Временной артефакт. Вернувшийся во времени.

      Еще неделю, школа напоминала улей. Я же продолжил учиться, хоть и без профессоров. Да, может они и дали мне время на отдых, но сам я так привык заниматься, что уже по привычке начинал, а потом — не хотелось прерываться. Но никто такого мнения не разделял. Казалось, ликовала даже погода — с наступлением июня дни стали жаркие и безоблачные, природа словно приглашала прогуляться по лугам или поваляться в траве, прихватив с собой пару литров ледяного тыквенного сока, сыграть партию-другую в плюй-камни или хотя бы просто наблюдать, как гигантский кальмар лениво рассекает гладь озера. Но, увы, совсем скоро стало не до этого. Дети вскоре взялись за ум, так как надвигались экзамены, и, вместо того чтобы прохлаждаться в окрестностях, гриффиндорцы безвылазно сидели в замке, отчаянно пытаясь сосредоточиться на учёбе и стараясь не обращать внимания на манящие порывы летнего ветерка, залетающего в окна. Даже Фреду и Джорджу Уизли пришлось унизиться до зубрёжки — им предстояло сдавать экзамены по Суперотменному Волшебству. У Перси задача была куда серьезнее — он готовился к сдаче ЖАБА (Жутко Академической Блестящей Аттестации). Это была самая высокая степень, получаемая в Хогвартсе. Перси собирался поступать на службу в Министерство магии, и ему требовались высшие оценки. Он становился все раздражительней и строго наказывал тех, кто по вечерам нарушал тишину в Общей гостиной. Лишь один человек, пожалуй, выглядел ещё более озабоченным — Гермиона. Рон давно уже махнул рукой на расспросы, как это ей удается посещать несколько занятий одновременно. Я же молчал в тряпочку и только фыркал. Сейчас она, очередной раз в поисках какой-то книги, рылась в грудах пергамента по всему столу, но тут из окна послышался шорох и влетела Букля, сжимая в клюве записку. — Это от Хагрида, — сказал я, разворачивая послание, — Приглашает к себе, попить чаю. — Увы, — устало вздохнула девочка. — Сейчас не до этого… — Думаю, он не обидится, — пробормотал Рон. Я же кивнул.       С началом экзаменационной сессии на замок опустилась удивительная, почти неестественная тишина. В понедельник, ближе к обеду бледные и замученные третьекурсники выходили с экзамена по трансфигурации, обсуждая результаты и горько жалуясь на трудность заданий — требовалось, например, превратить фарфоровый чайник в черепаху. Для меня оказалось всё слишком просто. Хотя и понятно, почему. Сетования Гермионы из-за того, что её черепаха получилась уж очень похожей на морскую вместо обычной, вызывали только всеобщее раздражение; остальным подобные проблемы казались откровенно смехотворными. Кроме меня конечно. Я ей искренне посочувствовал. Затем, торопливый ланч и снова, без передышки, наверх, на экзамен по заклинаниям. Профессор Флитвик решил вынести на экзамен Веселящие чары. Я немного задумался и слегка переборщил и довел Рона, на котором демонстрировал своё искусство, до припадков истерического хохота, так что беднягу на целый час пришлось поместить для успокоения в отдельную комнату, прежде чем он сам смог взяться за выполнение задания. Так, нужно не ловить ворон, а то ещё что натворю, не дай Мерлин! После ужина студенты поспешили в Общую гостиную, но не отдыхать, а готовиться к следующим экзаменам — по уходу за магическими существами, зельям и астрономии. Утром первым был уход за магическими существами. Лесничий лучился радостным настроением и из-за этого, у некоторых студентов, начал дёргаться глаз. Но всё закончилось хорошо. Экзамен оказался очень интересным и главное — без травм! Что же, в этой жизни, всё немного лучше. Хоть без Флоббер-червей обошлись! Я же, долго тискал Клювокрыла, как и Рон с Герми. Кажется, дети тоже привязались к гиппогрифу. Надеюсь, Малфой будет держаться от него подальше. Иначе, я за себя не ручаюсь! Кстати, парень вёл себя тихо, что не могло не радовать. В тот же день нас ожидал и экзамен по зельям, который обернулся полным провалом для многих. Я