***
Они двигались раздельно до самого казино, где студенты совета скучились вместе, пока Маки блуждала за Момотой, который вновь преследовал Оуму из-за какой-то новой колкости, а Хоши и Гонта пассивно приняли Цумуги в их светский разговор. Неустойчивый мир разрушился так же быстро, как и начался, когда художница наконец зашла в комнату с четырьмя фоторамками в руках. Всё внимание обратилось на неё, и разговоры стихли на полуслове, когда девушка начала: — А вот и Анджи! Она принесла самое особенное творение, выбранное Богом! Чабашира поспешила помочь и взяла две рамки. Каэде заметила её округлившиеся глаза на картину в руках. — Анджи-сан, у тебя… потрясающие навыки. Акамацу подошла ближе и взглядом попала на зелёные глаза с приспущенными веками, исполненные в невероятных деталях. — Ты сделала это за день? Они такие, — она подбирала слово, — живые. Ёнага просияла от похвалы. — Оу, спасибо вам! Но вы должны благодарить Бога. Анджи просто сосуд, через который Бог создаёт свои супер дивные произведения. Остальные заинтригованно подобрались ближе. Пианистка прочистила горло и многозначительно взяла портрет Корекиё из рук Тенко. — Куда их поставить? — Хмм, — произнесла Ёнага, стуча по подбородку, — Бог сказал Анджи, что мы должны просто держать их в руках, затем устроить минуту молчания и помолиться, прежде чем идти играть. Итак, — она прошла к роботу и отдала ему портрет, — Киибо получит Кируми, а, — она оглянулась на Чабаширу с Акамацу, — Тенко возьмёт Рантаро, но… Она встала перед пианисткой. — Анджи возьмёт Корекиё, потому что Бог говорит, что Каэде должна держать Шуичи. Акамацу сглотнула ком в горле, меняясь со жрицей портретами. Единственный видимый глаз Сайхары уставился на неё из-под почти идентичной версии кепки у неё на голове. Её глаза прошлись по его фотографичной реалистичности, и она заметила, что Анджи решила дать ему улыбку — единственное подтверждение тому, что это только рисунок. Её реакция не осталась незамеченной Ёнагой, которая добавила: — И ещё Бог сказал, что Каэде суперски справляется с обязанностями студенческого совета, так что она может оставить портрет Шуичи. Взгляд пианистки упал на улыбку художницы, и сквозь рёв эмоций, она увидела в ней оттенок сочувствия, в отличие от её обычной улыбки. — Спасибо, Анджи-сан. — Конечно! Итак, все должны встать в круг, чтобы Анджи могла сказать пару слов перед молитвой. Студенты студенческого совета тут же встали на место, и пианистка оказалась между Тенко и Анджи с Киибо, чтобы портреты выстроились в ряд. Остальные обменялись в разной степени недовольными взглядами, прежде чем медленно сформировать круг под надзором Ёнаги с всё более мрачной улыбкой, пока они медленно выполняли её инструкции. — Бог говорит, что Анджи должна начать с речи, чтобы потом остальные могли сказать что-то по желанию. Для начала Анджи хочет сказать, что она супер усердно молилась после каждой смерти, чтобы всех её друзей пустили в рай. И это значит, что даже если они больше не с нами, они с Богом, и Анджи знает, что они в порядке. Она продолжила говорить, и Каэде вспомнила, как она наткнулась на жрицу после смерти Рантаро и как она наивно надеялась, на то, что она была права и что он каким-то образом остался в живых. Мысль о том, что даже с разбитым черепом Амами был жив, не избавила Акамацу от чувства вины, но она принесла покой, которого, она знала ещё до признания Тенко прошлой ночью, ей не хватало. Глаза пианистки упали на Чабаширу с каменным лицом, которая держала портрет Амами так, будто тот был сделан из стекла. Затем она услышала, как жрица закончила: — Итак, у кого-нибудь есть, что сказать? — У меня есть, — быстро ответил Киибо. Он вздохнул, опуская глаза на портрет Кируми, и от Каэде не прошло мимо, как рука Миу нерешительно оказалась на его плече в неуверенной попытке успокоить. — Я… уважал Тоджо-сан. Она легко и безропотно выполняла наши просьбы и справлялась с ними по мере всех своих сил, не теряя достоинства и изящества. Она… Я считал, что она была примером для подражания. К удивлению Каэде, Ирума добавила: — Ну, может, она и есть. — Внимание всей комнаты тут же обратилось на неё, и изобретательница съёжилась под чужими взглядами, продолжая: — В-в смысле, я всегда считала её фригидной сукой, но, знаете, она была хороша в какой-то херне и гордилась этим, несмотря на то, что она просто чистила унитазы и вся хуйня. Робот поднял на неё глаза. — Ирума-сан? — Я-я просто говорю, что — ну хуй знает — может, она и пыталась убить этого калеку, и это было реально херово, но ты всё равно можешь уважать её, там. В смысле, я считаю, у неё была заноза в заднице и всё такое, но… может, она и наделала херни, но это не единственная часть её личности, понимаете? Так что уважай её, там, и всё что угодно делай, если хочешь… Глаза Киибо практически светились. — Ирума-сан… — Он повернулся ко всей группе, широко улыбаясь и не обращая никакого внимания на раскрасневшееся лицо Миу. — Я согласен с Ирумой-сан. Несмотря на то, что Тоджо-сан приняла некоторые плохие решения, я верю, что она всё равно наш друг и замечательный человек. И я думаю то же самое про Шингуджи-куна и Сайхару-куна… даже если в конце они стали убийцами. — Хах, — произнёс Кокичи. Киибо повернулся к нему. — Да, Оума-кун? У тебя тоже есть пару слов? — Хмм? О, ты что-то сказал, Киибой? Я не слушал. Робот вздохнул. — Ладно… Кто-то ещё хочет высказаться? Каэде почувствовала на себе слишком много взглядов. Однако голос Гокухары поспешил раздаться по комнате, к её бесконечному облегчению. — Гонта… Гонта знает, что не мог предугадать того, что случится с его друзьями, но… он всё равно сожалеет о том, что не смог защитить их. Джентльмен должен защищать своих друзей, и ради них Гонта сделает всё возможное, чтобы защитить всех остальных. — Хорошо сказано, — подметил Рёма. — Хмм, — произнесла Анджи, — отличная идея, Гонта. Бог будет рассчитывать на тебя. — Х-хорошо, — ответил он и смущённо кивнул. — Ам, — начала Широганэ, — у меня нет длинной речи, но, — она потерла руки друг о друга, — я считаю, что мы должны помнить всех и не давать себе подвергаться отчаянию из-за их смерти. Мы должны… продолжать двигаться с надеждой ради них. По крайней мере, — она обняла свою руку, — мне кажется, это то, чего бы они хотели. Каэде призвала всю свою храбрость и добавила: — Именно. Грязнуть в своей вине и купаться к грусти — они бы ни за что не хотели этого. — Хмм? — спросил Кокичи, наклонив голову. — Неужели? Тишина, окутавшая группу, тут же сделалась некомфортной. — Да, — ответила Акамацу, взвешивая свои слова, — конечно. Ома-кун, ты на что-то намекаешь? — О, нет, — радостно возразил он, — я просто считаю, что это смешно, вот и всё. — То, что случилось с нашими друзьями, ни капли ни смешно, — огрызнулась Тенко. — Даже для ужасного