Love Race

Когда Чжань выбрался из ванной, в номере его поджидала крайне впечатляющая картина. Ибо сидел на его постели, подложив под спину подушки, и читал что-то с экрана своего телефона. Рядом с ним был пристроен поднос с кофе, чаем и большой тарелкой пирожных. Букет обнаружился в вазе, которую Чжань прежде здесь не видел. Впрочем, сейчас всё как-то неуловимо изменилось. Чжань заметил, что Ибо плотно закрыл шторы, отрезав пространство номера от шума и света города, и зажёг тусклые прикроватные светильники. Чжань автоматическим, совершенно неосознанным движением схватился за свою камеру и замер, столкнувшись с усталым взглядом Ибо: — Ты серьёзно? — Пожалуйста, — сейчас, конечно, он бы уже не рискнул хлопать Ибо по рукам и повышать на него голос. — Я очень быстро… — Кого ты пытаешься обмануть? — Ибо закатил глаза. — Ты одержим своими фотографиями? Тогда почему ты этим постоянно не занимаешься? — Ничего я не одержим, — Чжань поспешил запечатлеть для себя эту картину, достойную иллюстрировать статьи о красивой жизни успешных людей. — Я до этого вообще уже сто лет за камеру не брался. Только если сфотографировать помещение или там кресло какое в магазине, чтобы заказчику показать. — Что-то мне в это слабо верится, — Ибо отложил телефон, по-турецки уселся на постели и аккуратно взял в руки маленькую чашечку. — Мне правда уже давно не хотелось ничего снимать, — снова повторил Чжань. — Я и на работу эту согласился во многом только для того, чтобы вспомнить, как это вообще делается. — Однако, когда я вижу тебя, ты камеру из рук не выпускаешь, — заметил Ибо. — А это всё ты виноват, — Чжань сказал это в большей степени в шутку, но потом понял, что доля истины в этом тоже была. — А я здесь при чём? — поразился Ибо. — Просто ты красивый, и мне постоянно хочется сохранить на память какие-то моменты, в которых ты есть. — Ты это только что придумал? — Я сказал, как чувствую, — Чжань сделал ещё пару кадров, а потом отложил камеру и присел рядом, взял с тарелки одно пирожное и с удовольствием съел. — Спасибо! Обожаю сладкое. Вообще всё, что есть. А ты что больше любишь? — Я не буду отвечать на этот вопрос, — неожиданно усмехнулся Ибо. — Как хочешь, — Чжань нацелился на следующее пирожное и между делом поинтересовался: — А как вы обычно празднуете твои победы? — Никак, — Ибо вернул пустую чашечку на поднос. — Ты же сам видишь, какая у меня сплочённая и дружная команда. — А с другими? Ну там с кем ты работаешь в мастерской? С друзьями какими-нибудь? У тебя же есть друзья? — Ты есть, — Ибо соскочил с постели, чтобы скинуть свою футболку. — Хочешь, можем отметить. Конечно, шампанское тут так себе, но… — Ты с ума сошёл? — Чжань внимательно рассматривал Ибо и в очередной раз размышлял, где именно в этой жизни он свернул не туда. — У тебя завтра ещё одна гонка. И тебе нельзя… Я не могу так… — Ну и ладно, — Ибо скрылся за дверью ванной комнаты, оставив Чжаня наедине с собственными мыслями. Нет, он по-прежнему был категорически против того, чтобы отмечать что-либо здесь и сейчас. Но и оставлять это так не хотел. Внезапно беспокойство за Ибо приняло катастрофические формы и заняло собой все мысли Чжаня. Теперь его волновало вообще всё без исключения, и Чжань понятия не имел, что ему с этим делать. Размышляя о том, как ему быть, Чжань незаметно для себя съел все пирожные. Допив чай, он переставил поднос на столик, прилёг на постель, чтобы дождаться Ибо, но отключился сразу же, едва голова коснулась подушки. *** Проснулся Чжань от звуков будильника и ощущения, что что-то не так. Что-то важное. Спустя