же — вполне справился, хоть и немного подпортил результат. Конечно же, специально. Северус же посмотрел на меня с лёгким осуждением. Я же — с видом невинного агнца. Никто бы не поверил, если тот, поставил мне отлично, даже смотря на то, что уже все дети поняли, что я взялся за ум. Мы изображали войну, тихую, но суровую. Да и его каждодневные отработки! Как же мне нравится находиться с ним рядом, чувствовать тепло, обнимать… Эх, жаль, что Север игнорит все мои поползновения. Ну и ладно, обойдусь. Затем была астрономия — тёмной ночью, на площадке самой высокой из башен. За ней в среду история магии. Писали сочинение, где я спешно строчил всё, что знал о средневековой охоте на ведьм. А знал я очень много всего, так как этот предмет сильно полюбил. А сколько же мы спорили с призраком! Первый раз, когда я начал спор, тот изумился, а потом — втянулся. Так у нас и повелось. Кажется, я стал его любимчиком, хе-хе. После обеда в среду сдавали травологию — экзамен проходил в оранжереях, на солнечном пекле, и у многих обгорели шеи. И, вернувшись в Общую гостиную, все только и мечтали о блаженном часе завтрашнего дня, когда все будет позади. Хм, а мне почему-то даже понравилось. Довольно-таки забавно. Теперь я могу понять Гермиону. Предпоследним экзаменом — в четверг утром — была защита от тёмных искусств. Профессор Люпин устроил самое диковинное испытание, какое только можно вообразить, — полосу препятствий на пересечённой местности. Надо было перейти вброд глубокую заводь — в ней засел гриндилоу; преодолеть цепочку канав, полных красных колпаков; прошлепать по участку болотной топи, не поддаваясь на сбивающие с пути хитрости фонарника. И, в конце концов, забравшись в дупло старого дуба, сразиться с очередным боггартом. — Превосходно, Гарри, — негромко сказал Люпин, хитро улыбаясь, когда я, радостно выполз из дупла. — Высший балл. Переполненный ощущением веселого настроя, я остался ждать Рона и Гермиону. Мне и правда, нравится! Я буквально наслаждался этим затишьем. У Рона все шло прекрасно, пока он не добрался до фонарника, который умудрился-таки заманить его в трясину, куда рыжий и провалился по пояс. Гермиона всё делала безупречно до самого дупла с боггартом. Побыв там минуту, она с визгом вылетела наружу. — Гермиона? — поднял брови Люпин. — Что случилось? — Там п–п–профессор МакГонагалл, — едва дыша, вымолвила та, указывая на дупло. — Она сказала, что я завалила все экзамены! Я ржал как больной, чем немного обидел девчушку. Но не смог удержаться, не смог. Успокоилась Гермиона не сразу. Едва она пришла в себя, мы зашагали обратно в замок. Рона так и подмывало поострить в адрес боггарта Гермионы, но не рисковал нарваться на скандал. За обеденным столом царило радостное возбуждение: ведь сегодня последний день сессии! Но Рону, мне и Гермионе было не до веселья. У меня с Роном последним экзаменом было прорицание (ууу, заавадьте меня!), у Гермионы — изучение магглов. Вместе поднявшись по мраморным ступеням, (на втором этаже Гермиона покинула нас), я с Роном продолжил путь наверх до восьмого, где на ступеньках винтовой лестницы уже сидел почти весь класс. Кто-то судорожно листал учебник, кто просто так вспоминал пройденное. Никто не сидел без дела. Мы с рыжим присели рядом с Невиллом. — Она вызывает по одному, — понуро сообщил тот. На коленях у него лежал учебник «Как рассеять туман над будущим», открытый на странице, посвященной магическому кристаллу. — Ну, хоть кто-нибудь видел что-то в этом хрустальном шаре? — спросил Невилл несчастным голосом. — Ни разу, — мрачно ответил Рон. Я согласившись, кивнул. Очередь в кабинет предсказаний сокращалась медленно. Как только кто-то появлялся на серебряной лесенке, все бросались к нему и страшным шепотом допытывались: «Сдал? Что она спрашивала?» Но все в ответ молчали. — Она сказала, что ей поведал кристалл, если я что-нибудь вам расскажу, со мной произойдет ужасное несчастье! — пролепетал Невилл, сойдя вниз ко мне и