Феникс

      Тишина сопровождала её, по крайней пере, несколько минут, прежде, чем всё помещение наполнилось шёпотом. Мужчины и женщины — главы семей и кланов, видов, обсуждали как поступить с девушкой. С одной стороны она была человеком, а с другой — иным существом. И феи и эльфы к ней были лояльны, что могло перевесить решение в пользу Атнесифелам.       — Даже если мы её примем, какая нам от этого польза?       — И ведь верно. Где доказательства, что она не предаст нас?       — Люди, они ведь везде одинаковые.       — И то верно, доверишься одному, и, неровен час, война назреет. Они же нас и здесь найдут. — И вновь ропот, более возмущённый.       Эвальд, покровительственно стоящий за спиной девушки слегка нахмурился и опустил взгляд на дрогнувшую Фелу. Избавится от той, что ему понравилась? Увольте. Мужчина коснулся её плеча, привлекая внимание. Атнесифелам подняла взгляд, встречаясь с такими, понравившимися ей, глазами и слегка улыбнулась, как бы говоря, что всё в порядке. Мужчина же протянул ей ладонь, в которой лежало семечко. Недоумение сменилось пониманием.       — Это точно нужно? — Шёпотом спросила она, на что эльф кивнул и его губы дрогнули в подобии улыбки. — Ладно. — Фела взяла зерно и прикрыла его второй ладонью. Несколько голосов стихло, потому как сородичи заметили движение Эвальда. Но по-настоящему замолчали все, когда лёгкое сияние достигло их очей. Ладони Фелы, внутри которых и было замечено сияние, раскрылись и вскоре стремительно выросший стебель, корни которого оплели её пальцы — раскрыл несколько розовых бутонов, лепестки которых слегка дрогнули от лёгкого ветра.       — Первоцветы. — Прошёлся шёпот.       — Да что первоцветы. Разве люди могут колдовать? — Самый главный вопрос, возникший у них.       — И то верно. Только феи ведь. Даже не все эльфы могут.       — А вы разве не запомнили, что она говорила? Её крёстная мать — тёмный эльф, и они связаны магией. Всем её словам — это доказательство правдивости её слов! — Коналл подступил ближе к середине комнаты.       — Пусть она говорит правду, но нам-то какая выгода от этого? — Всё так же не хотел уступать Борра.       — У меня есть зёрна растений из других территорий. Мне давали их феи. И я могу разводить растения. В принципе, это единственное, что я умею делать — выращивать растения и приумножать их количество. — Фела пожала плечами.       — Не преуменьшай. Ты вылечила Эвальда, а значит умеешь не только выращивать растения. — Коналл улыбнулся ей и после обвёл взглядом представителей народа. — Сегодня я видел, как Атнесифелам разговаривала с детьми. Их было не один и не два, а более пятнадцати эльфов. Разве это не доказательство? Дети, что более чувствительны к миру — приняли её в свой круг. Так неужели мы, что были такими же детьми, не можем понять их и принять, наконец, правду. Неужели мы не можем перестать отнекиваться и закрываться от всего, что нас окружает?

***

      — Фела, почему ты не пахнешь, как человек? — Мист, которому разрешили ей помогать, пересыпал землю из горшка в приготовленное углубление. Девушка в это время садила цветы в землю, аккуратно присыпая их и поливая. Лепестки легко колыхались на тёплом ветру и словно радовались такой заботе.       — Даже не знаю. — Атнесифелам встала, после чего утёрла потный лоб ладонью, от чего на нём осталась размазана грязь. Увидевший это Мист громко засмеялся. — А ну цыц, издеваться над старшими! — Человек даже притопнул ногой от досады, но юноша продолжил смеяться. Вздохнув, Фела направилась вон из помещения к реке, что располагалась рядом, чтобы умыться.       — Уже хозяйничаешь? — Коналл приземлился сбоку от неё, подняв волну воды, едва не накрывшей её. Рядом с ним спустилась ещё женщина, чьи перья были похожи на перья тропических птиц. — Атнесифелам познакомься, это Лиадара, она будет с тобой некоторое время, чтобы ты узнала обычаи наших земель, а она узнала больше о тебе.       — Здравствуй, Фела. — Женщина протянула ей руку, памятуя человеческое рукопожатие.       — Здравствуй. — Девушка улыбнулась и пожала чужую руку.