несколько секунд пришло осознание, что впервые за несколько последних дней он проснулся один. — Ибо? — Чжань скинул с себя одеяло, сел и осмотрелся по сторонам. Шторы на окне снова были раздвинуты, со стола исчезла посуда, а вещи Чжаня обнаружились аккуратно сложенными на спинке стула. Ни единого следа присутствия Ибо не осталось, как будто его здесь и не было. А может, и правда не было? Может, всё это Чжаню приснилось? Но тогда откуда взялись цветы? Букет по-прежнему стоял на столе, всем своим видом намекая, что вчера у Чжаня было практически свидание. Впрочем, почему практически? Ибо встретил его, подарил цветы, привёз в отель — а Чжань заснул. Мо-ло-дец! Чжань потёр лицо руками. Первым его порывом было взять телефон и позвонить Ибо, чтобы спросить… А что, собственно, спросить? Когда он уехал? Утром или сразу, когда увидел, что Чжань заснул? Может, у него была какая-то уважительная причина, и он просто не стал Чжаня будить? Или он обиделся? Но очень скоро ему в голову пришла мысль, что он понятия не имеет, какой у Ибо номер телефона. Они провели две (а может быть и все три) ночи в одной постели, они целовались столько раз, что Чжань уже со счёта сбился. Хотя признаваться в том, что он вообще считал подобные вещи, было трудно даже самому себе. А ещё Чжаню нужно было взять себя в руки и начать уже собираться, если, конечно, он не хотел опоздать и таки попрощаться со своим рабочим местом окончательно. В спешке одевшись, Чжань потратил остатки своего времени на перенос фотографий с карт памяти на жёсткий диск ноутбука, а потом подхватил кофр с камерой и помчался вниз, чтобы вызвать такси и успеть добраться до автодрома до начала всех мероприятий. Уже в машине Чжань с тоской подумал о том, что так и не собрал свои вещи, а значит, ему придётся заниматься этим вечером. Если, конечно, больше никому не придёт в голову устраивать ужины для сближения рабочего коллектива. Чжань, кстати, не мог похвастаться сближением с кем-либо. Ну кроме Ибо, конечно, но с Ибо всё с самого начало пошло не так, как Чжань себе представлял. Чтобы хоть немного привести свои мысли и чувства в порядок, Чжань пристроил голову на подголовник заднего сидения и закрыл глаза. Для человека, который несколько лет назад едва не женился, Чжань слишком остро реагировал даже на самые незначительные прикосновения и ласки. Ну вот, казалось бы, что такого было в лёгких поцелуях в шею? Чжань и сам так целовал Мейли. И она тоже… Но тогда Чжань не испытывал ничего особенного, разве что пытался отстраниться, потому что ему было щекотно. Мейли и вовсе визжала, словно он пытался её прирезать. Однако когда его шеи касался Ибо, в мозгах случалось короткое замыкание и он вообще переставал соображать, превращаясь в бесформенную массу в чужих руках. И ведь так было вообще со всем, что Ибо говорил или делал. Чжань реагировал иначе, гораздо острее, иногда и вовсе непредсказуемо. Чего стоили его постоянные хватания за фотоаппарат? Неудивительно, что Ибо он казался одержимым. Но вот сейчас, когда Чжань понимал, что ему предстояло много часов в тесном контакте со своей камерой, ему хотелось выскочить из машины на полном ходу. Вот такая вот избирательная одержимость. Но как же он так облажался, что даже номер телефона Ибо не взял? Чжань с чувством хлопнул себя по лбу и виновато улыбнулся, когда таксист обернулся и с тревогой на него посмотрел. — Я просто кое-что забыл… Чжань ещё не закончил свою фразу, когда понял, что сейчас мог сказать чистую правду. Он собирался наспех, совершенно забыв про аккредитацию. Да он её вообще этим утром не