льстили. Отказываться от того, что дают, не требуя ничего взамен — страшно глупо. — Если ты сейчас раздобудешь мне бокал виски — я тебя точно никому и никогда не отдам, — клятвенно пообещал Чонгук, заглядывая шатену в глаза. — Соблазнительная перспектива, но нет. Как ты хочешь выглядеть перед всеми этими влиятельными людьми? Конечно, я могу тебя и на руках держать, но лучше если ты будешь передвигаться самостоятельно, стоять ровно, не шатаясь, и сдержанно улыбаться. Язык тоже заплетаться не должен, имей в виду. — Я понял, не продолжай, — отмахнулся Чонгук, отворачиваясь от собеседника и раздосадованно оглядываясь по сторонам. Минхёк привычным жестом поправил ворот рубашки Чона, разгладил идеально сидящий пиджак у того на плече и, легко ведя по гладкой ткани рукава брюнета, опустил руки вниз. Очень по-хозяйски. Чонгук, как и всегда, внимания на это не обратил. — Скажи, — шатен облизнул влажные губы, прикусывая нижнюю и пытливо склонил голову к плечу, разглядывая Чона, — с кем ты говорил сейчас? — Ни с кем, — раздражённо бросил брюнет, но всё же с усилием перевёл взгляд на своего помощника. — Хочешь сказать, что не знаешь кто это? — Конечно знаю. Ким Тэхён, — протянул Минхёк, словно пробуя имя на вкус, — преемник председателя Кима из Глобал. Смазливый молодой человек. Очевидно, он спутал богемную тусовку с серьёзным мероприятием. Не думаю, что из него выйдет толк в финансовом бизнесе. Мне кажется, что его таланты далеки от банковского дела… Скорее, там всё гораздо прозаичнее… Чонгук метнул в него предупреждающий волчий взгляд. — Я слегка перегнул? — обезоруживающе улыбнулся Минхёк. Реакция Чона ему совсем не понравилась. — Или тут нечто большее? Ты знаком с ним. Довольно давно, не так ли? — Чонгук упорно молчал, но секретарь не сдавался. — Тебя будто подменили последнее время. И судя по вашему «разговору», он в этом сыграл не последнюю роль. — Чего ты хочешь от меня? — устало бросил Чонгук. Ему сегодня только допроса заботливой наседки-Минхёка не хватало. — Хочу тебя в чувство привести. Мы с тобой — одна команда, давай держаться друг друга. Поговори со мной, возможно я смогу чем-то помочь. Уж прикрыть-то тебя, в случае чего, смогу точно, — Минхёк ободряюще улыбнулся, похлопав Чона по плечу. Чонгук окинул его сомнительным взглядом. Наверное, он прав. Только что ему сказать? О, рассказывать о том, как он хочет Тэхёна, где, сколько раз и в каких позах, Чон не станет. На это и суток не хватит, да и нервов тоже. Что блондин сводит его с ума одним фактом своего существования? Тоже нет. Чонгук тем и хорош, что стали в нём больше чем плоти и крови. То, что контроль над собой и своими чувствами потерян безвозвратно — себе он признался, но никто об этом больше знать не должен, ни Тэхён, ни Минхёк, никто. Как показала практика — алкоголь тоже не выход. Рядом с Кимом-младшим он на зависть быстро трезвел, пьяный дурман сменяло плохо контролируемое возбуждение. Телу было не объяснить, что вообще-то оно так дико реагирует на бывшего лучшего друга, теперь на заклятого конкурента, да и, в конце концов, на мужика. Члену безразлично, голова ему нужна вовсе не для мыслей. Разговоры с Джином не помогли. Вторая попытка? — Давай так: если я переживу сегодняшний вечер — ты угостишь меня ужином, а там видно будет. Может я напьюсь окончательно и заболтаю тебя насмерть. А может и нет… — В таком случае, я буду оберегать тебя даже ценой своей жизни, — ухмыльнулся Минхёк. Такие возможности выпадают редко, пользоваться нужно с умом. Чонгук не имел в виду ничего, кроме действительно тихого вечера, вкусной еды и хорошей выпивки. Но ведь всё в наших руках, не так ли? Минхёку бы хватило просто быть рядом, ощущать исходящее волнами доверие