Лучший друг для Души

Тусклый солнечный свет заливал лицо Питера, пока он шагал по оживленным улицам Квинса, рассеянно слушая музыку в наушниках и разглядывая город. Небо сегодня было ясным; лишь несколько безобидных белых облаков проплывали мимо, и все вокруг было настолько мирным, насколько это возможно в суете привычно оживленных улиц. Питер любил такие дни: дни, когда, хотя бы на мгновение, все казалось почти идеальным. Прошло шесть месяцев с того момента, как Питер повстречался с радиоактивным пауком, и пять, с той ночи, когда его дядя истек кровью на его руках в темном переулке. И Питер ни на секунду не прекращал думать о нем. Не тогда, когда он видел, как скорбные морщины прочертили лицо Мэй, как шрамы. Не тогда, когда он проходил мимо того же парка, в котором они с Беном прогуливались каждое воскресное утро. И уж точно не тогда, когда он натянул свою маску и принял свое будущее в качестве Человека-паука. Бен всегда присутствовал в его мыслях, и в его сердце. И для Питера борьба с преступностью во имя его покойного дяди была единственным способом сохранить его дух живым, быть рядом с ним, даже несмотря на то, что рядом его уже давно нет. Вот так, неспешно возвращаясь домой, Питер решил завернуть в парочку переулков, чтобы поискать какие-нибудь приборы, которые он мог бы попытаться восстановить. Подобная возня приятно отвлекала его от того хаоса, что творился в его жизни, и в какой-то момент он с удивлением обнаружил, что способность восстанавливать что-либо своими руками отлично успокаивала его лихорадочный ум. Не давала ему задохнуться под тяжестью груза Человека-паука, школы и горя. Питер как раз выуживал из мусорного ящика слегка погнутый, но все же исправный DVD-плеер, когда услышал рядом с собой сердитое мяуканье. Он повернул голову и улыбнулся коту, нетерпеливо переминающему лапами у его ног. — Я почти закончил, Тигруля, правда, — заверил он своего Проводника. — Смотри, он в довольно приличном состоянии. Если бы кошки умели закатывать глаза, Тигруля всенепременно сделал бы это. — Ой, не драматизируй, — поддразнил его Питер, закидывая рюкзак на плечо и удерживая плеер в свободной руке. Они снова двинулись в путь, и Питер, видя недовольство Тигрули, воздержался от дальнейших поисков. Пару раз, правда, он все же пытался в шутку сбежать, просто чтобы еще немного подействовать коту на нервы. Надо ли говорить, что Тигруля был совершенно не в восторге от чувства юмора Питера. Вскоре они уже выходили из лифта, но, стоило им повернуть за угол, они оба замерли, когда перед их глазами предстало крайне необычное зрелище. Напротив двери в его квартиру сидел пес — золотистый ретривер, как предположил Питер, судя по его золотистой шерстке и длинным висячим ушам. Скорее всего, он был еще относительно молод, поскольку хвост его беспрестанно дергался из стороны в сторону от переполняющей его энергии, а темно-карие глаза были полны любопытства. Он казался достаточно дружелюбным, и, слегка улыбнувшись, Питер продолжил свой путь, а оказавшись возле собаки, заворковал: — Эй, дружок, что ты тут делаешь? В ответ пес лишь с удивлением уставился на протянутую руку, в замешательстве слегка склонив голову. — Я тебя не обижу, — заверил его Питер. — Обещаю. Пес настороженно потянулся вперед и обнюхал его пальцы, прежде чем уткнуться макушкой в его руку, напряженно дернув хвостом. От этого прикосновения в груди Питера разлилось тепло, которое он просто списал на радость от того, с каким восторгом пес вдруг завилял хвостом. — Оу, ну разве ты не лапочка? — воскликнул Питер, почесав ему голову и получив в ответ довольный скулеж, — интересно, чей же ты… — размышлял он вслух, когда понял, что ошейника у пса не было, хотя мех его был слишком опрятным, чтобы можно было принять его за бездомного. И это заставило его задуматься над тем, как он вообще сюда попал и почему сидит напротив его двери. Однако, все это быстро отошло на второй план, когда Тигруля начал нетерпеливо царапать его за ногу. Почувствовав это, Питер торопливо развернулся к своему Проводнику и неодобрительно нахмурился. — Эй, ну-ка без когтей! — прошипел он, потирая чувствительное бедро. Он знал, что этот кот никогда в жизни намеренно не причинит ему вреда, и все же это было больно, даже несмотря на отсутствие видимых следов. Тигруля, казалось, быстро осознал свою ошибку, судя по вспышке раскаяния, мелькнувшей в его глазах, но Питер, уже слишком уставший после длинного дня в школе, лишь резко выплюнул: — Если ты хочешь домой, просто иди уже, я тебя не держу. Последовала небольшая пауза, прежде чем кот рысцой побежал к двери и исчез внутри, понуро волоча за собой хвост. Нет, Питер всем сердцем любил своего Проводника, но черт возьми, иногда он мог быть той еще занозой в заднице. Вновь развернувшись к собаке, Питер в последний раз почесал ее за ухом, прежде чем со вздохом сказать: — Мне стоит проверить моего Сердитого Кота. Посидишь тут минутку, пока я не освобожусь и не помогу найти твоего хозяина? В ответ пес уставился на Питера своими огромными глазами, а пасть его расплылась в ленивой улыбке. — Ладно, никуда