So let me ride, away with you Into the dark, into my heart I'll follow you, let me ride Away with you 'Cause all of my scars are broken inside I need you
— Что ж, тогда я очень внимательно тебя слушаю, Чон Чонгук. Между ними повисла неловкая пауза, в которой Чонгук утонул без вероятности спасения. А с чего начать? Что хочет услышать Линоу? Извинения? Объяснения? Что?.. Судя по скептически изогнутой брови и снисходительной ухмылке, расползающейся на губах Ли, чтобы убедить его в чём-то, необходимо будет овладеть ораторскими данными Черчилля, не меньше. Общая атмосфера к задушевным беседам вовсе не располагала. Линоу облокотился на спинку кресла, закинул ногу на ногу и изящно взмахнул руками, поторапливая собеседника начать уже хоть что-то говорить. Чон растерянно выдохнул. — Линоу! У тебя восхитительная коллекция картин! Звонкий голос Виен донёсся с лестницы, заставив обоих дёрнуться. Девушка спускалась в гостиную с верхнего этажа, лучась одухотворённостью и довольством. Она остановилась на нижней ступени, цепляясь за перила и с сомнением разглядывая неестественно застывших мужчин. — Я помешала? — Нет. — Да! Виен удивлённо вскинула брови, получив в ответ настолько неоднозначную реакцию. Мягкое «нет» Линоу ей нравилось куда больше воинственного «да» на запредельном уровне децибел от мужа. Пользуясь тем, что блондин так и продолжал сидеть к ней спиной, Виен зловредно показала Чону язык; нисколько не смущаясь, процокала каблучками по гостиной и устроилась на диване рядом с возмущённо сопящим брюнетом, незаметно ущипнув того за бок — тонкий намёк синеватой гематомой на то, что не помешает немного успокоиться. — Потрясающие репродукции, — похвалила Виен, картинно складывая кисти рук на коленях и игнорируя злобное дыхание сбоку, раздувающее каштановые пряди, выбившиеся из причёски. — Это оригинальные полотна, дорогая, — отозвался Ли, выразительно глядя на Чона. — Не может быть! А как же те, что я видела на выставках?.. — А вот там уже репродукции, — насмешливо крякнул блондин. — За большие деньги в наше время можно сделать что угодно, правда? Имея пару миллионов долларов на мелкие расходы, можно очень многое забрать в свою частную коллекцию. Надо только знать, к кому обратиться, а дальше — дело техники и банковского перевода. — Это так волнительно — увидеть воочию то, что совсем недавно изучала по книгам… Я буду выглядеть излишне навязчивой, если попрошу об индивидуальной экскурсии? — лукаво улыбнулась Виен. — Я с удовольствием её проведу, — легко согласился Линоу. — Если ты интересуешься искусством, то тебе стоит приехать ко мне в галерею — последняя выставка собирает тысячи восторженных отзывов. — О, непременно! Да, Гукки? — Папа! Мы дельфинов не нашли! А Чанни сам как дельфин! Окончательно уничтожив камерность обстановки, в комнату ввалились хохочущий Банчан с Деей на плечах и мрачный Джексон, нежно прижимающий ополовиненный бокал с шампанским к груди. — Он больше похож на великовозрастного идиота, — проворчал Ванг, падая в кресло. Чонгук с трудом задавил в себе раздражённое шипение и стиснул зубы. Виен будто бы и не замечала его невроза, разливаясь на все лады о классической живописи и современном «недоискусстве» благосклонно смотрящему на неё Линоу. Банчан катал на плечах Дею, звонко смеющуюся и с раскинутыми в стороны руками. Девочка, запинаясь, тарахтела, изображая работающий двигатель самолёта, а Чан то и дело перепрыгивал низкие пуфы и столики, имитируя воздушные ямы. Джексон же, абсолютно в своей манере, комментировал это действо, ядовито подкалывая друга и предусмотрительно отползая от ногорукого аппарата, норовившего пнуть его каждый раз, пробегая мимо. Везувий внутри главы семейства Чон бурлил со страшной силой, грозя взорваться дымом, пеплом и лавой. Короткие насмешливые взгляды Линоу это неминуемое извержение только подстёгивали. Обстановку разрядил местный управляющий, появившийся в дверях столовой с колокольчиком и церемонно пригласивший всех к обеду. — На Банчана не накрывай, — загоготал китаец. — Ведро рыбы дай ему, пусть в бассейне питается. В родной стихии, так сказать… — Ванг! Да ты бессмертный что ли?!..***
Жаркий день стремительно перетекал в тёплый вечер, растушёвывая багряную дымку заката в лазурных волнах прибоя. На песок то и дело планировали наглые чайки, подхватывая длинными клювами крупные куски хлеба, которые разбрасывала вокруг Дея. Некоторые особо осмелевшие крылатые особи подбирались вплотную к девочке и норовили стащить угощенья прямо из маленьких ладошек. Всякий раз благородный защитник Банчан воинственно шикал на них, разгоняя стаю. И тогда птицы широко взмахивали крыльями, поднимаясь в воздух и делая круг почёта над головами устроившейся на берегу компании, но потом снова пикировали на песок, ожидая очередной порции хлебных крошек. Дея заливисто смеялась и оборачивалась на отца, неотрывно следившего за их игрой. — Очаровательное создание, — мягко заметил Ли, поправляя огромные солнечные очки на носу и в очередной раз протягивая Банчану новую порцию подкорма для пернатых. — Только не могу сказать почему: потому что похожа на тебя или, наоборот, потому, что не похожа. — Сомнительный комплимент, — лениво фыркнул Джексон, растянувшийся на лежаке по правую руку от мужа. Ему великодушно разрешили не участвовать в прикорме крылатых крыс, а он тут же врос в свой топчан и успешно прикидывался мебелью уже больше получаса, наивно надеясь, что гиперактивная парочка — Банчан и Дея — просто позабудут о его существовании. — Совсем не обидный, — отмахнулся Чонгук, улыбнувшись дочери. — Я бы начал переживать, узнав, что вы считаете меня очаровательным. Я этот статус лет в пять перерос. — Ну, не скажи… — хмыкнул Ли. — Лет шесть назад, там, на островах, я бы тебя так в списке контактов переименовал — очаровашка Гуки. И куда всё ушло?.. — Известно куда, — скрипнул со своего места китаец. — Не при детях будет сказано, конечно. — А ты мне на ухо шепни, я обещаю расслышать каждый звук и не переспрашивать, — Чон метнул острый взгляд в брюнета, развернувшись к нему всем корпусом. — Да не вопрос, — вскинулся Джексон. — Локаторы настрой и сюда иди. — Чуть меньше экспрессии, пожалуйста, — встрял между ними Линоу. — Он ко мне весь день цепляется, — выплюнул Чон сквозь зубы, прожигая нагло ухмыляющегося китайца темнеющим взглядом. — Хватит ходить вокруг да около. Есть что сказать? Скажи прямо! — Не могу прямо, — осклабился Джексон, скрещивая руки на груди и выразительно указав глазами на Дею с Банчаном в нескольких метрах от них. — Я ребёнку обещал на лодке покататься и всё-таки найти в открытом море долбаных дельфинов. А если мы с тобой сейчас поцапаемся, ты девку подмышку схватишь и гордо утопаешь