Увезу тебя в Калифорнию

      С грохотом сбиваемых со своих мест вещей, парни ввалились в комнату. С того момента, как Билли попросил Стива уединиться, брюнет не отрывался от любимых губ ни на секунду, жадно кусая их и зализывая собственные укусы. Они задыхались от ласки, эмоций, удушающего и дразнящего желания. Очень быстро ненужные флаконы, какие-то книги и простые, расположенные на комоде безделушки полетели на пол от размашистого взмаха ладони Харгрова по мебельной крышке. Кудрявый чуть согнул колени, приседая, подхватил Стива под бедра и усадил на комод, не оставляя без внимания его влажные губы, нежную кожу. Его руки с силой сжимали бедра брюнета, кончиками пальцев Билли чувствовал, насколько мягким, бархатным было тело Харрингтона; импульсы от ощущения под ладонями любимых изгибов, будто короткие удары тока, идущие от самых подушечек пальцев на руках, заставляли сердце биться чаще, с кровью разгоняя по телу мысль: «Как же я по нему скучал».       По-собственнически уложив руки на талию Стива, Билли прижимал его ближе к себе, заставляя гладящего лицо Харгрова брюнета прогибаться и извиваться в сильных руках. Когда кудрявый изредка, не в силах бороться с желанием увидеть любимые черты лица, открывал глаза, он видел, как Харингтон упивался поцелуем, выгибая брови, сводя их к переносице, отрывисто, жадно глотая слишком холодный для его разгоряченных губ воздух. Билли видел в Стиве разрывающие грудь эмоции, жаркое желание и сильное, переполняющее чувство, видел, что брюнет скучал по нему ничуть не меньше, чем сам Харгров. И поцелуи Стива кричали об этой тоске по любимому. Чем дольше он находился в объятьях Билли, тем менее жадными они становились - в какой-то момент поцелуи стали робкими, почти невинными и детскими, и это еще сильнее убеждало Харгрова в их чистой, настоящей любви. Когда Стив в очередной раз неловко клюнул губы Билли своими, последний рванул парня за колени на себя, пододвинув его к самому краю комода. Быстро пробежавшись пальцами правой руки по спине брюнета, Билли запустил пятерню ему в волосы, а вторую руку уложил ему на шею и не слишком сильно сжал, отстраняя Харингтона от себя. Наконец Стив чуть приоткрыл глаза, еще пряча их за пушистым веером ресниц – он смотрел в глаза Билли все тем же, просящим большего взглядом и прерывисто дышал, изредка позволяя себе стоны. Пару раз нежно коснувшись своими губами губ парня, Билли вжался пахом между ног Харингтона, начал медленно двигаться, дразнясь, разжигая и обостряя их желания и эмоции. Стив закатил глаза и вновь закрыл их, уже не сдерживая стонов, сжав тонкими пальцами запястье той руки, что сжимала его горло. Большим пальцем он аккуратно поглаживал тонкую кожу, медленно двигаясь на встречу ласкам Харгрова. Издав тихий хрип, он плотно прижался бедрами к Билли и, захватив его талию одной ногой, сказал:       - Если я выиграл, то мне полагается та награда, верно?       Дьявольски красиво усмехнувшись, Билли переместил свои руки на плечи Стива, поцелуем в шею извинившись за то, что слишком сильно сжимал ее раньше. Губы парня медленно, помечая каждый миллиметр, заскользили вниз по груди и животу Стива, на несколько мгновений остановившись у пояса темных джинсов. Билли изо всех сил прижимался к разгоряченному телу, тонкой кожей губ ощущая прерывистые вдохи Харингтона. Ни на секунду не разрывая поцелуя, Харгров принялся расстегивать широкий ремень, подняв голубые глаза на Стива, который, дергаясь в конвульсивных движениях, старался быстро избавиться от снятой лишь наполовину футболки. Великодушно позволив брюнету самому освободить себя от джинсов, белья и обуви, Билли быстро разогнулся в полный рост, натренировано расстегивая пуговицы на рубашке, и избавился от ненужной одежды. Он зверски кинулся на Стива, вцепившись в его губы с такой силой, что заставил парня прыснуть от смеха, когда они слегка стукнулись зубами. Некоторое время насладившись мягкостью и нежностью кожи возлюбленного, его пальцами в длинных волосах и дыханием на шее, Харгров оторвался от парня и опустился на колени, горячими пальцами обхватил член и, осторожным долгим поцелуем прикоснувшись к головке, с удовольствием отметил, как Харингтон, расставив ладони по обе стороны от себя, прогнулся в пояснице и откинулся назад, прижавшись затылком к стене. Когда Билли провел языком по всей длине, из груди брюнета уже вырвалась пара быстрых тяжелых вздохов, а щеки залил яркий девичий румянец. Билли представил, как, наверное, чертовски хорошо они выглядели: он, сидящий между широко разведенными