не уходи, — сказал Питер, вытаскивая ключи и открывая дверь. Прежде чем захлопнуть дверь, он в последний раз оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что пес никуда не убежит, и тот действительно все так же продолжал сидеть на том же месте, глядя на него своими чарующими глазами. Он подумал о том, чтобы впустить его, но сначала решил поговорить об этом с Мэй. К тому же она может знать о том, как он тут оказался, и Питер не хотел настраиваться на то, что пес — бродячий, понимая, что на самом деле его хозяин может оказаться где-то поблизости. Так что, прикрыв за собой дверь, Питер скинул рюкзак с плеча и крикнул: — Тетя Мэй. — Привет, — раздался голос Мэй, сладкий как мед. — Как дела в школе? Питер пожал плечами, складывая свои вещи на столе, все его мысли все еще занимал лишь этот странный пес, когда он сказал: — Нормально… о, не знаю, видела ли ты, но там снаружи… Слова Питера стихли, стоило ему завернуть за угол и увидеть мужчину, что сидел на диване рядом с его тетей. Он застыл как вкопанный, при виде лица, что так часто мелькало на обложках журналов и по телевизору. Это что, сон? Должно быть он спит. — О, мистер Паркер, — поприветствовал его Тони Старк. Тот Самый Тони Старк. В эту минуту Питер чувствовал себя как олень, застигнутый в свете фар, и, судя по насмешливому выражению лица их гостя, это было заметно. Так что, прочистив горло и изо всех сил стараясь не самовоспламениться, Питер кое-как пролепетал: — Что… что вы тут… эээ, з-здрасте, я… я Питер. В ответ на это неловкое приветствие, мужчина лишь ухмыльнулся и ответил «Тони», словно Питер не узнал бы одного из самых известных миллиардеров в мире и одного из лидеров Мстителей. Спрятав свое волнение за едва сдерживаемой улыбкой, Питер спросил: — Вы… что вас к нам привело? — Заехал познакомиться. Получил мой e-mail, да? — сказал он, совершенно не незаметно подмигивая. — Д-да…? — неуверенно ответил Питер. — Насчет… — И не сказал мне про грант, — услужливо вставила Мэй. — А, про грант, — повторил за ней Питер как сломанная пластинка. — От сентябрьского фонда, — подсказал Тони явно запутавшемуся подростку. — Ты же подавал заявку? Нет, он точно не подавал никаких заявок. — Д-да. — Я одобрил, и можно двигать прогресс, — сказал Тони, кидая на него выразительный взгляд с очевидной просьбой подыграть. И Питер, если честно, совершенно не понимал, чему именно он подыгрывает. Но Мэй вновь вмешалась в их разговор, спросив почти уныло: — Но почему не предупредил? У тебя от меня есть секреты? И много? Все еще пребывая в полнейшем замешательстве, Питер, заикаясь, пролепетал: — Ну, я просто знаю, как ты любишь сюрпризы, вот и хотел обрадовать… — сглотнув ком в горле, Питер повернулся к Тони и уточнил: — Кстати, а на что я подавал? — Как раз это мы и обсудим, — сказал Тони спокойно, словно это не Питер только что запинался на каждом слове как новорожденный теленок. — Ясно, — эхом отозвался Питер, чувствуя, как воздух покидает его легкие. Его паучье чутье, может, никак не давало о себе знать, но все его тело, даже его душа, казалось, дрожали от волнения. — Да-да… обсудим… … Комната Питера оказалась совсем маленькой, с простой односпальной кроватью и письменным столом в дальнем левом углу, заваленным различными проводами и разобранной техникой. На каждой стене висели постеры Звездных Войн, а оставшиеся свободные участки украшали различные статьи или распечатанные фотографии удивительно хорошего качества. Тони не смог сдержать ухмылку, заметив среди этого беспорядка несколько статей о Мстителях, а также парочку постеров с Железным Человеком и Тором на его шкафу. Все здесь было таким уютным — домашним — и, как и у любого подростка, слегка захламленным. Однако во время беглого осмотра комнаты, взгляд Тони зацепился за кое-что необычное, и он торопливо перевел его на кошачий домик, что возвышался прямо у окна. Тот казался таким неуместным в комнате подростка, среди этих научных постеров и космических покрывал. Краем глаза он даже уловил, как мальчишка неловко переступил с ноги на ногу, когда его взгляд слишком уж задержался на этом чуде. А затем, словно прочитав его мысли, пушистая серебристая мордочка появилась над бортиком одной из платформ и уставилась на них своими пронзительно-голубыми глазами. Кот был чертовски красив, с темными контрастными полосками, украшающими его тельце от самой мордочки до кончика его пушистого хвоста, свисающего с края башни. Он изучал нового гостя слегка настороженным взглядом. Его правый глаз немного распух из-за синяка, но даже рана не смогла скрыть подозрение в его взгляде, что вцепился в самоуверенный образ Тони словно когти в голую кожу. Тони первым прервал эту небольшую битву взглядов, неловко расправив невидимые складки на костюме. Просто он не кошатник, вот и все. И поэтому, вновь обратив свой взор на взволнованного мальчишку, застывшего у двери, Тони поспешил поскорее перейти к делу. В конце концов у него осталось меньше 36 часов, чтобы взять Роджерса и его компашку под стражу, прежде чем к ним нагрянет целая армия с пушками наперевес, и Тони хотел бы