На полу стояла загадочная лужа. Каэде нагнулась над ней, после того как Цумуги озвучила свой шок, обнаружив её около своего стула. Сосредоточив внимание на словах Широганэ, Акамацу не спускала глаз с Рёмы, рассматривавшего шлем Киибо, и с Тенко, стоявшей на четвереньках чуть поодаль от них в поисках источника странной жидкости.
— В общем, — сказала косплеер, — мне кажется, я бы заметила её, когда впервые входила в программу.
— Логично. Выходит, — пианистка ощупала стул, — ты сидела здесь и не помнишь, кто сидел рядом?
— Ам, если память мне не изменяет, с одной стороны сидел Хоши-кун, и, кажется, Ирума-сан сидела с другой. — Она сморщилась. — На самом деле Ирума-сан точно сидела рядом. Она, ам, брызжет слюной, когда разговаривает, и я помню, как протирала от неё очки.
— Значит, — сказала Каэде, — не Киибо-кун?
Цумуги помотала головой.
— Боюсь, нет. Что ж, может, это не относится к делу, но эта лужа явно подозрительная.
— Ты права. Нам не стоит игнорировать нечто настолько странное. — Она рассеянно потянулась к луже рукой. — Мне просто интересно, как…
— Каэде-сан! — вдруг вскрикнула Тенко. — Не трогай её!
Акамацу одёрнула руку и подняла глаза на Чабаширу, бежавшую к ней.
— Что такое? Может, это электролит?
— В Киибо-куне есть электролит? — рассеянно спросила Широганэ.
— Т-Тенко не в курсе, — протараторила она, — но она точно знает, что это яд.
Пианистка округлила глаза.
— Яд?
Косплеер ахнула.
— О-откуда ты знаешь?
Мастерица айкидо жестом указала на пару осколков разбитого стекла, сиявших в тусклом свете, поодаль от спинок стульев. Каэде сдвинула бровь и приблизилась к ним, стараясь не прикасаться к луже. Тем временем Чабашира объяснила:
— Тенко нашла там осколки стекла, и там был кусок этикетки с надписью «яд»…
Цумуги отпрянула от лужи.
— О-оно проникает в кожу? — Она вдруг закрыла рот руками. — А-а что насчёт вдыхания? Мы уже надышались им?!
— Ам, посмотрим, — сказала Акамацу, встав на колени перед остатками, как она предположила, стеклянного флакона. Она осторожно протянула руку, чтобы переместить осколок стекла с кусочком нетронутой этикетки. Флакон разбился, но этикетка осталась целой, если не считать её незначительной влажности. Пианистка размышляла об этом, вслух читая:
—…чрезвычайно мощное… Одна капля может оказаться смертельной, однако для эффекта необходим приём внутрь.
— О-оу, ам, — Широганэ медленно опустила руки. — Получается…
— Нет нужды паниковать, — вяло сказал Рёма около стула Киибо, явно незаинтересованный в их разговоре, продолжая перебирать в руках шлем. — Это ещё больше подтверждает, что яд бессмысленный: жертва — робот.
— А значит, настоящий вопрос в том, — Каэде нахмурилась, — почему оно здесь?
— Ам, Тенко считает, что Киибо-сан не мог умереть от яда… но тогда что его убило?
Акамацу вздохнула, вставая на ноги и отряхиваясь.
— Думаю, нам придётся положиться на Файл Монокумы и, наверное, Ируму-сан, если… она всё-таки проведёт вскрытие.
— Как жестоко… — вымолвила Цумуги, обнимая себя. — Механик, который вынужден проводить анализ тела своего погибшего друга-робота… Хуже может быть только голодная смерть…
Пианистка сдвинула бровь, не зная, что ответить.
— Наверное? В общем, — она принялась вытаскивать монопад из своего рюкзака, — посмотрим, какая информация у нас есть.
Каэде проверила, чтобы остальные были заняты тем же, прежде чем опустить глаза на экран с информацией о погибшем ультимативном роботе, Киибо. Диаграмма его тела не привнесла никакой пользы, а только описала, что он пострадал от крупной неисправности неизвестного происхождения, сходной с человеческим шоком. Время смерти: шесть часов двенадцать минут; никаких признаков внешнего урона не было обнаружено.
Акамацу глубоко вздохнула от дискомфорта из-за того, каким родным ей стал весь этот процесс.
— Тенко-сан, — позвала она, отвлекая девушку от чтения, — ты обнаружила Киибо-куна… В его теле было что-то странное или значительное?
Чабашира вздохнула.
— Ну, Тенко показалось подозрительным только то, что там были Момота-сан и Харукава-сан.
— Ха, — произнёс теннисист, — так вот, где он был.
— Ах! — промолвила Широганэ. — Точно! Хоши-кун, вы с Момотой-куном исследовали вместе.
— А ты исследовала с Харукавой, — ровно ответил он.
— А-ах, ам, ну, это…
Пианистка повернулась к нему, решив спасти запинавшуюся Цумуги.
— Хоши-кун, ты что-то знаешь?
Рёма пожал плечами.
— Знаю, что с ним было геморройно. Он выдал какую-то тупую отмазу, чтобы уйти куда-то вместе с Омой, хотя, наверное, он планировал и его прикончить.
— В смысле? — спросила Каэде, не сумев скрыть тревогу из голоса.
— Не уверен, что между ними там приключилось, но после того, как я поисследовал в одиночку, я вернулся и увидел, что Ома стоял один, а комнату, из которой они ушли, всю разгромили.
— Выходит, он просто ушёл? Наверное, хорошо, что мы с Киибо-куном спустились в подвал, иначе вы вдвоём не смогли бы выйти. А вообще, — Цумуги нахмурилась, — как Момота-кун смог выйти один?
Акамацу знала ответ и была бесконечно благодарна Тенко, когда та спешно произнесла:
— Если что, когда Момота-сан очнулся, он выглядел очень озадаченным. — Она нервно заёрзала. — Ам, ещё Тенко следила за часами, так как осталась одна на… очень долгое время, и Тенко помнит, что когда он начал паниковать, было где-то пять сорок.
— «Паниковать»? — повторила пианистка.
Мастерица айкидо кивнула.
— Он начал метаться по залу, когда очнулся в первый раз, и настаивал на том, чтобы зайти обратно в программу.
— Но он не зашёл, — заметил Рёма. — Этому была причина?
— Ну, Тенко пыталась помочь ему, но потом, — она закусила губу, — вдруг из программы вышла Харукава-сан.
Каэде округлила глаза.
— Это случилось в одно и то же время?
— Может, они скоординировались, — предложил теннисист. — Хотя им бы пришлось сделать это ещё до того, как мы разделились… и, — он натянул шапку, — как по мне, Момота не лучший актёр — сомневаюсь, что он бы смог одурачить Чабаширу, которая хорошо его знает.
— И вправду, — неуверенно ответила она. — Тенко, — она вздохнула, — Тенко знает, что осталась потому, что мы не можем никому доверять, но она всё равно хочет верить, что Момота-сан не врёт… даже если он вёл себя странно, когда вышел из программы.
Акамацу подбадривающе ей улыбнулась.
— Ну, хоть он и наш друг, он всё ещё ужасный мальчик.
Мастерица айкидо улыбнулась в ответ.
— И то правда.
— Ещё, — начала пианистка, — его версию истории мы узнаем позже, но я сомневаюсь, что Харукава-сан добровольно расскажет нам, что она делала, даже если она не убийца.