в стороны коленями Стива, с тонкой ладонью в своих кудряшках, медленно двигающий руками, плечами, заставляя мышцы на рельефной спине двигаться в слабом свете настольной лампы, и Стив, вскинувший тонкую руку вверх, цепляющийся ногтями за стену позади себя, плавно двигающий бедрами навстречу губам Харгрова. Давно знающий, что Стив до мурашек упивается долгими ласками, Билли не спешил, медленно, плавно перемещая голову вверх-вниз, позволяя Харингтону играться с прядками волос на своей голове; иногда Харгров ненадолго отстранялся, скользил разгоряченными, влажными губами по животу, спускался ниже, целовал и покусывал нежную кожу на внутренней стороне бедра, заставляя Стива подергиваться и дрожать от обостренных чувств и желания. Билли нравилось чувствовать вкус Харингтона у себя во рту, его кипящее, пульсирующее желание, отдающееся где-то в горле. Когда стоны брюнета стали до неприличия громкими, а сам он, легко зарывшись пальцами в светлые кудри, стал прижимать Билли ближе, прислоняться к нему животом, Харгров вдруг остановился, освободился от рук брюнета и выпрямился во весь рост, натолкнувшись на раздраженный, неудовлетворенный взгляд брюнета.       - Да ты издеваешься что ли?... – бросил Стив, но тут же заткнулся, прерванный страстным поцелуем. Брюнет обвил шею парня руками, прижавшись к нему грудью, а задыхающийся от собственных чувств и желаний Билли, кое-как оторвавшись от губ, осыпал поцелуями шею, плечи, ключицы и, стащив парня с комода, подхватил его под бедра и уложил на кровать.       Когда Стив почувствовал, как под весом Билли старенький матрас проминается, приятной мягкостью обволакивая спину, по телу побежали мурашки. Он осознал, как давно не оказывался в этой комнате, на этой кровати, с этими руками на своем теле, обжигающим дыханием на коже. Билли устроился между ног Стива, позволив последнему обхватить свои бедра, переплел их пальцы и поднял руки над головой Харрингтона. Простонав что-то в сомкнутые губы, брюнет выгнул грудь вперед, позволил Харгрову начать осыпать ее быстрыми поцелуями - от робких он перешел к более настойчивым, с удовольствием оставляя на теле парня свои метки, кусался, смеялся, красиво сверкая глазами. Он был дик, но в этот раз дикость заключалась не в языках пламени, обычно пляшущих в самом центре его зрачков, и хитром, похотливом прищуре, а в порывистости действий, в сильных, до ломоты на коже, поцелуях, в дрожи крепких плеч. Когда кудрявый попытался опуститься ниже, Стив вдруг остановил его, высвободил руки и уложил их на широкую спину; он впился губами в его губы, перевернулся, навалившись на Харгрова всем своим весом, уложил парня на спину, и уселся сверху на его бедрах.       Билли никак не мог насытиться своими ощущениями, ситуацией, сейчас происходящей с ним - сидя сверху, Стив аккуратно пододвинул подушку под голову Харгрова, любовно глядя на его лицо, откинул пару кудряшек со лба, уложил ладонь на щеку и робко поцеловал. Кончики их губ лишь слегка прикасались друг к другу, но оба понимали, как много в этом эмоций, тоски по любимому, обиды на то расстояние, что было между ними в течение этого месяца.       Харгров прогнулся и задрожал, когда оказался внутри Стива. Что бы он не говорил Харингтону, во что бы не заставлял верить, он продинамил всех девчонок, что подкатывали к нему, пока брюнета не было в городе. Конечно, репутация альфа-самца никуда не денется, и стебать своего парня тем, что ты всегда можешь найти себе девчонку покруче него, дорогого стоит, но, по факту, все это было ложью. Стив глухо застонал, прогнулся в пояснице и, впившись тонкими пальцами в бедра Харгрова, начал медленно, размеренно подниматься и опускаться, но сегодня Билли этого было мало. Ему хотелось чувствовать парня каждой клеточкой кожи, еще сильнее, еще ближе. Уложив ладони на живот Стива, нежно поглаживая кожу, Харгров сжал его бедра и усадил на себя, войдя до основания. Брюнет вскрикнул, томным взглядом скользнул по Билли и принялся двигаться вперед-назад, закинув одну руку вверх, поправляя, сжимая в кулак свои темные локоны. «Сукин сын, - только и пронеслось в голове кудрявого. – Знает же, как мне нравятся его блядские волосы». Позволив себе немного насладиться ощущением покачивающихся под ладонями бедер, изящными изгибами талии, движением мягкой кожи под пальцами, Билли вскинул руку вверх, приподнявшись на месте, и, схватив Стива за шею, притянул к себе. Брюнет упал вниз, прижавшись грудью к Харгрову, сразу пропуская свои ладони под его руки, смыкая их за спиной Билли. Последний же незамедлительно принялся играться с черными прядями на голове, зарываться в них лицом, чувствуя пьянящий, знакомый запах дурацкого кондиционера для волос. Сейчас он чувствовал себя абсолютно удовлетворенным, спиной ощущая легкие, но настойчивые поглаживания, шеей – мягкие локоны и горячее дыхание, кожей - его нежное, бархатное тело, слыша тихие стоны наслаждения вперемешку со своим именем.       