видел! Чжань натуральным образом побелел и едва не завопил «Остановите!», но в последний момент удержался и мысленно попросил себя собраться, отставить панику и подумать. Вспомнить, что он делал с этой аккредитацией вчера и куда мог её деть. Усилием воли Чжань снова закрыл глаза и принялся думать. В офисе, откуда они уезжали в ресторан, аккредитация ещё была. Чжань отчётливо это помнил, потому что шнурок попал под лямку кофра и болезненно прижал ему кожу на шее. А вот потом, когда он вышел на улицу и увидел Ибо… Потом Чжань ни в чём не был уверен. Ему отлично помнилось, как Ибо дарил ему цветы и как спрашивал, получается ли у него ухаживать. Где уж тут было помнить про аккредитацию? Больше не надеясь на собственную память, Чжань решил проверить все отделения своего кофра, чтобы знать наверняка, что не сунул пластиковую карту туда, приехав в ресторан. Там вроде у него на шее уже ничего не болталось. Да и Цзыи бы заметила, наверняка пошутила бы, что Чжань не умеет разделять работу и отдых. Наверное, это был первый и последний раз в его жизни, когда он пожалел, что купил кофр с таким количеством отделений, карманов и кармашков. Волнуясь, он постоянно забывал, какие уже проверил, и искал свою аккредитацию в одних и тех же отсеках по второму, а то и по третьему кругу. Повезло ему в самом последнем отделении, когда Чжань уже утратил всякую надежду и всерьёз собрался звонить боссу и расписываться в собственной глупости. Кроме карточки там обнаружилась и какая-то бумажка, которую Чжань тут же развернул. «Хорошего дня, Чжань». Ни подписи, ни каких-нибудь смешных рисунков или дурацких сердечек. Просто три слова, от которых сердце забилось где-то в горле. Конечно, этот маленький листок бумаги не мог ответить на вопросы, что терзали его с самого утра, но кое-что важное из него Чжань всё-таки почерпнул. Несмотря на то, что Чжань заснул, бездарно потратив возможность провести вечер вместе, Ибо не рассердился на него. Не стал бы он тогда писать ему записку и прятать её в кофре. Но Ибо написал! И спрятал! А ещё он ухаживал за Чжанем практически с самого начала… Чжань дёрнулся и сел прямо, как будто палку проглотил. С самого начала, да. Когда Ибо привёз его в тот ресторан, на автодроме, где были кольца для салфеток и живые розы на столах, он сказал что-то вроде «терпеть не могу есть в одиночестве». Тогда Чжань никак на это не отреагировал, но сейчас ему уже многое было известно. И он скорее поверил бы в то, что Ибо терпеть не может никакие компании, нежели что он нуждается в них. Да этот человек даже собственные победы не отмечал! Зачем ему были нужны собеседники, компания за обедом или друзья-приятели? Ибо оказался вещью в себе, шкатулкой с секретом, если не сказать больше. Может быть, даже бронированным сейфом, пароль к которому не знал никто. Чжань в этой ситуации чувствовал себя крайне странно. Каждым своим поступком, каждым словом Ибо словно подчёркивал, что Чжань особенный, не такой, как все остальные окружающие его люди. Поэтому действия самого Чжаня, его мысли и всё, что он Ибо говорил, расценивалось совершенно иначе. Для Чжаня Ибо был совершенно непредсказуем, нечитаем и сложен, как шифровальная машина времён Второй мировой. Чтобы разгадать его, нужен был аналитический ум, а то и не один. Чжаню, личности легкомысленной и, в какой-то мере, творческой, такое было не по силам. Оставалось только наблюдать со стороны и гадать, как скоро он Ибо наскучит. А это, как ни грустно было признавать, рано или поздно должно было случиться. Погружённый в безрадостные мысли, Чжань не заметил, как