в закат, как ты это умеешь. Нежное детское сердечко будет разбито невыполненным обещанием, а моя жизнь отравлена ежедневно зудящим и упрекающим мужем. Поэтому я советую тебе низко поклониться моей сдержанности и отвалить от меня со своими претензиями, ясно, друг мой? — Предельно, — процедил Чонгук, демонстративно отворачиваясь. — Чонгук-ка! По дорожке от дома к пляжу торопливо семенила Виен, придерживая одной рукой широкополую белую шляпу, а другой прижимая к груди телефон. — Что случилось? — сосредоточенно проговорил Чон, поднимаясь навстречу жене. — Там какие-то проблемы с визами или документами, — пролепетала девушка, протягивая мобильный брюнету. — Поговори, я понимаю через слово. Чонгук ухватился за аппарат, прижимая тонкий прямоугольник пластика к уху и коротко гаркнул «Слушаю». Пока верный помощник, оставшийся в Нью-Йорке на хозяйстве, бегло, но подробно объяснял в чём причина звонка и проблема в целом, Виен бледнела на глазах. Она прижимала тонкую ладонь к губам и огромными глазами следила за застывшим лицом мужа. Кажется, Ли задавал какие-то вопросы, легко поглаживая запястье девушки, пытаясь привлечь внимание. Но Виен никак не реагировала, поглощённая своим волнением и страхом. Отмерла она только после столь же короткого «Ясно», брошенного Чонгуком собеседнику из другого штата. — Что?.. — еле слышно шепнула девушка. — Проблемы с твоей визой. Мы должны вернуться в Сеул. Как можно скорее, — мрачно выговорил Чон, возвращая аппарат жене. — Как же не вовремя, — расстроенно всплеснула руками Виен. — Это никак нельзя решить отсюда? — Нет, к сожалению, — покачал головой Чонгук. — Потребуется твоё личное присутствие. Это займёт всего несколько дней, но отложить нельзя. Потом нужно будет лететь обратно в Нью-Йорк — Стивен будет ждать в офисе с юристами, чтобы завершить процедуру. Билеты он предусмотрительно заказал, вылет через три часа. Надо собираться. — Ох, Дее это не понравится… — огорчённо нахмурилась девушка, следя взглядом за дочерью. — Перелёт и так дался ей непросто, а сейчас… — Я знаю, но по-другому нельзя, — раздражённо цыкнул Чон. — Дея, малыш! Иди к нам! Девочка вскинула голову на оклик отца и бегом бросилась в раскрытые объятия любимого родителя. — Минуточку, — Линоу, до того внимательно слушавший их диалог, легко поднялся на ноги и серьёзно посмотрел на супругов Чон. — Я правильно понял: вы хотите таскать за собой маленького ребёнка по аэропортам и машинам ради какой-то не касающейся её бумажной волокиты? Два суточных перелёта за несколько дней? Вы в своём уме? Она же совсем крошка! — Хочешь предложить оставить её здесь одну с няней? — скептично вскинул бровь Чонгук, подхватывая на руки подбежавшую дочь. — Ой, нет конечно! — всплеснул руками Ли. — Если необходимо присутствие только Виен — отпусти жену и останься здесь с дочерью. Твоя жена уже взрослая девочка, справится. Или ты для неё как костыль для хромого: без тебя никак и никуда? — Я не костыль, но… — Дорогая, — Ли тут же перевёл хитрый взгляд на растерявшуюся девушку. — Ты же согласна со мной, что для Деи несколько дней у моря будут гораздо полезнее, чем толкотня терминалов и бессмысленные переезды? — Да, но… — Твоя жена разумнее тебя, — констатировал блондин. — Обещаю, что лично присмотрю за ними, моя милая. Глаз не спущу. Тем более дядюшка Джекс уже отдал на завтра распоряжение готовить яхту, а дельфины ждать не любят. — Кто тут дядюшка?!.. — Ура! Дельфины! Папа ты слышал?! Два одинаково эмоциональных, разноокрашенных возгласа заставили вздрогнуть обоих родителей. Чонгук упрямо хмурился, покусывая губу. Виен терялась в сомнениях, переводя взгляд с мужа на дочь и обратно. За четыре с лишним года ей ещё не приходилось расставаться с Деей дольше, чем на несколько часов. Что уж говорить о тысячах километров, разделяющих Майами и Сеул, которые в действительности придётся преодолеть несколько раз за несколько дней. Да и оставлять сейчас здесь Чонгука одного было крайне неразумно… Но Дея… Напряжённое молчание разбил Банчан, которому Ли быстро выложил суть спора, пока Чоны обменивались мрачными взглядами. — И о чём вы тут думаете? Ви слетает одна, а в Нью-Йорке через несколько дней я её встречу и привезу обратно — мне как раз надо чертежи забрать. Малышка останется с Гуком и мисс Браун, а эта женщина никому их в обиду не даст! Что вы на меня так смотрите? Туда-обратно мухой, никто и не заметит! Бегом собираться, я отвезу в аэропорт. — Я сам могу, — сварливо встрял Чонгук. — Не можешь, ты пил за обедом, — друг-вредитель высунул язык, да ещё и рожки пальцами изобразил, под заразительный хохот Деи. — Ты не будешь по мне скучать? — забирая дочь у Чона, виновато спросила Виен. — Буду, — согласно кивнула девочка, целуя маму в щёку, — но ты же скоро приедешь, да? А мы с папой будем тут тебя ждать. Грустить на берегу… с дельфинами и океаном… — Я влюбляюсь в вашу дочь с каждой минутой всё больше, — рассмеялся Линоу, гладя наивно хлопающую ресницами девочку по голове. Хитро улыбнувшись, он скосил взгляд на мужа. — Родной, а почему мы никогда не задумывались о детях?.. — Наверное потому, что ни один из нас никогда родить не сможет? Надеюсь, я не открыл тебе Америку? — кисло выдавил Джексон, приобнимая блондина. Тот только закатил глаза и вздёрнул подбородок, всем своим видом отыгрывая оскорблённую невинность. — Отлично, — трагично резюмировал китаец. — Вот только этого мне не хватало, спасибо. Ну а вы долго тут будете в гляделки играть? Вроде люди взрослые, а спотыкаетесь на мелочах. Время — деньги, а рейсовые самолёты не ждут. Что решили?***
Одно удовольствие следить за тем, как работают профессионалы: когда слегка хмельной, но от того не менее ловко руководящий людьми управленец начинает раздавать короткие, но ёмкие указания всем и каждому, разруливая возникшую неразбериху — сердце сжимается от белой зависти и уважения к талантливому паршивцу. Джексон всучил каждому пошаговую инструкцию (кому-то перепал персональный лёгкий пендель), хлопнул в ладоши, и как-то само всё быстро заработало: Банчан, потирая на ходу мягкое место, побежал выгонять машину; Виен расцеловывала на прощанье дочь и мужа, в промежутках нагружая последнего наставлениями; Дея картинно грустила, складывая бровки домиком и цепляясь за шею отца; Линоу танцующей походкой отправился на кухню — командовать приготовлением ужина со специальным меню для маленькой племянницы. — Ты уверена, что справишься одна? — тихо спросил Чонгук, прожигая жену беспокойным взглядом. — Конечно, — уверенно кивнула та. — Тебе сейчас действительно лучше не появляться в Сеуле. Ты знаешь отца — начнутся вопросы. Оставайтесь здесь, я быстро вернусь. На обратном пути загляну в йью-йоркский офис — проверю