— Ам, — сказала Цумуги, — может, я смогу чем-то помочь? Раз уж, ну, мы должны были исследовать вместе с ней.
— Верно, — ответил теннисист. — Так что пошло не так?
Косплеер слегка вздрогнула от его слов.
— Ну, какое-то время мы вместе исследовали главное здание, но ничего не нашли, и тогда Харукава-сан сказала мне провести своей картой и уйти, потому что она хотела снова проверить карту в главном коридоре, хотя, наверное, это была ложь…
— И ты послушалась? — уточнила Каэде. — И она просто ушла?
Широганэ кивнула.
— Да. Как только мы вернулись в главный коридор, она просто молча ушла в гостиную. Я не знала, смогу ли пойти за ней, так как мы все договорились исследовать вместе, но я не могла в одиночку спуститься в подвал, а Ирума-сан разрушила мост, так что…
— О, я и забыла об этом, — сказала Акамацу, прикладывая руку ко лбу. — Она сказала, что это «была случайность» или как-то так… Так вот, что с ним случилось.
— Но Тенко видела, как вы с Ирумой-сан пересекали мост?
— Нам пришлось использовать самодельный. На самом деле мы просто взяли доску для сёрфинга из церкви — ничего особенного. По факту, я даже не знаю, как Ирума-сан собиралась вернуть нас на другую сторону.
— Скорее, почему она вообще заточила вас троих там, — сказал Рёма. — Хотя убийство произошло уже после того, как две стороны снова соединились, так что это, наверное, неважно.
Чабашира вдруг подняла голову.
— О, и ещё: если Тенко правильно понимает, Ирума-сан и Каэде-сан были вместе всё время, верно? Это означает, что они обе невиновны?
— Вообще-то, — сказал Хоши, глубоко вздыхая, — это верно — видимо, так и есть. — Он посмотрел на пианистку. — Поздравляю, Акамацу: очередное алиби.
Каэде нахмурилась. В его словах звучали враждебные нотки, хотя пианистка понятия не имела, откуда это взялось. Одна её половина тут же задалась вопросом, мог ли он как-то понять, что она соврала про своё алиби на последнем суде, хотя как он мог это узнать и
зачем стал бы затаивать обиду, она решительно не понимала.
— Ах, — начала Тенко, — Хоши-сан, ты, Ома-сан и Широганэ-сан тоже были вместе в виртуальном мире, когда Киибо-сана убили, правильно?
— Так и было, — ответила Цумуги. — То есть, я находилась далековато от них, но если бы кто-то из них попытался атаковать Киибо-куна, то я бы определённо всё услышала.
— Полагаю, это работает в обе стороны, — сказала Акамацу. — Ты бы услышала, если бы Ома-кун или Хоши-кун сделали что-то подозрительное, и… и секунду, — она нахмурилась и повернулась к подруге, — Тенко-сан, ты была здесь вместе с Кайто и Харукавой-сан — получается, у всех есть алиби?
— Ха, — произнёс теннисист. Он держал на лице странное выражение, пока он не отвернулся от них. Через плечо он бросил: — Может, это был суицид.
Пианистка моргнула. У неё за спиной Цумуги ахнула, поднося руки ко рту и выдавливая:
— С-суицид? Н-но зачем Киибо-кун…
Как он мог это сделать, учитывая законы робототехники?
— «Законы робототехники»? — повторила Акамацу. — Это что?
— Тенко тоже о них впервые слышит. Киибо-сан должен был соблюдать их?
— Ах, ну, — сказала косплеер, махнув рукой, — он никогда про них не рассказывал, но три закона робототехники состоят в том, что, во-первых, робот не может причинить вред человеку, во-вторых, робот должен защищать своё существование, и в-третьих, робот должен выполнять всё, что ему скажут, пока это не противоречит первому и второму закону.
Пианистка сдвинула бровь, напрягая мозг в попытке соотнести поведение Киибо со словами Цумуги.
— По-моему… Киибо-кун игнорировал многое, что ему говорили: в основном потому, что Ома-кун и Ирума-сан говорили ему всякую чепуху.
Широганэ помотала рукой.
— Последний закон не так важен… Моя главная мысль в том, что Киибо-кун вряд ли бы совершил самоубийство. Это не в его природе.
— Потому что он робот? — уточнила Каэде. — Это твой аргумент?
— Ну, вероятность определённо есть! — настояла косплеер. — В любом случае я просто не верю, что Киибо-кун вдруг убьёт себя без причины.
— Может, причина как раз имелась, — сказал Рёма, всё ещё стоя к ним спиной. — Может, он нашёл то, что мы искали.
Теннисист, скорее всего, предвидел следующий вопрос Акамацу, и снисходительно помахал рукой.
— Простите… забейте. Я просто несу бред.
Пианистка ни на секунду не купилась на эту отговорку, а Широганэ невинно спросила:
— Ох, Хоши-кун, ты скорбишь? Не знала, что вы с Киибо-куном были близки.
Рёма проигнорировал её вопрос и отмахнулся простым:
— Я сказал, забейте. Тем не менее, — он вздохнул, — нам стоит вернуться в программу, нет?
— Да, может, аватар Киибо-куна что-то нам скажет… Оу, — Акамацу повернулась к Чабашире, — я хочу спросить у тебя кое-что, Тенко-сан. Какой была Харукава-сан, когда вышла из программы? Она вела себя странно?
Мастерица айкидо нахмурила лоб, раздумывая над вопросом.
— Харукава-сан… Вся ситуация была странной, так что Тенко не уверена, заметила ли она что-то конкретное… Она, — Чабашира встала перед стулом Маки, будто готовая воссоздать ту ситуацию, — она казалась… удивлённой, когда заметила Тенко и Момоту-сана, и он тоже не ожидал её видеть.
— Они что-нибудь говорили об этом? — подтолкнула Каэде.
— Перед Тенко — нет. Наверное, Момота-сан решил, что ему важнее поговорить с Харукавой-сан, так как не пытался вернуться в программу. Затем, — она повернулась к дверям, — они пошептались и вышли из комнаты поговорить.
— Они не хотели, чтобы ты слышала их разговор… — сказала Акамацу, скорее, самой себе. — Почему Кайто ведёт себя так странно?..
— Каэде-сан, — ёрзая на месте, сказала Тенко — ты же не думаешь, что Момота-сан…
Никто из девушек не мог сказать это вслух, так что пианистка спешно сменила тему:
— Думаю, нам нужно расследовать. Наверное, мы найдём то, что прояснит всю ситуацию. —
«Надеюсь» — мысленно присовокупила она.
— Выходит, ам, — взяла голос Цумуги, — наш следующий шаг — это вернуться в программный мир и попытаться найти аватар Киибо-куна?
— Именно, — с кивком ответила Акамацу. — Я считаю, мы должны пойти вчетвером.
— Действительно, — сказал теннисист. — Видимо, не зря Чабашира осталась в прошлый раз.
Каэде на секунду зажмурила глаза.
— Не хочу этого говорить, но Ома-кун говорил правду. После того, что случилось с Юмено-сан, нам остаётся принять, что в сейчас наиболее опасное время.
Косплеер с болезненным видом покачала головой.
— То, что один из нас без причины пойдёт на убийство из-за возможности избежать ответственности… Агх, просто ужасно.
— Но она права, — сказал Хоши. — Сейчас это просто мир, в котором мы живём… Почему-то мы постоянно забываем об этом.
— Значит, нам всем нужно идти, потому что, — начала Акамацу. Она окинула взглядом всех троих человек перед собой, — потому что есть шанс, что один из нас — убийца или того хуже.
