Love Race

После перерыва, который превратился в экспресс-экзамен по фотоделу, Чжаню хотелось забиться в угол и закрыть глаза. Или хотя бы выпить чаю и перехватить какой-нибудь бутерброд. Утренний омлет, размазанный по тарелке, сейчас был бы съеден вместе с той самой тарелкой. И порцию Ибо Чжань бы тоже осилил, он был в этом уверен так же точно, как и в том, что до конца дня такими темпами он просто не доживёт. Уровень волнения и всеобщей тревожности только усиливался. Приближался первый из двух официальных стартов, который ещё, помимо всего прочего, являлся первым стартом сезона. Нужно ли было говорить, что желание победить бурлило так ощутимо, что его можно было потрогать руками. Аккуратно собрать все свои вещи в кофр Чжань уже не успевал, поэтому рассовал всё, что попалось ему на глаза, по карманам, схватил камеру и поспешил к стартовой прямой, где происходило всё самое интересное. Он и так пропустил начало заезда андеров и теперь хотел успеть увидеть хоть что-то. Ну ладно, себе Чжань мог признаться — не иначе из-за того, что от голода и усталости у него помутилось в голове, — что ему хотелось увидеть исключительно старт Ибо. Все остальные заезды, старты и финиши волновали его постольку-поскольку. И, чтобы успеть к началу, сейчас Чжань спешил, не позволяя себе даже возле автомата с кофе и газировкой остановиться. В конце концов, ещё ни один человек не умер от жажды за полдня. Вечером же Чжань собирался компенсировать себе все лишения и выпить разом целый чайник. Да хоть крышкой закусить, в самом деле! Он торговался с собой, заставлял себя идти и думал, как сладко будет спать, когда весь этот сумасшедший дом закончится. Нужно продержаться только сегодня и завтра — и утром понедельника его уже будет ждать самолёт домой. Когда его схватили за руку и резко дёрнули, Чжань пошатнулся и едва удержал равновесие. Он рывком повернул голову и встретился взглядом с тёмными и холодными глазами Ибо. Чжань и так-то себя слишком умным не считал, а сейчас и вовсе сглупил, как ему показалось, когда улыбнулся Ибо и ляпнул: — А я к тебе шёл. — Ко мне? — Ибо удивился и перестал тянуть. Потоком людей их притёрло друг к другу, а потом и к стене полутёмного коридора. — Да, — Чжань торопливо кивнул, а потом засуетился и принялся объяснять: — Я очень хотел посмотреть, как ты будешь стартовать. Ты же первый, да? — Первый, — Ибо согласился без особого энтузиазма. — Я думал, ты посмотришь… Сзади напирали люди, и ему пришлось выставить руку и упереться ею в стену возле головы Чжаня. Тот сразу же ощутил себя героиней романтического сериала, покраснел и отвёл глаза, принялся рассматривать нашитые на груди Ибо названия компаний-спонсоров. Его внимание привлекла маленькая ниточка, и Чжань принялся тянуть за неё. — Я смотрел. А потом босс мне сказал идти андеров снимать перед стартом… но я видел, что ты был первым. — Я им и остался, — Ибо криво усмехнулся. — В боксах такое уныние стоит, что любо-дорого взглянуть. — Там многие ставили, что ты не квалифицируешься в первой десятке, — пояснил Чжань, продолжая терзать несчастную нитку. — Да оставь ты! — Ибо перехватил его руку и крепко сжал пальцы своими. — Ты так психуешь, словно сам будешь стартовать. — Ещё чего не хватало, — Чжань передёрнул плечами. — Хватит того, что ты будешь. — Ты же не волнуешься? — изогнул бровь Ибо. — Нет, конечно! — неожиданно для самого себя вспылил Чжань. — Это же безопасно, как прогулка на облачке. С какой ты там скоростью летишь, сто километров в час? Двести? — По-всякому, — Ибо пожал плечами. — Тем более, — Чжань глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. С запозданием он понял, что последнее, что следовало делать перед важным стартом, — это орать на Ибо. Он понятия не имел, как тот мог отреагировать. — Ладно, наверное, ты лучше знаешь, что тебе делать и как… Но я и правда беспокоюсь, даже если тебе и кажется, что это странно и что я не должен… — Ты не должен, — согласился Ибо. — Но ты можешь… И я рад, что ты сказал мне об этом. Ибо неожиданно для Чжаня подался вперёд и на долю секунды тронул его губы своими. Чжань подался к нему всем телом. Он даже проконтролировать этот порыв не