дать им шанс сдаться, пока они не совершили очередную глупость. Ему лишь нужен численный перевес, чтобы убедить Стива отступить, и Человек-паук отлично подходил для этой работы. Разговор начался именно так, как Тони и ожидал: Питер упрямо пытался отрицать любую связь с вышеупомянутым линчевателем, только для того, чтобы споткнуться о собственную ложь в ту же секунду, как Тони обнаружил знакомый костюм вместе с прилагающейся к нему паутиной. И Тони вынужден был признать, что парнишка обладал незаурядным умом, раз смог создать столь прочную и долговечную паутину, и он бы соврал, если бы сказал, что не хотел бы взглянуть на ее формулу. Но он понимал, что, чем больше он давил, тем неуютнее чувствовал себя Питер, и это было видно по тому, как он беспорядочно бродил по комнате, время от времени почесывая за ухом кота, что все так же возлежал на башне, внимательно наблюдая за происходящим. За весь разговор Питер ни разу не произнёс его имя, даже словом не обмолвился о животном, пока не рухнул на кровать, как побитый щенок. И увидев это, Тони тотчас же подумал о своем собственном расстроенном щенке, что сидел сейчас в коридоре, и иголочка вины кольнула у него в груди при мысли о Проводнике. Когда они приехали в квартиру Паркеров, Дружок вёл себя как-то непривычно непослушно, резво носясь вокруг и покусывая Тони за лодыжки, чем только разозлил миллиардера, который изо всех сил пытался придумать правдоподобную ложь, чтобы убедить тетю парнишки. В конце концов он просто выставил его за дверь, приказав «Сиди здесь, Дружок, я серьезно!». Он был рад, что пёс послушался его и не пытался просочиться внутрь, учитывая, что, технически, Проводники Души могли проходить сквозь любые препятствия, кроме привязанных к ним Родственных Душ. Поэтому, желая как можно скорее покончить с этим и не заставлять своего Проводника томиться в одиночестве в коридоре, Тони спросил: — Что тобой движет? Когда мальчишка лишь кинул на него скептический взгляд, он добавил: — Я серьезно, в чем твое кредо? Что поднимает по утрам? В комнате воцарилось напряженное молчание, пока Питер рассеянно разглядывал свои руки, и безмолвная борьба велась в глубине его карих глаз. Тони понимал, что для него все это слишком много. Раскрытие кому-либо своей личности явно не входило в его планы, но Тони видел, каким грузом висела эта ноша на юных плечах и просто не мог не посочувствовать парнишке. Он не хотел втягивать его в эту войну, если тот не готов на это, так что он обязан был убедиться. И, наконец, тяжело вздохнув, Питер заговорил: — Да просто… Я всю жизнь был собой, а такой всего лишь полгода… Читаю, вожусь с компьютерами… да я бы начал играть в футбол, но с чего вдруг, если не мог раньше. — Было бы подозрительно, — вставил Тони как нечто само собой разумеющееся. — А я о чем, но об этом никому не расскажешь, вот и молчу, — сказал Питер, и отчаяние в его глазах, когда он наконец-то взглянул на миллиардера, застало его врасплох. Словно в зеркале, Тони видел в них одиночество, и это пугало его, что столь юная душа, которая смотрела на него в гостиной с таким благоговением и трепетом, несла столько горя на сердце. Это казалось таким неправильным… Однако ошибочно приняв его молчание за вопрос, Питер шумно сглотнул и пояснил: — Но когда ты владеешь такой силой… и не используешь ее, ты всегда будешь виновен в том… — Питер посмотрел на Тони с непривычной решимостью и холодно заявил: — Что не предотвратил. И внезапно Тони понял. Питер чувствовал ответственность — или даже обязанность — использовать свои силы во благо, ради тех, кому повезло меньше, чем ему. Решимость, выкованная из обломков его душевных травм сияла в его глазах, и Тони знал, каково это, потому что это была та же сила, что двигала им, когда он, наконец-то, сбежал из той пещеры в Афганистане. И хотя он не был уверен в этом, что-то подсказывало Тони, что демоны Питера имеют какое-то отношение к его покойному дяде, который, согласно полицейским отчетам, был убит прямо у него на глазах почти пять месяцев назад. Не трудно было догадаться, что подобное событие привело Питера к жизни карателя, который решил нести справедливость там, где его дядя когда-то ее не получил. Задумчиво погладив костяшки пальцев, Тони уточнил: — Значит ты хочешь беречь покой мирных граждан? Вносить свою лепту… делать мир чище, я правильно понял…? — Да… да-да, защищать… простых людей… — ответил Питер безропотно. Поднявшись на ноги, Тони бросил взгляд на дальнее окно, ненадолго задержавшись на этом пугающем комке шерсти, что все еще ютился на кошачьей башне, прежде чем снова перевести его на дверь. Вариантов было два: уйти и позволить этому юному герою спокойно продолжать патрулировать свой небольшой район. Или отвезти его в Германию и выкинуть на поле боя, рискуя в процессе его здоровьем. И Тони хотел сказать ему «нет». Хотел выйти отсюда и оставить этот крошечный островок невинности в покое, позволить Питеру вести свою маленькую игру без вмешательства политики реального мира. Но он был в отчаянии, ему действительно нужна была помощь, и из своих обширных исследований он