— «Хуже»? — повторила Цумуги. — Что может быть хуже убийцы?
— Мастермайнд, — тихо сказала Тенко. — Он убил Юмено-сан, и после смерти Киибо-сана он может убить кого угодно… и сейчас он может быть в этой комнате. — Её взгляд мельком прошёлся по всем присутствовавшим. От глубокой печали в её глазах у Акамацу скрутило живот. — Итак, — она помотала головой, — Каэде-сан права, мы должны идти вместе: это единственный способ убедиться, что все мы в безопасности.
Пианистка кивнула и двинулась к своему стулу.
— Верно. Мы пойдём все вместе, и, — она глубоко вздохнула, пытаясь выловить хоть какой-то позитив в собственном чувстве страха, — и работать нам нужно вместе, чтобы узнать, что случилось с Киибо-куном — ради него и ради всех нас.
— Д-да! — поддержала Широганэ. — Нам нельзя поддаваться отчаянию!
Рёма помедлил, уставившись на пол.
— Мы не можем… нет. — Он помотал головой и пошёл к своему стулу. — Чтоб мы сдались и погибли… это тупо. Для этого потребуется гораздо большее…
Каэде нервно прошлась по козырьку кепки. Почему-то слова Хоши причинили ей дикий дискомфорт. Когда она глянула на теннисиста, машинально настраивая свой шлем, она поймала себя на том, что закусывает губу. Садясь на свой стул, она не могла выкинуть из головы слова Кокичи про то, что ей следует доверять всем, кому она доверяла, когда умер Рантаро. Акамацу кусала губу, пока Тенко ободряюще улыбалась ей и надевала на глаза свой шлем.
Каэде намеренно выждала, пока остальные не подключились к виртуальному миру, прежде чем надевать собственный шлем. Никто из них не стал медлить, и уже скоро она щёлкнула переключатель, чтобы присоединиться к ним.
Наборы кода снова потоком проревели сквозь её разум. Пианистка проморгалась, когда вокруг её крошечных ножек вспышка света исчезла в полу.
Теперь знакомые упрощённые и даже чересчур милые версии Цумуги, Хоши и Тенко стояли перед ней, уже заметно пришедшие в себя после вхождения в программу.
Остальные на секунду уставились на неё, и Акамацу прочистила горло, прежде чем раздать указания:
— Итак, что ж, раз все здесь, нам нужно идти в…
— О, постой! — вдруг выкрикнула Цумуги. — Я только что вспомнила кое-что странное: Акамацу-сан, как ты попала в эту комнату, когда впервые выходила из программы?
Каэде моргнула, опешив от её вопроса.
— А? В смысле?
Косплеер указала на считыватель карт.
— Я сейчас вспомнила, что Киибо-кун взял твою ID-карту, — так мы и смогли попасть в подвал.
— Оу, — произнесла пианистка. Затем она осознала смысл слов Широганэ. — Погоди… Что было?
— По-моему, я уже говорила, но, после того, как Харукава-сан ушла, я слегка растерялась. Я какое-то время одна постояла в прихожей, а потом пришёл Киибо-кун и попытался собрать всех вместе. Так как Харукавы-сан не было, я подумала, что мы не сможем попасть в подвал, но у Киибо-куна была ещё и твоя карточка, Акамацу-сан.
— Точно, — сказал Рёма. — Помню, что у Киибо было две ID-карты, когда он встретился с нами. Так вот, как он… — Он вдруг замолчал, мотая головой. — Правда, Акамацу, если у Киибо была твоя карта, то как ты попала обратно в особняк?
— О, верно! — поддержала косплеер. — Ты бы осталась запертой снаружи. Так как?..
— Ирума-сан помогла мне, — спешно сказала Каэде; ложь далась ей достаточно легко. — Мы осознали, что Киибо-кун убежал с моей карточкой, так что она сделала мне ещё одну. Это пустяки, так что я решила, что это неважно.
— Ирума сделала тебе новую? — спросил Рёма. — Я понимаю, что она может изменять этот мир, но в таком случае, почему нельзя было сделать и раздать всем много карт, чтобы исследовать мир можно было в одиночку?
Акамацу чувствовала, как её ложь распадалась у неё под ногами, и с запинкой выдала:
— Д-думаю, всё дело в изначальной цели. В смысле, правило о нескольких человек было введено для того, чтобы мы все работали сообща, ладили и так далее. Новая ID-карточка вряд ли как-то нарушает правила.
Рёма пристально посмотрел на неё, и Каэде не сомневалась: он не верит ни одному её слову. Низким голосом он спросил:
— Так ли это?
— Тенко, ам, Тенко видела, как Каэде-сан использовала свою карту, когда мы возвращались в особняк, так что она точно у неё была, н-но вторая карточка вряд ли относится к делу, так как она использовала её просто, чтобы выйти из программы, и Тенко была с ней всё это время.
— Верно, — сказала Акамацу чересчур быстро. — Две карточки Киибо-куна могут оказаться важной деталью, но то, что Ирума-сан сделала мне ещё одну, ни на что не влияет. Это было только для того, чтобы я не осталась торчать на улице в снегу, хаха. — Её смех был, возможно, слишком натянутым, но Каэде знала, что её лучший шанс — это убедить Рёму не противоречить ей, так как заставить его поверить в её слова было просто невозможно.
— Ясно, — напряжённо сказал он. — И Чабашира, и Ирума могут это подтвердить.
— Конечно, — радостно согласилась пианистка, представляя, как Ирума ломает её ложь. — Как я и говорила, это пустяки, и хотя мы должны подозревать друг друга в какой-то мере, если мы ни на долю не сможем доверять друг другу, расследовать станет просто невозможно.
Рёма посмотрел на неё ещё недолго, прежде чем вздохнуть и подойти к считывателю карт.
— Ладно, — сказал он, вяло проводя картой. — Я тебя услышал. Пусть будет так.
Он ушёл. Каэде зажмурилась, зная, что проиграла некий бой, который они вели. Цумуги поспешила за ним со словами:
— Ам, нам, наверное, не стоит заставлять Хоши-куна ждать: по-моему, он не в настроении. — Она провела картой и вздохнула. — Я и понятия не имела, что Хоши-куну так нравился Киибо-кун. Может, настоящий любовный треугольник был между ними и Ирумой-сан? Ох, только я ненавижу романтические повороты сюжета без завязки: это всегда такой облом из-за того, что нет эмоциональной отдачи, понимаете?
— Конечно, — неуверенно ответила Акамацу.
— Ох, простите, наверное, я неправильно объяснила. Ну вот, типа, есть у тебя лягушка, к примеру, потом она вдруг встречает другую лягушку, и у них ни с того ни с сего любовь! — Каэде и Тенко одинаково и максимально озадаченно посмотрели на неё, и Цумуги выдавила: — А-ам, я пойду за Хоши-куном.
— Мы вас догоним, — ответила пианистка. Косплеер кивнула и прошмыгнула за дверь. Оставшись наедине, Акамацу повернулась к Чабашире. — У Широганэ-сан на уме совсем другие вещи, так что не знаю, насколько мы сможем на неё положиться.
— Тенко считает, что и на Хоши-сана нам положиться нельзя. То, как он разговаривал с тобой… Каэде-сан, думаешь, он тебя подозревает?
Пианистка вздохнула.
— Возможно, но, честно говоря, хоть он и не такой странный, как Кайто, у меня чувство, будто он тоже что-то скрывает.