и симпатию от Чонгука. В своей привлекательности он не сомневался, а ещё он был гораздо доступнее и привычнее всяких там блондинов-брюнетов-рыжих, что смели протягивать наглые руки к тому, что им не принадлежит и принадлежать не будет никогда. Стрельнув острым взглядом куда-то за спину Чона, Минхёк ещё раз улыбнулся измученному боссу, тихо шепнув тому на ухо: — Я оставлю тебя буквально на несколько минут. А потом — весь в твоём распоряжении. Чонгук утвердительно кивнул, тяжело вздохнув. А Минхёк, сжав напоследок его руку, быстро направился в сторону выхода из зала. Будто торопился кого-то догнать. Кого — Чонгук разглядеть не успел. Что ж, у Минхёка тоже может быть здесь свой интерес.***
Минхо вернулся с двумя бокалами красного сухого вина, вручая один Тэхёну. На недоумённый взгляд лишь пожал плечами: — От шипучки уже голова болит, а тебе ещё улыбаться и улыбаться. Расслабься, я без дурных намерений. Тут же подскочил неизвестно откуда нарисовавшийся Хосок, выхватил из рук блондина бокал и залпом осушил его. Минхо, кажется, дар речи потерял, как и Тэхён. — Парни, я встретил свою судьбу, — задушевно поведал Чон, утирая губы тыльной стороной ладони. — Никакая местная судьба тебе не по карману, — желчно заметил Минхо, пряча свой бокал от жадных глаз фотографа. — Твои бесконечные бабы до добра не доведут. Шлёпнет тебя какой-нибудь особо ревнивый папик за свою красавицу и всё, даже тела не найдут. — А ты знаешь, о чём говоришь, да? — Хосок воодушевлённо ему подмигнул, приобнимая за плечо рядом стоящего Кима. — Ты потому своего мужика прячешь? Он не свободен? Наверное и встречаетесь втихаря под покровом ночи? Не просто ж так ты вечно куда-то уматываешь, а абонент сразу становится наглухо не абонент. — Захлопнись, полудурок. Понятия не имеешь, о чём болтаешь, — нервно дёрнул головой Минхо, явно не желая развивать тему. Но Хосока было уже не остановить. Тэхён слушал их перепалку в пол уха, блуждая взглядом по переполненному залу. Чонгук нашёлся подозрительно быстро, сердце уже привычно ёкнуло. Вокруг него увивался стройный, привлекательный шатен. И то, как он по-хозяйски поправлял его одежду, прикасался, заглядывал в глаза и приторно улыбался, вынуждало Тэхёна злобно скрежетать зубами. Нет, прав на Чонгука у него не было, абсолютно никаких. Но разбираться откуда взялось это захлестнувшее чувство собственничества, блондин не хотел. А вот выбить пару зубов, что скалились в белоснежной блядской улыбке Чону, хотелось нестерпимо. Кулаки инстинктивно сжались, больно пропарывая ногтями кожу. За красной пеленой бешенства, что начинала застилать глаза, Тэхён вдруг заметил, как развязный красавчик бросает короткие и незаметные для Чонгука взгляды в его сторону. Будто оценивает произведённый эффект. То есть этот спектакль персонально для него? Ну уж увольте, в гробу он видал такие перформансы. — Что-то тут стало слишком жарко, — сдерживая ревностное рычание, пробормотал Тэхён, обращаясь к друзьям, — пойду подышу немного свежим воздухом. Хосок и Минхо, не переставая друг друга подначивать, синхронно кивнули, давая понять, что услышали. Тэхён, не глядя больше по сторонам, рванул к выходу из зала. Быстро пересёк холл и с облегчением вырвался из душного помещения в морозный вечер. С тёмного неба, неторопливо кружась, летели лёгкие снежинки, красиво подсвеченные иллюминацией ресторанного комплекса. Он запрокинул голову, глубоко вдыхая холодный воздух. Стоял неподвижно, зажмурившись, ловя приоткрытыми губами резные хлопья снега. — Добрый вечер, господин Ким, — вкрадчиво прозвучал совсем близко тягучий мужской голос. Тэхён чуть не подпрыгнул от неожиданности. Рядом стоял тот самый шатен, что чуть ли не облизывал Чонгука