Рону. — Ловко придумано! — фыркнул рыжий. — Я начинаю думать, что Гермиона насчёт неё права. Старуха, — он ткнул большим пальцем в люк над головой, — просто обманщица… — Скорее всего, — кивнул я неуверенно. Ведь я знал то, что у женщины все-таки бывают прозрения. Эх, лучше бы не было… Следующей спустилась Парвати, сияя от гордости. — Она сказала, что у меня все задатки ясновидящей. Я столько всего увидела… Ну, желаю удачи. И она сбежала по винтовой лестнице — внизу её ожидала Лаванда. — Рональд Уизли! — раздался сверху знакомый глуховатый голос. Рон состроил мне рожу и, поднявшись наверх, скрылся. Я же остался один дожидаться своей участи. Эх… Усевшись на лестницу и привалившись спиной к стене, прислушался к гудению мухи, колотящейся в залитое солнцем окно. Мысли унеслись далеко и были мрачны. Интересно, на этот раз, профессор что-то напророчит? Мне было страшно, очень страшно… Но я держался. Минут через двадцать на лестнице вновь показались сначала внушительного размера ноги Рона, а за ними и он сам во весь рост. Я поднялся навстречу: — Ну как прошло? — Полный бред. Ничего я не увидел, пришлось наплести с три короба… Хотя не думаю, что она мне поверила. — Ладно, встретимся в гостиной, — спешно сказал я. В этот миг над нами прозвучало: «Гарри Поттер!». Ну вот и пришла моя участь… Как я надеюсь, что её пророчество хоть немного, но изменится! Или же женщина вообще ничего не скажет!       В кабинете наверху было очень жарко, шторы задернуты, в камине полыхал огонь. Я закашлялся, вдохнув приторно-тошнотворный запах, и пошёл к кафедре, пробираясь между столов и стульев. И как она может тут находиться?! Профессор Трелони ожидала, сидя перед большим хрустальным шаром. — Здравствуйте, мой дорогой, — проворковала она. — Будьте так любезны, загляните внутрь шара… внимательно, не торопясь… и потом скажите мне, что вы там увидели. Я склонился над магическим кристаллом и напряжённо уставился на него, от души желая увидеть что-нибудь кроме вращения белого тумана. Но все старания были напрасны. Молчание затягивалось. — Ну что? — с деликатным нетерпением поинтересовалась профессор Трелони. — Что вы видите? Духота становилась невыносимой, насыщенный благовониями дым из камина ел ноздри. Я вспомнил слова Рона и решил притвориться, но тут случилось непонятное и я увидел… Зря я этого захотел, очень зря… — Вижу… — дрогнувшим голосом пробормотал я, не веря в происходящее, — что-то тёмное, на небе… М-м-м… — На что оно похоже? — прошептала профессор Трелони. — Подумай, не спеши… — Это череп… — ещё сильнее побелев, промямлил я. Нет, не хочу это видеть! Мне кошмаров хватает! — Вот как? — всё тем же шепотом воскликнула профессор Трелони, с живостью делая пометки в пергаменте, лежащем у неё на коленях. Только вот её взгляд стал неприятным. — Продолжайте… — Череп в воздухе, который обвит змеёй. Это ЕГО знак… — и тут я шарахнулся в сторону, а профессор — напряглась. Даже писать и то, перестала. — Что-то ещё? — Я увидел человека. Вернее — подобие. Это Волан-де-Морт, я уверен, — превращаясь в белое полотно, прошипел я с ненавистью. Как же я ненавижу эту безносую тварь! Убью!!! — Он стоит и ухмыляется, а его красные глаза смотрят на меня. Женщина вздрогнула, смотря на меня, то ли с ужасом, то ли с недоверием. Но я этого не замечал. Мне казалось, что я вновь вернулся в то страшное будущее. Тут, в дымке мужчина поднял руку с палочкой и что-то прошипел. Звука не было, только губы шевелились. Тело пробрало ознобом. А дальше — только зелёный свет и падающее тело. Моё тело. — Ну же, что дальше, не молчите! — поторопила меня профессор. — Зелёный свет, я увидел зелёный свет, выпущенный из палочки и человека, который упал замертво, — дрожа, белыми губами выдавил я из себя. Неужели всё повторится или же закончится только одной моей смертью?! Молю, хоть бы было так! Я готов расстаться с жизнью, но не готов к смертям других! Я отдам за них жизнь, только не забирайте моих родных, прошу!!! — Что это был