— Момота-сан, Хоши-сан и Ома-сан ведут себя очень странно. — Тенко покачала головой. — Может, убийцей и вправду окажется ужасный мальчик.
— Не исключено, — отозвалась Акамацу. — Но нам не стоит задерживать Широганэ-сан и Хоши-куна. Оу, — она улыбнулась, — и спасибо, что помогла меня прикрыть, кстати. Я знаю, как ты запуталась, но…
— Тенко только рада. У Тенко… не так много людей, на которых она может положиться, но она знает, что Каэде-сан — одна из них. Тенко уже говорила, но она скажет ещё раз: Тенко лучше умрёт, чем перестанет верить людям, которым она доверяет. — Она нежно улыбнулась. — Человеку, которому она доверяет.
Каэде прокрутила в голове слова Кокичи:
«Стольким людям, когда умер Амами-чан», — улыбаясь в ответ.
Обе девушки не стали копаться со считывателем карт и вошли в коридор почти незаметно для Рёмы и Цумуги, которые были поглощены изучением карты на стене.
Пока они приближались, Хоши сказал:
— Подвал проверяем в первую очередь — только один из нас не сможет войти.
— Верно, — отозвалась Каэде, вставая рядом с ними, чтобы самой получше разглядеть карту. — Оставшийся может, наверное, посмотреть на улице: всегда есть шанс, что с Киибо-куном что-то случилось по пути в особняк.
— Я могу это сделать, — ответила Цумуги. — В конце концов, я первая встретила Киибо-куна, когда он пришёл. — У неё на лице возник решительный взгляд. — Я постараюсь выжать из памяти всё странное, что он мог сказать в нашем разговоре.
— Ам, хорошая идея, — отозвалась пианистка. — А мы втроём тогда спустимся в подвал.
— Значит, оставим это на Широганэ, — сказал теннисист. — Хотя весь смысл был в том, чтобы держаться всем вместе, так как доверять нельзя никому.
Цумуги, взмахнув рукой, затараторила:
— Ах… обещаю, я ничего не сделаю! Хотя… так любой может сказать…
— Погоди, — сказала Акамацу. — Вообще-то мы можем расследовать всем вместе, если кто-то один подождёт здесь.
Тенко непонятно на неё посмотрела, не понимая, зачем она хочет нарушить их собственное обещание, когда Цумуги ответила:
— Оу, кажется, я понимаю, о чём ты: у Киибо-куна было две карточки, так что трём человекам остаётся только пойти, взять их и вернуться обратно.
— И если это сделает кто-то быстрый, вроде Тенко и Хоши-сана, — продолжила Чабашира, — никому даже в голову не успеет прийти совершить убийство.
— Вообще-то у нас у всех одинаковая скорость, но да! — Пианистка подняла кулаки. — В таком случае, я буду ждать здесь: я доверяю вам сделать это как можно быстрее.
Мастерица айкидо кивнула.
— Отлично. Мы скоро вернёмся, Каэде-сан.
Рёма странно на неё посмотрел, но не стал возражать, и втроём они двинулись в подвал. В их короткое отсутствие Акамацу позволила себе тяжело вздохнуть, ненадолго задаваясь вопросом, сколько раз ей ещё придётся соврать, чтобы не дать развалиться своему всё более трясущемуся фарсу. Затем она подумала, что она делает это всё из-за того, что теннисист или косплеер могли только что убить одного из их друзей.
Спустя момент она извернула эту мысль у себя в голове. А они все вообще друзья? Это было одно из её обещаний: сбежать и подружиться всем вместе. Каэде зажмурила глаза в коротком всплеске самоненависти оттого, насколько она провалилась. Затем в дверях появилась Чабашира со словами: «Каэде-сан?», вынуждая подругу вернуться в реальность.
— Нашли карточки?
Та кивнула.
— Тенко использовала все три карточки перед Хоши-куном и Широганэ-сан, так что они всё ещё на другой стороне. Вот, — она протянула Каэде свою старую карточку. — Тенко… хочет выйти из программы.
— Правда?
— Тенко знает, что мы много говорили о том, что должны пойти вместе, но, — она помотала головой, — она не уверена, мы ли можем доверять Хоши-сану и Широганэ-сан, а тут ещё и остальные. Момота-сан и Ома-сан нашли себе занятие, Ирума-сан работает над Киибо-куном, а вот Харукава-сан…
Пианистка вздохнула.
— Точно. Боже, — она прижала руки к глазам, осуждающе смеясь, — и как я могла забыть про Харукаву-сан и её попытки убийства?
Чабашира нервно заёрзала.
— Тенко не знала, как это сказать и стоит ли говорить это перед всеми, но, — она закусила губу, — когда Харукава-сан вышла из программы, на секунду Тенко почувствовала от неё… намерение убить. Тенко пронаблюдала за ней недолго, так как она тут же ушла с Момотой-саном, но…
— Думаешь, оно было направлено на Киибо-куна?
— Нет. Тенко заметила, что после программы Харукава-сан не спускала взгляда с Омы-сана.
— Ома-кун… — Акамацу нахмурилась. — А?.. Стой. Думаешь, это как-то связано с поведением Кайто? Типа, когда он сказал, что защитит его? Он это говорил про Харукаву-сан?
— Тенко не знает, — ответила она, покачав головой. — И она без понятия, как это может быть связано с Киибо-саном.
Каэде сдвинула бровь.
— Я знаю, что мы ещё многое не расследовали, но пока что вся информация такая несвязная. — Она нахмурилась. — А может, я просто думаю об этом не под тем углом…
Лицо Чабаширы помрачнело.
— Тенко… только бегло расследовала тело Киибо-сана, но, ам, — она чересчур обеспокоенно посмотрела на пианистку, — Каэде-сан, место убийства, оно… странное. Пожалуйста… подготовься, прежде чем идти туда.
Акамацу занервничала: Тенко сколько раз доносила ей ужасные новости, но всегда делала это прямо.
— Я… Я попробую.
Мастерица айкидо ободряюще улыбнулась и сжала руку Каэде.
— Хорошо. Тенко будет присматривать за всеми снаружи — она обещает, что с тобой ничего не случится. Или с Широганэ-сан и Хоши-саном.
— Спасибо. Буду на тебя рассчитывать, — отозвалась Акамацу, сжимая руку в ответ. — О, и ещё, Тенко-сан: ты должна сделать одну вещь, когда выйдешь.
Чабашира кивнула.
— Тенко постарается.
— Можешь поговорить с Монокабами? Знаю, они вряд ли помогут с расследованием, но попробуй достать из них информацию о считывателях карт.
— Оу, — произнесла Чабашира, встрепенувшись, — оу! Тенко спросит их и…
— И ещё: можешь сохранить это в секрете от остальных? — поспешно спросила пианистка. — В смысле, я, наверное, буду обсуждать это на суде, но пока что… — она глубоко вздохнула, — есть шанс, что так мы сможем получить превосходство над убийцей.
— Тенко понимает. Она постарается провести своё расследование без шумихи.
— Спасибо тебе. Мне, наверное, стоит поспешить за Хоши-куном и Широганэ-сан, пока они не начали что-то подозревать.
Мастерица айкидо кивнула.
— Идёт. Скоро увидимся. — Она крайний раз сжала её руки и протянула ей две ID-карточки со словами: — На случай, если Хоши-сан и Широганэ-сан смотрят. Удачи, Каэде-сан!
— Тебе тоже, — отозвалась пианистка, улыбаясь ей вслед, пока Тенко торопилась по коридору и в итоге не исчезла из виду.