минутой назад. — Добрый вечер. Мы знакомы? — Моё имя Лим Минхёк. Я личный помощник господина Чон Чонгука. — Я так и понял, — желчно усмехнулся Тэхён, отворачиваясь от собеседника. Его хотелось придушить, а не светские беседы вести. Тэ рассчитывал, что его реакция недвусмысленно намекнёт на нежелание разговоры разговаривать, но шатен почему-то уходить не спешил. — Хочу дать вам добрый совет, господин Ким, — дружелюбно улыбаясь, Минхёк развернулся к блондину всем корпусом, засовывая руки в карманы узких брюк. — Держитесь от Чонгука подальше. Насколько это возможно. Тэхён дар речи потерял от такой наглости. Это что вообще такое? — Не нужно портить ему жизнь, карьеру и репутацию. Оставьте господина Чона в покое. Для Вашей же безопасности. Тэхён глубоко вдохнул, силясь держать себя в руках. Если он накинется на этого выблядка прямо сейчас, вечер грозит закончиться неприятным общением с полицией и скорой — бить он собирался всерьёз. — Я тоже дам тебе добрый совет — свали нахер. С каких пор эскортницам Чон Чонгука позволено лезть со своим мнением к окружающим? Занимайся тем, за что тебе платят. У тебя неплохо получается. На твоего хозяина я не претендую. Больше ко мне не приближайся. Я ясно выразился? — Более чем, — не переставая улыбался Минхёк, кажется, ни капли не задетый грубыми словами. Тэхён, задев шатена плечом, вернулся в зал, меча глазами молнии и распугивая окружающих перекошенным в гневе лицом. Лучше бы он умирал от скуки, считая минуты до окончания этого злополучного вечера. Нужно было найти отца и пережить уже все формальности. После можно будет набрать Чимину и свалить нахрен из этого ада. Оставалось только надеяться, что обойдётся без жертв. Нет, это уму непостижимо. Да что он о себе думает вообще? Кто такой, чтобы подходить и заявлять свои права? И на кого, на своего босса? Над этим можно было бы посмеяться от души, если бы не бешенство, захлёстывающее волной цунами. Чонгук тоже хорош. Путается с секретаршей, а держать в узде её истеричную натуру не может. Внезапная догадка пронзила острым копьём бунтующее сознание: а если это не просто помощник? И там всё гораздо серьёзнее? И тогда права он качал вполне законно. Тэхён скрежетнул зубами. Значит, Чон трахается со своей подстилкой, а в свободное время ещё и чужих мужиков зажимает по тёмным углам? Отлично устроился, сука. За этими нехитрыми рассуждениями, блондин не заметил того, кто так не вовремя подвернулся ему на пути. Со всего размаха впечатываясь в незнакомое плечо, он судорожно ухватил за руки несчастного, что опасно качнулся от сильного удара. Бокал, что держал в руке молодой мужчина, с оглушительным звоном разлетелся на мелкие осколки, разбившись о мраморные плиты пола. Всё как в кино — немая пауза, а десятки пар удивлённых глаз словно прожекторами высвечивают идиотское ДТП. Тэхён ещё раз мысленно проклял грёбаного Чонгука до десятого колена. — Прошу прощения, я был так невнимателен, вы не пострадали? — предчувствуя грозу с дьявольскими раскатами грома, Тэхён изо всех сил старался замять происшествие. Что ещё на сегодня запланировано у судьбы, чтобы забить последние гвозди в крышку гроба его жизни и карьеры, которая не успела ещё и начаться? — Всё в порядке, я крепче, чем кажусь, — в глубоком голосе с лёгким шипением играли смешинки. Тэхён облегчённо выдохнул. На него с ухмылкой смотрел невысокий молодой человек, в сером костюме-двойке, тесно обтягивающем худощавую фигуру. На раскосые лисьи глаза падала вытравленная, белоснежная чёлка. В ушах поблёскивали глубоким винным оттенком рубиновые камни серёжек-гвоздиков. Такого редко встретишь в подобном обществе. Ухмылка разъехалась ещё шире на бледном лице, хотя, казалось — куда шире? — и