знал, что Человек-паук может постоять за себя. У него не осталось ни времени, ни запасных вариантов, и Питер Паркер был его единственной надеждой. Поэтому, усевшись рядом с подростком, предварительно отодвинув его ногу, Тони ободряюще хлопнул его плечу, прежде чем внезапно спросить: — Есть паспорт? Питер сразу же заметно растерялся. — Нет, какое там, водительских прав и то нет… — Бывал в Германии? — быстро оборвал его Тони. — Нет. — О, тебе понравится, — улыбнулся Тони. Если до этого момента мальчишка выглядел растерянным, то теперь он был по-настоящему ошеломлен, недоверчиво отвечая: — Да нельзя мне в Германию. — Почему? — Сегодня… задали много, — закончил Питер неуклюже, заставив миллиардера закатить глаза и пробормотать: — Сделаю вид, что я этого не слышал. — Да нет, я серьезно! — заикался Питер, когда Тони совершенно беспечно вновь направился к двери. — Я что, возьму и брошу учебу? — Поездка опасная, — продолжил Тони, словно не замечая возражений подростка, — красотке-тете скажем, что у нас экскурсия… Внезапно раздался низкий свист, и что-то странное коснулось кожи Тони, который, опустив взгляд, увидел, что рука его оказалась прилеплена к дверной ручке этой знаменитой паучьей паутиной. Он поднял глаза и понимающе ухмыльнулся. — Ни слова тете Мэй, — всего лишь потребовал подросток; взгляд его был тверд, несмотря на очевидный страх, что прятался в глубине его глаз. — Договорились, паучок, — улыбнулся Тони, и напряжение между ними, наконец, ослабло, когда Тони кивком головы указал на свою руку и заметил: — Может уже… — Ой, простите, простите, — залепетал Питер, пытаясь найти на столе какие-то нейтрализующие химикаты. Как только Питер освободил миллиардера и они вдвоем объяснили необходимость внезапной экскурсии Мэй — которая, прямо скажем, была совершенно не в восторге, — они направились к двери, чтобы попрощаться. — Мой шофер, Хэппи, приедет через час, чтобы решить все вопросы с документами, — сказал Тони, надевая пару затемненных очков. — Хэппи? — хихикнул Питер. — Не позволяй имени обмануть тебя, — предупредил Тони, поворачиваясь к парнишке и протягивая ему руку. — Скоро увидимся, мистер Паркер. — Да, эм… увидимся, мистер Старк, — сказал Питер, отвечая на рукопожатие с едва сдерживаемой улыбкой. И, боже, его восхищение было столь заразительным, что на мгновение оно прогнало все страхи и сомнения, что давили на плечи Тони с момента побега Барнса. Скоро они вновь вернутся, но прямо сейчас Тони мог притвориться, что он не собирался бросить этого ребенка на растерзание солдатам и убийцам, и что это обычная встреча, которую он планировал когда-нибудь провести. Тихая и простая, с предложением чего-то большего. Без войн и сражений. Но жизнь не всегда справедлива, так что, одарив подростка напоследок улыбкой, он распахнул дверь и чуть не растаял при виде пса, возбужденно прыгающего у его ног. — Эй, Дружок, — пробормотал Тони, выходя в коридор, чтобы поприветствовать своего друга. Обычно он не разговаривал со своим Проводником при посторонних, хоть и знал людей, которые делают так, но сейчас Дружок был слишком энергичен, чтобы он мог в наглую проигнорировать его присутствие. Он буквально мог свалить его с ног, если бы еще хоть разочек подпрыгнул. — Ну ладно, ладно, хватит! — рассмеялся Тони, опуская пса на все четыре лапы и поворачиваясь к Питеру, который с восторгом наблюдал за ним, стоя в дверях. Тони открыл было рот, чтобы объяснить, что его Проводник просто слишком перевозбудился, из-за чего он тут сейчас как идиот разговаривал с воздухом, когда Питер сказал что-то, чего Тони совершенно не ожидал. Что-то, что он почти уже не надеялся услышать. — Ой, вау! Я и не знал, что у вас есть собака, мистер Старк. Тони тотчас же замер, радуясь тому, что очки скрывали его глаза, которые, должно быть, вот-вот готовы были выпасть из орбит, когда он поднял их на мальчика. А Питер все так же улыбался Дружку и совершенно не обращал внимания на потрясенное выражение лица миллиардера. Он хоть понял, что он сейчас сказал? Этого не может быть, тут должно быть ошибка… — А я все гадал, чей же он, когда впервые увидел, — тепло сказал Питер, прежде чем протянуть руку и, совсем как Тони, почесать Дружка за ухом. Он буквально коснулся его. Не прошел сквозь него, как сквозь воздух, это было настоящий физический контакт с очевидно довольным чужим вниманием ретривером. Но как это возможно? Единственным человеком, который, помимо Тони, может увидеть Дружка, не говоря о том, чтобы коснуться его, должен быть его… Сердце Тони остановилось. Он точно знал это. А как иначе мог он объяснить эту внезапную нехватку кислорода, что курсировал по его телу, или темноту, что на мгновение застлала его глаза. Это же сон, верно? Потому что этот мальчишка напротив него действительно видел, и трогал, и разговаривал с его Проводником, а это могло означать только одно. Питер Паркер был соулмейтом Тони Старка. Его вечным спутником. Верным сторонником. Он был той душой, что подарила ему Дружка, и именно он был ответственным за все эмоции, за ту личность, которой был его Проводник. Но если Питер — его