Снова оставшись одна, Акамацу вздохнула, чтобы успокоиться, вспоминая предупреждение Чабаширы насчёт места преступления и проходя через дверь в подвал.
После загрузочного экрана она преодолела короткую лестницу, ведущую в недлинный коридор с открытыми дверными проёмами. Пианистка насчитала восемь проёмов, идя вдоль по коридору, заглядывая в каждую комнату и обнаруживая там достаточно стандартные декорации под спальню. Что более примечательно, в каждой комнате царил абсолютный беспорядок: простыни были сорваны с кровати, одеяла и подушки лежали на полу, а остальная мебель беспорядочно валялась на земле, даже доходя до коридора.
Она нашла Цумуги в одной из комнат уже ближе к концу к коридора и объявила своё присутствие, входя в помещение:
— Интересно, как давно тут убирались.
Широганэ слегка вздрогнула и развернулась со словами:
— Ах! Акамацу-сан, я думала о том же самом. — Она поднесла руку к подбородку. — Странно, что тут так грязно, когда в остальном здании всё так хорошо организовано.
— В церкви тоже бардак. Хотя вещи там не были просто разбросаны по полу. Кажется, Ирума-сан объясняла, что это было лишнее имущество.
— Логично, наверное. О, я тут кое-что вспомнила — подойди сюда.
Пианистка последовала за косплеером, когда та повернулась к углу, и увидела на земле золотую статую Миу.
— Ха. В церкви их тоже было с лихвой, как и в сарае на крыше, но, — она нахмурилась, — может, я плохо посмотрела, но здесь я их нигде не видела.
— Такую статую здесь я тоже нашла впервые, — отозвалась Цумуги. — В смысле, это место и так было достаточно грязным, когда мы впервые пришли сюда с Киибо-куном, так что я могла пропустить какие-то статуи, но, помимо сарая на крыше, я не видела, где можно их взять.
— Выходит, думаешь, кто-то принёс сюда статую? Полагаю, так и было, но зачем это делать?
— Я без понятия, — ответила Широганэ, помотав головой. — Но все, кто ходили на крышу или церковь могли взять одну и принести сюда, верно?
— При этом этот кто-то был и в подвале, — добавила Каэде. — Но всё равно странно, что кто-то таскался со статуей. — Она нагнулась и подняла изделие, взвешивая его у себя в руках. — Тяжёлая… Просто так её не потащишь.
Косплеер согласно кивнула.
— Может, кто-то посчитал, что это круто?
Акамацу усмехнулась.
— Неплохая теория, но мне кажется, это сузит круг подозреваемых до одной Ирумы-сан.
— Ах, точно, — отозвалась косплеер с улыбкой. — Но, ам, — она окинула комнату взглядом, — я могу осмотреть остальные комнаты, если ты хочешь пойти к аватару Киибо-куна… Тебе нужно будет взять с собой второго человека, но ты можешь просто пойти с Хоши-куном.
Пианистка кивнула, сглатывая собственный страх.
— Поняла. Хоши-кун сейчас в одной из этих комнат, да?
— Вроде бы. Ам, и ещё: Хоши-кун знает планировку лучше меня, но, по-моему, подвал состоит из этого общежития и библиотеки в конце.
— Библиотеки… — Каэде вдруг вспомнила предупреждение Тенко. — Погоди… аватар Киибо-куна в библиотеке?
— Верно. Когда мы с Киибо-куном впервые спустились в подвал, мы нашли Хоши-куна и Ому-куна в одной из комнат ближе к концу коридора. — Она помедлила, снова оглядывая помещение. — По-моему, это была как раз-таки эта комната… Ам, но тогда Ома-кун сказал, что мне стоит получше исследовать эти спальни, а Киибо-куну стоит вместе с кем-то пойти в библиотеку.
— И ты так и сделала? — подсказала Каэде. — Кто пошёл с Киибо-куном?
— Ома-кун вызвался сам, но, кажется, с ним пошёл Хоши-кун. Ома-кун почему-то расстроился, так что, кажется, он ходил около этого дверного проёма, пока я обыскивала остальные комнаты.
Акамацу нахмурилась.
— И Киибо-куна… убили в библиотеке?
— Как по мне, да… — отозвалась Цумуги, обхватив свою руку. Она огляделась и понизила голос со словами: — Хоши-кун сказал, что его аватар уже перестал двигаться, когда он последовал за ним и почти тут же вернулся обратно, но, если уж совсем честно, я подозреваю, что Хоши-кун что-то сделал.
— Ясно. Ам, думаю, я всё равно с ним пойду: может, он что-то знает, так как он первый нашёл аватар Киибо-куна. И ещё: ты не против рассказать мне, что случилось после того, как Хоши-кун вернулся из библиотеки? Просто чтобы у меня была полная картина.
— Конечно. Если мне не изменяет память — можешь спросить Хоши-куна либо Ому-куна, если я что-то перепутала, — Хоши-кун вернулся и сказал, что с аватаром Киибо-куна что-то не так. Хоши-кун использовал карту Киибо-куна, чтобы пройти через дверь, а затем мы все пошли в библиотеку посмотреть, что случилось… и его тело не двигалось — оно просто лежало в проходе.
Пианистка сглотнула.
— Ам, Широганэ-сан, это может прозвучать странно, но… тебе это случаем не напомнило то, что произошло с Амами-куном?
— Ох. — Широганэ моргнула. — Я об этом не думала, но в каком-то смысле да? Полагаю, мне стоило бы снова на него посмотреть… и, признаться, — она вздохнула, — мне не хочется вспоминать, что случилось с Амами-куном: всё это слишком жестоко.
— Точно. — Каэде посмотрела на землю. — Наверное, пойду найду Хоши-куна, но спасибо за помощь, Широганэ-сан.
— Конечно. А я продолжу осматриваться: вдруг найду что-то ещё.
Акамацу согласно кивнула и вышла. Рёма опирался на стену около дверной рамы и, как только пианистка вышла, сказал:
— Я не против того, что вы меня подозреваете.
Каэде повернула голову, испугавшись его голоса.
— О! Ты… вот где, — по-глупому сказала она. — И ты услышал почти весь разговор, верно?
— Так и есть. Повторю ещё раз: мне всё равно, что вы меня подозреваете.
— Ну, мне нужно подозревать всех, — дипломатично заметила Акамацу. — По-другому никак.
— Именно. Думаю, мы потратили достаточно времени — аватар Киибо должен быть здесь.
Он зашагал к двери в конце коридора, и пианистка последовала за его крошечным аватаром. Он провёл картой и с вызовом посмотрел на Каэде, когда та повторяет это действие. Она как можно спокойнее посмотрела в ответ со словами:
— После тебя.
— Тело Киибо сразу на той стороне — не споткнись об него, как войдёшь, — сказал теннисист и прошёл через дверь.
Акамацу подождала пару секунд, чтобы он успел отойти, и воспользовалась моментом, чтобы собраться и двинуться дальше. Темнота продлилась чуть дольше, чем обычно, но вскоре она снова рассеялась. Каэде подняла голову и увидела достаточно стандартную библиотеку вокруг себя, а затем застывший аватар Киибо у своих ног.
Пианистка не сдержала тихое аханье, а тем временем теннисист сказал:
— До Киибо в этой комнате были только Момота и Ома. Благодаря Момоте, я обыскивал спальни в одиночку, а они должны были исследовать это место.