успел, его просто повело, потащило как магнитом, но Ибо положил ладонь ему на грудь и покачал головой: — Здесь не стоит. Чжань с удовольствием сгорел бы со стыда, будь у него такая суперсила. Просто один раз вспыхнул и пылал бы до тех пор, пока не осыпался пеплом под ноги Ибо. Потому что сколько ж можно было? Чжань не мог найти ни единого разумного объяснения своему поведению, своим порывам и желаниям. Весь его здравый смысл улетучился, а крохотное, едва заметное, практически нереальное касание свело с ума до такой степени, что он был готов целоваться с Ибо прямо в людном коридоре подтрибунных помещений автодрома. Может, он бы и переспать с ним не отказался? А что, у господина Хвана в офисе был отличный огромный стол, Чжань поместился бы на него целиком, и ещё осталось бы место. — Я понятия не имею, о чём ты сейчас думаешь, но надеюсь, что потом ты мне расскажешь, — очень тихо проговорил Ибо. — Ни за что! — замотал головой Чжань. Ну не мог он сознаться Ибо, что всерьёз думал о сексе с ним. В этом он и себе самому сознаваться не желал. И мысль о столе господина Хвана стоило гнать от себя подальше. Тем более когда Ибо всё ещё стоял рядом и их руки были зажаты между ними. Интересно, чьё сердце колотилось так сильно? — Тебе ещё… ещё не пора? — Чжань собрал все свои силы и остатки решимости, чтобы задать этот вопрос. — Ты меня гонишь? — Ибо наклонил голову к плечу. — Да, — Чжань кивнул. — Я… я собираюсь сделать то, что не следует делать здесь, — он с трудом сглотнул и сделал пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться. — Пожалуйста, просто… Давай ты сейчас пойдёшь. — Только если ты пообещаешь сделать то, что ты собирался, потом, — Ибо на несколько секунд с силой сжал его пальцы, а потом отступил и уже через пару секунд растворился среди других людей. Чжань ещё несколько минут тупо простоял у стены, собираясь с духом. Что вообще с ним случилось? Разве не он шарахался от Ибо, когда тот пытался приблизиться к нему? Разве не он считал их знакомство случайностью? Когда и что успело измениться? Потому что что-то изменилось, без сомнения. Кое-как отдышавшись, Чжань встряхнулся и двинулся по коридору, стараясь принять спокойный и независимый вид. О том, что у него ничего не вышло, сообщила Цзыи, которая вынырнула буквально из ниоткуда, как голодная акула: — Ты выглядишь так, словно тебя только что прожевали и выплюнули! — В смысле? — Чжань нервно одёрнул куртку и коротко ругнулся, потому что её край попал под лямку кофра. — В смысле как будто у тебя только что был секс. — С кем? — сложно было придумать вопрос глупее, и Чжань всерьёз задумался, не подать ли заявку на международный конкурс идиотизма. Такой наверняка нашёлся бы, если бы Чжань захотел прославиться в сфере, в которой с каждый днём становился всё более успешным. — Ну это уже тебе виднее, — Цзыи расхохоталась: ей, по всей видимости, острая форма глупости у Чжаня даже нравилась. Отсмеявшись, она вспомнила о работе и моментально стала серьёзной: — Босс сказал тебе, куда идти? — Нет, — Чжань покачал головой. — Ему кто-то позвонил, и он вышел… Я, в общем, его уже не дождался. И так всё пропустил. — Почему-то я так и подумала, — Цзыи кивнула. — Босс хотел поручить тебе отснять финиш и промежуточное награждение. Сам дойдёшь на точку или проводить тебя? — Дойду, — Чжаню не помешало бы побыть немного наедине с собой. И перестать выглядеть так, словно у него только что был секс, да. Естественно, Чжань не только заблудился в этих бесконечных переходах и хитросплетениях внешних коридоров, но и опоздал к старту. Он проводил взглядом спину Ибо и вздохнул: хотелось взглянуть на него до старта, улыбнуться ему, а теперь оставалось только дожидаться финиша и стараться держать себя в руках. Получалось так себе. Чжань чувствовал, как камера в его руках выписывает круги и спирали. Он не мог сконцентрироваться на гонке как на процессе, который требовалось запечатлеть. Он думал только о том, что где-то там, на трассе, находится человек, который за несколько дней стал ему небезразличен. Настолько, что Чжань всерьёз вспоминал, знает ли он какие-нибудь молитвы, чтобы попросить высшие силы позаботиться о