финишную готовность, а потом к вам сюда. Так лучше, Ли прав. — Может, мы хотя бы в аэропорт… — Ох, прекрати, — отмахнулась девушка, клюнув мужа в щёку сухим поцелуем. — Мне ещё надо собрать вещи. Банчан отвезёт. Я позвоню, хорошо? Чонгук! — Что? — Не натвори глупостей, пока меня не будет, — тихо, но очень чётко выговорила она, прямо глядя в чёрные глаза. Чон криво ухмыльнулся и кивнул. Слёзно проводив суетящихся Банчана и Виен, Чонгуку пришлось долго успокаивать раскисшую Дею. В ход шли всевозможные обещания и уговоры, но тщетно. В конце концов не выдержал Ли: подхватил девочку на руки и унёс на второй этаж — играть на рояле. Том самом, рядом с которым раньше даже дышать неровно никому не разрешалось. Как же порой под влиянием обстоятельств меняются приоритеты — на диаметрально противоположные. Позже был вкусный ужин с горой сладостей для Деи и авторскими коктейлями для взрослых. Девочка наотрез отказалась ложиться спать пока, не услышит лично от мамы, что та села в самолёт и желает ей сладких снов. Театрально воздев очи к небесам, накушавшийся за день детских причуд на две жизни вперёд, Джексон максимально вежливо пожелал всем доброго вечера и уполз на пляж в компании ящика с пивом. Линоу же, проявляя чудеса стойкости, занял Дею выбором спальни для принцессы и обустройством комнаты — чтобы море розового и с блёстками. И даже остался рассказывать сказку. Девочка смеялась и постоянно поправляла глупенького дядю Ли, который никак не мог вспомнить истинную историю Золушки, сочиняя на ходу. Чонгук же бродил по первому этажу, не зная, чем себя занять. Из спальни Деи его быстро выпроводили — папа был по-прежнему любим, но фаворитом сегодняшнего вечера назначался добрый дядюшка Ли. Идти на берег к Джексону равнялось размахиванию красной тряпкой перед глазами бешеного быка. Из аэропорта звонил Банчан с отчётом — благополучно проводил на рейс и уже спешит домой, успокаивать томящуюся в одиночестве мисс Браун. Выходило, что все кругом молодцы, все при деле, один Чон пребывает в бестолковой прострации, нахаживая километры из угла в угол в гулкой тишине засыпающего дома. — Миссия выполнена — зайчонок спит, — громко прошептал Линоу, спускаясь по лестнице. — Если бы ещё не топанье неугомонного ежа — заснула бы раньше! — Извини, я не нарочно… — Составим компанию Джексу? Или ты потому тут и бродишь, что боишься один на берег идти? — подозрительно сощурился блондин, склонив голову к плечу и скрестив руки на груди. Чонгук раздосадованно фыркнул на такое проницательное предположение, изображая максимум эмоций в секунду для пущей убедительности: и руками взмахнул, и глаза закатил, и губы сжал, и цокнул, и ушами моргнул. Выбирай, Ли, то, что больше нравится из предложенного широчайшего спектра. Ванг скептически дёрнул бровью, уцепился за предплечье Чона и потащил за собой на пляж. Джексон комфортно расположился у воды: лежак, холодильник со льдом и пивом, потрескивающие поленья в языках пламени, звёзды, шум ночного прибоя и тихое бормотание мелодичной попсовой песенки на фоне. Сердце тонко кольнуло далёким воспоминанием — будто монетку шесть лет назад в воду бросил, чтобы вернуться, и вернулся аккурат в тот же вечер… — Ну, и? — хмыкнул китаец, вручив Чонгуку бутылку и кивнув на кресло справа от себя. — Что «ну, и»? — устало отозвался Чон, откидываясь на спинку и вытягивая ноги. Ребристая крышка сухо щёлкнула, выпуская из холодного горлышка пенное шипение. — Ну, и какого хрена я не слышу: Джекс, брат, я был таким куском дерьма все эти шесть лет, что ты просто обязан забыть то страшное время, простить меня и утопить в чёрных волнах весь мой идиотизм. Клянусь, что больше так не буду. Иначе… чёрные волны и в том же духе. Запомнил? Я готов внимать. — Джекс, я… — Чонгук смешался уже на первом слове. Всегда трудно признавать свои ошибки. Особенно под насмешливыми взглядами. Особенно если уже знаешь, что тебя простили… — Кусок дерьма, — благодушно подсказал Ванг, отпивая глоток из горлышка. — Смелее, Гукки. Лучше поздно, чем никогда. Поначалу всегда сложно, потом привыкаешь. У тебя в планах есть ещё извинения на ближайшее время? Чонгук настороженно уставился на друга, прикусывая нижнюю губу. — Я подумал, что если уж ты начал, то не стоит останавливаться, — пояснил Джексон, неопределённо взмахнув рукой. — Пока прёт, я имею в виду. — Точности ради, замечу, что и ты не очень хотел со мной общаться всё это время, — буркнул Чон. — Так не моя это инициатива, Гугу, — воодушевлённо парировал китаец, пожимая плечами. Словно давно ждал именно этой реплики. — Ты очень негостеприимный хозяин, знаешь? Тогда, за несколько дней до твоей скоропостижной свадьбы, мы приезжали в Сеул. Пытались тебе на выключенные телефоны дозвониться. — Я не знал… — Весьма удобная позиция, — цокнул Джексон. — Где-то я такое уже слышал… Спрятаться хотел от всех? Ну, молодец, вышло отменно. Но если бы ты в свой панцирь не залез с головой и всё-таки на мои звонки ответил, как знать, может быть, всё сложилось бы совсем иначе. Ты не думал, что мы помочь чем-то могли? — С чего ты взял, что наша помощь ему нужна была? — холодно перебил Линоу, увлечённо разглядывая чернеющий горизонт. — Он тогда уже был вполне взрослым мальчиком, самостоятельно принимающим решения. Взвешенные и обдуманные решения, я полагаю. Зачем ты пытаешься его стыдить? За что? Может, его всё вполне устраивает в жизни, может, к тому и шёл. А то, что нам что-то там показалось — чёрненькое вдали белелось — так это только наши с тобой проблемы, милый. — Ли, прекрати… — Чонгук болезненно поморщился, отставил свою бутылку и сел ровно, развернувшись к друзьям. Атмосфера, несмотря на интимность горящего костерка в очаге и маленькую компанию, всё еще отказывалась располагать к откровениям. Но, дожидаясь нужного момента, можно так и остаться в зале ожидания навечно. — Оправдаться мне нечем, я перед многими виноват, я это осознаю. Исправить уже ничего нельзя. Не прошу меня понять… сам до сих пор не разобрался, что уж ждать от других… Просто я… — он досадливо вздохнул, свешивая голову. Объяснения так и не стали его коньком, слова продолжали путаться в мыслях, теряя осмысленность в первой же фразе. — Просто мне… — Ты теперь счастлив? Чон вскинулся, будто от удара. И Ли и Джексон с пытливым любопытством рассматривали его с абсолютно идентичным выражением на лицах. Правду говорят, что супружеские пары, долгое время прожившие вместе, становятся похожими друг на друга. Он даже не понял, кто задал последний вопрос, да и какая разница?.. Усмехнулся, облизнул пересохшие губы, покачал головой, зачёсывая пальцами назад упавшие на лицо пряди, тихо, но твёрдо ответил: — Нет. — Что и требовалось доказать, — с мрачной удовлетворённостью