Они смаковали момент, млея в объятьях друг друга: их рваные движения перетекли в ленивые и плавные, а удовольствие тонким слоем разлилось под кожей. Билли чувствовал, как где-то внутри Стива трясло – может быть от переизбытка эмоций, может от ощущений, может еще от чего-то, но касаясь ладонями выпирающих ребер, покрасневших от поцелуев плеч, дотрагиваясь до шеи, Билли чувствовал сильнейшую внутреннюю дрожь. Харгров целовал грудь и ключицы Стива, водил языком по ямочке между ними, медленно двигался внутри парня, заставляя тяжело дышащего от возбуждения Харингтона несильно впиваться ногтями в спину, в моменты точечно вспыхивающего удовольствия. Измученный от гуляющего по телу наслаждения, которое никак не могло собраться в какой-то определенной точке и мучило каждую мышцу, Стив приподнялся на месте, и, блеснув красивыми карими глазами, впился своими губами в губы Билли. Не долго думая, брюнет схватил запястье Харгрова и уложил его ладонь на свой член, начав нетерпеливо толкаться в его кулак. И парень снова перехватил инициативу на себя, задавая свой собственный, частый и быстрый темп. Билли смотрел на извивающегося сверху Стива и задыхался от желания: ему было мало чувствовать его пальцы на своем теле, ощущать его жгучее желание, быстро толкающееся в ладонь, слышать громкие стоны. Ему хотелось большего для себя и него, хотелось наконец полностью почувствовать свою власть над брюнетом и одновременно бессилие перед ним. Когда Билли в третий раз за ночь остановился и обломал Стива, тот уже не стал стеснять себя в выражениях и ругнулся. Сжав его шею и натянув волосы на затылке, Билли сквозь поцелуй прошептал:       - Ну тише-тише… - он улыбнулся на новую порций мата, лизнул губы брюнета и продолжил: - Я хочу тебя, но по-другому.       Стив мазнул невидящим взглядом по лицу Харгрова и снова увлек парня в поцелуй. «Прекрати слюнявиться, - хотел было огрызнуться Билли. - Ничего такого не происходит, что тебе так крышу сорвало?» И все же он промолчал, лишенный возможности говорить из-за настойчивых и диких поцелуев брюнета.       Харингтон перевернул Билли на живот и лег на него сверху. Мягкие губы заскользили по горячей шее и спине. Мурашки на теле Харгрова явно стали лестным откликом на действия брюнета, и тот принялся пальцами ласкать грубую кожу, усеянную разными шрамами. Сейчас, аккуратно обводя их губами, языком и пальцами, Стив вспоминал, как Билли каждый раз пугался и злился, если кто-то решался хлопнуть его по плечу или просто уложить руку на спину. Он легко отшатывался в сторону, а затем скользил по незнакомцу суровым, устрашающим взглядом, отчего бедолага больше никогда не решался прикасаться к Билли. Стив лично слышал, как парочка девчонок, которые вешались Харгрову на шею и однажды решились погладить его по спине, перешептывались в раздевалке, когда Харгров отшугнул их от себя, взбесившись от неприятных прикосновений.       Шрамы были самые разные: некоторые – очевидно остались после ожогов, другие от рваных ран, и один – самый широкий – был от пореза. Он находился с правой стороны, косо поднимаясь от бедра к позвоночнику. Стив оставил на нем робкий поцелуй и в следующий момент уже зарывался лицом в кудряшки, плечом обхватив парня сзади за шею. Харингтон медленно вошел в Билли, грудью прижавшись к его спине, сильнее подтягивая к себе предплечье. Движения были плавными, ласковыми, поцелуи безостановочно сыпались на парня, сильные руки брюнета оставляли на коже приятную ломоту. Этой ночью Билли из минуты в минуту жалел, что так часто раздразнивал Стива своей неторопливостью, получив в ответ ту же монету. Харгров долго метался по кровати, будучи пленником своих собственных чувств, одержимый лишь тем что делает с ним возлюбленный и сосредоточенный только на движениях его бедер, горячих губах, мягких ласках. Он никогда в жизни не чувствовал себя настолько зависимым от действий другого человека, настолько слабым и открытым перед кем-то; никогда раньше Билли не просил и не умолял.        Стив позволил ему уснуть лишь под утро, уложив его на подушку, нежно пригладив растрепавшиеся кудри и прижавшись к нему дрожащим от усталости телом.