добрался до офиса, в котором оказалось на редкость много людей. Большинство из них выглядели, мягко говоря, помятыми и потрёпанными. Чжань без труда догадался, что стало причиной такого преображения коллег, и в очередной раз порадовался, что не только дал Ибо обещание не пить алкоголь, но и сдержал его. — А вот и наш цветочек, — Цзыи звонко хлопнула в ладоши, отчего присутствующие поморщились. — Отлично выглядишь, красавчик. Не поделишься рецептом с нашими дорогими коллегами? — Мне кажется, ты можешь сделать это за меня, — вернул даме комплимент Чжань. И даже не соврал: Цзыи действительно отлично выглядела, наверное, вчера тоже не налегала. — Привет, — в толпе других сотрудников обнаружился Хайкуань. — Я к боссу вашему заглянул, а его нет… Опаздывает? — Задерживается, — поправила его Цзыи, а Чжань просто пожал протянутую руку и от комментариев воздержался. Ему не терпелось поскорее выйти из офиса, оказаться на трассе, как можно ближе к Ибо, может быть, даже сказать ему пару слов, просто чтобы убедиться, что тот в самом деле не сердился. — Кстати, рекомендую в боксы сегодня лишний раз не заходить. Там, по-моему, до сих пор народ исключительно матом разговаривает. — А что такое? — тут же заинтересовался Хайкуань, а с ним к Цзыи обернулись и ещё несколько человек. — Что-то случилось? — Случилось явление Христа народу, — Цзыи выдержала театральную паузу, достойную великой Джулии Лэмберт, а Чжань догадался, что то, что он сейчас услышит, ему не понравится. — Вернее, сначала всё было как обычно. Парни там возились с машинами, пришла наша… пришёл Ван Ибо, ей-богу, Чжань, это выше моих сил… — Не отвлекайся, — мягко одёрнул её Хайкуань. — Так вот, пришёл Ван Ибо, но не полез привычно сам проверять свой мотоцикл, а что-то парням сказал. Я не знаю, что именно, но суть была в том, что, мол, если вас так бесит, что я хочу быть в курсе устройства своего мотоцикла, то я тогда не буду заходить. Но вы могли бы достать язык из жопы — пардон, здесь прямая цитата — и сказать об этом мне, а не обсуждать за моей спиной, что я — опять-таки цитирую! — словил звезду и никому не доверяю, — Цзыи с шумом выдохнула и продолжила: — То есть, как я понимаю, посыл был очень правильный, но вот форма… Короче, слово за слово, и случился локальный апокалипсис. — Не томи, мы жаждем знать все подробности, — послышался ещё один женский голос, но Цзыи только покачала головой: — Подробностей больше не будет, потому что там такой крик стоял, что ни слова не разобрать. А всё, что я разобрала, было сказано матом. Но, как я поняла, в итоге разговор снова свёлся к ставкам, помянули тебя, моя радость, — она указала пальцем на Чжаня, и тот смутился, ощутив, как все взгляды обратились в его сторону, — мол, вы наверняка заранее договорились… — Они тоже могли с ним так «договориться», — не выдержав, встрял Чжань, показав при этом пальцами кавычки, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что он не договаривался. — Да не родился ещё тот человек, который может договориться с нашей звездой… — заметил парень, который тоже был вчера в ресторане. Чжань не был уверен на сто процентов, но вроде бы его звали Ченг. — Ты не прав, — тут же перебила его Цзыи. — По крайней мере, в формулировках. — Что ты имеешь в виду? — удивился он. — Серьёзно, покажи мне человека, которого наша звезда вообще станет слушать? Мне кажется, такого просто нет на этой планете. — Ченг, — мягко улыбнулась Цзыи, а Чжань мысленно похвалил себя: всё правильно запомнил, — один очень хороший человек вчера сказал мне, что даже наш Ван Ибо заслуживает человечного