констатировал китаец, укладываясь обратно в кресло, и сделал длинный глоток. — Но ты хоть попытался, в отличие от некоторых. — Ты говоришь о?.. — Ничего я не говорю, — отмахнулся Ванг. — Пей и не обращай на меня внимания. Когда ещё такая возможность представится? Оглянуться не успеешь, снова: дела, заботы, семья, бизнес — всё по кругу. Вы, кстати, надолго здесь? Девчонки твои выглядят очень довольными, по дому не скучают. Ещё и Банчан так удачно суетится рядом, — криво ухмыльнулся Джексон, — полный пакет развлечений на любой вкус. Смотри, потом не уговоришь вернуться. — Мы и не планировали. — Неужели? — удивлённо изогнул бровь Линоу. — А как же дело всей жизни в Сеуле? Строгий папа? Семейные корни? Я все твои основополагающие ценности перечислил? Или забыл что-то? Ох, если бы этот разговор сложился не сейчас, а хотя бы несколько лет назад, Чонгук бы за словом в карман не полез. Первым его бы зацепил тон блондина, следом — смысл и подтекст. Раньше он точно знал, как надо; готов был защищать это знание не на жизнь, а на смерть. Теперь всё иначе, и ответить уже нечего. — Я пока не могу откровенно всё рассказать, — осторожно проговорил Чон, следя за реакцией друзей. — Если несколько позже вам всё ещё будет это интересно… я приду сюда, расскажу, как всё вышло. Сейчас ещё не время. Простите… — Да забей, будем нужны — знаешь, где нас найти, — фыркнул Джексон. Он неожиданно подмигнул и растянул губы в привычной кривой ухмылке, глядя на своего задумчивого мужа. — Ну, что скажешь, родной? Харе его мариновать? Впервые в жизни вижу такую кислую рожу у него. Даже тогда, на третьем курсе, когда он по своей тупой упёртости экономику годовую завалил и чуть с курса не вылетел — куда оптимистичнее выглядел. А сейчас что? Живое доказательство, что хорошее дело браком не назовут! Давай, Гугу, за будущее выпьем — чтобы у нас было всё, но нам за это ничего не было! Чонгук с готовностью подставил свою бутылку для звонкого удара. Ли, хоть и промолчал, тост всё же поддержал. Ещё несколько минут напряжённого молчания, и душа семейства Вангов всё-таки сменил гнев на милость (пускай даже временно); атмосфера мгновенно поменялась: неловкость растворилась в лёгких разговорах и улыбках, строгий взгляд Ли потеплел, а язвительные подколы Джексона жалили уже не так больно как раньше. Чон внезапно осознал, что уже давно перешагнул привычную алкогольную меру: голова приятно кружилась, реакции замедлились и язык развязался. Теперь уже рассказывать обо всём, что происходило с ним за эти шесть лет было не так сложно, слова находились сами собой. Ванги заинтересованно слушали, активно кивали и поддакивали, задавали вопросы, охотно выслушивая путаные ответы. Пили вроде бы и вместе, но сколько Чонгук не пытался вывести на интересующую его тему, друзья не поддавались. Джексон забалтывал глупостями, Линоу делал вид, что разучился распознавать намёки. Наконец, когда терпение кончилось даже на градусном допинге, а Чон даже рот открыл, чтобы задать прямой вопрос, с чёрных небес на землю хлынул тропический ливень.***
Ещё четыре ступени, и он дома. Руку оттягивал забытый чужой дипломат с кипой документации, голова гудела от неудобных наушников, к которым он никак не мог привыкнуть. Куда комфортнее было бы с каплями аэрподсов, да только добиться в них нужного звучания никак не получалось. Приходилось напяливать полноразмерные наушники. Звукоизоляция в них была отменной, как и качество звучания, что позволяло отрешиться от окружающей суматохи ресторана и погрузиться в музыкальный текст, только вот давящий на макушку ободок уже через несколько часов дарил невыносимую головную боль. Если бы у него была возможность играть дома, был бы совсем другой разговор. Да только любимый трепетной любовью рояль стоял в обеденном зале ресторана и транспортировке не подлежал, а иную клавишную механику Тэхён не признавал. Поэтому приходилось терпеть: проводить на работе куда больше положенного времени, подключая наушники и отгораживаясь ото всех нотами. Часто гости даже не замечали его присутствия за изящным занавесом. Он мог часами перебирать клавиши, заучивать сложные места, разбирать незнакомые партитуры, ставя каждый раз перед собой новые, более сложные задачи. Как бы банально это ни звучало, но музыка стала во многом его спасением, любимым хобби, приносившим душевный покой и равновесие. Танцоры рассказывали свои истории телом, певцы — голосом, его же чувства и мысли высвобождались движениями пальцев. Музыка, сопровождавшая теперь его ежедневно, освободила от необходимости выговариваться, делиться даже с близкими тревожащими переживаниями. Круг замыкался на выборе композитора и произведения, и вот уже слова теряли свою значимость, а струны души тонко подстраивались под исполняемую музыку. Когда возникла острая необходимость выбора собственного жилья, занудно и придирчиво рассматривая с риелтором варианты, Тэхён мысленно расставлял любимую мебель в помещении, неизменно присматривая место для инструмента. Он уже точно знал, какой выберет для личного пользования и где закажет изготовление этого шедевра. Оставалось только скопить круглую сумму на дорогую покупку да подобрать подходящее помещение. Равняться было на что — личный рояль Линоу продолжал сниться в завистливых снах. Теперь хотя бы ему официально позволили временами за него садиться, чем Ким пользовался при любом выпадающем случае. Ключ легко провернулся в скважине замка, дверь плавно поддалась, впуская в светлый коридор. Из глубины квартиры доносилось мерное бормотания — не ему одному необходимо было наличие фонового белого шума. Как бы Лиам не занудствовал, проклиная всю инструментальную классику, нотные хрестоматии, заполонившие просторную квартиру да неизменные наушники, которые он неустанно и раздражённо выдёргивал из ушей Тэхёна, а всё же сам не мог находиться дома в тишине. Музыку он исключал по понятным причинам, развлекательные шоу не любил Тэхён, детские и животно-познавательные каналы просто отсутствовали в пакете. Оставались новости да экономические сводки. Вот и сейчас кто-то с натянутым трагизмом повествовал про индекс Доу Джонса. Тэхён привычно поморщился, сгружая портфель на тумбу у входа. Пара минут на поиски пульта, и в квартире уже можно будет комфортно находиться в тишине. Экономика в своё время его насытила по самое «не хочу», даже небольшая аллергия развилась. Пройдясь по комнатам, Ким выключил телевизор в спальне и отправился искать Лиама. Кухня блистала девственной неприкосновенностью, наводя на печальные выводы: на него всё ещё злятся и кормить не будут. За дверью ванной шумела вода и тихое фальшивенькое бормотание блондина. Петь в душе — что может быть священнее? Тэхён дёрнул