безопасности Ибо. Километры трассы словно отматывались в обратную сторону, хотя до этого — Чжань мог в этом поклясться — время летело с космической скоростью. В какой-то момент ему стало неважно, каким в итоге прибудет к финишу Ибо, лишь бы всё это скорее закончилось. Вместе с этой мыслью в голову пришла и другая, которая подействовала на Чжаня как ледяной душ: вся жизнь Ибо была неразрывно связана с этим страхом. Вернее, вся жизнь человека, который решит остаться рядом с Ибо и связать свою жизнь с его. И Чжань думал сейчас не только о любовниках или любовницах — он всё ещё не знал наверняка, кого Ибо предпочитает. Но даже каждый его друг, каждый член его семьи должен был испытывать всё то, что испытал сейчас Чжань, а может быть, и нечто большее. Кем он был для Ибо? Случайным знакомым? Может, интересным приключением? Мимолётным романчиком вроде курортного, но только на три дня, потому что больше времени у них не было. Чжань не сомневался, что всё, что происходило между ними сегодня, вчера или даже в день их знакомства, закончится, едва Ибо сядет в самолёт. Чжань ведь даже не знал, куда тот должен вернуться. Где живет, чем и как. Не знал ничего из этого, как и не представлял, что из его обрывочных фраз и коротких рассказов запомнил сам Ибо. В Пекине Чжаня поджидал сухой пыльный воздух, от которого бесконечно хотелось кашлять, маленькая квартирка, Чжочэн и фирма, в которую они оба вложили по доброму куску собственных жизней. Чжаню не помешало бы вернуться на землю самому, потому что падать потом было бы гораздо больнее. За этими невеселыми мыслями Чжань едва не проворонил финиш. Он на автомате вскинул камеру и снял первый мотоцикл, который пересёк финишную черту под взмахом клетчатого флага, сделал добрую сотню кадров, захвативших других пилотов, и только потом сообразил, что он не зря мысленно разговаривал с богами (или кто там наверху занимался распределением удачи). Вся команда механиков «Ямаха Чайна Рэйсинг» должна была ему деньги, и если бы Чжань потрудился провести нехитрые расчёты, он бы догадался, что сумма там набегает немалая. Но никакие деньги не стоили тех нервов, что он потратил, пока стоял у самого края ограничительной линии и до крови кусал губы, не зная, что ему делать. А теперь во рту чувствовался стойкий привкус крови. Ибо резким движением сдёрнул с себя шлем и огляделся, словно искал кого-то, и Чжань поспешил спрятаться за объективом, чтобы не столкнуться с ним взглядом. Сейчас он не был готов увидеть тёмные до черноты глаза. О том, как потом разбирать и обрабатывать эти снимки, он тоже сейчас старался не думать. При этом Чжань позволял себе идти на поводу собственных слабостей и жадно рассматривал Ибо через объектив своей камеры. Впрочем, тот долго наслаждаться не позволил, нырнул за свои стандартные чёрные очки, спрятал встрёпанные волосы под кепку — и словно непроницаемую маску надел. Как будто победил кто-то другой, а не он. Двигаясь в потоке других фотографов, операторов и самых отчаянных фанатов, прорвавшихся через службу безопасности, Чжань добрался до небольшого подиума, где должны были поздравить победителей первой гонки этапа. — Признавайся, фотограф, вы сговорились, да? — кто-то хлопнул его по плечу, но Чжань уже догадался по голосу, что это был всё тот же Чан, которому покоя не давали ставки и победа человека, для которого они вроде как старались всей командой. — Как вы себе это представляете? — Чжань предпочитал не поворачиваться и камеру не опускать, чтобы оставить при себе эмоции, отразившиеся на его лице. Он и так никогда не был силён в том, чтобы скрывать то, о чём думал, а давать этим людям пищу для сплетен не хотелось. — Да кто вас знает? Но никогда такого не было, чтобы пришёл новенький, одну ставку сделал — и сразу банк сорвал. — Не хотите отдавать деньги, так и скажите, — Чжань дёрнул плечом, давая понять, что душевные метания механиков лежат за пределами его компетенции. — А ты бы хотел? — Я и ставить не хотел, — Чжань не видел в этом ничего героического, о чём честно сообщил своему собеседнику. — Мне просто стало противно, что собственная команда пилота так к нему относится. Словно вам его успехи поперёк