родственная душа, то где же тогда двойник Тони? Его Проводник Души? Он не видел рядом с Питером никаких животных, когда тот только вошел, и единственными связанными с животными вещами в их квартире был старый насест для птиц, где когда-то гнездился Проводник Мэй и… Тони хотелось ударить себя по лицу. Это ведь тот чертов кот, что пялился на него своими пронзительными, полными недоверия и беспокойства глазами все время, что они провели в спальне Питера. Вот почему эта башня казалась столь неуместной в этой комнате. Вот почему в квартире не было ни разбросанной повсюду шерсти, ни кошачьего лотка. Вот почему Питер снова и снова возвращался к своему Проводнику, пытаясь найти в нем успокоение, когда Тони так беспечно вывалил наружу все его секреты. Для гения Тони бывает невообразимо туп. — Все нормально, мистер Старк? Голос Питера вернул Тони в настоящее, и он, бросив взгляд на мальчишку, увидел, что тот смотрит на него с беспокойством, совершенно идентичным тому, с которым на него смотрит и Дружок. Тони вздрогнул. И, судя по недоуменному выражению лица, Питер даже не понял, какую бомбу он только что сбросил, а это значит, что он еще не осознал, что неумышленно встретил свою родственную душу. Должен ли он сказать что-нибудь? Вывалить это на Питера, или позволить ему самому обо всем догадаться? Тони совершенно не знал, что ему делать. Но когда беспокойство в глазах подростка только возросло, Тони нашел в себе силы пробормотать: — Да-да, я просто… немного задумался, вот и все. В ответ Питер одарил его понимающей улыбкой, и Тони было больно видеть столько нежности в этих юных глазах. — Ну, ладно, мне стоит начать собираться, если мы действительно полетим сегодня в Германию, — сказал Питер с нотками возбуждения в голосе. — Точно, Германия… — отозвался Тони пустым голосом. Должен ли он все отменить? Заставить Питера отказаться от сражения? В конце концов, это потрясающие событие. Любой другой человек на этой планете закатил бы шикарную тусовку, сообщая всему миру, что он нашел свою родственную душу! Он нашел ее! И Тони мечтал об этой встрече еще задолго до того, как Дружок появился у него на руках. Он представлял себе, что их первое знакомство будет наполнено объятиями и слезами, и в конце концов все сведется к грандиозной вечеринке, куда он позовет Пеппер, и Роуди, и Хэппи, и любого, кто захочет присоединиться к ним на этом сумасшедшем празднике жизни. Он хотел, чтобы все знали, что он сделал это! Он нашел свою Родственную Душу, нашел кого-то, кто всегда будет заботиться о нем, несмотря ни на что. Что Тони Старк больше не одинок. Но когда Тони посмотрел на Питера, на эту ребяческую улыбку и пару тепло-карих глаз, его чистый восторг от встречи с родственной душой сменился леденящим кровь ужасом. Питер Паркер был слишком хорош для Тони Старка. Даже после их небольшого разговора, что длился меньше десяти минут, Тони понял, что этот ребенок рожден для великих свершений. Что когда-нибудь он изменит мир… нет, он спасет мир. Он лучше, чем все Мстители галактики вместе взятые; сильнее, чем Тор, самоотверженнее, чем Капитан Америка. И, разумеется, вне всяких сомнений, абсолютно во всем лучше Тони Старка. На самом деле, ему следовало бы догадаться, что его соулмейт будет именно таким. Дружок был слишком верным, и дружелюбным, и любящим, чтобы не получить такого двойника, как Питер, и в груди Тони остро вспыхнул стыд от одной только мысли о том, что именно Питер — его родственная душа. Он ведь не был таким же доблестным, как этот ребенок, таким же скромным, добрым, терпеливым или великодушным. Что такого ценного он мог бы предложить этому юному супергерою? Чувство вины холодком скользнуло по спине Тони, высасывая любое подобие тепла, что он когда-то чувствовал, представляя себе этот момент великолепного откровения, уступая место всепоглощающиму страху. Что, если Питер не захочет быть его соулмейтом? Да если бы он знал хотя бы о половине ошибок, что Тони совершил за свою длительную жизнь, он бы не раздумывая захлопнул эту дверь у него перед носом. — Мистер Старк? Тони моргнул, возвращаясь в реальность, и с удивлением обнаружил, что перед глазами все расплывалось из-за непролитых слез, которые Питер просто не мог разглядеть за его очками. — Вы точно в порядке? — спросил он вновь, и голос его был пропитан искренним беспокойством. Тони тяжело сглотнул. Это я, Питер, я — твоя Родственная Душа. Я наконец-то нашел тебя. Я так долго ждал тебя… — Да, пацан, все хорошо. Слова кислотой обожгли его язык, но он поспешил скрыть горечь за натянутой улыбкой и, скомкано попрощавшись и неловко взмахнув рукой, он скрылся за поворотом, не давая себе шанса передумать. Дружок почти тут же нагнал его, с беспокойством прижимаясь к его ноге, отчего Тони почувствовал себя еще паршивее. Он не хотел, чтобы Питер переживал за него, особенно сейчас, когда он узнал, какая ноша висит на столь юных плечах. И эмоциональные проблемы Тони — это последнее, что ему нужно. Поэтому, скрыв свои истинные эмоции за привычной маской, Тони вернулся в башню, чтобы подготовиться к предстоящему сражению, все это