ручку — заперто. Что ж, вечер обещал быть длинным. Закинувшись таблеткой обезболивающего, минут пятнадцать он сидел на стуле в кухне, тупо уставившись в окно — ждал, когда подействует лекарство. Глухая боль постепенно отступила, но на смену ей заныли запястья. Опять. Пришлось плестись в спальню, разматывать шнуровки браслетов на руках, растирать кожу мазью, неуклюже завязывать снова… Конечно, не помешала бы расслабляющая ванночка с травяным настоем, но это он всегда успеет. Как-нибудь потом. Бросив тоскливый взгляд на закрытую дверь ванной комнаты, Ким подхватил початую пачку и зажигалку и ушёл на балкон, плотно прикрыв за собой стеклянную створку. Облокотившись на узкие перила, Тэхён прикурил сигарету, медленно затянулся и выпустил струйку сизого дыма. Оранжевый закат неторопливо прятался за горизонтом, тёплый воздух тянулся к океану, праздный туристский люд на улицах сменялся на заядлых любителей ночных развлечений. Город жил своей жизнью в своём неизменном ритме. За спиной с шуршанием раздвинулась створка, окатывая спину кондиционированным воздухом. В нос заполз сладкий цветочный аромат геля для душа и сзади прижалось разгорячённое тело. — Почему ты так задержался? Тэхён сделал последнюю затяжку, раздавил окурок в пепельнице и развернулся лицом к блондину, обнимая в ответ. — Работал. Лиам недоверчиво прищурился, сканируя пристальным взглядом. Настроение его не поправил даже длительный заплыв в душистой пене. — Хочешь сказать, что всё это время был в ресторане? У тебя есть свидетели, которые это подтвердят? — Конечно, — усмехнулся Ким. — Это ты днём эффектно взмахнул хвостом и уехал, а мне пришлось сидеть с документами до вечера. Джил подтвердит — она всё это время сидела рядом, периодически варила нам кофе. — Я проверю, — сдвинув брови к переносице, пообещал блондин. — Проверь, — не стал спорить Тэхён. Он наклонился немного вперёд, потянувшись за поцелуем, ловя широкой ладонью белокурый затылок. Лиам сначала поджал губы и попытался отстраниться, дёрнув головой, но держали его крепко. Обречённо вздохнув, пришлось уступить, отвечая на поцелуй. Губы Тэхёна умели уговаривать, руки — подчинять, а тело — сводить с ума, и красноволосый демон этим постоянно пользовался. Лиам, пока коротал вечер в ожидании любовника, планировал ещё какое-то время помучить его — обида так просто не отпускала. Когда длинные пальцы оставили затылок и скользнули по обнажённой спине к полотенцу на бёдрах, блондин протестующе замычал, кусая чужой наглый язык, и начал активно выбираться из тесных объятий. Так легко он не сдастся. — Что такое? — вибрирующе мурлыкнул Тэхён, скользя губами по шее к открытым ключицам Лиама. Длинные руки продолжали хозяйничать с полотенцем, ненавязчиво забираясь под ткань. — Убери свои борзые ручонки, Ким Тэхён! — возмущённо запищал тот, выдираясь из захвата всем телом. — Тебе ещё далеко до прощения! — Вот я его и вымаливаю, — хитро ухмыльнулся Тэхён, присасываясь к коже на подкачанной груди. Лиам невольно сбился на вдохе, закусывая губу и прикрывая глаза. — Ты и понятия не имеешь о мольбах! Прилежные верующие делают это на коленях! — Не исключаю этот вариант, — коварно пророкотал Ким. Пользуясь преимуществом в росте и силе, подхватил блондина на руки и сделал два шага внутрь квартиры, ногой задвигая за собой створку. Быстро осмотрелся, прикидывая дальнейший план действий. До спальни может и не дойти — Лиам придёт в себя после головокружительных поцелуев и сбежит, продолжив и дальше дуться на него. Кухня тоже не вариант — слишком много стекла и острых предметов. Учитывая буйный нрав блондина, стоило держаться от подобных мест подальше, пока его настрой не сменится на более благоприятный. Оставался диван… холодящая кожа обивки, мягкие подушки. Лиам его терпеть не мог, обвиняя в пошлости, громоздкости и ассоциациях с фильмами для взрослых. Тем не менее от секса на нём никогда не отказывался. Такие вот двойные стандарты: сидеть на нём и пить кофе — фу, какая мерзость, а вот стонать и скрести ногтями обивку — пожалуйста, да почаще. Тэхён ловко перешагнул низкий журнальный столик и медленно опустил уже не сопротивляющееся тело на диван, сдёргивая с бёдер ненужное полотенце. Лиам вскинул руки, обхватывая смуглую шею и притягивая красную голову ближе. Впился в улыбающиеся губы с голодом и злостью, вырывая глухой, протяжный вздох. Редкость, если подумать. Сносящая крышу редкость, за которую обычно надо было выкладываться на всё сто пятьдесят процентов. Значит Тэхён тоже соскучился, раз его обычно стальной контроль трещит по швам. Блондин, внутренне ликуя, выгнулся в спине, притираясь теснее и позволяя Киму развести его ноги коленом. Второй подряд шумный выдох и жадные губы на шее, терзающие кожу. И всё бы прекрасно, но Лиам вдыхает аромат пламенных волос и широко распахивает глаза. Не тот запах. — Прекрати. Не хочу. Тэхён замер на мгновение и поднял голову, встречая злой взгляд блондина. — Серьёзно? — тёмная бровь недоверчиво изгибается, а смуглые пальцы чертят длинную линию от ярёмной впадины вниз по груди и животу; туда, где тело наглядно доказывает обратное. — Чем от тебя пахнет? — Понятия не имею, — усмехнулся Ким, прикусывая и оттягивая зубами мочку уха. — Это чужие духи, — настаивал блондин, пытаясь удерживать Кима за плечи на расстоянии. Не так-то это и просто, когда тот нависает сверху и явно не настроен на выяснение отношений. — Ну, перестань, пожалуйста, — устало попросил Тэхён, нежно целуя вздёрнутый подбородок. — Это могут быть духи Джил, я же говорил тебе, что всё время был с ней и бумагами. Хочешь, позвони прямо сейчас. Я буду выглядеть полным идиотом в её глазах, но, если тебя это успокоит, пожалуйста. — Не буду я никому звонить, — обиженно протянул блондин, окончательно отталкивая Кима. Он быстро подхватил отброшенное полотенце, замотался в него гусеницей, отсел на диванных подушках подальше, скрестил руки на груди и хмуро уставился на партнёра. Тэхён разочарованно выдохнул, потянулся следом, но остановленный непримиримым взглядом, закатил глаза и опустился на пол рядом с диваном, вытягивая длинные ноги и закладывая согнутые в локтях руки за голову. Душеспасительных бесед не избежать. — Я же извинился, — заметил Ким, поглядывая из-под опущенных ресниц на блондина. — И не один раз. — А толку-то? — пожал плечами Лиам, поджимая губы. — Если бы твои извинения что-то меняли в твоём поведении и отношении к жизни, я бы в них деньги вкладывал. Но ты же продолжаешь всё в том же духе. Сколько можно, а? — Лиам, тормози, — закрывая глаза, хмыкнул Тэхён. — Не мешай всё в один котёл. Мы сейчас уже не про предложение, так? — И про него тоже! — воинственно воскликнул блондин. — Ты выставил меня конченым