мальчика твоё поведение просто худшее. — Моё? Я не пытался никого убить. Как я могу быть худшим? Его слова подействовали как пощёчина. — Тенко знает, что ты чувствуешь по этому… — быстро ответила она, прежде чем осечься и перефразировать предложение: — …Убийство непростительно, но обвинять их бесполезно. Все знают, что наш главный враг — Монокума, а не мы. Правитель постучал пальцем по подбородку. — Мы продолжаем так говорить, верно? — Эй, Кокичи, Бог говорит, что это твоё первое предупреждение, и если ты скажешь ещё что-то плохое, тебе придётся уйти. Ома надулся, слёзы скопились у него в глазах. — Вы хотите вышвырнуть меня? Я даже ни разу не соврал… ну, это ложь, но, знаете ли… Кайто вздохнул. — Просто игнорируйте его: он безнадёжен. Устроим минуту молчания, что ли? — Окей! Итак, народ, мы все молча постоим, и Анджи хочет, чтобы все послали Богу свои лучшие молитвы! Ёнага склонила голову, и за её словами последовала неловкая тишина, пока все обменивались озадаченными взглядами. — Когда начнётся? — спросила Химико, и Тенко нежно шикнула ей. Акамацу оглянулась вокруг и увидела, что некоторые одноклассники закрыли глаза, другие просто уставились в пол, а Оума продолжал раскачиваться взад-вперёд, и когда она установила с ним зрительный контакт, он радостно помахал ей. Пианистка тут же отвела глаза, когда он приподнял на себе её воображаемую кепку, и разум Каэде наполнился виной и тревогой так, что ей было невозможно сформировать нечто похожее на молитву, о которой говорила жрица. Прошло пару минут нелёгкой тишины, прежде чем художница моргнула, глядя на узников. — Хмм, теперь всем лучше? — А должно быть? — мрачно выдохнула Маки. — Окей! Бог супер рад, что теперь все счастливы, — продолжила жрица, вновь игнорируя Харукаву. — Итак, всем следует быть аккуратными с портретами Анджи, а теперь можно пойти поиграть! — Я пас, — ответила Маки, уже направляясь к двери. — Я потратила достаточно времени. — Эй! — выкрикнул Момота. — Харумаки! Девушка не ответила, и подростки слушали, как её шаги растворяются вдали. — Ох, Кайто, — позвала Анджи, — не переживай за неё: она наверняка просто никогда не переживала за чью-то смерть. Астронавт повернулся к ней. — Что это значит? Она тебе не робот. Киибо нахмурился. — Не понимаю, как роботы связаны с невозможностью к эмпатии. — Ага, — поддержала Миу, — у Киибса эмпатия из жопы так и льётся. Кайто махнул рукой. — Вы понимаете, что я имею в виду. Кокичи хмыкнул. — Не скажу, что я не согласен с Харукавой-чан. Когда тебя заставляют переживать за кучку убийц и говорить про них хорошие вещи, это действительно странно. Конечно, у нас тут всё равно осталось много убийц, так что… Каэде закусила губу, но именно Рёма попался на удочку, опуская шляпу и вздыхая. — Я уже тысячу раз говорил, что больше этим не занимаюсь. — Верно, и Гонта верит в Хоши-куна. — О? Точно так же, как Киибой верил в Тоджо-чан? Или как Акамацу-чан верила в Сайхару-чана? Пианистка свирепо посмотрела на него. — Оума-сан, Анджи-сан уже предупредила тебя, и Тенко не будет медлить, чтобы убрать тебя из здания. — Оу, но если я останусь снаружи с Харукавой-чан, меня точно убьют… — Она больше этим не занимается, — ответил Момота. — Чабашира, можешь уже вышвырнуть его? — Хмм, нет, — возразила Ёнага, — Бог сказал, что у Кокичи осталось одно предупреждение. Хоши поднял на неё глаза. — У тебя есть причины переходить на его сторону? — Да просто игнорируйте её, — сказал астронавт. — Набей ему зад, Чабашира. Улыбка Анджи помрачнела. — Ах, нет, спасибо, Тенко. Бог хочет, чтобы все были вместе и не дрались. — Ладно, — произнёс Кайто, вскидывая руки в воздух. — То есть вам всем, блять, нравится её слушать? Ты командуешь нами с самого суда, и я заебался. — Я бы выбрал другую формулировку, — ответил теннисист, — но я согласен. — Ооо! Ооо! — воскликнул правитель. — Люблю анархию! — Ммм, видите ли, Бог говорит, что теперь Анджи лидер. Мы все даже проголосовали за это, так что поэтому все… — Постойте, — перебила Каэде, — когда мы голосовали за это? Робот кивнул. — Я тоже не помню такого голосования. — О, мы провели его, когда вас не было, — ответил Ома. — Ну, это не правда, — возразила жрица. — Мы провели его в компьютерной комнате во время исследования. Все разозлились, так что мы вынесли вотум недоверия против Каэде. Акамацу в шоке открыла рот. — Ам, стойте, я-я думала, что это было голосование, чтобы дать Харукаве-сан увидеть Фонарь Флэшбеков, — промолвила Цумуги. — Вот именно, — мрачно согласился Момота. — Все хотят, чтобы Каэде была лидером. — О, Кайто, Богу не нравится, когда ты врёшь. — И какого хера это значит? — спросил он, угрожающе шагнув к художнице. — Ну, Анджи видела, что именно ты больше всего боролся против Каэде, верно? И именно ты проголосовал против неё, да? Анджи подумала, что всё это имело смысл. Астронавт стоял, разинув рот, пока Хоши ответил: — Забывая про голосование, я считаю, что все согласны, что мы хотим видеть Акамацу в роли лидера. Верно, Акамацу? Пианистка встряхнулась. — Конечно. Я сделаю всё возможное, чтобы вести всех, если это то… — Но никто не послушал её. Иии четыре человека умерли под её присмотром, так что Бог правда считает, что кто-то другой должен взять это на себя. Иии Каэде отлично справляется с обязанностями в студенческом совете Анджи, так что нет никаких проблем. — Анджи-сан… — начала Акамацу. — Ты всё ещё хочешь состоять в студенческом совете, верно, Каэде? Пианистка подняла глаза с неподвижного взгляда Ёнаги на умолявшие глаза Тенко. — Ну, я… — Да чего ты медлишь? — воскликнул Кайто. — Уже очевидно, что Анджи упивается властью с этим мотивом, теперь ещё и этот студенческий совет — сделай что-нибудь! — Не кричи на неё, — сказала Чабашира, вставая между ними. — Каэде-сан пытается поговорить с Анджи-сан. — Разве? — спросил Кокичи. — Ну конечно пытается! — выкрикнула Ирума, указывая пальцем в его сторону. — И ещё, пока мы обсуждаем дерьмо людей, — я знаю, что один из вас, хуесосов, спиздил мой дрон. — Гонта… не понимает, как это связано. Рёма вздохнул. — Никак. Она просто ищет внимания. — Я дрон ищу свой! Кто-то из вас, мразей, проник в мою лабораторию и спиздил его! — Да всем поебать на твой дрон, — ответил астронавт, — я пытаюсь поговорить с Каэде. — Кричать на неё и говорить с ней — это одно и то же? — спросила Химико. — Народ… — попытался произнести Киибо, когда поднялся крик. — Кайто, у тебя одно предупреждение, — сказала Анджи. — Да Чабашира ни за что меня не выкинет. — Тенко начинает думать об этом. — Какого хрена с вами стряслось? — Думаю, им всем промыли мозги, — беззаботно ответил Кокичи. — Ребята, пожалуйста… — вновь сказал робот, вставая в центре. Изобретательница вскинула руки в воздух. — Никто так и не тронул мой гениальный мозг, но кто-то точно тронул мой… — Ирума-сан, — начала