отношения. А ещё несколько раз напомнил, что у него есть имя, которым мы почему-то не пользуемся. — Мне кажется, я догадываюсь, кто этот хороший человек, — усмехнулся Хайкуань. — Но я думаю, что он прав. А мы как-то слишком уж увлеклись этим противостоянием. — Да чего увлеклись-то? — поразился Ченг. — Вы же сами говорите, что он с механиками поругался опять. — А ты бы не поругался? — в секундной тишине очень тихо, но отчётливо поинтересовалась девушка, которую прежде Чжань вообще не замечал. — С чего вдруг? — А ты сам представь: вот ты пилот, ты классно выступаешь, тебя рекламщики на части рвут… — Рвут, — согласно кивнул Хайкуань. — Спасибо, — она улыбнулась, и Чжань подумал, что она невероятно хорошенькая. — Так вот, тебя на части рвут рекламщики, тебя то и дело хотят перекупить другие команды, тебе не дают прохода журналисты, особо впечатлительные поклонники караулят тебя возле дома и не дают шагу ступить… А твоя собственная команда расстраивается, когда ты побеждаешь. Потому что, видите ли, они ставки сделали — и все против тебя. Чжань с силой потёр глаза. Собственные мысли, озвученные другим человеком, показались ему ещё более неприятными. — Никогда прежде словосочетание «наша звезда» не звучало так унизительно и оскорбительно, правда? — добавила Цзыи. — Я, конечно, сама ещё ошибаюсь, но я стараюсь исправиться. И вам тоже советую. — И ставки… — Но Чжань же вчера ставил тоже, все же в курсе, — нахмурился Ченг. — Так Чжань ставил на победу. Единственный из всей нашей огромной команды, — Цзыи развела руками, а Хайкуань практически дословно повторил часть их вчерашнего разговора: — Человек не может побеждать, когда в него никто не верит. — Что-то я себя сейчас каким-то уродом чувствую, — признался Ченг, но добавить больше ничего не успел, потому что дверь в офис распахнулась, пропустив господина Хвана, лицо которого было наполовину скрыто чёрными очками. — Доброе утро. Рад вас всех видеть в добром здравии… — Вы в порядке, босс? — Цзыи явно была самой отважной из всей компании. — Вас долго не было, и мы уже не знали, что и думать. — Думайте, что с возрастом переносимость алкоголя сильно ухудшается, — босс невесело усмехнулся. — На этом минута позора объявляется закрытой, быстро все по местам. Хайкуань, ты ко мне? Или просто на огонёк заглянул? — К тебе, к тебе, — тот кивнул. — Мне попалось неплохое предложение, но я хотел сначала его с тобой обсудить… — Ладно, пойдём. А остальные что встали? Там уже разогрев начинается, а вы все здесь топчетесь, — господин Хван даже голос повысил, но сейчас его сотрудники не слишком опасались. Чжань одним из первых вышел из помещения, а когда с ним поравнялась та хорошенькая девушка, сказал: — Спасибо, что сказала это вслух. — И тебе спасибо, что заставил нас хотя бы задуматься об этом, — она улыбнулась и протянула Чжаню руку: — Меня зовут Сюань Лу. Нас вчера представляли друг другу, но я решила, что не помешает напомнить. — Да, очень кстати, — Чжань пожал протянутую руку. — Хотя я был уверен, что вижу тебя впервые сегодня. — Ты вчера еле на ногах держался, — Лу оказалась крайне наблюдательной. — Я вообще удивилась, как у тебя нашлись силы куда-то ехать. Я бы дотащилась до отеля и спала там неделю. — У меня был такой план, — честно признался Чжань, — но он не нашёл отклика у босса. Так что пришлось ехать. Но было неплохо. — Было как обычно, то есть никак, — покачала головой Лу. — Просто ты рано ушёл и не видел, как вся компания распалась на группки и начала методично напиваться. В итоге сегодня похмелье у всех, включая босса. Ну, может, единицы