Пока он говорил, Акамацу воспользовалась моментом и оглядела крошечное, обездвиженное тело Киибо и комнату вокруг себя. Место представляло собой лабиринт из беспорядочных книжных полок, будто их наугад разместили посреди комнаты, а некоторые из них доставали до потолка у каждой стены, даже обрамляя дверную раму. Каэде неуверенно обошла тело робота, чтобы рассмотреть одну из полок, и заметила на книгах те же самые названия, что и на книгах в церкви. Она повернулась к другому ряду книг и увидела ту же самую расстановку. Единственное, что разбавляло монотонность книг о том, насколько великолепна Миу, — это редкие золотые статуи вышеупомянутой.
У неё за спиной теннисист сказал:
— Честно говоря, в первую очередь это место показывает, насколько у Ирумы большое эго.
— Это да, — задумчиво отозвалась пианистка.
Теннисист прошёл мимо неё к другой части достаточно нескладного лабиринта.
— Моя догадка в том, что Момота и Ома, либо Киибо и его убийца вступили здесь в драку.
Его слова привлекли внимание Каэде: она последовала за ним и опустила глаза на ряд книг там, где стоял он. Пару книжек упали с полки и лежали около полки, на пару с несколькими статуями изобретательницы. Она прошлась вдоль по коридору в попытке найти ещё что-нибудь не на своём месте.
— Наши аватары не ломаются. Так что, полагаю, искать раны на теле Киибо-куна бесполезно.
— Видимо, так и есть, — рассеянно отозвался Рёма.
Пианистка решила проигнорировать очевидную незаинтересованность в его словах и продолжила:
— Интересно, если тут была драка, то почему она была здесь, а не у тела Киибо-куна.
— Наверное, надо спросить у убийцы.
Акамацу вздохнула и расправила плечи.
— Эй, Хоши-кун, я знаю, что тебе всё равно, если мне придётся подозревать тебя на суде, но почему-то мне начинает казаться, будто ты хочешь убедить меня в том, что ты убил одного из наших друзей.
— Ну, — вяло отозвался тот, — как думаешь, кто ещё это мог быть?
Каэде прищурилась.
— Не меняй тему.
— Я и не менял. Просто спросил. Помнишь, когда мы в последний раз ходили в библиотеку и обсуждали убийство, я спросил у Сайхары, кого он подозревал? Понятия не имел, что разговаривал с убийцей.
Пианистка сжала руки в кулаки.
— Что ты хочешь этим сказать?
Теннисист пожал плечами.
— Кое-что да и хочу. Нельзя посмотреть на человека и определить, убийца ли он, — думаю, это достаточно важно. Но ещё, — он уставился на землю и опустил шапку, — ничего не меняется. Мы всё ещё здесь, наши друзья всё ещё умирают, а все наши бессмысленные страдания всё ещё развлекают кого-то другого.
Каэде смерила его изучающим взглядом и отвернулась.
— Нам нужно расследовать убийство Киибо-куна. Предаться жалости к себе можно после того, как мы все будем в безопасности.
— Конечно. Только дай знать, когда все будут в безопасности, Акамацу.
Пианистка закусила язык, чтобы сдержаться и не ответить на его вызов, приближаясь к аватару робота. Она опустилась около него на колени и заметила, что, как и сказал Рёма, он лежал почти у самой дверной рамы, будто он только успел войти в комнату. Аватар лежал на боку, словно Киибо внезапно упал, и, хотя по логике он должен был как-то пострадать, никаких внешних ран она не нашла. Около тела не было ничего странного, так что Каэде встала и пошла проверить книжные полки с каждой стороны от его аватара, хотя обе из них казались нетронутыми.
На секунду Акамацу упёрла руки в боки, разочарованная из-за отсутствия улик. Но вспомнив слова Кокичи, Тенко и Рёмы, она глубоко вздохнула и подняла голову. Книжные полки около двери невероятно высокие. С нараставшим ужасом Каэде заметила, что на одном шкафу книги лежали по наклонной: так, чтобы по ним без труда могло скатиться нечто круглое и тяжёлое.
Она тут же опустила глаза на землю и в абсолютной уверенности, что где-то рядом на земле лежит окровавленный шар. Но около тела Киибо ничего не было. Не сводя глаз с пола, она спросила:
— Хоши-кун, тут есть что-то вроде лестницы?
— Чего? — спросил он, выглядывая к ней из-за угла.
— Что-то вроде стремянки или чего-то, на что можно забраться? Что-нибудь такое есть?
Несмотря на свою раннюю агрессию, теннисист на мгновение искренне озадачился и ответил:
— Тут кое-где странно разложены книги — наверное, если сильно захотеть, то по ним можно забраться наверх. Может, это что-то связанное с правилами этого мира.
Акамацу нахмурилась.
— Складывать книги, чтобы по ним залезть… это заняло бы много времени… — Она снова глянула на ужас наверху. — Кто-нибудь мог это сделать? — Она ещё недолго изучила верхушки полки и отметила явное отсутствие вентиляции, которую она использовала уже так давно.
Около неё Рёма спросил:
— Что-то выяснила, Акамацу?
— Нет, ничего. Я не нашла ничего нового.
Тот пожал плечами.
— Если ты так уверена. Ты можешь осмотреться ещё, но, как по мне, тут уже ничего не найдётся.
— Нет, я всё. Давай возвращаться.
Они направились к двери. Пианистка снова посмотрела на аватар Киибо, задаваясь вопросом, насколько она ответственна за его смерть. Рёма уже вышел, когда Каэде провела собственной картой после него, не сводя глаз с тела. Она столько всего не знала, но, возможно, самый большой вопрос состоял в том, почему из всех людей убийца выбрал именно Киибо.
Она снова вздохнула и покинула библиотеку. Цумуги и Рёма стояли в коридоре, занимая себя достаточно неловким разговором, когда к ним вошла Акамацу. Она изо всех сил постаралась сделать умеренно оптимистичное лицо или, на худой конец, лицо, которое не выдаст чувство вины, угрожавшее сожрать её заживо.
— Широганэ-сан, — сказала она, подходя к ним, — ты нашла что-нибудь ещё?
— Вообще-то да. Ам, но не думаю, что это сильно поможет.
— Всё равно расскажи нам. На всякий случай.
— В той комнате, — ответила косплеер, указывая на помещение, ближайшее к библиотеке, — я нашла использованный Фонарь Флэшбеков.
— Кого? — уточнила Каэде.
— Он вроде как был одноразовым? Но он просто лежал под одеялом в одной из комнат. Я попыталась его включить, но ничего не произошло.
Теннисист нахмурился со странным выражением лица.
— Вот как… Интересно, была ли эта наша подсказка насчёт внешнего мира.
— И он лежал здесь всё это время? — спросила пианистка. — Все, кто исследовали подвал, просто взяли и пропустили его?
— Возможно, — отозвалась Цумуги, покачав головой. — Тут такой беспорядок, что смотреть приходится тщательно. Жаль, что Ирума-сан не сделала программу чуть чище.
— Ничего не поделать, — отозвался Хоши. — Итак, нам надо ещё что-то проверять, или мы можем выходить отсюда?
— Я всё ещё могу проверить на улице, раз уж я вызвалась ранее, — предложила Широганэ. — То есть, если это ещё необходимо.
— Вперёд, — ответила пианистка. — Я хочу проверить кое-что в школе. — Она повернулась к Рёме. — Хоши-кун, ты хочешь ещё где-то осмотреться?
Он поднял на неё глаза, помолчал и ответил:
— Я вернусь в школу. Я тоже хочу кое-что там посмотреть.