Широганэ, — мне кажется, сейчас не самое лучшее время поговорить о твоём дроне… — Да, как я и говорил, всем поебать на твой… — Момота-сан, — перебила Тенко, — пожалуйста, не кричи на Ируму-сан. — Эй, никто не слушает Бога. Он говорит, что все должны слушать Анджи, а игнорировать Бога — это грех. — Хватит командовать нами своим Богом. Никто не хочет вступать в твой культ. — Рёма, у тебя так же одно предупреждение. — Ребята! — воскликнул робот посреди шума. — Сейчас не место для ссор. Каэде ухватила его слова сквозь рёв и шагнула вперёд со словами: — Киибо-кун прав. Мы пришли сюда не для того, чтобы кричать друг на друга. Мы можем поговорить об этом позже, но сейчас… Откуда-то, как-то сквозь крики и взмахи конечностями, Акамацу почувствовала, как её толкнули локтём в бок с достаточной силой, чтобы она пошатнулась. Её хватка в портрет Шуичи ослабла, и он с грохотом упал на землю посреди круга. Тенко тут же помогла ей сдержать равновесие, но когда пианистка достаточно пришла в себя и она вновь начала тянуться к портрету, Кайто драматично шагнул к Анджи, и его нога с грохотом обрушилась на рамку и бумагу. Треск стекла тут же оборвал все разговоры. Момота с шипением одёрнул кровоточившую ногу и с паникой поднял взгляд на пианистку, глядевшую на него широкими глазами. — Твою мать. Каэде… М-мне так пиздецки жаль. Я не хотел… Он переместил вес на свою раненую ногу и чуть не упал. Гонта поспешил к нему. Астронавт просто ругался с выдохом: — Блять… я в порядке. Я… блять. Цумуги прикрыла руками рот. — Это твоя раненая нога? — Кайто не ответил, сморщившись от её комментария, пока косплеерша опустилась на колени, чтобы рассмотреть куски стекла, торчавшие у него из ноги. — Ах, Момота-кун, тебе нужно где-то сесть… Момота вздрогнул, когда она потянулась рукой, чтобы попытаться вытащить один кусок. — Стоп! — воскликнул он, и Широганэ одёрнула руку. — В смысле… блять. Я просто, — он поднял глаза на Акамацу, — Я пойду к себе… — Гонта поможет, — строго сказал энтомолог. — Я с вами, — вызвался Рёма. — Я знаю кое-что о дезинфекции порезов… На секунду повисла тишина, и астронавт не стал сопротивляться, а просто вздохнул. — Верно. Простите, что всё испортил. — Он вымучил смешок и встал на ноги. — Наверное, я заслужил. Взгляд пианистки не сдвинулся с уничтоженного портрета. — Ничего. Ты же не специально… Он коротко кивнул ей и захромал с поддержкой Гокухары. Теннисист последовал за ними, пока Цумуги нервно плелась позади. Каэде наконец подняла глаза, увидела оставшихся членов совета вокруг себя и подметила, что Кокичи успел убежать во время инцидента. Она вздохнула, встала на колени и приступила аккуратно складывать куски стекла себе в руку. — Нужно убрать это. Ну, до этого поминовение прошло хорошо … Чабашира опустилась на колени и начала помогать, за ней последовал Киибо вместе с ворчавшей Миу, послав той побуждающий взгляд. — Тенко жаль, что так получилось, Каэде-сан. — Ничего, — монотонно ответила она. — Я всё равно хочу понять, кто спиздил мой ёбаный дрон… — выдохнула Ирума. Стоя над ними, Ёнага сказала: — Как ужасно: Анджи так старалась над ними… Ну ладно. — Она хлопнула в ладоши. — Анджи всё равно собиралась построить скульптуры для воскресительного ритуала. — Скульптуры? — спросила фокусница. Каэде нахмурилась. — Мы всё равно проводим ритуал? Я больше не уверена на этот счёт… это только создаёт ссоры. Она аккуратно положила кусочки в вытянутые руки Тенко, прежде чем встать. — Каэде? Ты передумала? Анджи казалось, что всё это только подкрепит твоё желание провести его. Пианистка нахмурила брови. — Я… кажется, не понимаю, о чём ты. — О, просто, — она наклонилась и легко подняла сломанную рамку, — знаешь, все эти плохие вещи продолжают случаться, когда ты пытаешься вспомнить Шуичи, и Анджи всегда думала, что не спасать человека равно убить его, верно? И Анджи не считает, что Каэде захочет так поступать, так что… Рот Акамацу сформировал узкую линию, и она отобрала у Ёнаги рамку чересчур резко. Вместо ответа она сказала: — Пойду выброшу. — Тенко пойдёт с тобой, — сказала Чабашира, поспешно протягивая руки со стеклом к остальным, прежде чем поспешить за пианисткой. Они оставили совет позади, и Каэде услышала слова Химико: — Не знаю, стоило ли тебе это говорить… — Говорить что? — спросила Анджи. — Ничего… — еле различила пианистка, прежде чем зайти за угол. Наедине с Тенко Акамацу наконец расслабилась. — Это было ужасно… От начала до конца. — Идея была хорошая, даже если, — глаза мастерицы айкидо метнулись на рамку в руках пианистки, — это не сработало. Тенко уверена, что Момота-сан нечаянно, хоть он и неуклюжий мальчик. — Я знаю, — со вздохом ответила Каэде. Они дошли до мусорных баков, и девушка уставилась на разрушенную картину. — Я не злюсь на него. Просто… мне бы хотелось уметь предотвращать то, что вещи постоянно разрушаются. Тенко аккуратно высыпала стекло из рук в мусор, и Акамацу позволила себе последний раз пошарить взглядом по портрету, прежде чем выбросить его. Пианистка натянуто посмеялась со словами: — Мне ведь правда нравился Сайхара-кун. Мне бы хотелось перестать его выбрасывать. — Каэде-сан, — позвала Чабашира с напряжением в голосе, — Тенко хотела кое-что спросить. Она знает, как ты относишься к Сайхаре-сану и Амами-сану, но ты правда считаешь, что мы должны провести ритуал? — Нет, — ответила пианистка, помотав головой, — больше нет. В смысле, я всегда считала, что это невозможно, но часть меня просто придерживалась, — она вздохнула, — ошибочной надежды, наверное. Вчера ночью я думала, что наконец смирилась со всем, что произошло, но, видимо, есть… разница между словом и действием. Мастерица айкидо кивнула. — Ты не виновата. Мотив Монокумы застал нас врасплох. И ещё, Тенко начинает думать, что за мотивом действительно стоит какая-то уловка. — В смысле? Девушка скрестила руки. — Тенко не верит, что воскрешение возможно. Потоки энергии и жизни нельзя просто взять и сохранить, как бы нам ни хотелось. Тенко… не верит, что Монокума даст нам мотив, который причинит что-то помимо вреда. — Это правда. Так что ты думаешь о его настоящей цели? Поссорить нас? — Во многом это так. Воскрешение мёртвых друзей… Тенко считает, что невозможно подступить к этому вопросу, не испытывая сильных эмоций, и ещё с этим напряжением между нами насчёт того, что значит быть убийцей… — Всё как будто настроено именно на это, верно? Я… не думала об этом с логичной точки зрения, но всё это имеет смысл. — Тенко считает, что мотив разработан так, чтобы люди отбросили логику. Тенко всегда верила в то, что нужно жить с гордостью и не скрывая эмоций, но она знает, что они легко могут затуманить разум и заставить делать рискованные вещи. — Такие, как воскрешение мёртвых? — спросила Акамацу с полуулыбкой. Чабашира улыбнулась в