незнакомец протянул руку. — Мин Юнги. Вот так запросто. Без формальностей с поклонами, без лицемерных заверений в том, что нет счастья большего, чем такая внезапная и удачная встреча. И вроде бы дружелюбный жест и улыбка аннигилируют неприятные последствия прецедента. А с другой стороны — пронзительный взгляд, который чаще называют «нехорошим», пробирает до костей, заставляя невольно ёжиться. — Ким Тэхён, ещё раз приношу свои извинения, — с третьей стороны — никто хорошие манеры не отменял. Тем более мужчина конфликт развивать не стал, располагая к вежливости. Не то, что всякие там Лим Минхёки… Вот же гнида. Тэхён сжал прохладную бледную ладонь. Это имя он слышал раньше. Мин Юнги был ещё одним преемником крупной корпорации. Слухи о нём, как и о его отце, ходили самые разные, чаще — нехорошие. Вокруг молодого мужчины пульсировала тёмная, опасная аура, несмотря на дружелюбную улыбку. Ким редко ошибался в людях и первое впечатление, в подавляющем большинстве случаев, оставалось самым верным. С Мин Юнги нужно быть очень осторожным. — Прекрати извиняться. Чтобы свалить меня, потребуется что-то гораздо большее, чем хрупкий, пусть и целеустремлённый, юноша, — вот так, по щелчку, они уже и на «ты» перешли. Тэхён растерянно хлопал ресницами, не зная, как себя в такой ситуации вести. Глаза Юнги совсем превратились в щёлочки, и он весело хохотнул, — это шутка, не тушуйся. Аккуратно раздвигая гостей, на помощь спешил Хосок, за ним, на десяток шагов позади — Минхо. — Братишка, я, конечно, всё понимаю, но давай без побоищ, — Хосок посмеивался, но всё же настороженно косился в сторону второго блондина, что с интересом за ними наблюдал. — Все живы? Все целы? — Всё в порядке, — в который раз повторил Юнги, теперь уже протягивая руку Хосоку. — Я Вас знаю. Чон Хосок. Ваши работы завораживают. Приятно лично познакомиться. Моё имя Мин Юнги. Хосок благодарно улыбнулся и кивнул в знак приветствия. К их маленькой компании наконец подошёл и Минхо. — О, Минхо! Я нашёл своего поклонника в таком неожиданном месте. — Чона, как и всегда, несло, — Это господин Мин Юнги. А это… — Чхве Минхо, — перебил шатен и резко сложился в поклоне перед Мином. Руку, что зависла между ними в ожидании рукопожатия, он с успехом проигнорировал. А выпрямившись, забегал суматошным взглядом по сторонам. — Я… мне надо… Прошу прощения, — и сорвался с места, быстро смешиваясь с толпой гостей. — Я ж говорил — ненормальный, — пробормотал Хосок, провожая его удивлённым взглядом. Мин Юнги лишь хмыкнул и поспешил распрощаться, пожелав приятного вечера. Если бы вечер действительно зависел от количества подобных пожеланий, то уже перенёсся бы в райские кущи Эдема. Тэхён же поймал весьма недовольный взгляд отца, махнувшего ему рукой. — Извини, хён, меня тоже ждут. — А вы красавцы, — расстроенно протянул Хосок. — Динамите, конечно, профессионально. Бог вам судья. — Тэхён, молча похлопав друга по плечу, поспешил к Киму-старшему. Хосок же, заметив проплывающую мимо официантку, двинулся к ней.— Мадмуазель! Разрешите напиться с вашего молчаливого согласия!***
За бесконечными разговорами с партнёрами, акционерами и прочими новыми знакомцами, Тэхёна понемногу начало отпускать. Мать лучилась гордостью за сына, отец одаривал одобряющими взглядами. Незаметно удалось сговориться о встрече на будущей неделе с чванливым господином Сон. За крупным контрактом с его компанией Глобал охотился уже больше полугода. Блуждая маленькими сальными глазками по фигуре Тэхёна, мужчина источал самодовольство, рассказывая о своей невероятно красивой и талантливой дочери. Конечно, не замужней, но находящейся в активном поиске. Жирный намёк на сводничество не понял бы только тугодум Чон Чонгук. Тэхён