горла. — Да что ты понимаешь… — Ничего, — тут же согласился Чжань, который терпеть не мог подобного рода аргументы. — Я ничего не понимаю, наверное, во всех командах механики люто ненавидят своего первого пилота и воспринимают его победы как личное оскорбление. Но меня можно простить, я тут буквально с улицы. — Парень, не кипишуй, — Чан с силой сжал его плечо. — Отдам я тебе весь выигрыш. — Да он мне нахрен не сдался! — в сердцах повысил голос Чжань. — Просто сегодня вы ставите против него, а завтра вы ему колесо отвинтите или что вы там ещё можете сделать. Я бы вам тоже не доверял, если честно. — Да мы же… — от его напора и эмоциональной вовлечённости Чан даже не сразу нашёлся что ответить. — Мы же не собираемся… — А парень-то прав, — Цзыи явно обладала даром появляться там, где её меньше всего ждали. — Мы и сами делаем всё возможное, чтобы наша звезда нас избегала. — У него есть имя… — процедил Чжань, но его слова потонули в шуме и аплодисментах. — Ван Ибо! «Ямаха Чайна Рэйсинг»! А сейчас в честь победителя… Чжань вдруг подумал, что хотел бы разделить этот момент с Ибо как простой зритель. Посмотреть на него не через прицел своей камеры, а просто так, пусть и на экране телевизора. Он просто захотел, чтобы в такой важный для себя момент Ибо знал, что он не один рад своей победе. Чжань тоже был чертовски рад. Невероятно рад, у него не хватало слов, чтобы описать собственные чувства и угомонить бушевавший в крови адреналин. Исключительно на этом адреналине, а также на ядерном коктейле слабоумия и отваги Чжань по шажочку пробирался всё ближе к Ибо. И когда ему оставалось сделать каких-то пару шагов, на его плечо — в который раз за день! — опустилась тяжёлая рука. «Да что вам всем надо от меня?» — мысленно застонал Чжань, но вслух сказал только: — Вы тоже здесь, босс? — Разумеется, — господин Хван руку не убирал, и Чжаню приходилось топтаться на месте и ждать, пока тот скажет, зачем Чжань ему понадобился. — Ты уже закончил здесь? — Да, — Чжань проводил взглядом Ибо, который без всяких эмоций на лице спустился с подиума и скрылся за дверью. — Нужно ещё что-то? — Да, там сейчас ребята последний заезд снимут, а мы пока посмотрим, что у тебя получилось, и потом все дружно поедем ужинать в «Ла Бодегу». Нужно же познакомиться с ребятами, раз уж теперь ты часть нашей команды. — Но я… — Отказы не принимаются, — господин Хван покачал головой. — Все уже в курсе и горят желанием ехать. Я и машины заказал… — Но… — Чжань, не ломайся, — господин Хван посмотрел на него строго и даже чуть сердито. — Завтра у нас не будет времени на то, чтобы где-то посидеть. А ребята ехали сюда из Китая… И знаешь, они очень рады любой возможности отвлечься от работы. Если я не буду давать людям возможность отдыхать и развлекаться, они вообще не захотят со мной работать, — пояснил господин Хван, и Чжань проглотил возражения. Нет, конечно, он понимал правоту босса, но и собственное нежелание тащиться с толпой незнакомых людей в ресторан сбрасывать со счетов не собирался. Ему не хотелось прислушиваться к чужим разговорам, натужно смеяться и держать лицо в общественном месте, где общий счёт явно должен был превышать его гонорар. Но выбора у Чжаня не было, как ни обидно ему было это признавать. Он заставил себя кивнуть и отступить в сторону, чтобы босс мог определиться со своими распоряжениями. — Давай иди в офис, разбирай пока снимки, я сейчас подойду. Если Цзыи там, скажи, чтобы посмотрела контракт один, я ей на ящик перекинул. — Конечно, — Чжань выключил камеру и фыркнул: аккумуляторы уже агонизировали. Путь в офис был ему уже знаком, поэтому Чжань не смотрел по сторонам и старательно искал тему, на которую мог бы отвлечься, чтобы не отравлять самого себя бессильным раздражением и злостью. Но даже в этом состоянии он всё равно умудрился заметить Ибо среди прочих людей. Он не решился окликнуть его, но и отпустить просто так не смог. Чжань прибавил шагу, свернул в коридор, противоположный тому, что вёл к офису пресс-службы, и вскоре поравнялся с Ибо, схватив его за руку: — Подожди! — Я спешу, — Ибо легко стряхнул его пальцы. Эта нарочитая холодность тут же заставила Чжаня занервничать. Ибо