за человек? — на грани слышимости, спросила прорицательница. — Это был я, — безэмоционально сказал я. — Мой мальчик… — схватилась та за сердце. — Ты уверен? — Да, полностью. Можно ли изменить будущее? — тихо спросил я. У той же на глаза навернулись слезы. Всё ясно. — Понятно, — спокойно сказал я. — Такой исход меня не удивляет. — Я… Гарри… Это наверняка не тот-кого-нельзя-называть, но смерть… Это страшное видение! — Всё хорошо, профессор. Я в порядке, — прикрыв глаза, выдохнул я. — Я смогу жить с этим. Всё хорошо… — Ну хорошо, мой дорогой, оставим это… Это страшное бремя и вы восприняли его стойко. Будьте осторожны… Я же очень надеюсь, что вы ошиблись. — Хватит, забудем об этом, — хмуро бросил я и встал, взял сумку и уже повернулся, чтобы уйти, но тут позади прозвучал резкий, громкий голос: — Это произойдёт сегодня ночью. Я с ужасом обернулся. Только не это!!! Профессор Трелони деревянно выпрямилась в кресле, взгляд устремился неведомо куда, нижняя челюсть отпала. — Прошу прощения? — еле слышно сказал я, но профессор Трелони не слышала меня. Глаза её начали вращаться. Замерев, я начал ждать неминуемого. Тут, профессор Трелони снова заговорила тем же резким голосом, столь непохожим на её собственный: — Тёмный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретёт свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. Но его остановят, поймают. Но появится ещё один человек, который поможет Тёмному Лорду воспарять вновь. Он будет ослаблен, но тем не менее ещё более опасным, чем ранее и ещё больше озлобленным. Вечером… до полуночи… слуга…будет пойман. Но тем же вечером…далеко от сюда появится тот, кто желает всей душой возврата своего господина… Профессор Трелони уронила голову на грудь и захрипела, опять встрепенулась и, очнувшись, посмотрела на меня. — Ради бога, извините меня, дорогой мальчик, — сказала она, как будто ещё до конца не проснувшись, — сегодня такая жара… Я, кажется, задремала на минутку… Но я стоял как вкопанный, не сводя с неё глаз и переваривая услышанное. Так и знал! Если мы сдадим Хвоста министерству, появится ещё кто-то, кто возродит эту тварь. Эту точку во времени, нельзя исправить. Что же, я после подумаю над всем этим. — Что случилось, мой дорогой? — Вы только что сказали, что Тёмный Лорд воспрянет вновь… Что его слуга будет пойман, но придёт новый на его место, кто вернётся к лорду и воскресит того, — довольно спокойным голосом сказал я. В глазах же плавился холод. Профессор Трелони, похоже, сильно испугалась. — Тёмный Лорд? Тот–Кого–Нельзя–Называть? И ты видел, как он убивает тебя?! Нет, так нельзя шутить! Этого просто не может быть… — Но вы это сказали. Сказали, что Тёмный Лорд возродиться, — с горечью покачал я головой. Но та была слишком напугана, как своим пророчеством, так и моим видением. — Думаю, вы тоже слегка вздремнули, мой дорогой, — проблеяла профессор Трелони и продолжала гнуть своё. — Разумеется, я никогда не позволила бы себе предсказать такую нелепость! Увы, от вас это не зависит. Да и я видел, что она понимает, что всё это правда. Просто не хотела верить, не желала признавать страшного исхода. Так что я, не стал настаивать. Не мне её винить за такое. Не мне винить за страх перед этим существом. — Хорошо, будем надеятся, что вы просто заснули, а я — ошибся. Не стоит об этом никому знать. Страх лишь навредит людям. Та же активно закивала, смотря на меня с болью и страхом. — Всё будет хорошо, обещаю. Даже если это и случится, я не позволю кому-то пострадать. Отдам жизнь, но никто больше не умрёт! Клянусь! И развернувшись, больше ничего не слушая, мрачно попрощавшись с профессором, я пошёл к люку. И начал спуск по винтовой лестнице. Мысли роились, и одна была хуже другой. Неужели и, правда, моя судьба умереть? Неужели ничего нельзя сделать?! Ладно, главное спасти дорогих людей. Я же… Плевать! Нужно забыть об этом. Но слова пророчества всё ещё звучали в голове, а виденное мой стояло перед глазами.       