придурком! — Тебе не стоило этого затевать, я предупреждал. Но ведь я всё равно извинился. Что не так сейчас? — Всё не так, — раздражённо взмахнул руками Лиам. На Тэхёна этот красноречивый жест должного впечатления не произвёл — он лежал с закрытыми глазами и совершенно индифферентным выражением лица, монотонно бормоча под нос. Раздражала эта его манера страшно — даже поругаться нормально не получалось. Тэхён не был заинтересован в ссорах, откровенно игнорировал любое начинание в подобном ключе вот таким нехитрым способом — изображал каменного идола. Именно сегодня Лиам стерпеть этого не мог. Хватит, надоело! Он соскочил со своего места и оседлал обтянутые чёрными джинсами бёдра. Ухватился за запястья Кима и дёрнул на себя, оставляя голову без поддержки. Тэхён открыл тёмные глаза и мрачно уставился на блондина. — Мне больно, отпусти. — Меньше будешь бренчать, сам виноват, — скрежетнул зубами тот, крепче сжимая пальцы на браслетах. — Меня всё это достало! Не намерен больше терпеть! — Что именно? — ровно уточнил Ким, медленно выкручивая запястья из хватки. — Твои гулянки! Твоё отношение! Ты меня не ставишь ни во что! Ты не относишься серьёзно к нашим отношениям! Я не могу тебе доверять! — Я, я, я, я, — сощуриваясь, монотонно повторил Ким. — Всё только про тебя. А в чём я виноват? Что не так с моим отношением? Разве я обижал тебя когда-нибудь? Лиам насуплено замолчал, продолжая удерживать чужие запястья. — Вспомни-ка, как всё начиналось. Разве мы изначально не договорились о том, как оно всё будет? Я был честен с тобой тогда, честен и сейчас. Ничего не изменилось. Не надо на меня давить и подставлять, устраивая прилюдные спектакли. Зачем ты меня злишь? Я отношусь к тебе достаточно серьёзно — разве мы не живём вместе? У нас не совместный бизнес? Куда ещё серьёзнее? — В этом нет определённости, — упрямо буркнул блондин. — Если для тебя это неопределённо, то лучше точно не будет, — усмехнулся Ким. — Повторю в последний раз: я не хочу никакого брака, мне это не нужно. Моё мнение не изменится ни завтра, ни через год, ни через десять лет. Либо ты это принимаешь и оставляешь эту глупую затею, либо мы расходимся. — Ты не любишь меня совсем, — отчаянно сжимая пальцы на запястьях, выплюнул Лиам, впиваясь светлыми от злости глазами в лицо Кима. У Тэхёна желваки вздулись, и в глазах полыхнуло яростью. Он резко вскинул руки вверх, освобождаясь от захвата, и порывисто сел. Лиам скатился с его дёрнувшихся бёдер, отползя подальше. — Не так, как ты хочешь, — отчеканил Ким, вставая на ноги. — Но и об этом ты всегда знал. Что изменилось именно сейчас? Мы ругаемся уже неделю, с того самого вечера. Это уже не смешно. — Мне тоже не смешно! — выкрикнул Лиам. Голос уже начинал предательски дрожать, на скулах загорались алые пятна. — Ты изменился, Тэхён. Я это отчётливо вижу. Всё из-за него? — Да сколько же можно? — простонал Тэхён, закатывая глаза. — Что за глупости ты вбил в свою прелестную голову? Это же откровенный бред… — Можешь поклясться? — продолжал кричать Лиам, вскакивая на ноги и сжимая кулаки. — Жизнью мне своей поклянись, что он тебе не нужен! Скажи, что он приехал не за тобой! Поклянись, что ничего к нему не испытываешь! После всего, что он с тобой сделал… — Заткнись, — рыкнул Тэхён, в секунду оказываясь рядом с блондином и с силой сжимая его плечи в своих руках. — Смотри на меня и слушай внимательно. Я в душе не ебу, зачем он приехал сюда. Мне не интересно. Этот человек давно для меня умер. Ничего не изменилось с тех пор. Прекрати меня изводить своими беспочвенными подозрениями и глупостями. Я ясно выразился? — Не такими уж и беспочвенными, — не сдавался Лиам, но возражал уже не так воинственно. — Доказать сможешь? — ядовито ухмыльнулся Ким, стискивая пальцы на плечах, царапая кожу. — На слабо меня берёшь? — вздёрнул нос блондин. — Думаешь, не смогу нанять детектива? — Господи, — простонал Тэхён, роняя голову на его обнажённую грудь. — Прекрати, пожалуйста, я тебя умоляю. Я так устал от этого… — Значит тебе нужно отдохнуть, — медленно выговорил Лиам, поглаживая алые пряди на макушке. — Нам нужен перерыв. Обоим надо успокоиться. — Лиам, ну, хватит… Одно и то же, какой раз подряд… — Хотя бы несколько дней. Я люблю тебя, ты это знаешь. Я не хочу расставаться, но, если мы продолжим в том же духе, дойдёт до рукоприкладства. Сам позвонишь Вангам? Тэхён медленно поднял голову, заглядывая в голубые глаза. Влажно блестящие, с лопнувшими на белках сосудами. Отчаяние в них плескалось вперемешку с тупой решимостью, с которой было бесполезно спорить. Он мягко погладил ладонью горящую щёку, поцеловал уголок подрагивающих губ и отстранился, отступая на шаг. В принципе, дежурная сумка всегда в сборе лежала в шкафу, ключи в кармане, Ли и слова не скажет, а Джексону попросту плевать. Пара дней, так пара дней. Может и правда они необходимы. Лиаму точно: успокоится, соскучится, приведёт истерику в порядок, а потом вместе посмеются над глупыми ссорами. Ким молча забрал спортивную сумку из спальни и вышел, закрывая за собой дверь. На улице уже прилично стемнело — фары ослепили, вспыхнув при повороте ключа. Не страшно, они это уже не раз проходили. Всё наладится. Педаль в пол и свистящий ветер, хлещущий по быстро набирающей скорость ауди. Воздух тяжёлый, влажный, пропитанный разряженным озоном — совсем скоро город накроет грозовым дождём. Хорошо бы успеть добраться до друзей до первых капель. В кармане коротко тренькнул сотовый. На экране высветилось сообщение от Лиама:Будь осторожен. Скинь сообщение, как доберёшься. Я люблю тебя, ТэТэ…
Тэхён заблокировал дисплей и убрал телефон обратно в карман. В лобовое стекло врезались тяжёлые капли.***
Всего за минуту с небольшим, пока сломя голову бежали от берега к дому, они успели промокнуть насквозь. Линоу, бессмысленно и очень комично прикрываясь соломенной шляпой, которая вымокла в первые же секунды, костерил на всех знакомых языках тропические ливни. В гостиную Джексон и Чонгук влетели с шумом, хохотом и грохотом, за что тут же были обруганы очередной порцией ласковых эпитетов на четырёх языках: — Сдурели оба? — шипел разозлённой коброй Ли. — Девочка спит наверху! Разбудите же, кони бешеные! Тихо! Продолжая уничтожать обоих свирепым взглядом, блондин забрал махровые полотенца из рук верного управляющего и не поленился метко швырнуть ими персонально в каждого придурка, которые теперь корчились от припадка гомерического хохота на полу. Чонгук уже и забыл, когда так смеялся последний раз — открыто, искренне, во всю мощь лёгких, до слез. Впервые за долгое время на душе было так легко и светло, что даже самые отъявленные и злободневные проблемы отползли в тёмные уголки подсознания, ослеплённые и