ответ. — Такие, как воскрешение мёртвых. — Итак, думаю, это поднимает вопрос, что нам делать с этим мотивом. — Тут Тенко не уверена. Анджи-сан, похоже, серьёзно настроена последовать ему. — Думаю, пока нужно присматривать за ней. Может, — она сдвинула бровь, — может, я смогу попытаться украсть книгу. Но если мотив просто пропадёт, это может создать больше проблем… — Тенко сделает всё возможное и что-то придумает. И ещё, нам наверняка следует возвращаться, пока Анджи-сан не начала вести себя подозрительно. — Да. Девушки вернулись и обнаружили одних Киибо и Химико. — Ах, — сказал робот, — вот вы где. — Куда ушли Ирума-сан и Анджи-сан? — спросила Акамацу. — Ирума-сан ушла строить больше замков. Анджи-сан сказала, что ей нужен один, чтобы убедиться, что никто не помешает ритуалу воскрешения. Пианистка приложила все усилия, чтобы не сморщиться. — Ясно… а Анджи-сан? — Она ушла строить скульптуры, — ответила Юмено. — Мы должны были ждать вас здесь… — Верно, — подтвердил Киибо. — Пока Анджи-сан готовится к ритуалу, она дала всем остальным задание начинать устраивать магическое шоу Юмено-сан. Тенко округлила глаза. — Ах, Юмено-сан, ты правда не против провести магическое шоу прямо перед ритуалом? — Да. Всё нормально… Я поговорила с Анджи, и она сказала, что я сделаю два трюка, и мы воскресим кого-то в качестве грандиозного финала… Она забрала мои лавры, но она сказала, что ничего не поделаешь… — Тенко так не считает. Тенко думает, что ничто не превзойдёт магию Юмено-сан. Фокусница моргнула и начала перебирать свой колпак. — Ага. Пока они пошли в школу, Химико вяло описывала трюки, которые подготовила для шоу, пока Тенко пыталась разобраться с переноской различных предметов из лаборатории фокусницы на четвёртый этаж. В самой лаборатории Акамацу тут же начала нервно осматривать ящик для первого трюка, описанного Химико, а именно пилу на ней. — Ам, есть какой-нибудь менее опасный трюк? Юмено устало моргнула. — Это не опасно, если ты обладаешь нужной магией. Ты сомневаешься в моих магических способностях? Киибо нахмурился. — Мне кажется, Акамацу-сан не это имела в виду. Я считаю, она переживает, что если оставить такую большую пилу в открытом месте, кто-то попытается использовать её для… Ему не нужно было договаривать. — Всё будет нормально. Мы можем просто попросить Ируму построить замок для этой комнаты, да? — Ах, прекрасная идея, Юмено-сан, — похвалила Чабашира. Её взгляд переместился на большую вертикальный коробку, наполненную мечами. — Мы должны сделать то же самое с комнатой для трюка? — Ам, наверное, — ответила волшебница. Каэде прошла к коробке и осторожно вытащила один нож. К её удивлению, он слегка согнулся. — Это поддельные ножи? — Нет, — возразила Химико. — Почти все они настоящие. Робот прошёл к пиле. — Получается, она настоящая… Юмено-сан? В чём смысл смешивать поддельное оружие с настоящим? — Потому что иногда для магии требуется настоящее оружие, а иногда — нет. Акамацу продолжила осматривать коробку, пытаясь отличить настоящие ножи от поддельных. Она прошлась рукой по многочисленным щелям коробки, замечая между ними небольшое различие в ширине. — Юмено-сан, эти мечи различаются в ширине? Так ты отличаешь, какие из них настоящие, а какие — нет? Фокусница надулась. — Нет, я использую магию. — Ах, — Каэде поняла, что это безнадёжно. — Ясно. — О! — произнёс Киибо, рассматривая ящик с пилой. — Кажется, я нашёл спрятанный отсек, что значит… — Это магия, магия, магия. — Киибо-сан, подними одну сторону, а Тенко поможет поднять другую. Всё ещё захваченный врасплох от мантры Химико, робот произнёс: — А-ах, да, Чабашира-сан. Двое начали аккуратно вытаскивать большой ящик из комнаты. — Ты правда хочешь выступить с этими трюками, Юмено-сан? — спросила Каэде. Волшебница нахмурилась. — Они абсолютно безопасные… Я никогда не ранила никого во время магических шоу, никогда. Если бы такое случилось, мои шоу не приносили бы радость, а ровно наоборот. — Она уставилась в землю. — Тогда они были бы абсолютно бесполезны, как и я… — Ам, Юмено-сан? Ты в порядке? — А? Нормально… я просто думала, как помочь остальным. Поэтому я и вступила в совет… — В-верно, — согласилась пианистка. — Ну, а, не хочешь понести мечи, пока я понесу коробку? — Окей. Но их тут так много… Юмено жаловалась большую часть пути, и Каэде пыталась не выдать своего раздражения, пока они наконец не дошли до четвёртого этажа. У Акамацу горели руки, когда она положила коробку у трёх комнат, где Тенко и Киибо ждали их со своим ящиком. Однако когда Каэде восстановила дыхание, она заметила, что они сосредоточены на знакомой фигуры Миу на коленях перед дверью с отвёрткой и тем, что пианистка определила как замок. Фокусница вздохнула, прежде чем уронить все мечи на пол. Грохот привлёк внимание Чабаширы, и девушка повернулась к новоприбывшим. — Ах, Юмено-сан, Каэде-сан. Киибо-сан и Тенко ждали ваших указаний, в какую комнату это заносить. — И ещё, — добавил робот, — Ирума-сан уже закончила один замок. — Потому что я, ебать, скоростной демон-гений. Я высру ещё два до конца дня, гарантирую. Робот кивнул. — Ирума-сан изготовила ключи для от этих комнат. — Он прошёл к фокуснице и протянул ей ключ. — Думаю, целесообразнее всего будет отдать ключ Юмено-сан, ведь это её шоу. Химико забрала инструмент. — А, окей. Если я его потеряю, Ирума сможет изготовить другой, да? — Если ты его, нахуй, потеряешь, я построю другой и засуну его тебе в задницу. — Но тогда тебе придётся строить третий… Каэде вскинула брови. — Тебя это беспокоит? Тенко прокашлялась. — Тем не менее, Юмено-сан, в какую комнату нам всё это заносить? Волшебница приложила палец к подбородку. — А, мне не нравится Ирума, так что давайте положим это в ту комнату, над которой она сейчас не работает. Миу принялась громко ругаться, так что Акамацу быстро спросила: — Ладно, тогда как насчёт занести пилу в комнату слева, а коробку с мечами в комнату посередине? Юмено кивнула. — Да, я так и сказала. Пианистка подавила вздох, и они вновь принялись за подготовку. К тому времени, как узники закончили, на академию начал опускаться вечер. Химико приложила руку к животу. — Я такая голодная. Можно уже идти ужинать? Я потренирую трюки завтра. — Хорошая идея, Юмено-сан. Тенко пойдёт оповестит Анджи-сан, и мы увидимся там. Каэде попрощалась с Чабаширой и повела группу в кафетерий, где уже собрались остальные ученики. В комнате воцарилась угнетающая тишина, когда остальные прервали свои разговоры и уставились на студенческий совет. Акамацу решила разбавить напряжение со словами: — О, народ, вы уже приготовили ужин. Тенко-сан и Анджи-сан тоже скоро подойдут. — А, хорошо, — ответила Цумуги. — Рады видеть вас… Кокичи надул щёки. — Нет, не рады. Пианистка вымучила улыбку и села напротив Широганэ. — Целый день готовились к магическому