внутренне застонал. Мысли о беспринципной сволочи не отпускали ни на минуту. Мать же с энтузиазмом подхватила идею. Блондин снисходительно улыбался. Не дождётесь. Так вечер планомерно докатился до логического завершения. Распрощавшись с родителями, что собирались на поздний ужин с какими-то знакомыми, Тэхён вышел на улицу. Поджидая, когда подгонят к входу его машину, набрал номер Чимина. Отменно анализировать и вправлять мозги умел только он. После шести длинных гудков в трубке раздалось сиплое бурчание: — Я готов тебя выслушать только в том случае, если ты звонишь позвать меня на свои поминки. Ты время видел? — ЧимЧим, я приеду? — тихо прохныкал Тэхён, надеясь разжалобить друга, — домой ехать далеко. И… Мне поговорить надо… — Квартиру сними в центре, собака сутулая! — злобно прокаркала трубка. — Слушать о работе в начале первого ночи в пятницу — предел мечтаний! — Я совсем не о работе, — обречённо прошептал Тэхён. Несколько секунд тишины, и тяжёлый вздох оповестил о капитуляции. — Приезжай, придурок. Кому ты ещё нужен. Тэхён счастливо улыбнулся, сбрасывая вызов. Лакей подогнал машину, передавая ключи и забирая парковочный талон. Следовало бы заехать куда-нибудь, взять еды навынос, чтобы окончательно задобрить Чимина. Разговаривать на пустой желудок, в котором давно рассосался один глоток шампанского за весь вечер, не хотелось. Опустив водительское стекло, Тэхён мягко притопил педаль газа, с места набирая скорость. Морозный воздух приятно холодил разгорячённую кожу и трепал светлые волосы. Черное небо окутывало сверкающий ночными огнями город. Звёзд совсем не было видно. Звёзды, млечный путь и недосягаемые вселенные легко можно было рассмотреть, не обращаясь к телескопу. Прямо тут, на Земле, в чёрных, затягивающих глазах Чон Чонгука. Заглянуть в них и раствориться, проваливаясь в чёрную дыру, а найти себя где-то, далеко не здесь и не сейчас. Тэхён отчаянно саданул стиснутыми кулаками по рулю. Твою, сука, мать, когда же это кончится…***
Чонгук устало дремал, привалившись к холодному стеклу на пассажирском сиденье. Минхёк, как и всегда, спокойно вёл машину, уверенно выбирая направление на перекрестках и развилках. Голова гудела, во рту пересохло, желудок неприятно скручивало от голода. Пить, не закусывая, шесть часов подряд сложно даже тренированному организму. Не тренированный организм должен был уже давно валяться бесформенной кучей в тёмном углу, не отсвечивая. Но к Чонгуку алкогольное забытье приходить упорно не хотело. Чон знал, где бы сейчас хотел оказаться, но вот, куда вёз его личный помощник, не знал. Было бы не лишним уточнить. — Куда мы едем? — Ужинать, — просто ответил Минхёк. Слыша суровое сопение сбоку, пришлось давать более пространное объяснение. — Заказывать столик в ресторане уже поздно, а кормить тебя бургерами считаю преступной халатностью. Я понятия не имею, как обстоят дела с едой в твоём холодильнике, поэтому везу тебя к себе домой. Не волнуйся, готовлю я хорошо. — Ты много чего хорошо делаешь, — усмехнулся Чонгук, отворачиваясь к окну, и тихо добавил, — я люблю бургеры… Минхёк последнюю фразу не услышал, либо сделал вид, что не услышал. Он ловко маневрировал на большой парковке возле элитного жилого комплекса. Припарковав автомобиль, он молча вышел, обошёл машину и открыл пассажирскую дверь. — Идём? — Чонгук, пожав плечами, выбрался наружу. Пока они шагали через парковку к стеклянным дверям подъезда, дежурно улыбались охраннику и консьержу, провожающему молодых мужчин к лифту, Чонгук лениво рассматривал обтянутую тёмной тканью пиджака спину Минхёка. В окружающей обстановке не было ничего примечательного, он сам жил в квартирном комплексе — брате-близнеце этого. Правда, немного