держался с ним так, словно Чжань чем-то провинился перед ним. — Куда? — Чжань попробовал снова перехватить его руку, на сей раз уже более успешно. Он вцепился как клещ, торопливо огляделся по сторонам и толкнул плечом ближайшую дверь с надписью на незнакомом языке. С равным успехом там могла оказаться и подсобка, и кабинет кого-нибудь из высшего начальства — мало ли какие у кого причуды. Но в этот раз Чжаню повезло. В небольшом помещении без окон не было больше никого, поэтому он наплевал на логику и здравый смысл и затащил порядком озадаченного внезапным напором Ибо туда. Он должен был выяснить, что сделал не так! Почему Ибо в любой момент был готов его оттолкнуть? Чжань догадывался, что следовало бы подойти сразу же, как только Ибо вручили победный кубок. Поздравить, сказать что-нибудь приятное. И дать понять, конечно же, что он рад этой победе вовсе не потому, что его ставка выиграла. — И зачем это всё? — оказавшись в темноте (Чжань понятия не имел, где включался свет), Ибо очень быстро обрёл душевное равновесие и вернул себе прежнюю отстранённость. Ну или вид сделал, потому что Чжань ощутил себя крепко вжатым в стену и тут же вцепился в плечи Ибо. — Мне казалось, ты чертовски занят своей работой, просто вздохнуть некогда. — Некогда, — тут же поспешно согласился Чжань, убеждаясь, что его догадки были близки к истине. Похоже, Ибо хотел его внимания. — Я хотел тебе сказать… — Что? — Что это ужасно! — выпалил Чжань, хотя поначалу говорить собирался совсем о другом: о рабочих обязательствах, о толпах народа, из-за которых подобраться к Ибо просто невозможно, о вездесущем боссе. Он вообще не планировал начинать разговор о том, что пережил, пока Ибо наматывал километры на своём ревущем чудовище. — Не понял, — Ибо удивился и ощутимо напрягся. Похоже, он тоже ожидал каких-то других слов и теперь не знал, как ему реагировать. — Эти твои гонки… мотоциклы… это настоящий кошмар! — зачастил Чжань, пока решимость говорить хоть что-то не покинула его окончательно. — Я думал, когда ты летишь по шоссе, — это страшно, но нет… Когда я стою там и понимаю, что не могу сделать вообще ничего, — это ещё страшнее. — О чём ты говоришь? — недоумение Ибо можно было потрогать руками. — Как твои близкие вообще это терпят? Почему они не здесь, с тобой? — А кто тебе сказал, что они у меня есть? — перебил его Ибо, и Чжань замер, поражённый неприятной догадкой. — Ты что… Ты специально гонишь всех от себя? — Зачем же? — Ибо усмехнулся и — Чжань мог бы поспорить на весь свой выигрыш — искривил угол рта. — До сих пор все сами управлялись… — Ибо, — Чжань сглотнул, не зная, что ещё сказать, а потом просто обнял Ибо и прижался к нему ещё крепче. — Что ты хотел? — Ибо словно не замечал обнимающих его рук. — Я хотел… — Чжань помолчал немного, потому что мысли никак не хотели собираться в одну кучу. Они толкались, как огурцы в перевёрнутой банке, и Чжань не мог выловить ни одной. — Слушай, я реально спешу. Или ты хотел, чтобы я снова тебя подкинул до города? — Ибо, по всей видимости, уже наигрался в курортный романчик, поэтому от слов, что он произносил, щеки Чжаня становились всё горячее, и только плотная густая темнота не давала ему окончательно пасть в глазах Ибо. — Я хотел... — Чжань решил, что лучшее, что он мог бы сделать, — это быть честным. — Вчера было здорово… И утром… Сегодня утром тоже. Но я не могу, мне нужно задержаться здесь, — Чжань очень не хотел рассказывать про вынужденный ужин в ресторане, почему-то уверенный на двести процентов, что Ибо это не понравится. Просто потому, что характер у него такой. — Молодец, — Ибо дёрнул плечом. — Я волновался, — выпалил Чжань, которого это короткое холодное слово оглушило сильнее, чем если бы Ибо отвесил ему пощёчину. — Я правда чертовски волновался за тебя. И я даже молитвы вспоминал, так страшно мне было, пока ты был там. Я смотрел… — Я не понимаю, что ты говоришь, — голос Ибо стал мягче и нежнее. — Не тарахти так, мне любопытно… — Я сказал, что я испугался за тебя, — очень отчётливо, едва ли не по слогам повторил Чжань, но больше ничего добавить не успел, потому что Ибо даже в полной темноте смог безошибочно найти его губы.