шоу Юмено-сан. Гонта округлил глаза. — Юмено-сан всё ещё будет проводить магическое шоу? — Ага, — ответила Химико. — Вам лучше прийти, потому что я очень устала… — Отличное рекламное обращение, — прокомментировал Рёма. — Секунду, — вставил Кайто, — это же просто фокусы и вся херня, да? Волшебница надула щёки, и Каэде поняла, что случится далее, так что она перебила её: — Сначала Юмено-сан исполнит два трюка, а затем, — она оглядела остальных, — затем Анджи-сан устроит ритуал-воскрешение. Момота побледнел. — Воу-воу, стойте. Я думал, мы все согласились, что призраков и прочей хуйни не существует, нет? — Мне кажется, за последние дни мы ни на что соглашались, — ответил Хоши. — Нет! — поддержал Ома. Астронавт простонал и запустил руку в волосы. — Это точно какая-то оккультная херотень… — Ах, Момота-кун, — позвал Киибо, — ты хорошо себя чувствуешь? — Да, — аккуратно добавила Каэде, — твоей ноге уже лучше? — Её забинтовали в восемь слоёв бинта, и дезинфектант Хоши жжётся пиздец, но да. — Оу, это ничего, Момота-чан, — сказал правитель. — Ты всегда можешь положиться на меня. Изобретательница фыркнула. — Эй, коротышка же как раз ростом с подлокотник, а? — Она хихикнула, прежде чем закричать: — Какая скотина меня пнула? — Кто знает, — ответил Кокичи с яркой улыбкой. — Тем не менее, — начала Каэде, — на магическое шоу Юмено-сан приглашены все, но, мне кажется, с воскрешением дела обстоят иначе. — Верно, — ответил Киибо. — Анджи-сан специально наказала Ируме-сан построить замок на дверь, чтобы ритуал прошёл без вмешательств. — Оу, но, — вымолвила Цумуги, — Ома-кун ведь умеет взламывать замки? Робот опустил взгляд на правителя, и последний в ответ помахал рукой. — Без вмешательств всех, кроме Омы-куна. — Дыра в плане, а? — произнёс Кайто. Акамацу приложила руку ко лбу. — Похоже на то… — О, эй, — сказал Кокичи, — Акамацу-чан, когда пройдёт воскрешение? Последняя вскинула брови. — Ты спрашиваешь, чтобы устроить саботаж? — А? Я бы ни за что… Я просто хотел вступить в студенческий совет… — Правда? — спросила Химико. — У Анджи очень низкая планка для вступления… — Конечно нет! — ответил он. — Я бы ни за что не променял своего любимого Момоту-чана на призраков. Астронавт простонал. — Можешь кому-то другому это говорить? — Хмм, нет. Видишь ли, Киибой — бесполезный робот, а Гонта и Хоши-чан любят только друг друга, так что остаёшься только ты! Миу фыркнула. — Значит, ты хочешь засадить ему по умолчанию? Момота провёл рукой по лицу с очередным стоном, и Каэде иронично спросила: — Это заставляет тебя ненавидеть его больше или меньше? — Да если б я знал. Развеселившись от реакции Кайто, Акамацу заметила лёгкий румянец на лице Гокухары и небольшую улыбку на лице Хоши. Ужин продолжился относительно спокойно, даже когда Тенко наконец вернулась вместе с Анджи. Однако в конце концов Ёнага встала с места. — Итак, народ, вот одно из правил студенческого совета. Для всех учеников, не состоящих в студенческом совете, объявляется комендантский час. Поэтому обязательно ложитесь спать до объявления ночного времени и не выходите до утреннего объявления. — Получив в ответ тишину, жрица улыбнулась, наклонилась вперёд и добавила: — Не переживайте! Это всё ради вашей безопасности! Теннисист вздохнул, откидываясь на стуле. — Я всё равно не планирую никуда выходить, но мне не особо приятно, когда мне указывают, когда я могу выходить из своей комнаты. — Рёма, Анджи только что сказала, что это на благо группы, и цель студенческого совета как раз в том, чтобы все несмотря ни на что жили в мире. — Видишь ли, меня беспокоит последняя часть. Каэде почувствовала, что назревает спор. — Окей, как насчёт такого: я и остальные участники совета будем следовать комендантскому часу в знак солидарности. В конце концов, — она умоляюще посмотрела на Химико, Киибо и Миу в надежде, что кто-то поддержит её, — мы все хотим одного и того же, верно? Нет смысла ругаться из-за этого. Акамацу рассчитывала на подмогу Чабаширы, и последняя произнесла: — Тенко тоже будет соблюдать комендантский час, если это поможет снизить напряжение. Каэде-сан права: мы все хотим одного и того же, так что мы не должны делиться из-за этого. — Думаю, — сказала Юмено, — я тоже могу… Я так устала… Рёма осторожно глянул совет, прежде чем ответить: — Ладно. Я вас понял. — Гонта не против, — мягко добавил энтомолог. — Если это поможет всем быть в безопасности, Гонта будет оставаться у себя в комнате. — Ах, я тоже за, — вымолвила Широганэ. — Я всё равно никуда ночью не выхожу. — Меня всё равно исключили из тренировки, так что, — сказал Кайто, — похер. Скажу Харумаки, хотя это не прибавит ей счастья. Ома надулся. — Оу, но мне так нравилось прятаться в одиночку в темноте… — Давай, покажи, какой ты страшный, — ответил Момота. — О, я попробую. Я приглашу своих друзей-призраков вернуться в общежитие. Астронавт прислонил пальцы к переносице. — Заткнись. Призраков не существует. Жрица хлопнула в ладоши. — Тогда решено! Окей, всем спокойной ночи! После минутного сомнения все медленно встали и разошлись по комнатам. Анджи и Миу направились в свои лаборатории, и Киибо пошёл за последней, услышав её толстый намёк на готовую модернизацию для него. После немногословного обмена пожеланиями спокойной ночи пианистка задержалась, чтобы перекинуться с мастерицей айкидо парой слов. Она прошептала: — Есть мысли насчёт мотива? Чабашира покачала головой. — Тенко придумала только украсть его, даже если Анджи-сан наверняка станет искать виновного. Каэде вздохнула. — Это обязательно случится, но, по крайней мере, так мы отменим ритуал, и тогда Анджи-сан, возможно, успокоится со своим советом. Я не уверена, признает ли она свою неправоту, но, может, сделает нечто подобное. — Но Тенко не уверена, когда у нас появится шанс украсть его. Акамацу собралась ответить, но резко закрыла рот, когда Кокичи прошёл мимо. Только ей он промямлил: — Шёпот-шёпот-шёпот. Интересно, каково это хранить столько секретов… Он подмигнул ей и направился в свою комнату, не замедляя шага. Каэде проводила его взглядом и прошептала: — Однажды нужно будет решить, что делать с ним. Чабашира нахмурилась и так же тихо спросила: — Каэде-сан, ты считаешь, что Ома-сан плохой человек? Он любит говорить ужасные вещи, но, — она переминалась с ноги на ногу, — Тенко не уверена. — В чём ты не уверена? — Тенко не знает. Сложно объяснить. Но, ам, спокойной ночи. Каэде-сан. Тебе нужно отдохнуть после сегодняшнего. — Да. — Она вздохнула. — Спокойной ночи. Пианистка ушла в свою комнату, закрыла дверь с тихим щёлканьем и прошла к кровати, чтобы прижать к себе подушку и закричать.***