время задаваясь вопросом, почему он просто не сказал Питеру правду… … В Германию Тони отправился на несколько часов раньше, чем Питер и Хэппи. Он повторял себе, что все это лишь потому, что ему нужно подготовиться к встрече в аэропорту, а не потому, что он пытался избегать мальчишку, который полетел бы с ним в одном самолете, если бы он задержался. С того момента, как они покинули квартиру Паркеров, Дружок стал каким-то особенно приставучим. Он постоянно терся головой о руки или ноги Тони, печально поскуливая. Тони понимал, что тот просто пытается помочь, но это также означало, что это Питер пытается помочь, а это было последнее, чего он хотел. Поначалу он пытался игнорировать попытки пса утешить его, но вскоре понял, что подобное поведение может привести к тому, что Проводник Питера может стать несправедливо раздражительным или даже агрессивным, так что ему пришлось сдаться и позволить Дружку задушить его своей любовью. Все это казалось незаслуженным, но Тони не собирался позволять Питеру страдать из-за того, что у него плохое настроение. Когда, наконец, они прибыли в Германию, Роуди уже ждал его в аэропорту, готовый обсудить с Тони все приготовления. И в каком-то смысле он был даже рад этому шансу отвлечься. Организация и планирование наилучших путей подобраться к Роджерсу и его команде помогали ему не думать о слоне в комнате, а направить свою энергию на что-то более продуктивное, чем утопление в собственных сожалениях. В течение нескольких часов ловушка была расставлена, и все было готово к поимке взбунтовавшихся героев. Когда пришло время, Тони не нашел в себе смелости встретиться с Питером лицом к лицу, и просто передал все инструкции через Хэппи, надеясь, что его нерешительность не приведет к поражению. Он не мог позволить Роджерсу ускользнуть, это должно сработать. План был прост: мирно встретиться и предложить переговоры. Вернувшись на родную землю, они смогли бы разобраться с этим беспорядком через правильные каналы, и все прошло бы хорошо, необходимость в битве отпала бы. Сражение — это последнее, чего ему хотелось бы. Но судьба распорядилась так, что спустя лишь пять минут переговоров Мстители и Отступники вступили в беспощадную схватку. Солдаты против убийц. Шпионы против королей. Машины против сверхлюдей. Друзья против друзей. Тони изо всех сил пытался оставаться сосредоточенным в этом хаосе битвы, но все его мысли снова и снова возвращались к паукообразному карателю, что носился где-то по просторам аэропорта. Он не слышал о Питере с того момента, как познакомил его с дискредитированным Капитаном, и то, что он не понимал, в каком состоянии сейчас находится его соулмейт, заставляло его нервничать. И на это раз рядом с ним даже не было Дружка, чтобы тот мог успокоить его. Еще за несколько часов до появления Роджерса, Тони строго-настрого приказал Дружку держаться подальше от битвы, потому что, хоть никто и не мог навредить чужому Проводнику, он не хотел, чтобы Питер узнал об их связи во время схватки, отвлекая и себя и Тони от их главного задания. И будучи послушным псом, Дружок нашел себе местечко за какими-то ящиками, где Питер не мог его обнаружить, и лишь издали наблюдал за своим спутником. Когда по сигналу Тони Питер выпрыгнул из укрытия, тот почувствовал, как что-то в его груди сжалось при виде белоснежного сибирского кота, что трусцой бежал за своим товарищем, на мгновение устремив на него взгляд своих льдисто-голубых глаз. Это только укрепило его мысль о том, что Питер до сих пор понятия не имел, что Тони был его родственной душой, что Тони видел его Проводника и все равно решил не говорить ему об этом, отчего желудок его скрутило неприятное чувство вины. И теперь перед ними развернулась настоящая война: все в команде Железного Человека пытались поймать беглеца Барнса, в то время как банда мятежников Стива отчаянно пыталась помешать им. Каждый их шаг был просчитан соперником на два шага вперед, и в довершение всего маленький ловкач Человек-муравей обыграл их всех, превратившись в гиганта, что эффективно заблокировал их от Роджерса и Барнса, как только те устремились к самолету. Терпение Тони было на исходе, и все же в голове у него крутилась лишь одна мысль: «Питер, Питер, где же Питер?» Поэтому, едва увернувшись от брошенного в его сторону крыла самолета, Тони раздраженно выплюнул: — У кого-нибудь с нашей стороны часом нет жутких и потрясных талантов, о которых они умолчали? Чем будем парировать? И там, где он ожидал предложений от своих более взрослых товарищей по команде, он почувствовал, как его сердце сжалось, когда вместо этого в коммуникаторе раздался голос Питера: — Эй, ребят… вы смотрели такой древний фильм… «Империя наносит ответный удар»? — Боже, Тони, ему сколько лет-то? — спросил Роуди насмешливо. — Углеродный анализ не делал, явно маловато, — проворчал Тони, не зная точно, пытается ли он оправдать себя или Питера. — Помните сцену, — продолжал Питер, хватая ртом воздух, раскачиваясь вокруг гиганта как цирковой акробат, — где они на заснеженной планете… бьются с шагоходами?! И словно лампочка вспыхнула над головой