— Как скажете. Признаться, быть в программном мире совсем одной слегка страшновато, но я точно буду в порядке, если кто-то будет присматривать за моим телом в реальности.
— Мы будем смотреть, чтобы с тобой ничего не случилось, — пообещала Акамацу.
Они вышли из подвала и без лишних слов разделились сразу после лестницы. Цумуги помахала им на прощание, отправляясь бродить по снегу, и Каэде снова оказалась наедине с Хоши.
— Акамацу, кажется, ты видела почти всё. Итак, у тебя есть догадки, кто убийца?
Пианистка опустила на него взгляд, отказываясь попадаться на крючок.
— А у тебя?
Рёма покачал головой.
— Детский ответ, но да, есть парочка людей. — Он поднял глаза на девушку. — Кстати говоря, тебя среди них нет.
Это слегка застало Каэде врасплох.
— Ты… мне доверяешь?
Рёма пожал плечами.
— После всего, что ты для нас сделала, сомневаться в тебе сложно даже такому, как я.
— Но почему ты тогда…
— Я доверяю тебе найти правду, но я и на секунду не поверю, что ты не стала бы врать мне.
Пианистка прищурилась, собирая все его слова воедино.
— Выходит, я не убийца, но врунья. Это ты хочешь сказать?
— По большей части да. Но, — его лицо помрачнело, — то, что ты можешь раскрыть правду, не значит, что тебе стоит это делать.
После этих загадочных слов Рёма отвернулся от неё, и от Каэде не ускользнуло то, что он прошёл дверь в гостиную, даже не оглядевшись на считыватель карт. Она последовала за ним, и на той стороне он уже говорил в телефон:
— Хоши Рёма.
Акамацу ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и подойти к аппарату. Она взвесила его в руках, прежде чем произнести своё имя. Вспышка света послушно поднялась вокруг неё, прежде чем мир погрузился в темноту.
Поглотившая её чернота слегка посветлела, и в этот раз Каэде без колебаний сняла с себя шлем. Хотя она не так уж и долго выходила после него, пианистка, проморгавшись, заметила, что теннисист уже стоял у дверей в компьютерный зал.
Мир наконец вернулся в свою орбиту, когда она услышала, как за Рёмой закрылись двери, и тихий голос Тенко:
— Каэде-сан? Ты в порядке?
— Да, — отозвалась она, потирая глаза. — Мы только закончили. Ну, — она глянула на Цумуги, — Широганэ-сан сказала, что задержится в программном мире, чтобы поискать что-нибудь снаружи особняка.
Чабашира кивнула.
— Ладно, Тенко будет присматривать за ней, чтобы ничего не случилось. Ох, но, если у тебя есть секунда, Тенко ещё смогла поговорить с Монокабами.
Каэде подняла голову.
— Что ты узнала?
— Тенко спросила зелёного — Монодама или как его там — про считыватели карт, которые вынуждают всех путешествовать группами, и он сказал, что «нечто подобное помогло бы нам поладить».
Акамацу прошлась по кепке рукой.
— Выходит, Ирума-сан и вправду соврала. Думаю, вопрос в том, почему.
— Ещё кое-что может быть полезно, — продолжила мастерица айкидо, указывая на компьютер поодаль, за которым сидел Монотаро, который резво, но неумело печатал на клавиатуре. — Он называл Киибо-сана своим отцом и спросил Тенко, как он может за него отомстить.
Каэде моргнула от странности происходящего.
— И… что он делает?
— Тенко пыталась расследовать считыватели карт, так что она спросила, может ли он найти о них что-нибудь в коде. Тенко мало понимает в компьютерах, но он сказал что-то про «найти их файлы регистрации»?
— «Файлы регистрации»? Они что-то записывали?
Чабашира помотала головой.
— Это только догадка Тенко, но, — она обернулась на Монотаро, — она спросит у него, когда он закончит… как бы долго это не заняло. Ам, — она снова посмотрела на Каэде, — нам нужно проверять что-то ещё, Каэде-сан? Тенко нельзя уходить, но…
— Вообще-то нужно. Я хочу пойти поговорить с Кайто и Омой-куном. — Она вздохнула. — Не знаю, станут ли они говорить мне правду, но мне нужны их показания.
— Идёт, — ответила Чабашира, уставившись на землю. — Тенко… будет присматривать за Широганэ-сан и прочтёт то, что найдёт медведь. Ам, — она попыталась улыбнуться, — удачи, Каэде-сан.
Пианистка распрощалась и вышла из помещения, стараясь не свалиться с ног.
***
Каэде была чересчур благодарна тому, что ей никто не попался по пути в общежитие. Она воспользовалась моментом, распрямила плечи и поправила кепку, прежде чем постучать в дверь Кайто.
Она услышала ёрзание, а затем Момота приоткрыл дверь.
— О, Каэде, — сказал он, распахивая дверь полностью. — Извини: думал, это не ты.
— Ладно? — ответила она, стараясь посмотреть за него. — Ома-кун у тебя?
— Ага.
Акамацу услышала голос Кокичи:
— Момота-чан играл со мной всё расследование!
— Рада слышать, что вы ладите, — отозвалась пианистка, не пытаясь скрыть в голосе скептицизм.
Кайто вздохнул, запуская пятёрню в волосы.
— Типа того — но если Ома ещё хоть раз заставит меня играть в загадывание предметов…
Каэде улыбнулась.
— Ну, если позволите прервать ваши игры, у меня для вас есть пару вопросов.
— Как скажешь. И ещё, а, — он снова вздохнул, — прости, что вёл себя странно. Кое-что случилось.
— Не расскажешь поподробнее?
Кайто замолчал, и Ома подал голос:
— Блин, Акамацу-чан! Даже если Момота-чан твой друг, он не обязан выкладывать тебе всё.
— Выходит, — сказала пианистка, — вы признаёте, что храните секреты?
Астронавт поднял голову с мрачным лицом.
— Я, блять, клянусь, что это никак не связано с Киибо.
— И мне хочется в это верить. Итак, можете рассказать мне, что случилось?
— Ага, — ответил Момота, кивая головой. — Ну что, во-первых, мы с Омой и Хоши спустились в подвал, но в конце коридора была дверь, в которую можно было войти только вдвоём, так что Рёма добровольно остался снаружи.
— Что было как никогда кстати! — сказал Ома, и Каэде услышала, как он быстро подошёл к двери и выглянул из-за Кайто. — Хоши-чан крутой и все дела, но он был третьим лишним.
Астронавт насупился.
— Закрой ебало.
Акамацу нахмурилась.
— Значит, вы одни вошли в библиотеку?
— Ага, — ответил Кайто. — Мы порыскали там и нихуя не нашли.
— И Момота-чан был очень грубым и не дал мне покататься у него на спине, чтобы я проверил верхние полки, — присовокупил Ома.
— Ещё что-нибудь было? — не отступала Каэде. — Даже если это что-то маленькое, оно может оказаться важным.
— Не-а, — радостно отозвался правитель. — Мы просто прелестно провели время, вот и всё!
Кайто закатил глаза.
— Честно признаться, это было очень скучно. Ещё эта хуйня с эго Ирумы.
— Хорошо, выходит, вы просто осмотрелись? А потом тебя выкинуло?
Астронавт кивнул.
— Ага, но я хуй знает почему.
— Ясно. А что было после?
Момота покачал головой.
— Чабашира попыталась помочь мне зайти обратно, но, потом, а, — он нахмурился, — мне нужно было кое с чем разобраться.