Каэде лежала, глядя в потолок и чересчур долго ожидая утреннего объявления. Так только экран в её комнате засветился, она схватила кепку Шуичи с прикроватного столика, надела на голову и выскочила за дверь. Остальные, похоже, как и она, запсиховав взаперти, впервые парадным шагом прошли в столовую. Акамацу повела за собой почти всех одноклассников — даже Маки плелась позади — в кафетерий. Киибо уже сидел в комнате с обыкновенно яркими глазами между как всегда радостной Анджи и полусонной Миу. Ёнага приветственно подняла руки над головой. — С добрым утром, народ! Бог говорит, что сегодня будет чудесный день! — О, ну, если Бог так сказал, значит так и будет, — сказала Химико, занимая место. В кафетерий подтягиваются все остальные, и пианистка вновь оказалась окружена членами студенческого совета. Завтрак продолжился без перебоев за исключением замечания Кокичи от жрицы за то, что он нарушил комендантский час, на что тот беспечно отмахнулся, и странного эпизода, когда Рёма подошёл к Ируме и спросил разрешение одолжить что-то у неё из лаборатории. Последняя, уставшая с прошлой ночи, помахала рукой и дала отдалённо позитивный ответ, который его устроил. Пианистка проследила, как он вернулся на своё место рядом с Гонтой, который не слишком скрытно прошептал: — Она согласилась? — на что Рёма кивнул. Каэде уже было собиралась спросить их, когда появился Монокума с линией из трёх Монокабов позади. — Похоже, все вместе! Как же вовремя — но, опять же, я медведь — значит, я имею талант в таких вещах. Гокухара моргнул. — У… у медведей хорошие внутренние часы? — Понятия не имею. Тем не менее, у меня для вас есть очень особый подарок, который я преподнесу с рифмой. Кайто простонал. — Ох, даже не… — Все собрались — настало время, — он драматично показал на Монокабов, — для нового Фонаря Флешбэков! Жрица поскакала к Монодаму, который уже двинулся ей навстречу. — Ооо, можно Анджи посмотреть? — Художница взяла устройство, несколько раз повертела в руках, бросила на землю и раздавила ногой. — Ф-фонарь Флешбэков! — ахнула Цумуги. — Эй! — воскликнул Момота. — Нахера ты это сделала? Монокума вспотел. — Боже-боже. Раздавливать свои воспоминания, словно они ничто! Даже этому медведю страшно. Но когда бежишь от чего-то страшного, важно быть не последним, а не самым быстрым! Пока, детки! Директор пропал, оставляя Монокаб изумлённо глядеть друг на друга. Монодам исчез первым, не говоря сородичам ни слова. Последние запаниковали, но их болтовню заглушили слова Анджи: — Вот и всё! Теннисист уставился на сломанную машину под её ногами. — Это было… единственное, что связывало нас с внешним миром. — Ты понимаешь, что уничтожила единственный шанс узнать об охоте и наших потенциальных похоронах? — мрачно спросила Маки. Остальные продолжили наблюдать в шоке. — Народ, наружный мир не имеет значения. Наружное остаётся снаружи, а внутреннее остаётся внутри — то, что происходит или произошло там, больше нас не волнует. — Ты не можешь решать за всех, — сказал Хоши, практически дрожа от злости. — Никто не хочет чахнуть в этой школе, кроме тебя. — Рёма… Теннисист поднялся. — Нет, я устал слушать тебя. Ты хочешь заточить нас здесь — ты даже хуже, чем Монокума. Он двинулся к двери, и энтомолог последовал за ним. — Хоши-кун! Постой! Гонта знает, что ты хочешь выбраться вместе со всеми, но… — остаток предложения прозвучал вне пределов слышимости с закрытием двери и стуком шагов в коридоре. Улыбка художницы не спала с лица, но всем было ясно, что она в ярости. Она втоптала Фонарь Флешбэков в землю и повернулась к группе. Со своей обычной радостью она сказала: — Бог говорит, что все члены совета должны пойти с Анджи в лабораторию и помочь ей подготовиться к ритуалу. — Всё уже готово? — спросила Химико. — Мне всё ещё нужно отрепетировать… — Ничего. Бог говорит, что мы проведём шоу завтра, чтобы успеть всё проверить. А теперь все за Анджи! Она направилась к выходу, и, обменявшись нервными взглядами с Тенко, Каэде встала и повела за собой совет.***
У Анджи ушла минута на то, чтобы открыть свою лабораторию, вместе с этим оживлённо рассказывая, как она заперла её, увидев, как Кокичи прошлой ночью бродил по четвёртому этажу, прежде чем открыть дверь. Они последовали за ней внутри, и Акамацу тут же приросла к месту и разинула рот от вида перед собой. Она помнила, что вчера Ёнага обещала построить скульптуры, но четыре почти идеальные статуи её почивших одноклассников более чем застали её врасплох. Художница легко прошла мимо. — Их нужно перетащить в свободную комнату, чтобы провести в ней ритуал. — Она подняла статую Шуичи, словно она ничего не весила. — Они лёгкие, но Анджи одна, а их четыре! Миу тут же подошла к статуе Кируми и начала изучать её. — Пиздец они стрёмные. И ещё, а, насколько они точные? — Она прокрутила прядь волос между пальцев. — П-просто чтобы мы понимали друг друга. Чабашира подошла и подняла статую Тоджо. — Ирума-сан, почему бы тебе не перенести другую? Или просто смотреть. — Я-я не хотела делать ничего такого! — провизжала изобретательница, пока Киибо взял статую Корекиё. Миу продолжила странно оправдываться, когда Каэде собралась с силами и подошла к статуе Рантаро. Глубоко вздохнув, она легко подняла её, как Анджи и говорила. Остальные начали выходить из комнаты во главе со жрицей, и пианистка собиралась пойти за ними, но заметила небольшую чёрную книгу для ритуала на одном из свободных восковых цилиндров. Она огляделась и увидела, что Тенко тоже уставилась на неё, и, быстро кивнув, последняя начала отвлекать отстававшую Миу. — Ирума-сан, у Тенко есть вопросы насчёт твоих изобретений… Она продолжила свой чересчур сложный вопрос, который, пианистка была уверена, она придумывала на ходу, но Ирума казалась достаточно заинтригованной, чтобы сконцентрировать внимание на несвязной речи Тенко. Акамацу тихо поставила статую Амами, заграждая ей себя от остальных, прежде чем бесшумно наклониться и взять книгу. Она засунула её в рюкзак, не спуская глаз с Миу и Тенко, всё ещё стоявших у двери. Она быстро кивнула Чабашире, закидывая рюкзак за плечи и хватая статую Рантаро. Мастерица айкидо прервалась отрывистым: — Неважно… Тенко всё равно не поймёт, — и поспешила за остальными. — А нахуя тогда это было? — озвучила Миу и последовала за ней, пока Каэде старалась идти позади максимально беспечно. Окончив короткий путь до трёх комнат, и Химико прошла вперёд, чтобы открыть дверь в свободную комнату. Она открылась с тихим щелчком, и жрица вошла внутрь, чтобы поставить статую Сайхары в один из углов, прежде чем наказать остальным сделать то же самое. Остальные выполнили её указание, и художница подошла к Юмено со словами: — Химико, Анджи нужен ключ от этой комнаты. Бог говорит, что вы должны оставить у себя ключи от остальных комнат, чтобы репетировать. — Ладно, — вяло ответила фокусница, протягивая ей сиявший ключ. — Мне нужно сделать что-то ещё? — Нет! Бог говорит, что тебе нужно только супер усердно постараться