не набрались вчера до такого состояния, что вспомнить стыдно. — Иногда, наверное, и это нужно... — Чжань понятия не имел, что на это ответить. — Это «иногда» у них каждый раз происходит. И всегда одинаковый сценарий. Так что я каждый раз очень радуюсь, если удаётся соскочить. — Я буду иметь в виду, — Чжань и так уже для себя понял, что коллективные посиделки не для него. Он вообще привык, что весь его рабочий коллектив — это Чжочэн, но даже с ним они редко набирались до такого состояния, чтобы наутро было стыдно. Наверное, раз или два… В результате чего Чжань обзавёлся своей татуировкой. Хорошо, что только татуировкой. — Ты классный парень, — неожиданно заметила Лу, и Чжань посмотрел на неё с удивлением: с тихим голосом и нежной внешностью она не производила впечатления решительной и уверенной в себе женщины. — Спасибо, — Чжань чувствовал себя очень неловко в подобных ситуациях и понятия не имел, что ещё можно было ответить. — Это не комплимент, — уточнила Лу, чем смутила Чжаня ещё сильнее. — Я просто констатирую факт, а ещё я надеюсь, что ты немного раскачаешь болото, в которое превратилась наша команда. Было бы здорово, если ты смог раскачать ещё и Ван Ибо, но тут, наверное, Ченг прав: ещё не родился тот человек, который бы смог привлечь его внимание. — Почему ты так думаешь? — Чжань насторожился. Он терпеть не мог обсуждения за спиной, но сейчас это был практически единственный способ узнать что-нибудь об Ибо. — А ты ни разу не читал его интервью? Как-то его спросили, какими качествами должна обладать его избранница… Так он сначала прочитал интервьюеру лекцию о том, что пол человека не имеет значения, когда есть чувства, а потом перечислил такое количество качеств и признаков, что они едва уместились на половине журнальной страницы. И я не удивлюсь, если при редактуре половину пожеланий удалили, — Лу похлопала Чжаня по плечу. — Хотя как минимум по одному признаку ты ему подходишь. — По какому? — Чжань ожидал чего-то подобного, хоть и был уверен, что Ибо говорил не всерьёз. Едва ли он вообще задумывался о наборе идеальных показателей, которым должен соответствовать человек, чтобы ему понравиться. Если бы такой набор существовал, вряд ли Ибо стал ждать его с цветами. Нет, он точно сказал это, чтобы от него отстали. — Из того, что мне запомнилось... тогда Ван Ибо говорил, что у его избранницы — или избранника, тут как карта ляжет — должна быть ослепительная улыбка. — Лу! — Чжань залился краснотой. — Вот что ты придумала? — Я ничего не придумала, — девушка покачала головой. — Ты здесь сколько? Три дня? — Четыре, — Чжань уже и сам не был уверен в том, сколько времени прошло с тех пор, как его завертели события. — Ну вот… А про твою улыбку уже говорят везде. И не только девушки, — лукаво уточнила Лу. — Я не уверен, что хочу это знать, — Чжань прикрыл лицо рукой. — Потом ты скажешь мне спасибо, — подмигнула Лу. — Ладно, спасибо тебе за компанию, но пора уже и поработать. Хорошего тебе дня. — И тебе, — Чжань улыбнулся, хотя первое, о чём он подумал, — это записка от Ибо, которая буквально жгла ему карман. Оставшись в одиночестве, Чжань протолкался через толпу и присмотрелся. Похоже, за разговорами он успел пропустить и разогрев андеров, и даже следующую категорию, потому что прямо перед ним, в первой полосе, согласно стартовому протоколу, располагался мотоцикл Ибо. Чжань улыбнулся и хотел было помахать рукой, но Ибо демонстративно отвернулся и до самого старта смотрел в другую сторону. Чжаню оставалось только снимать его профиль и гадать, что он сделал не так на сей раз.