Феникс

      Всё в этом новом мире было замечательно. Феи не гнали её — смотрели только и шептали меж собой. Но никто не подходил — и это было правильно, ведь Атнесифелам была человеком, а с людьми у фей и эльфов междоусобица.       Солнце медленно клонилось к закату. Сидя на земле и упираясь спиной в большой валун, Фела сидела почти у края обрыва, смотря на небо. Справа были ущелья, толстые корни огромных деревьев и многочисленные пещеры, в которых жили феи. Летушка решила прогуляться, а Одуванчик сидел на самом валуне, у головы девушки. Слева располагался обрыв с бушующим морем внизу, а сзади закат. Фела не любила смотреть на солнце, оно было слишком ярким для неё, а вот небо, что сменяло пёстрые краски — на тёмные тона было ей куда интереснее. Вскоре она увидела первые звёзды.       — Эм…- Раздалось тихое справа от неё и Атнесифелам повернула голову. Уже второй день заканчивал свой ход, а Фела оставалась в стране эльфов. Ей пора было уже отправляться… В принципе, просто уходить, ведь не могла же она вечно пользоваться таким радушным приёмом. Это было бы ужасно.       — Ну здравствуй. — Осторожно по-приветствовалась девушка, смотря на мальчугана. Короткий ёжик волос, озорной и слегка пугливый взгляд, штанишки и сверху накидка. У мальчика были толстые и закрученные, как у барана, рога и коричневые крылья. Парниша замялся, и взгляд его забегал. За спиной его было несколько ребят на расстоянии метров ста. Видимо — решила для себя Фела — они поспорили.       — Это правда, что ты можешь колдовать? — Выпалил он прежде, чем успел осознать, что сказал. Не прошло и минуты, как фея сам себе закрыл рот.       — Конечно может. — Одуванчик звонко засмеялся, после чего ответил на вопрос и встал, уперев руки в бока. — Не вежливо, молодой человек, не представившись, задавать вопросы.       Мальчик покраснел от стыда и яркий румянец настолько ему шёл, что Атнесифелам тут же захотелось подразнить его ещё, но она не стала.       — Я Мист. — Коротко представился мальчик, опустив голову.       — Атнесифелам, можно просто Фела. — Девушка улыбнулась и похлопала рядом с собой. — Не хочешь присоединиться? Я как раз любуюсь небом.       Сразу обрадовавшись, Мист закивал и поспешно сел рядом, но слегка отодвинулся от валуна, чтобы, не дай Бог, не задеть крылья.       — А ты далеко живёшь? — Спустя какое-то время всё же задал вопрос мальчик, не сдержав своего интереса.       — Да как сказать. — Пожала плечами Фела. — Раньше я путешествовала с родителями. Наш мир огромный и разнообразный. И люди и феи везде разные. Есть места, где люди разговаривают с деревьями, где нет бедных и богатых, где разные существа уживаются под одной крышей. Разные страны и такие не похожие чудеса. Есть места, где вечное лето, а есть, где вечная зима. Но все эти места объединяет кое-что.       — И что же это? — Испытывая интерес, спросил Мист, во все глаза уставившись на Атнесифелам и повернувшись к ней всем корпусом.       — Небо. Везде есть небо — просторное, красивое и такое свободное небо. — Они замолчали, подняв головы и смотря на возникающие звёзды во мраке наступающей ночи.       — А расскажи, пожалуйста, о других странах. — Тихо попросил Мист и вскоре был охвачен самой интересной жизнью в, увиденном им, мире. Дети же, что стояли поодаль, таки решились подойти, не все сразу, а по-одиночке, и вскоре все они слушали и восхищались рассказами Атнесифелам.