Минут через пять я пробежал мимо троллей-охранников ко входу в свою башню. Навстречу спешили гриффиндорцы. Они смеялись и шутили, предвкушая долгожданный отдых. Я же чувствовал себя опустошенным и разбитым. Не знаю, чего я ждал, но явно не такого.       Сказав полной даме пароль, протиснулся в гостиную. Там, кроме Рона и Гермионы, уже никого не было. — Гарри, мы всё сдали! Нужно бы наведаться к Хагриду, ведь он нас приглашал! — с ходу, заявил довольный парень. Я же изумлённо кивнул и тут осёкся. — Но уже поздно… Скоро закат! — И что, когда нас это останавливало! А мантия-невидимка? — лукаво сказал рыжий. — Не стоит, — покачала головой Герми. Девочка явно была против. — Да ладно тебе! Мы и так давно не нарушали правил, — засмеялся тот. Та же сморщила носик от такого заявления. Улыбнувшись, кивнул. А почему бы и нет? — А как же Сириус Блэк!!! — все-таки попробовала остановить нас девочка. Мы лишь отмахнулись и той, пришлось сдаться.       После ужина мы не вернулись вместе со всеми в башню, а поспешили в холл. Я сунул плащ под мантию и шёл, прижав руки к животу, чтобы прикрыть образовавшийся бугор. Наша троица прокралась в чулан, примыкавший к холлу, и затаилась, ожидая, когда холл опустеет. Вот донесся звук шагов, хлопнула дверь… Гермиона осторожно выглянула. — Порядок, — немного недовольно шепнула она. — Никого. Надеваем мантию… Тесно прижавшись друг к другу — не дай бог, кто увидит летящую в воздухе руку или ногу, мы миновали холл и по каменным ступеням спустились на лужайку. Ох, как мне этого не хватало! Солнце уже коснулось Запретного леса, позолотив верхушки деревьев. Добравшись до хижины, мы постучали в дверь. Хагрид откликнулся не сразу. Наконец дверь отворилась, и на порог вышел лесничий и огляделся вокруг в поисках гостя. — Это мы, — чуть слышно произнес я, очень надеясь, что нас не прибьют. — Под мантией-невидимкой. Впусти нас скорее, мы её снимем… — Зачем вы явились так поздно? — удивился полу-великан, но всё же посторонился, и мы оказались внутри. Хагрид тут же захлопнул дверь, и я сбросил мантию. — Что-то случилось? — никак не мог понять тот. — Неа, просто захотели зайти. Ты приглашал, но у нас не было времени. Вот и… — немного покраснел я. — Не стоило этого делать, пришли бы завтра! Ну что с вашей троицей поделаешь, — хмыкнул тот и махнул рукой. — Ладно, садитесь, раз уж пришли. Может, это… чаю хотите? Мы кивнули. Я же счастливо улыбался тем изменениям, которые произошли. Клювик в безопасности, Хагрид счастлив и весел. Что ещё нужно для счастья? Да, думаю нужно насладиться этими днями. Даже если их осталось и не так много. Хватит, пора двигаться дальше! А раз мне всё равно умирать, нужно прожить это время с достоинством и насладиться каждым мгновением!       Мы просидели с час, весело смеясь, обсуждая зачёты и хвалясь своими успехами. Профессор был нами очень доволен. Про прорицание у Трелони, я промолчал. Не стоит им знать… Вдруг Гермиона воскликнула. — Рон! Гляди! Это Короста! — Что, что? — рыжий непонимающе посмотрел на неё. Гермиона поднесла кувшин к столу, который хотела взять, думая, что там молоко и перевернула. Оттуда с возмущённым писком, из последних сил цепляясь за гладкий фарфор, вывалилась старина Короста. Ну, привет, мысленно прошипел я, сузив глаза. Ненависть вспыхнула с новой силой, но я смог себя сдержать. — Короста… — растерянно произнёс Рон. — Короста, что ты здесь делаешь? Он схватил сопротивляющуюся крысу и вынес её на свет. Выглядела она ужасно — ещё больше исхудала, шерсть лезла клочьями, оставляя обширные плеши; в руках Рона она яростно извивалась, стараясь вырваться на свободу. Ничего, скоро тебе будет ещё хуже, тварь!!! — Всё в порядке, Коросточка, — уговаривал её Рон. — Тут нет кошек. Никто тебя не тронет! И тут Хагрид внезапно вскочил, глаза устремились к окну. Мы тоже обернулись. Вдалеке по лестнице замка спускался человек. Это был Альбус Дамблдор. Его серебряная борода сверкала в лучах заходящего солнца. — Уходите