***

      Уже месяц она жила в своеобразном мире. Месяц — это слишком маленький и в тоже время большой срок. За это время Фела смирилась с тем, что больше нет ни Миланы ни Френка, смирилась с тем, что живёт в неизвестном мире, с другими существами. Постепенно отношение к ней жителей менялось. С ней здоровались, общались, помогали, к ней обращались за помощью. Лиадара стала ей подругой и своеобразной няней. Коналл часто заглядывал, чтобы проверить, всё ли в порядке, даже Эстель была пару раз. Но чаще всего приходил Эвальд. Он подолгу мог сидеть в углу и наблюдать за тем, как Атнесифелам убиралась по дому, смотрела за растениями, удобряла почву, растила новые. И нет, её это не раздражало и не бесило. Мист тоже частенько забегал, цапнуть чего-то вкусного со стола и получить за это полотенцем по заду.       Жизнь налаживалась. В этот день Коналл в который раз пришёл к ней, чтобы расспросить о Малефисенте и таки решиться слетать к ней. Фела в подробностях рассказывала, как она планировала с родителями добраться до топких болот, потому как прежде Фела там была только в младенчестве, когда услышала отчётливый кар. Эльфы тут же подняли голову и повернули в сторону дерева, на ветке которого сидел ворон.       — Диаваль? Как ты здесь оказался? — Ворон на это только каркнул и слегка приподнял лапу, в которой зажал цветок. — Ох, прости, сейчас. — В скором порядке девушка вынесла горшок, в который и набрала воды из реки. Ворон же, подлетев к горшку — уронил цветок туда. Вода забурлила и вскоре перед девушкой возникла рогатая и крылатая расплывчатая фигура.       — Так-так. — Манерно произнесла фигура женским голосом.       — Мама! — Девушка воскликнула, подскакивая и радостно улыбаясь. Коналл и Лиадара переглянулись, после чего повнимательнее уставились на фигуру.       — Ну здравствуй, чудище. — Мягкий голос крёстной матери не спутаешь ни с чем. Сначала она появлялась в огне, после в коре дерева, иногда отражалась в воде неясными образами, а теперь предстала в фигуре из воды. — Как поживаешь? Хотя о чём это я. Феи донесли о произошедшем. Мне жаль. — Могло казаться, что в голосе её не было и намёка на жалость, но то было не так.       — У меня ведь есть ты и Диаваль и Летушка и Одуванчик, а ещё я встретила друзей. — Атнесифелам развеяла все её сомнения на счёт депрессии и Малефисента была рада услышать, что её первая дочь в полном порядке. — Мм, а как там Аврора? — На этом вопросе послышался фырк женщины.       — Всё ещё якшается с этим человечиной, как, бишь, его звали…- Она словно бы не наигранно задумалась. Возмущённый кар последовал от ворона и Фела засмеялась. А женщина тем временем махнула рукой. — Ну не важно. Главное, что ты в порядке. Береги себя.       — Хорошо. Я скучаю и люблю тебя, мама. — Последние слова были произнесены в пустоту, потому как фигура развеялась. Девушка вздохнула и покачала головой. Как же сильно она отрицала чувство любви. — Диаваль. — Переключила она внимание на ворона. — Ни слова маме об этом месте, ей должны сказать только лично. Коналл, вы хотели узнать и познакомиться с владычицей Топких болот. Диаваль проведёт вас. Будьте осторожны, мама очень недоверчива. — Фела подкармливала ворона орехами, говоря всё это и звонко засмеялась, когда чёрные крылья всполошили её причёску, играя. — Ну хватит!       Ворон на это не обидно и не сильно клюнул её в макушку и отлетел, после чего перевёл взгляд на Коналла и каркнул.       — Хорошо. Думаю, лучше отправится сейчас. — Чернокожий эльф кивнул ворону и они вместе взмыли в небеса.       — Почему ты называешь её матерью? Ведь твои родители погибли. — Лиадара наблюдала за улетающим Коналлом и вороном, когда заметила присоединившегося к ним Борра.       — Потому что это правда. Она моя мать, крёстная, правда, но мама же. Лиадара, скажи, а…у Эвальда есть девушка?       — Хо-о? — Протянула женщина, повернувшись к подопечной, когда та мгновенно отвернулась и принялась за работу — переставлять цветочные горшки, что недавно были сделаны из глины. Хотя и переставлять их не нужно было. Наблюдая за тем, как неловко суетится Фела — Лиадара призадумалась. Если рассматривать всё в этом свете, то ничего же странного не произойдёт. Все они живут в мире и согласии и никто никого заставлять не будет. А то, что она человек — так ведь никто не идеален! И главное — душа у неё светлая, а помыслы чисты. — Нет, у него нет наречённой, если ты об этом.       — Оу… — Атнесифелам застыла истуканом, держа в руках небольшое растение, после чего медленно поставила его в угол на свет. По правде — жизнь здесь была чудесной. Эльфы соорудили ей дом — магией создав ветки полные листьев, а Мист и ещё пара ребятишек принесли пух, мягкой соломы и бараньей шерсти, из которых девушка сделала себе постель. Правда выглядела эта постель странновато. Лиадара с Коналлом убедили Фелу, что постель в форме гнезда будет лучше, чем в форме прямоугольника. После Фела пошила подстилку, куда напихала сена, одеяло с шерстью и подушку с пухом. Благо ткань создали Летушка и Одуванчик. Из еды было принято есть фрукты и овощи, да и молоко с некоторых волшебных растений и фрукты могли сойти за белок и мясо. Потому голодной она никогда не была.       — Завтра будет полная луна. Каждое полнолуние мы возносим дары богам, празднуем и веселимся. Я уже узнала у остальных — мы будем только за, если ты к нам присоединишься. К стати, если подаришь первоцвет Эвальду — значит объявишь о своих чувствах. — Лиадара звонко засмеялась на то, как сильно покраснела Атнесифелам. — Ладно. Тебе нужно подготовить дары для сожжения. Куклу из сена и несколько живых веток Ехиптуса, которых вырастишь сама. До завтра справишься, думаю, да?       На её вопрос Фела кивнула. Вскоре девушка приветствовала Эвальда, зашедшего удостовериться, что всё в порядке. Лиадара на это хихикнула, за что получила лепёшкой из грязи в лоб и смех зашедшего следом Миста.