над своими магическими трюками. Волшебница нахмурилась. — Это всё? —Мхмм! Анджи желает тебе удачи! — Ладно, — повторила Химико и пошаркала из комнаты. Чабашира закусила губу, взглядом следуя за девочкой. — Тенко пойдёт поможет Юмено-сан. — Я тоже помогу, — вызвалась пианистка. — Дай знать, если понадобится что-то для ритуала, Анджи-сан. — Ладушки! — ответила художница, и девочки вышли, оставляя её наедине со статуями. Киибо и Миу разделились от них, когда Ирума озвучила своё намерение начать поиски своего дрона, и робот вызвался помочь ей. Акамацу и Чабашира помахали им, пока Юмено сосредоточилась на подготовке своего первого трюка — ящик с пилой. Она попробовала поднять и опустить пилу и осторожно пройтись рукой по лезвию. Она молчала, сфокусировавшись на своём осмотре. Поколебавшись, мастерица айкидо спросила: — Ты уже выполняла этот трюк, Юмено-сан? — Да. Но для этого мне нужен ассистент. — О, ну, Тенко будет рада помочь. Фокусница наконец подняла на девушку глаза. Казалось, она взвешивала что-то у себя в голове. — Ладно. Она позволила Чабашире и Акамацу увидеть установку деталей ящика и объяснила, как ассистент должен расположиться в ней, не забывая напоминать, что процесс осуществляется с помощью магии. — И тогда я опускаю пилу, но ты будешь в порядке, потому что я защищу тебя своей магией. Мастерица айкидо кивнула головой. — Поняла. Магия Юмено-сан очень впечатляет. Волшебница выпятила нижнюю губу. — Наверное… — Она помедлила и продолжила: — Всем нравятся магические шоу, верно? Людям приносит счастье видеть, как маг делает… магию. — Да. Ам, Юмено-сан, если ты не против, что Тенко такое говорит, Тенко считает, что ты не должна волноваться о том, чтобы приносить пользу. Химико моргнула. — А? — Ах. — Тенко покраснела. — Тенко просто хочет, чтобы Юмено-сан знала, что она всегда помогает. Даже если ты не так сильна, как Гонта-сан, или не так изобретательна, как Ирума-сан, ты всё равно имеешь значение, и все рады, что ты у нас есть. Тенко счастлива, что ты у неё есть. Ты можешь стараться быть полезной, если хочешь, но все в любом случае будут ценить тебя. И Тенко думает, что то, как Юмено-сан хочет поднять все настроение своим талантом, показывает, какое у неё большое сердце. Фокусница уставилась в пол. Воцарилась тишина, и когда Чабашира уже собиралась было извиниться, Химико ответила: — Я много чего не умею. Почти всё очень сложное и тратит слишком много усилий… но всё очень плохо, так что всем приходится делать вещи, а я просто мёртвый груз… — Юмено-сан… — Тренироваться быть сильнее и пытаться быть умнее слишком утомительно. Анджи говорила, что вера в Бога поможет, но от этого все только ругаются, так что я просто продолжу использовать магию… Не знаю, сработает ли она, но это всё, что у меня есть… Мастерица айкидо нежно улыбнулась. — Тенко думает, что это похвально, Юмено-сан. — Да, ну, — ответила Химико, и Каэде заметила лёгкий румянец у неё на лице, — я полный ноль в сражениях и судах, но я неплохой маг. — Это правда. Юмено-сан, ты хочешь, чтобы Тенко была твоим ассистентом в следующем трюке? Тот, который с мечами? — Окей, — ответила она, и Акамацу не упустила, что девочки выходили из комнаты слегка ближе друг к другу. Фокусница рассказала о тонкостях коробки и, смерив с ней мастерицу айкидо, заметила, что девушка почти идеально подошла по росту. — Настоящие мечи толще, чем поддельные, и могут пройти только через дырки в том месте, где они тебя не заденут. Но в тебя всё равно будут тыкаться поддельные мечи, и это может раздражать… — Тенко справится. Тенко знает: пока Юмено-сан использует свою магию, ей не о чем волноваться. Химико кивнула. — Да, а, — она положила палец на нижнюю губу, — я уже объясняла пилу? Я не помню… — Тенко с радостью снова послушает объяснение Юмено-сан. — И ещё, — заговорила Каэде, — может, не помешает просмотреть оба трюка, чтобы убедиться, что всё безопасно. — О, да, — согласилась волшебница. Акамацу с опаской наблюдала, как Тенко встала в коробку, и Химико аккуратно проткнула мечи, перед этим взвешивая каждый из них в руках. День сменился ночью, и после нескольких проверочных испытаний Анджи заглянула к ним в комнату, хлопнула в ладоши, узнав, что Чабаширу никто не пронзил, и помчалась прочь. Её одобрение удовлетворило Юмено, так что они вернулись в первую комнату, чтобы вновь протестировать трюк с пилой. Химико снова рассказала о различных отсеках в ещё более точных деталях и исполнила трюк без человека внутри, прежде чем попросить Тенко попробовать. Несмотря на то, что пианистка знала весь фокус, она до конца держала дыхание и молча признала, что в магических трюках действительно есть что-то захватывающее. Чабашира снова осталась живой и невредимой, Акамацу зааплодировала, и фокусница поклонилась. Однако движение привело к тому, что нечто сияющее выпало у неё из кармана и провалилось между широкими половицами. Химико округлила глаза, встала на четвереньки и заглянула сквозь зазоры в полу. Мастерица айкидо тут же опустилась рядом с ней и спросила: — Это был один из ключей? Юмено засунула руку в карман за подтверждением. Сдвинув брови, она ответила: — Да… один из них. — Она вновь прильнула к полу и попыталась протиснуть пальцы сквозь щели. — Ам, — произнесла Каэде, — Юмено-сан, мне кажется, твоя рука недостаточно тонкая. — Но мне надо его вернуть, — надулась последняя. Чабашира нежно ответила: — Ах, Юмено-сан, Тенко бы рада помочь, но уже поздно. Возможно, нам следует пойти поспать и попытаться достать его завтра. Фокусница села. — Но разве я не должна запереть комнату, чтобы никто не использовал пилу в плохих целях? — Как бы, да, — ответила Акамацу, — но с комендантским часов Анджи-сан, не знаю, стоит ли нам переживать из-за этого. Волшебница обдумывала её слова и посмотрела на сиявший сквозь половицы ключ с решимостью в глазах. — Я пойду попозже. Я хочу попробовать несколько заклинаний, чтобы вытащить его. Пианистка собиралась возразить, но мастерица айкидо ответила: — Всё хорошо, Юмено-сан. Тенко знает, что у тебя получится. — Ага. Но сначала нужно восстановить немного маны. Чабашира кивнула. — Конечно, спокойной ночи, Юмено-сан. Мы придём завтра ранним утром и поможем тебе с последними подготовками. — Окей, — согласилась Химико, и Тенко вместе с Каэде вышли из комнаты; за ними тихо захлопнулась дверь. — Ночи. Они молча шли по коридору, пока не вышли из зоны слышимости, и Акамацу спросила: — Ты считаешь, она его достанет? — Тенко не уверена, но в любом случае всё будет хорошо. По большей части, Тенко знает, что Юмено-сан нужно чувствовать свою независимость, чтобы поднять свою самоуверенность. — Это имеет смысл. И ещё, как думаешь, что мне теперь делать с книгой? Чабашира нахмурилась. — Тенко… не знает, но, по крайней мере, Анджи-сан, кажется, не заметила её