скорее, — сказал Хагрид, хватаясь за голову. — Я совсем забыл о том, что директор хотел навестить меня и поздравить! Мы же растерянно посмотрели друг на друга и кивнули. Рон затолкал Коросту в карман, а Гермиона — схватила мантию. Хагрид тяжко вздохнул: — Я вас выведу через чёрный ход… Я всё-таки профессор и не должен был вам позволять так засиживаться. Хм, интересно, зачем директор пожаловал? Не уж-то из-за моих воспоминаний. Неужели… Так и точно! Сейчас же именно тот момент, когда… Но додумать мне не дали. Едва Гермиона накинула мантию на меня с Роном, у двери хижины послышался поступь ног. Хагрид взглянул на пустое место, где мы только что исчезли из глаз. — Бегите быстрее, — добродушно усмехнулся он и зашагал обратно в дом. В дверь уже стучали. Обогнув хижину Хагрида, мы пошли к замку вверх по склону лужайки; солнце быстро опускалось, все небо окрасилось в бледно–пурпурный цвет, но на западе ещё пылал рубиново–красный отсвет. Вдруг Рон остановился, как будто налетел на столб. — Что такое, Рон? — удивилась Гермиона. — Это Короста… Вырывается… Да сиди же ты! Рон скрючился, стараясь удержать Коросту в кармане, но крыса словно обезумела — дико пища, она крутилась, билась, пытаясь укусить Рона за руки. Хи-хи, а можно мне её подержать? Обещаю, не выпущу! Только не даю гарантий, что не сверну шею. — Короста, это же я, Рон, дура ты эдакая, — ругал крысу мальчик. Со стороны хижины донёсся звук открывшейся двери. — Пора убираться! — Хорошо, сейчас! Короста, сидеть! Наша троица бросилась бежать, но Рон опять остановился. — Не могу справиться! Заткнись, Короста, нас могут услышать! Крыса же визжала так, словно её резали, но всё же разговора двух профессоров в огороде Хагрида она, конечно, не могла заглушить. — Да твою же! Нас точно поймают и оштрафуют такими темпами. Или назначат отработки, до конца жизни!       Последние лучи заходящего солнца заливали землю богровым светом, в полях залегли длинные черные тени. Мы побрели к замку, стараясь двигаться как можно осторожнее. Быстро смеркалось, и к тому времени, когда мы вышли на лужайку, свой плащ-невидимку на нас набросила темнота. — Короста, сиди спокойно, — приговаривал Рон вполголоса, придерживая нагрудный карман, — крыса неистово рвалась на волю. Рону пришлось ещё раз остановиться, чтобы запихнуть её поглубже. А можно я её разок того, ну… Немножечко авадой приголублю? Ну, я совсем легонечко… — Что с тобой, дурацкое ты животное? Сиди тихо! Ой! Она укусила меня! — Рон, тише, — шикнула на него Гермиона. — Ну не хочет она сидеть в кармане… Короста явно обезумела от страха и правильно делала. Питер, тебе за всё воздастся! Поверь мне на слово! — Да что с тобой? И тут я увидел: припадая к траве и зловеще мерцая во мраке желтыми глазами, к нам крался Живоглот. — Глотик! — ужаснулась Гермиона. — Брысь! Пошел прочь! — но кот был уже совсем рядом. — Короста! Стой! Поздно! Крыса вывернулась из стиснутых пальцев Рона, соскочила на землю и припустила во весь дух. Великолепным прыжком Живоглот бросился за ней, и в тот же миг Рон, забыв о мантии-невидимке, тоже ринулся во тьму. Я вздохнул, но не собирался пока вмешиваться. Так надо… Неприятно немного, но нужно терпеть. Скоро всё закончится! Переглянувшись с Гермионой, мы со всех ног помчались следом. Но, закутавшись в одну мантию, далеко не убежишь — так что мы скинули её, и она теперь вилась за спиной как знамя. Впереди слышался топот Рона и его крики: — Живоглот, пшёл отсюда! Короста, ко мне! Я же мысленно расчленял эту крысу. Это немного помогало, как ни странно. Возгласы сменил глухой звук падения. — Коросточка! Брысь, чертов кот! Я и Гермиона едва не перелетели через Рона, затормозив перед самым его носом. Парень растянулся на земле, но крыса вновь была у него в кармане, и Рон обеими руками прижимал к себе съежившийся дрожащий комок. Мерзкая тварь! — Рон, скорее лезь под мантию! — Гермиона тяжело дышала. — Дамблдор с минуты на минуту вернётся… Но не успели мы укрыться