***

      — Что-то случилось? — Коналл шёл на встречу со старейшинами, те уже второй день не могут решить, отпустить человека, или же заставить её замолчать навсегда. Рядом с ним вышагивал молчаливый Эвальд и хмурый Борра. Увидев обеспокоенную Эстель — мужчины остановились.       — Атнесифелам ещё не вернулась с прогулки. Она предупредила, что вернётся сразу после заката, но уже глубокая ночь. — Девушка вздохнула покачав головой.       — Она сказала, куда пойдёт? — Коналл поджал губы. Не мог же простой человек вот так взять и испариться.       — Конкретно нет, но предупредила, что хочет прогуляться на стороне обрыва. Может сходить за ней? — Эстель поджала губы, явно не решаясь. Их мир был много просторнее, нежели могло казаться на первый взгляд. Естественно человеку не доверяли и проход в подземный мир тёмных эльфов ей никто не открыл.       — Я схожу. — Раздалось за спиной и Коналл обернулся, увидев лишь кончики белоснежных крыльев, что скрылись за поворотом.       — Ох ты ж, какой шустрый. Я тоже, пожалуй, схожу, а то вдруг, как говорят. — Коналл хмыкнул и направился следом за другом.       Каково же было их удивление, когда они увидели, по меньшей мере, около двух десятков детишек, которые смотрели на вещавшую Атнесифелам, которая поднимала баночку с чем-то вверх, рассказывая истории.       — А вот это… — Короткий и печальный вздох, от которого в сердце залегла печаль. — Это пыльца почившей феи. Фея тропик попала в ловушку людей. Она была тяжело ранена, но защищала своих детей до конца. Мой папа услышал звон и мы направились в сторону от назначенного пути. Мы нашли лагерь с несколькими охотниками, их было двое. Там было очень много клеток, а в них были феи. Власти той страны запрещали ловить и тем более проводить опыты над существами. Но всё равно находились контрабандисты. Фея умирала и в благодарность разрешила взять свою пыльцу. Мы знатно подрались с ними, папу тогда ранили в ногу, а мне достался шрам на спине и пара сломанных рёбер. Хорошо ещё, что мама тогда была далеко. — Атнесифелам замолчала, вспоминая родителей, и взгляд её был печален и отстранён.       — А что делает эта пыльца? — Мист, сидевший ближе всех и подмечающий переменчивое настроение новой знакомой, решил обратить её внимание на себя.       — О, это очень ценная пыльца. Тот, на кого её распылить, будет говорить только правду в течении двух часов. И я уверенна, никто из вас не хочет её протестировать, потому что помимо того, что эта пыльца заставляет говорить правду, она ещё и заставляет болтать без умолку. Так что, я сомневаюсь, что вы хотите, чтобы ваши мамы знали где и как вы проводите время. — Фела подмигнула бледнеющим подросткам и детям. — Тогда я ещё получила огненный пион.       Атнесифелам достала из мешочка зерно и, вложив его в одну руку — закрыла другой. Спустя несколько мгновений в просвете её ладони появились стремительно растущие стебли, что почти сразу распустились. От цветка исходило тепло и слегка алое свечение, как от костра. Дети с восхищением смотрели на цветок.       — Феи говорили, что эти цветы приживаются везде, закрываются на рассвете и раскрываются в ночи. Держи. — Фела раскрыла ладонь протягивая цветок, корни которого оплели её пальцы, девочке, что сидела ближе всего. — Будь аккуратна. Подставь ладони, словно приглашая. Цветок этот живой, и чувствует добро, если ты ему понравишься — он будет жить у тебя, а если нет — он засохнет.       Но вопреки опасениям девочки корни медленно переместились и обхватывали уже пальцы малышки.       — Смотри-ка, как ты ему понравилась. Береги его, это твой очаг. — Атнесифелам медленно протянула ладонь и коснулась щеки феи, после чего отстранилась.       — Фела, а есть ещё такие как ты? Такие же добрые? — Мист всё не отлипал от девушки, но та была бы и рада забыть о своём горе и болтать обо всём.       — Да, есть, везде есть добрые, но запомните одно: никогда, никогда не приближайтесь к людям, которым не доверяете. Снаружи мягче лепестка первоцвета, а внутри кованная сталь стынет в жилах и лава течёт в крови. Люди глупы, своевольны, склонны к предательству и мстительны. Люди сражаются с себе подобными, что уж говорить про фей!       — Но ты же тоже человек. — Подал голос парниша, сидящий сбоку.       — Ну, тут всё не так просто. Даже я сама не знаю кто я, человек или тварь какая, не фея точно. — Девушка потёрла лоб, слегка хмурясь, после чего вздохнула. — Дело в том, что моя мама была больна и не могла меня родить. Все лекари, как один твердили, что и она и плод умрёт. Тогда папа решил обратиться к Малефисенте — владычице Топких болот. Она такая же, как вы — тёмный эльф. И Малефисента согласилась помочь, но только потому, что мои родители были хорошими людьми и жили с феями в мире и согласии, как одни из них. Моя мать, по настоянию нескольких фей, стала есть гробоцветы. Цветы, что появляются на могиле феи. До сих пор не могу понять, почему и как они согласились на это, но феи слишком добрые. А потом родилась я. Я почти ничего не помню из прошлого, но Малефисента стала моей крёстной мамой и связала меня и себя магией. Обычно люди не питаются гробоцветами, даже не то, что права не имеют, они даже не знают о таких цветах — и это правильно.