Тони, когда он, наконец, понял, что именно делал сейчас этот ребенок. И с какой-то необъяснимой гордостью он лишь пробормотал: — А ведь пацан дело говорит. — Атакуем сверху, Тони, взлетаем, — отозвался Роуди. И именно так, как они планировали с самого начала, Железный Человек и Воитель сработали идеально, синхронным ударом в шлем сбивая гиганта с ног благодаря искусно обмотанной Питером вокруг его колен паутине. Словно в замедленной съемке огромная фигура начала заваливаться на спину, и Тони почувствовал, как все в груди затрепетало, когда он услышал восторженную болтовню Питера. — Есть! Ха-ха! Мега круть… Его восклицания прервал испуганный вздох, и столь же быстро сердце Тони рухнуло. — Шкет? Где ты? — крикнул он, и отчаяние просочилось в его голос, несмотря на то, как сильно он пытался его сдержать. — Человек-паук, прием. К его абсолютному ужасу, ответом ему послужило молчание. — Пятница, что с ребенком? — Прошу прощения, босс, но из-за сильного удара моя связь с костюмом Человека-паука была потеряна, — ответил его ИскИн с сожалением. — Я не могу определить местоположение мистера Паркера или прочитать его показатели. Ругнувшись себе под нос, Тони, не желая терять ни секунды, приземлился на асфальт и помчался к куче развороченных ящиков в нескольких шагах от него. Если уж Пятница не может рассказать ему о состоянии Питера, то Дружок уж точно справится с этим. Но стоило ему обогнуть груду искореженного дерева, Тони почувствовал, как что-то в его груди болезненно сжалось, когда за грузовыми ящиками он увидел своего Проводника, ужасающе-неподвижно лежащего на земле. — Дружок? Дружок, вставай, — прошептал Тони, и голос его прозвучал невыносимо наивно, учитывая то, что предстало сейчас перед его глазами. Пес оставался неподвижен, и Тони буквально рухнул рядом с ним на колени, в панике начиная зарываться металлическими пальцами в мягкую шкурку на его голове. Он слегка расслабился, заметив слегка вздымающуюся и опадающую с каждым вздохом грудь, однако даже после небольшого осмотра никаких следов крови или ран на своем любимом Проводнике он не обнаружил. Это, конечно, не объясняло, почему он все еще был без сознания и не откликался на его голос, но пока этого было достаточно, и Тони инстинктивно подхватил пса на руки, прижимая его к своей груди. Это напомнило ему тот момент, когда он впервые проснулся и увидел перед собой возбужденного щенка, что так радостно облизывал его лицо, момент, когда он прижимал его к себе и плакал от счастья, что у него наконец-то, наконец-то появилась Родственная Душа. — Боже, Питер, — не смог сдержать смешок Тони, чувствуя, как слезы щиплют ему глаза. — Не делай больше так, у меня же проблемы с сердцем, ты в курсе…? Но несмотря на глупые попытки пошутить, пес не шевелился, и когда даже небольшой толчок оказался безрезультатным, паника вновь завладела им. А вдруг у Питера травма головы? Вдруг у него внутреннее кровотечение, и именно поэтому Тони не видит крови на теле Дружка? А вдруг… вдруг… Испуганный визг наполнил воздух, возвращая Тони к реальности. Звук казался столь чуждым на этом поле боя, когда-то наполненном звуками пальбы и взрывов, что гению потребовалось несколько секунд, чтобы обработать его, как странный кусочек мозаики, что, казалось, никак не мог встать на нужное место. Это было похоже на… кошку? А затем, словно по удару молнии, сердце Тони вновь понеслось вскачь от понимания и вспыхнувшей в нем надежды, когда он поднялся на ноги, бережно прижимая Дружка к своей груди, и устремился в небеса. Он последовал за источником звуков чисто инстинктивно, понимая, что ни Пятница, ни Роуди тут ему не помогут. Да и как они могли бы? Ведь это не их родственная душа зовет их. И вот так, просто доверившись связи со своим соулмейтом, Тони вскоре заметил знакомый серебристый комочек меха, сидящий рядом с разбитыми ящиками и с мольбой взирающий на него своими пронзительными голубыми глазами. И Тони безошибочно опознал эту чистейшую, совершенную беспомощность, проступившую на кошачьей морде, потому что сам он в этот момент чувствовал точно такую же тяжесть на своей груди. Вину, страх, боль. Он чувствовал все это, потому что этот кот и был им, в каком-то странном смысле. Приземлившись и торопливо откинув шлем, Тони, задыхаясь, спросил: — Где он? Без единого звука кот помчался к рухнувшим ящикам и с утробным воем принялся скрести один из них. — Все ясно, — сказал Тони, осторожно укладывая пса рядом с котом. — Присмотришь за ним, ладно? Кот лишь на мгновение замялся, прежде чем сесть рядом с мордой собаки, успокаивающе прижимая свой пушистый хвост к золотистому уху. В других обстоятельствах, Тони, возможно, задумался бы о том, что прямо сейчас он попросил себя защитить свою родственную душу, пока сам он в то же время спасает свою родственную душу, но все эти мысли сгинули прочь, стоило ему поднять чертов ящик. Он торопливо отбросил его в сторону и опустился на колени рядом с бесчувственной фигурой в разодранном костюме и поднятой почти до глаз маской. С тревогой протянув руку, Тони прошептал: — Эй, ты как? Очнулись Дружок и Питер