напуганные. Он будто вернулся домой после долгого отсутствия; туда, где ждут и любят, несмотря ни на что. Сейчас это чувство не портили ни язвительные реплики Джекса, ни ворчливое бормотание Ли, усиленно растирающего его волосы полотенцем. — Не хватало ещё заболеть сейчас, — приговаривал блондин, обещая мужу взглядом идентичную процедуру. — На меня не одного ребёнка оставили, а троих. Боже, как я сейчас понимаю многодетных женщин, вот же мученицы… — Мистер Ванг, — раздуваясь от важности, в гостиную вплыл управляющий. — Чай можно уже подавать? — Какой чай? — изумлённо возмутился Джексон. — Виски неси! Будем растираться снаружи и изнутри! — Чай можете подавать, — повелительно кивнул Ли, крутя перед носом китайца кулак со сложенной дулей. — Сейчас всё будет, — шевельнув усами, пообещал мужчина. — Должен вас предупредить — несмотря на поздний час, в поместье гости. Через минуту будут здесь. Прошу меня простить, — церемонно поклонился и скрылся в направлении кухни. — Кого ещё принесло? — приподнял брови Джексон. Чонгук с Линоу пожали плечами. Переглянувшись, все трое синхронно повернули головы в сторону входа. Словно отсчитав обещанные секунды, ручка двери опустилась вниз, створка резко дёрнулась назад и в мягкий свет комнаты шагнула высокая фигура в чёрном. К ногам рухнула объёмная спортивная сумка — по сторонам искрами разлетелись брызги. Человек брезгливо поднял руки и аккуратно, кончиками пальцев — стараясь меньше соприкасаться с мокрой тканью толстовки — откинул с лица капюшон. Где-то в мире один маленький Чон Чонгук проскулил тоскливо и громко сглотнул комок колючей проволоки, забитой в глотку чьей-то заботливой рукой. Шарик, наполненный светом, теплотой и радостью, звонко лопнул, оставляя внутри пустоту, а снаружи - медленно и печально сползающую на пол морду лица. И почему его ливнем в океан не смыло?.. — Ну, привет, — мрачно усмехнулся Ким Тэхён, отбрасывая со лба кровавые, слипшиеся от воды пряди. — Мир тесен, как никогда? — А вечер перестаёт быть томным, — отстранённо заметил Джексон, тайком ткнув Чона в плечо, и пошёл навстречу позднему визитёру. — Ты опять? Что на этот раз? — Снова. Всё как всегда, — дёрнул бровью Ким, пожимая руку Вангу. — На пару дней. Не против? — В тесноте да не в обиде, да? — осклабился китаец. — Выпьешь с нами? Тэхён отрицательно мотнул головой, подхватил сумку за длинный ремень и целеустремлённо зашагал к лестнице на второй этаж. Голос Ли догнал его уже на середине. — А если чай с клубникой? Красноволосый замер с занесённой над ступенькой ногой. Покусал губу и с сомнением посмотрел на взъерошенного блондина. Тяжёлый взгляд скользнул по прикинувшемуся ветошью и старающемуся не отсвечивать Чонгуку. Тот готов был зуб дать, что несколько костей треснули под такой тяжестью, хруст он точно слышал. Тэхён раздражённо выдохнул, отвернулся и в два шага преодолел оставшееся расстояние до верхней площадки. — ТэТэ, — строго окликнул Линоу. — Я всё ещё жду. После короткой паузы, в которой со второго этажа отчётливо доносились скрежет зубов и злобное фырканье, Тэхён всё же ответил: — Переоденусь и спущусь. — Как мило с твоей стороны, дорогой, — манерно протянул блондин. — Мы подождём. Они подождут… Ванги-то как раз удобно устраивались, чтобы «подождать». А вот Чонгука рвало пополам двумя желаниями: ждать до талого или же сбежать нафиг на границу с Канадой, можно даже в мокрой одежде и босиком. Рефлексия захлестнула не хуже ливневого потока. Несколько раз он порывался уползти под благовидным предлогом — проверить, как там дочь. Но лишь на первый взгляд изящная, а на самом деле хваткая и сильная лапка Линоу цеплялась за его руку и тянула обратно на диван. — Нельзя быть таким трусом, — журил блондин, понижая тон до полушёпота. — Он тебя не съест. — Да, — крякнул Джексон. — Он таких убогих идиотов не переваривает. Будь Чонгук хоть немного трезвее — даже арестантская гиря бы его на месте не удержала. А так — заливисто ржал над пошлыми шутками китайца вместе с Линоу, стараясь явно не стучать зубами. Из кухни наконец принесли поднос с чайным сервизом, заварочным чайником, благоухающим фруктовыми ароматами, графином виски — персонально для Джексона — и вазочкой со льдом. Следующим приплыли подносы с многоэтажной подставкой со сладкими угощениями и тумблерами для виски. Чон с нездоровым любопытством следил за тем, как всё это великолепие расставлялось на столике, поэтому пропустил момент, когда подушка дивана рядом промялась под чьим-то весом. Замаячивший на периферии пожар алой шевелюры практически ввёл его в шок — шею заклинило новообретённым остеохондрозом, глаза ударились в астигматизм, руки разбило Паркинсоном. Ещё немного, и можно будет выносить хладный труп впечатлительного юноши, разменявшего четвёртый десяток. — Прекрати, — раздражённо шикнул сидящий слева Линоу, пнув его под столом. И он бы и рад, да только не мог ни физически, ни морально. Цеплялся за выданный бокал с танцующими кубиками льда в янтарном пойле, как за спасательный круг, пока Ли разливал по чашкам чай — для себя и молчаливого Тэхёна. — Это вы, конечно, здорово придумали — сладости на ночь жрать, — недовольно проскрипел Джексон. — Устроили тут чайный клуб с церемониями. Детский сад! Гуки, брат, к тебе никаких претензий, — веско и не очень разборчиво заверил китаец, салютуя бокалом собутыльнику. — Мужа я не осуждаю — ему меня ещё в спальню нести, но ТэТэ! Ты-то куда?! — Я не пью, — спокойно отозвался Ким, пожимая плечами. — Вообще? — глухо икнул Чон, ныряя в свой виски с намерением утопиться. — Да. Вот и поговорили. Тэхён вовсе не излучал агрессию или показную антипатию. Голос его звучал мягко и ровно. Он расслабленно откинулся на спинку дивана, удерживая двумя руками чашку из тонкого фарфора, неторопливо потягивал горячий чай и жмурился от удовольствия. Очень уютный и домашний. Да вот только Чон кожей чувствовал толстую стену изо льда, что наросла между ними с самой первой минуты его появления этим вечером. Холод продолжал пробираться внутрь, разгоняя волны озноба по телу, примораживая язык к нёбу. А Ким его просто не замечал, увлечённый неспешной полуночной беседой с друзьями. Сколько Чонгук ни пытался вслушиваться в разговор — ни слова не разбирал. Забившись в угол дивана и пользуясь удачным ракурсом, не мог не смотреть на Тэхёна, подмечая перемены: заострившиеся черты; незнакомую скупую мимику; ленивые, плавные движения. От былой порывистости не осталось и следа, как и от забавного британского акцента. Банчан был прав — совсем другой человек. Повзрослел и возмужал? Скорее, переродился во что-то абсолютно незнакомое, но не менее притягательное. Линоу, вынужденный периодически выдёргивать Чонгука из астральных выпадов, стоптал