мантией, как послышались тяжёлые шаги огромных мягких лап. Прямо на нас из темноты скакал гигантский угольно-черный пёс со светящимися белесыми глазами. Я зажмурился и, выдохнув, снова посмотрел на Сириуса. Тот же, сделав прыжок, передними лапами ударил меня в грудь. Я опрокинулся навзничь, ощутив лицом волну густой длинной шерсти и горячее дыхание зверя, перед глазами сверкнули дюймовые клыки. Толчок оказался столь сильный, что пёс перекатился через меня. Сири, твою мать!!! Зараза ты начёсанная. Больно же! Несмотря на головокружение и боль в боку (неужели сломал ребра?), я попытался встать. Анимаг рычал где-то совсем рядом, готовясь к новому нападению. Но Рон был уже на ногах и готов к бою. Черт! Всё выходит из-под контроля! Я же не хотел, что бы дети хоть как-то пострадали. Но видно, этого не изменить. Похоже, придётся идти пока по сценарию… Пёс снова ринулся на нас, Рон изо всех сил оттолкнул меня в сторону, и страшные челюсти, сомкнулись на вытянутой руке Уизли. Ууу, Сири, хорош буянить!!! Так бы и дал подзатыльник, но для начала — обнять бы тебя… Я бросился на зверя и обеими руками вцепился в мохнатую шкуру, но анимаг стряхнул моё тело и унёс Рона с такой лёгкостью, словно тот был тряпичной куклой. Невесть откуда на меня обрушился ещё один удар, на сей раз по лицу, и я опять упал. Где-то рядом Гермиона взвизгнула от боли и, кажется, тоже упала. Отерев кровь, попавшую в глаза, я нащупал, наконец, волшебную палочку. Хотя и так знал, что это. Гремучая ива, мать её! Терпеть не могу это дерево! Даже увернуться не удалось. Быстрая сволочь! Ну ничегооо… Я тебя ещё поджарю! — Люмос! — буркнул я. Огонь на конце палочки высветил из темноты корявый ствол дерева. Погоня за чертовой крысой привела нас прямо под сень Гремучей ивы, и её ветви, скрипя, словно под сильным ветром, хлестали во все стороны. И там, у основания бугристого ствола, я увидел моего крестного; тот затаскивал Рона в широкий подземный провал меж корней. Рон отчаянно сопротивлялся, но его голова и полтуловища уже сползли в дыру. — Рон! Гарри! — воскликнула Гермиона. Мантия её была в крови — ива рассекла ей плечо. — Черт!!! — сплюнул я. Так, спокойно. Это должно было случиться. С ними всё будет хорошо! Но я не хочу видеть этого! — Бежим за помощью! — Нет! Этот зверь может сожрать Рона, помощь не поспеет! — наигранно возмущённо воскликнул я. Нам нужно было следовать за ним и никак иначе! — Нам одним туда не пробраться… — «Ещё как проберемся», — подумал я, оскалившись. Свистнула ещё одна плеть, стараясь достать нас, а тонкие ветви сплелись в узловатый кнут. — Если смог пёс, сможем и мы, — пропыхтел я, забегая то с одной, то с другой стороны, ища путь между злобных, полосующих воздух веток, но не мог приблизиться к корням ни на шаг. Опа, увернулся! Кажется, я, наконец, собрал голову в кучу. — На помощь, на помощь, — отчаянно шептала Гермиона, переступая с ноги на ногу. — Хоть кто-нибудь… Откликнулся Живоглот. Умное создание! Он по-змеиному скользнул между свирепых ветвей и передними лапами упёрся в какой-то нарост на стволе Ивы. И дерево, будто окаменев, замерло — не шевелился ни один листик. — Глотик! — ошарашенно воскликнула Гермиона, до боли сжав мою руку. — Как он мог это знать? — Они с той собачкой друзья, — хмыкнул я. — Я видел их вместе. Идём. Держи наготове волшебную палочку. В считанные секунды мы были у ствола Ивы. Живоглот первый нырнул внутрь, призывно махнув распушенным по-лисьи хвостом. Я поспешил за ним — пролез в нору головой вперёд и по земляному накату соскользнул на пол низкого туннеля. Глотик поджидал неподалеку, его глаза сверкали в свете волшебной палочки. Ещё мгновение и рядом приземлилась Гермиона. — Где Рон? — испуганно прошептала она. — Вперёд! — приказал я и, пригнувшись, бросился вслед за Живоглотом. — Куда ведёт этот туннель? — чуть слышно спросила Гермиона. — Не знаю. Но скорее всего, кончается в Хогсмиде… Не стоит говорить, что я прекрасно всё знаю. И то, что сейчас всё происходит так, как нужно.       