одновременно и, охваченные секундной паникой, тут же бросились на своих защитников. Но Тони с легкостью поймал его за руки, когда мальчишка попытался ударить его в лицо, восклицая «Тихо, это я, свои», в то время как кот лишь хлестнул Дружка по носу мягкой лапой, возвращая его к реальности. В итоге, обе тактики оказались весьма эффективными. — Ох, мистер Старк, — выдохнул Питер, когда, наконец, узнал мужчину, и со стоном откинулся обратно на асфальт. — Ты ранен? — спросил Тони напряженным голосом. Питер слегка растерянно моргнул, но все же настойчиво заявил: — Нет, все хорошо, мистер Старк, я просто… ух, страшно-то как. — Лежи спокойно, ясно? — голос Тони прозвучал резче, чем он планировал. — Все что надо ты сделал, отдыхай. — Что? Да я в порядке, в порядке… — Лежи, — строго перебил его Тони, не замечая кота, что вдруг ощерился рядом с ним. — Нет-нет, я справлюсь! — воскликнул Питер почти обиженно. — Ты отправляешься домой, или я звоню тете Мэй! — выплюнул Тони, уже готовясь подняться на ноги и закончить этот разговор, но внезапное шипение откуда-то слева застало их обоих врасплох. Они развернулись и круглыми глазами — хоть и по совершенно разным причинам, — уставились на пару животных буквально в метре от них. Дружок уже полностью сидел и теперь с любопытством разглядывал кота, что, оскалившись, рычал на собаку. Его зрачки превратились в две узкие щелочки, хотя когти все еще оставались скрыты в подушечках его лап. Он не выглядел разъяренным, скорее… расстроенным. И с уколом вины Тони понял, что кот ведет себя так только потому, что он сам чувствует себя так. — Это… ваш пес, мистер Старк…? Услышав вопрос, Тони оцепенел. Он настолько погрузился в мысли о том, что неумышленно заставил кота взбелениться, что даже не понял, что Питер теперь увидел их Проводников вместе. Настороженно повернувшись к подростку, Тони почувствовал, как кровь схлынула у него с лица, когда он увидел напряженное выражение лица Питера: брови его были сведены, пока он с недоумением разглядывал животных. Прошло несколько секунд, прежде чем он произнес хоть что-то, и Тони буквально видел, как крутились шестеренки в его голове, когда он пробормотал: — Почему… зачем вы взяли с собой собаку…? И почему… почему он видит моего проводника… это же… это невозможно… если только… И Тони отчетливо видел замешательство на лице Питера, когда тот повернулся к нему и уставился на него этими знакомыми карими глазами, буквально моля о подтверждении. Моля об ответах, которые он уже знал. И Тони должен был сказать что-то, хоть что-нибудь, но он не знал, сможет ли сейчас произнести хоть слово, даже если попытается. — Мистер Старк? — позвал Питер, когда мужчина ничего не ответил. И искренне возненавидев дрожь в его голосе, когда Питер произнес его имя, Тони торопливо зажмурился, чтобы не видеть это расстроенное выражение лица. — Малыш, я… я… — хрипло выдохнул он, слыша свист легких в своих ушах. — Просто… я не могу… Послышался судорожный вздох, а затем сильные руки Питера легли на его собственные, когда он выдохнул: — Нет, стойте, вы… вы серьезно… этого не мож… в смысле… — Стой, стой, — выпалил Тони и, прижав руки Питера к груди, он, набравшись храбрости, чтобы взглянуть ему в глаза, пробормотал: — Не сейчас, не так… пожалуйста… И в ту же секунду, когда вспышка боли промелькнула на лице Питера, он понял, что совершил ошибку. Разочарованно высвободив руки, Питер, словно защищаясь, обхватил себя ими и уставился на асфальт, едва сдерживая слезы. И Тони ненавидел это. Ненавидел это опустошенное выражение лица у его родственной души. И даже несмотря на слои металла и проводов, он ощущал, как тепло покидает его тело, как потушенную в ночи свечу. Внезапно он снова почувствовал себя неполноценным, как в те дни, когда Дружок еще не появился в его жизни. Это казалось совершенно неправильным, и все, чего ему хотелось сейчас, это залечить рану на своей душе. Но прежде, чем он смог бы извиниться или взять свои слова назад, Питер отвернулся от него и прошептал: — Тогда я подожду… Тони замер. — Ты… ты подождешь? — с надеждой переспросил он. Мальчишка лишь отрывисто кивнул; в его глазах все еще плескалась боль, и все же он слабо улыбнулся. — Да… я подожду. Тони должен был почувствовать облегчение. Он должен был быть счастлив, что Питер давал ему возможность собраться с мыслями, давал ему еще один шанс объяснить, почему он с самого начала не рассказал о том, что они — родственные души. Но самое главное, он должен был быть благодарен, что Питер оказался именно таким соулмейтом, каким представлял его Дружок. Но вместо этого Тони смог лишь слегка кивнуть, прежде чем вновь ринуться в бой. В груди у него все болело, а голова кружилась все те мгновения, что он вел погоню за сбежавшим самолетом. Питер дал ему не только личное пространство, но и время, которого Тони так отчаянно не хватало. А это значит, что теперь у него есть возможность исправить все это, а не просто прятать голову в песок, как он делал с того момента, как покинул квартиру Паркеров. И он не собирался упускать ее. Он исправит все это, несмотря ни на что.