ему ступню в ласту, не встретив никакого сопротивления. Джексон только пьяненько потешался. — Вот скажи мне, — ни к селу, ни к месту и не в кассу, вдруг встряв посередине фразы Линоу, спросил Ванг Тэхёна. — Я, конечно, не против твоих систематических заездов, но… — Милый, прекрати, — Ли предупреждающе положил руку на плечо брюнета, сжимая. Но когда такое останавливало увлечённого человека «под мухой»? — А почему ТЫ всё время уезжаешь? Блин, из своей же квартиры! Этому павлину религия не позволяет номер в отеле снять? Что за альтруизм такой тупой? Сколько это всё может продолжаться-то? Ты не думай, я не нотации читаю. Просто… ну, это бред, согласись! — Не многим везёт так, как повезло тебе, — тонко усмехнулся Ким, подмигивая Линоу. Тот знак расценил верно — сказывалась, наверное, многолетняя практика. — Думаю, на сегодня уже вполне достаточно, — в очередной раз передвигая по столу ополовиненный графин от загребущих ручонок мужа, устало вздохнул блондин. — Вынужден забрать своё сокровище и откланяться, дорогие мои. Надо позвать… — Я сам всё уберу, — кивнув на разорённый стол, перебил Ким. — Спокойной ночи. — А я помогу. Доброй ночи, — решительно вызвался Чонгук, вынырнув из очередной созерцательной комы. — Если ты не против… — скомканно добавил он, косясь на Тэхёна. Тот безразлично пожал плечами, отставил свою чашку и принялся собирать на поднос остатки былой роскоши. К тому моменту, как Линоу отскрёб от кресла мужа и не без труда потащил его на второй этаж в супружескую спальню, они в четыре руки быстро перенесли всё на кухню. Ким, поставив поднос на тумбу у мойки, совершенно механическим жестом потёр запястья, морщась. Чонгук заметил и это. Почти собрался с силами, чтобы спросить в чём дело, но Тэхён холодно бросил: — Спокойной ночи. И пока Чон глотал воздух, пропитанный разочарованием, развернулся и быстро ушёл. Красться в их с Деей комнату пришлось уже по темноте — не иначе Тэхён из вредности удружил. На ходу корректируя автопилот, брюнет добрался до спальни, скользнул внутрь, неслышно прикрывая дверь. Дочь мирно сопела в кровати, доверчиво прижимая во сне плюшевого медведя. Он осторожно сел на край, прислушиваясь к её глубокому мерному дыханию. Едва касаясь, погладил шёлковые кудри, подтянул одеяло повыше, укрывая. Дея даже не поморщилась. Сна не было ни в одном глазу. Ворочаться и шуршать одеялом в ожидании чуда, рискуя разбудить девочку, совсем не хотелось. Чонгук, скрипнув зубами, встал с постели, прокрался к двери и вышел в коридор. Дом тонул в тишине и лунном сиянии, проникающем через огромные окна. Дойдя до конца коридора, на открытом балконе Чон заметил тёмную тень. Кто-то тоже не спал, облокотившись о перила, рассматривал что-то внизу на пляже. Этим кем-то оказался, конечно, Тэхён: задумчиво курил в полной тишине, застыв картонным силуэтом. — Угостишь? — вкрадчиво спросил брюнет, останавливаясь рядом. Ким медленно перевёл на него стеклянный взгляд и замер, наверное, обдумывая. Сунул руку в карман, вытянул пачку, выбил сигарету и протянул вместе с зажигалкой Чонгуку. Молча. Первая же затяжка вызвала приступ удушливого кашля. Сморгнув слёзы, Чон натужно рассмеялся: — Давно не курил. Не думал, что так заберёт сразу… Крепкие. Многозначительно-безразличное «мммм» было ему лаконичным ответом. Тэхён смотрел на воду далеко внизу, неспешно затягивался, глотая дым, и к общению не стремился. Чонгук смущённо топтался рядом. Глупо было подходить к нему, очень глупо. — Тебе сейчас так же неловко, как и мне? — осторожно спросил, особенно не рассчитывая на хоть какую-то реакцию. Ким слегка повернул голову и смерил брюнета нечитаемым взглядом, промолчал и отвернулся. — Тэхён, — призвав в помощь всю свою хмельную храбрость, позвал Чонгук. — Я понимаю, что, наверное, это не подходящий момент. Столько времени прошло… Но… Кроваво-красные вихры колыхнулись от поворота головы. Тэхён смотрел прямо и открыто, не моргая. Губы плотно сжаты, а на скулах проступают желваки. Ничего хорошего это выражение лица не предвещало, но остановиться Чонгук уже не мог. — Я должен попросить у тебя прощения, — выпалил Чон, следя за реакцией. Уголок губы оттянулся в кривой ухмылке, брови изогнулись в вежливом удивлении. — Это всё выглядит так скомканно и нелепо… потому что мне трудно даются такие вещи… — Не стоит и начинать, — хмыкнул Ким. Чон, не ожидавший услышать его голоса, вздрогнул. — Нет, — упрямо мотнул головой брюнет. — Я до сих пор помню всё, что ты мне тогда сказал. Как сейчас, представляешь? Слово в слово. И ты, конечно, был прав — я поступил с тобой очень жестоко. Я не хотел так… — А как хотел? — Что? — Чонгук до сих пор не мог поверить, что ему всё-таки отвечают. — Я не должен был… Я же не знал про господина Кима… то, как он поступил с тобой — несправедливо… Тэхён после этой фразы усмехнулся и поморщился, отворачиваясь. Чонгук нервно откашлялся. Это он ляпнул зря. — Тэхён, я понимаю, что уже слишком поздно… — Да, действительно, слишком поздно, — хмыкнул Ким, отбрасывая окурок, и развернулся к Чонгуку, выпрямляясь. — Половина третьего, мистер Чон. Ночь глухая. Что тебе от меня надо? Горло свело спазмом - ни продохнуть, ни слова выдавить. Голова пуста, чиста и абсолютна трезва. А в груди молотит пламенный мотор, рискуя слететь с крепежей и, разломав рёбра, вырваться наружу. Чон облизал сухие губы, не в силах отвести взгляд от насмешливого и такого красивого лица. — Тэхён, — замирая, выговорил он. — Прости меня… — Простить? Всего-то? — удивился Ким. — Я знаю, что страшно виноват перед тобой. Всё это время не было ни дня, чтобы я не жалел о том, что сделал. Я отдал бы всё что угодно, чтобы иметь хотя бы один шанс всё исправить! — Тебе нужно моё прощение? — деловито уточнил Тэхён. — Тогда ты прощён. Чонгук поражённо смотрел на ухмыляющегося мужчину, посекундно моргал, не веря происходящему. Вот так просто?.. — Что ты так смотришь? — усмехнулся, всё тем же машинальным движением растирая правое запястье. — Ты безразличен мне, Чон Чонгук. Поэтому я легко тебя простил и отпустил. Уже очень давно. И ты больше не терзайся. Забудь, как я забыл. Мы никто друг другу. Никакой драмы. Будь здоров. Тэхён «дружески» хлопнул Чонгука по плечу, проходя мимо, и скрылся в уплотняющейся тьме коридора. Если бы он задержался всего на секунду и незаметно обернулся, то увидел бы, каким взглядом его провожали — уже знакомое сегодня отчаяние, ни капли решимости, но море тоски и разочарования. Он бы увидел, как Чонгук, цепляясь за перила балкона, медленно оседает на колени, прижимая вторую руку к груди; как безмолвно что-то шепчет, шевеля серыми губами. Но Тэхён не остановился и не обернулся. Всё это уже давно не имело к нему никакого отношения.