Мы очень спешили, хотя двигаться пришлось чуть не на четвереньках. Впереди маячил пушистый хвост Живоглота, то исчезая, то вновь появляясь. Подземный ход все не кончался, и, казалось, он был ничуть не короче коридора, ведущего в «Сладкое королевство». Но я не мог думать ни о чем, кроме Сири и это подгоняло. Идти, сложившись вдвое, было тяжело, но терпимо. Герми же — было хуже. Простите друзья, но так нужно… Но вот туннель пошел вверх, затем свернул, и Живоглот куда-то исчез. Сбоку я увидел слабый свет, падающий из какой-то дыры. Я с Гермионой на мгновение замерли, переведя дух, подошли к ней, подняли волшебные палочки — и заглянули внутрь. С той стороны оказалась комната — пыльная и разорённая. Обои клочьями свисали со стен, весь пол в грязи, мебель сломана, словно кто-то её крушил, окна заколочены досками. Я вопросительно взглянул на Гермиону, вид у неё был изрядно напуганный, но она согласно кивнула. Держись подруга… Обещаю, всё будет хорошо! Ты со мной.       Протиснувшись в проём, огляделся. Комната была пуста, но справа виднелась открытая дверь, ведущая в полутемный коридор. Гермиона снова сжала мою руку, её широко открытые глаза пробежали по забитым окнам. — Гарри, по-моему мы в Визжащей хижине. Я тоже огляделся. Рядом стояло разбитое деревянное кресло на трёх ножках и с выломанными подлокотниками. — Согласен, — а что ещё можно было сказать? Над нашими головами послышался какой-то скрип — на втором этаже явно что-то происходило. Мы уставились в потолок, Гермиона с такой силой ухватилась за мою руку, что у меня онемели пальцы. Обернувшись к ней, я вопросительно поднял брови. Та же не ответила. Видно, девочке страшно, но успокоить ту, я пока никак не мог. Тихо выйдя в прихожую, начали подниматься по шаткой лестнице. Всё вокруг покрывал толстый слой пыли, но на полу виднелась широкая чистая полоса: видно, что-то тащили наверх, и совсем недавно. Ну или кого-то. Вот мы и поднялись на тёмную площадку. — Нокс, — произнесли вместе как можно тише, и свет на концах палочек погас. Перед нами была единственная чуть приоткрытая дверь. Подкравшись, мы услышали внутри какое-то движение, чей-то приглушённый стон и короткое басовитое мурлыканье. Я с Герми обменялись взглядами и кивнули. Выставив перед собой волшебную палочку, я ударом ноги (для пущего эффекта) широко распахнул дверь. На великолепной кровати с пыльным пологом на четырех столбах возлежал Живоглот. Увидев вошедших, он опять громко заурчал. А рядом с кроватью на полу, обхватив ладонями ногу, вывернутую под неестественным углом, сидел Рон. Бедный рыжик… Потерпи, скоро всё кончится! Я и Гермиона бросились к нему. — Рон, как ты? А где пёс? — Это вообще не пёс, Гарри, — выдохнул Рон, скрипя зубами от боли. — Это ловушка… — Что? — изобразил я удивление и непонимание. — Это он… Анимаг… Взгляд Рона был устремлён поверх моего плеча. Вздохнув и взяв себя в руки, круто развернулся. Сири, скрытый тенью, громко захлопнул дверь в комнату. Грива спутанных грязных волос свисала ниже плеч; не будь глаз, горевших в глубоких глазницах, его можно было бы принять за мертвеца — воскового цвета кожа так туго обтягивала кости лица, что оно походило на череп, жёлтые зубы оскалились в усмешке. Это был Сириус Блэк, мой крёстный, который мучился в Азкабане из-за какой-то жалкой твари! Никогда не прощу!!! — Экспеллиармус! —каркнул он, направив на нас волшебную палочку Рона. Моя и палочка Герми вырвались из рук и, взмыв в воздух, оказались у Блэка. Не сводя глаз с меня, он подошёл ближе. Моё сердце заколотилось как сумасшедшее. И как я смог сдержаться?! — Я так и знал, что ты придёшь помочь другу, — голос Блэка звучал неровно, надтреснуто, как будто он давно разучился говорить. — Твой отец сделал бы то же самое для меня… Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями. Прими мою признательность… это всё упрощает… Что же, вот мы и встретились. Привет, крёстный. Я так этого долго ждал!!!