— Я уже разговаривала с Тенко-сан. Она сказала, что Харукава-сан…
— Я уже позаботился об этом, — перебил Кайто. — Теперь это не проблема. — Пианистка смерила его взглядом. — Честно.
Каэде не пришлось ничего не говорить: она уже поняла, что его не переубедить. Она повернулась к Кокичи.
— А что случилось с тобой?
— Ну, — он поднёс палец к подбородку, — сначала я расстроился, что мой любимый Момота-чан исчез, поэтому я вернулся в другую комнату поискать улики… и пообщался с Хоши-чаном. Тогда пришли Киибо и Широганэ-чан… О, и у Киибо было твоё ID, Акамацу-чан! Он украл его?
— Нет, я просто дала его ему и забыла забрать, но мы не об этом. Расскажешь, что было дальше?
— Вау, Акамацу-чан, сколько вопросов! Ты почти как настоящий детектив — я не знал, что у тебя целых два талан…
— Я спросила, что было дальше, — строго перебила Каэде.
В ответ Ома улыбнулся.
— Мне было скучно в библиотеке, но Киибо захотел исследовать её, так что они с Хоши-чаном пошли туда. А потом Хоши-чан супер быстро вернулся и сказал, что с Киибо что-то пошло не так. Мы оглядели библиотеку и попытались разбудить его, а потом я сказал, что слышал Ируму-сан, и мне почему-то поверили, так что мы поднялись обратно.
Момота нахмурился.
— Так ты признаёшь, что соврал всем.
— Акамацу-чан уже это выяснила. Кроме того, это была полезная ложь.
— Верно… — настороженно произнесла Акамацу, глядя на Кайто в поисках подтверждения.
Тот пожал плечами.
— Меня там не было, но, наверное, так всё и было. По крайней мере, мне ничего не показалось странным. В смысле, он мог соврать, хотя я хуй пойми зачем.
Правитель ухмыльнулся.
— Мой Момота-чан тоже знает, что я вру только тогда, когда это полезно!
Каэде посмотрела на обоих парней.
— Ну, думаю, это всё. Спасибо за помощь.
Момота отдал ей честь.
— Пожалуйста.
Акамацу вымучила максимально беззаботную улыбку, когда астронавт закрыл дверь. Она услышала, как у них завязался какой-то бессмысленный спор, и сомкнула челюсть в попытке не зацикливаться на том, насколько их история противоречила версии Хоши.
***
Когда у неё за спиной закрылись двери в школу, Каэде решила пройтись до уборной, чтобы умыть лицо и успокоить ревущие эмоции, грозившие взять над ней верх, прежде чем подниматься в компьютерный зал. Она спокойно шла, пока не заметила Маки, облокотившуюся на стену около женской уборной со скрещёнными руками.
— Харукава-сан? Что ты делаешь?
— Жду Ируму. Она работала у себя в лаборатории, а потом ни с того ни с сего выкрикнула, что ей надо в уборную. Так что, — она пожала плечами, — я жду, чтобы заставить её объясниться.
Пианистка нахмурилась.
— И долго она там?
— Двадцать минут уже. Конечно, она точно скажет что-то мерзкое, если я подниму эту тему.
— Это… вполне вероятно, — ответила Каэде и помотала головой. — Тем не менее, Харукава-сан, я хочу кое-что спросить. Тенко-сан сказала, что ты вышла из программы рань…
— Да. Какие-то проблемы с этим?
Акамацу подавила порыв закатить глаза.
— Тебе необязательно скрывать от меня всю информацию.
— Если это неважно для суда, то я не вижу причин рассказывать тебе, что я делала.
Пианистка не сдержалась и состроила грозный взгляд.
— Тенко-сан видела, как ты наблюдала за Омой-куном. Что скажешь на этот счёт?
— Я бы сказала, что у неё разыгралось воображение, — ровно отозвалась ассасин. — И ещё, я понимаю, что вы друг без друга никуда, но Чабашира — не лучший выбор на роль партнёра по расследованию, по моему мнению.
— Ну, Харукава-сан, мне вообще-то всё равно на твоё мнение. И я не понимаю, с чего ты решила, что это не так.
Лицо Маки помрачнело, и та открыла рот, чтобы что-то сказать, когда дверь в женскую уборную вдруг отворилась.
Они обе повернулись и увидели в проходе Миу с монопадом в одной руке. Она посмотрела на них и спросила:
— Что, девушке уже и посрать спокойно нельзя?
Пианистка вздохнула.
— Ирума-сан, ты разузнала, что случилось с Киибо-куном?
Изобретательница запустила руку в волосы.
— Почти всё поджарилось нахуй: его тело никак не отвечает на команды. Честно говоря, его только в металлолом и сдавать.
— Бедный Киибо-кун, — сказала Каэде, глядя на землю.
— Его основному ИИ тоже пиздец, — сказала Ирума, прежде чем её пробило на яркую, искреннюю улыбку, — так что ахуеть как удачно, что я до этого сделала его резервную копию.
— Ты спасла его?! — вскрикнула пианистка.
Ирума развернула монопад к ним.
— Гляди, детка: может, его тело и наебнулось, но Киибо снова в игре.
Каэде изучающе посмотрела на экран и краем глаза заметила, что Маки делала то же самое, когда он зажёгся. Лицо Киибо моргнуло.
— Киибо-кун, — выдохнула Акамацу, — это ты?
Он улыбнулся.
— Привет, Акамацу-сан, Харукава-сан! Боюсь, теперь мои процессы ограничены, но…
— Ты знаешь, кто тебя убил? — перебила Маки.
Его улыбка угасла.
— Меня… убили?
Каэде озадаченно подняла глаза на Миу.
— Чего?
— Я каждую ночь делала резервную копию его ИИ. А это значит, — она вздохнула, — что эта копия Киибо не помнит, что случилось после.
— И он живёт у тебя в монопаде, — присовокупила Харукава.
— Да я сделала всё, блять, возможное! — выкрикнула Миу, даже не дрогнув под холодным взглядом Маки. — Я его спасла, нахуй!
Киибо подал голос:
— Ирума-сан, ты в порядке? Что-то не так?..
— Нет, всё в норме — и суда нихера не будет, правильно?
Каэде моргнула.
— Ох. А это вообще-то очень хорошая…
— Неверно! — раздался голос позади, и все три девушки развернулась и увидели Монокуму прямо у них за спиной.
Харукава первая пришла в себя и спросила:
— В смысле «неверно»?
— В том смысле, что суду, естественно, быть! Даже если жертва жива, её тело было обнаружено, а жертва осталась — именно поэтому робот вроде Киибо вообще считается за жертву!
— Но, — мысли роились в голове Акамацу, — секунду. У нас будет суд без жертвы?!
— Может, жертвы и нет, — сказал Монокума, поднося лапы ко рту, — но была попытка выпуститься, и среди вас определённо есть очернённый.
— Но если Киибо-кун в порядке…
— Его всё равно убили, — перебила Маки. — Как и сказала Ирума, — она указала на монопад, — это всего лишь копия. Если клонировать человека после его смерти, это не значит, что его смерть отменяется.
— Ты хочешь, чтобы умер кто-то ещё?! — выкрикнула на неё пианистка.
— Попрошу, леди, — вставил директор, — приберегите это к суду. Кстати о нём: думаю, уже пора приступать!
Каэде снова повернулась к нему.
— Нет, это… — Прозвучал перезвон, раздался голос Монокумы, и Акамацу беспомощно прокричала: — Да жив он!
Монокума исчез с безудержным смехом, и поодаль Каэде услышала слова Киибо:
— Кого-то убили?