выше. Двери лифта разъехались в стороны на семнадцатом этаже. Светлую лестничную клетку делили между собой лишь две квартиры. Минхёк достал ключи, подходя к правой из двух дверей, и услужливо распахнул её перед Чонгуком, пропуская гостя вперёд. Тёмная квартира сразу встречала просторной гостиной, объединённой с кухней. Монохромный серый во всём, начиная от стен и заканчивая текстилем, минималистичный интерьер. — Как-то неуютно, — передёрнул плечами Чон, — ты точно здесь живёшь? — Учитывая твой трудоголизм, самое обжитое и уютное место — это мой рабочий стол, — фыркнул Минхёк, жестом приглашая того присаживаться. Чонгук окинул придирчивым взглядом низкий п-образный предмет интерьера, что больше напоминал сложенные мраморные плиты, нежели удобный для отдыха диван. Мотнув головой — нет уж, спасибо — он забрался на высокий барный стул за стойкой, что разделяла кухонную и гостиную зоны. Шатен, тем временем, уже скинул пиджак и закатал рукава белой рубашки, стащив с шеи галстук и отбросив его в сторону, принялся священнодействовать, доставая продукты из большого холодильника. Наблюдая за растущей горой продуктов на разделочном столе, Чонгук подпёр кулаком щёку, вздёрнув скептически бровь. — Меня ждёт ужин из трёх смен блюд? Уверен, что я дотерплю до подачи? — Нет. Тебя ждёт сытная, вкусная домашняя еда. А ждать придётся недолго. Что тебе пока предложить? — Предложи мне выпить. Иначе пойду искать бар сам. Минхёк хмыкнул, но спорить не стал, доставая из шкафа початую бутылку неплохого виски. Плеснул янтарную жидкость в невысокий бокал и поставил его перед брюнетом, предусмотрительно оставляя рядом и саму бутылку. Чон одобрительно кивнул. Минхёк вернулся к готовке, умело что-то разделывая, нарезая, маринуя. — Как здорово у тебя всё получается, — прихлёбывая свой виски, заметил Чонгук, — прям цены тебе нет. — Ну почему же, — не согласился шатен, не оборачиваясь, — цена есть и вполне конкретная. Высокая, но не заоблачная. Ты мне её ежемесячно выплачиваешь. — У тебя кроме работы есть ещё что-то? — Ну… — опять протянул Минхёк, раздумывая над ответом. — У меня не столь интересный круг общения, как, например, у тебя, — с намёком выговорил он, — но меня всё устраивает. Знаешь, скучать некогда. — Твой намёк я уловил, — доливая виски из бутылки и салютую стаканом напряжённой спине, Чонгук усмехнулся. — Что ты хочешь услышать? — Да, в принципе, ничего особенного. Я переживаю за тебя. Председатель Чон жёстко по тебе прошёлся сегодня. Я считаю, что незаслуженно. Себе нужно давать отдых. А ты как заведённый живёшь и дышишь только работой. Тут любой с ума сойдёт. — Моё сумасшествие с работой никак не связано, — отстранённо протянул Чонгук. В тоне было столько скрытого смысла, что Минхёк даже обернулся на брюнета. Облокотившись на невысокую металлическую спинку, Чонгук покачивал в руке почти пустой бокал. Невидящий, затуманенный взгляд остановился на панорамном окне, за которым начинал порошить снег. Минхёк боялся вздохнуть, чтобы не спугнуть завораживающее мгновение. Красивый, сильный, сложный, но такой восхитительный. Его хотелось холить и лелеять, оберегая от чужих глаз и загребущих лап. Сердце Минхёка жалобно сжалось. Как он теперь сможет его отпустить? Такой расслабленный и немного потерянный, Чон очень уместно сейчас смотрелся в этой необжитой квартире. Даже холодный серый цвет становился уютным и радовал глаз. С Чонгуком всё вокруг начинало играть яркими, насыщенными красками. Дышалось легко, а сердце заходилось сбивчивым ритмом. Чонгук стал эквивалентом дозе героина, в отсутствии которой начиналась убийственная ломка. И чтобы эта доза всегда была под рукой, всегда рядом, Минхёк был готов на очень многое. На всё.