пропажи, так как не спрашивала нас. — Да, нам повезло. Надеюсь, Анджи-сан не слишком разозлится, когда не найдёт книгу. Учитывая сегодняшнее утро, она наверняка обвинит Хоши-куна, и тогда в это втянут бедного Гонту-куна. — Верно. Но тут ничего не поделаешь… Тенко считает, что самое важное — то, что, как бы то ни было, ритуал не состоится. — Наверное, — ответила пианистка, мотая головой. — Просто так сложно понять, правильно ли ты поступаешь, понимаешь? Столько раз я была уверена, что на правильном пути, а потом, ну, случались не самые лучшие вещи. Мастерица айкидо согласно хмыкнула. — Тенко считает, что это и значит быть лидером. Мы просто должны на полную использовать информацию, которую имеем, и жить максимально позитивно. Каэде улыбнулась. — Это неплохая перспектива — всё, что мы можем, — это продолжать жить в позитиве и пораньше начать завтрашний день, так как ты обещала Юмено-сан. Тенко улыбнулась в ответ, и они обменялись пожеланиями спокойной ночи, не представляя себе, сколько всего происходило в тот момент.***
Акамацу проснулась до утреннего объявления от того, как Чабашира позвонила в дверной звонок. Она быстро оделась, и девушки обменялись пожеланиями доброго утра, прежде чем направиться в школу через сад. Утреннее объявление прозвучало, когда они поднималась на второй этаж, давая сигнал о том, что комендантский час жрицы закончился. Пианистка собиралась прокомментировать это, когда они заметили Химико на лестнице перед собой. — Юмено-сан? Ты уже закончила?.. Мастерица айкидо оборвалась на полуслове, когда фокусница бросилась вперёд со скоростью, которой Каэде у неё никогда не видела, чтобы обнять Чабаширу за талию. — Ах, — лицо Тенко залилось ярко-красным, — Юмено-сан? Фокусница сжала её в объятиях, прежде чем отпустить. Волшебница отступила назад и поправила колпак. — Это было странно? — Н-нет! — произнесла Чабашира с красным лицом. — Просто неожиданно. — Хмм. Окей. И ещё, вот ключи от комнат с магией. — Тенко озадаченно опустила взгляд, когда Химико поместила два ключа ей в руки. — Это всё… Я пойду. Она обошла девушек, поднимаясь на две ступеньки за раз. — Юмено-сан?! — позвала мастерица айкидо, но девочка не сбавила свой необычно спешный шаг. — Странно. С ней всё нормально? — Тенко не знает, — промямлила она. — Может, у неё боязнь сцены? — Наверное. Давай проверим, всё ли готово к магическому шоу. Может, Юмено-сан нужна помощь, но она слишком стесняется. Каэде кивнула, и девушки продолжили свой путь на четвёртый этаж уже более озадаченные, чем раньше. Перед тремя комнатами они встретили ещё одно знакомое лицо: Кокичи раскачивался взад-вперёд на пятках, пряча руки за спиной и беспечно насвистывая. Чабашира нахмурилась. — Ома-сан? Ты что тут делаешь? — О, просто пытаюсь подсмотреть шоу Юмено-чан, — ответил он, подскакивая к ним, продолжая держать руки за спиной. — А вы что тут забыли? Пианистка закатила глаза. — Мы сказали Юмено-сан, что поможем с подготовкой сегодня утром. — Хмм, серьёзно? Как интересно… — Раз оно так, — устало сказала Каэде, — Ома-кун, можешь уйти с дороги? — О, конечно. Я просто хотел показать Акамацу-чан одну вещь. Это магический трюк, который я практиковал, но у меня всё не выходит… — Ты хочешь, чтобы Юмено-сан помогла тебе с ним? — спросила Тенко. — Ага. Но она сказала, что занята. Итак, Акамацу-чан, дай мне свои руки. Последняя опасливо осмотрела правителя. — Что ты хочешь сделать? Кокичи надул щёки. — Я же сказал, я хочу исполнить фокус. Давай, времени мало! — Тогда ты оставишь нас в покое? — спросила пианистка. — Сделаю всё возможное! — Ладно. Акамацу выставила руки перед собой и слишком поздно поймала взглядом нечто металлическое и сияющее, что прежде скрывалось у него за спиной. — Каэде-сан! — прокричала Тенко, так же заметив предмет, когда пианистка попыталась увернуться назад вне его досягаемости. Она почувствовала, как холодный металл ужалил её запястье и как ещё более холодное откровение её текущего положения мурашками прошлось по спине. Ома поднял руку в воздух, от чего скованная наручниками рука Акамацу поднялась вместе с ней. — Тада! Каэде отступила назад, утягивая правителя за собой, и попыталась вытащить руку. — Что?! Зачем… зачем?! Сними их! Кокичи надулся. — Ты не любишь мои фокусы, Акамацу-чан? — Это не фокус! — Но это фокус, — ответил он с дьявольской ухмылкой. — Ома-сан, отдай нам ключ, — сказала мастерица айкидо. — Я бы и рад, но у меня его нет. И ещё, эти замки слишком сложно взломать. Я даже практиковался на других замках в лаборатории Хоши-чана и не смог открыть их. — Это точно ложь. Сними их с меня. — С нас. — Ома-кун, я серьёзно. Это не смешно. — Я не хотел тебя смешить. Я хотел быть в безопасности. — В каком смысле? Ома приложил палец свободной руки к губам. — Это тайна. Тенко осмотрела их и предложила: — Может, я могу найти Ируму-сан и попросить её сделать ключ. — О, хорошая идея, — согласился правитель. — Тенко не с тобой говорила, — огрызнулась она. — Тем не менее! Разве вы не говорили, что хотели помочь с магическим шоу Юмено-сан? — Это мы и сделаем, — ответила пианистка, — когда мы снимем это с меня. — С нас. — После этого Тенко использует тебя как грушу для битья, — мрачно произнесла она. Лидер отдал ей честь. — Буду ждать. — Ты просто невозможен, — сказала Акамацу. — В чём твоя проблема? — Проблема в том, что у меня не выходят фокусы. Чабашира сменила своё лицо отвращения к Кокичи на более сочувственное, обращаясь к пианистке: — Нам всё ещё стоит проверить магическое шоу Юмено-сан? Тенко поймёт, если ты передумаешь. Каэде подумала и вздохнула. — Ничего. Проверка всё равно не займёт много времени. — Йей! Мастерица айкидо сморщила губу. — Тенко проверит первую комнату, а ты и… Ома-сан можете проверить другую, чтобы не тратить время. — Хорошая идея, — поддержала Акамацу. — Чем быстрее, тем лучше. Чабашира протянула ей один ключ. — Тенко… кажется, что это ключ от комнаты с пилой. Итак, Тенко пойдёт проверит комнату с мечами. Пианистка забрала инструмент быстрее, чем рука Омы успела схватить его. Она мрачно взглянула на правителя, а тот лучезарно улыбнулся в ответ. Тенко прошла мимо них к своей двери, когда Каэде открыла ближайшую к ним. Они с Кокичи зашли в комнату со свечами в качестве освещения, и Акамацу тут же заметила, что пилы на ящике больше нет. Она только хотела прокомментировать это, как услышала крик мастерицы айкидо через соседнюю стену. Она дёрнула головой в сторону крика, и тут прозвучал знакомый перезвон. — Тело было обна… — Объявление резко оборвалось с искажённым звуком. Почему-то всё затихло, и Каэде бросилась к выходу, увлекая Кокичи за собой. Она открыла дверь и обнаружила, что тусклое освещение, прежде освещавшее коридор, полностью отключилось. Дверь за ними закрылась, и пианистка оказалась в беспросветной темноте.