Love Race

Чжочэн вызвался проводить Чжаня в аэропорт. Тот же, памятуя о своём прошлом опыте беготни по всему терминалу, на сей раз подстраховался и настоял, чтобы они выехали заранее. Похоже, даже слишком заранее, потому что Чжочэн, сверившись с часами, а потом с громадным табло, пробормотал: — А что так поздно? Можно же было вчера выехать… — А я тебе предлагал меня не провожать, — Чжань заметно нервничал и даже не пытался скрыть свою взбудораженность. Он предвкушал встречу с Ибо и больше ни о чём другом думать не мог. Их телефонные разговоры в последние дни стали просто бесконечными, и это при том, что чаще всего им толком не о чем было говорить. Нет, конечно, они не молчали, говорили друг с другом, иногда оба сразу, даже смеялись чему-то, но стоило Чжаню положить трубку и задуматься, о чём шла речь, и он не мог вспомнить ничего конкретного. — Я должен убедиться, что ты улетел, куда собирался. — А у меня есть выбор? — Чжань наконец нашёл парочку свободных сидений, пристроил рядом чемодан и уселся, вытянул ноги и глубоко вздохнул. — Серьёзно, зачем ты поехал? Отдохнул бы сегодня, завтра же опять будет море работы. — Затем, что я должен убедиться… — Ты считаешь, что я совсем тупой? — Не без этого, — Чжочэн садиться не спешил. — Я пойду за кофе, тебе чаю принести? — Не надо мне ничего, — Чжань покачал головой и достал телефон. Ибо обещал написать сразу же, как прилетит в Пекин, но пока ни в одном из мессенджеров сообщений не было, зато как сумасшедший разрывался групповой чат «Ямаха Чайна Рейсинг», в который его, явно от огромной любви, добавила Цзыи. Яо Шухао: «Цзыи, скажи, что ты пошутила!» Сюань Лу: «Насчёт чего?» Яо Шухао: «Насчёт общих номеров. Я думал, что это прикол такой». Мэн Цзыи: «Зашибись, какая я юмористка. Приколы рассылаю с корпоративной почты. Тебя ещё звон моих стальных яиц не оглушил?» Сюань Лу: «А что случилось-то?» Яо Шухао: «А с кем я буду жить? Я же реально думал, что это прикол такой, даже не ответил на письмо». Лю Хайкуань: «Тем, кто не ответил на письмо, номера в отеле вообще не полагается. Палатка в поле — и свободен». Яо Шухао: «Серьёзно? А наша звезда тоже будет жить в палатке? Я готов спорить, что он тоже на письма не отвечает, хоть от самого Председателя». Сюань Лу: «Ты не прав». Мэн Цзыи: «Лу, ты только что лишила меня лёгких денег. Шухао, прекрати истерить, будет тебе кровать, я посмотрю, с кем ты делишь номер, когда доползу до аэропорта, сейчас у меня свободен только один палец». Яо Шухао: «Но это же не наша звезда? Я не хочу с ним жить, он меня и так недолюбливает, смотрит каждый раз вслед, как будто я ему денег должен». Го Ченг: «По-моему, мы все ему денег должны, если ориентироваться, как он смотрит. Я вообще только одного человека видел, который голову в плечи не втягивает, когда наша звезда подходит». Мэн Цзыи: «Я ни на что не намекаю, но Чжань тоже есть в чате». Яо Шухао: «Это ещё кто? Здесь много кто есть». Мэн Цзыи: «Это наш новый фотограф. Между прочим, очень классный, ты бы видел его работы! А Ван Ибо он вообще снимает как боженька. Любая фотка — уже обложка журнала. Я уже молчу про его работы к промо игры. Там даже босс от восторга трясся. Так что сиди и завидуй, тебе такой уровень и не снился даже!» Сюань Лу: «И вот Чжаню как раз очень не нравится, когда вы все забываете, что у Ван Ибо есть нормальное имя. В конце концов, его спортивные достижения огромны, даже если как человек он вам не нравится». Яо Шухао: «Да кому он вообще как человек может нравиться?» Сяо Чжань: «МНЕ». Честное слово, Чжань до последнего собирался терпеть и не вмешиваться в эту дурацкую переписку! Яо Шухао он даже не помнил и допускал, что в Малайзию тот вообще не ездил или ездил, но не отсвечивал. Но его паника и дурацкие претензии уже просто раздражали. А когда он, по мнению Чжаня, перешёл границы, терпение иссякло — и в общий чат улетело это короткое, но очевидно эмоциональное сообщение. Он не собирался объяснять почему и как, он вообще старательно пытался отдышаться и перестать злиться, но самовнушение не помогало. За каким-то чёртом Чжань снова заглянул в чат и увидел там продолжение «банкета». Яо Шухао: «Да ты извращенец, фотограф!» Сюань Лу: «Шухао, ты не прав». Яо Шухао: «Ещё как прав. Вот увидите, они разругаются ещё до выходных. Хотите, ставки сделаем?» Мэн Цзыи: «Ван Ибо сам предложил делить с ним комнату. Проиграть не боишься? Я бы тебе не советовала…» Яо Шухао: «Чего мне бояться? Наша звезда же всё равно не видит…» Ван Ибо: «Кто тебе это сказал?» Сяо Чжань: *покинул чат* Чжань просто не мог больше этого выносить. Сам факт существования чата, в котором одни члены команды могли, как им казалось, безнаказанно обсуждать и осуждать других, причинял ему почти ощутимую физическую боль. А ведь этим другим был не просто случайный человек, которому Чжань сочувствовал только потому, что ещё не очерствел окончательно. Объектом насмешек был Ибо. А что ещё хуже — он всё это видел сам. — Я так и думал, что найду тебя в каком-нибудь углу, — голос Ибо прозвучал прямо над ухом, Чжань вздрогнул и тряхнул головой, только чудом не задев Ибо. — О господи! — Ну что ты, для тебя просто Ибо, — он подтолкнул свой чемодан к вещам Чжаня, а сам сел рядом и мягко обхватил руки Чжаня своими. — Ты расстроился? — Ужасно, — Чжань кивнул. — Я вообще этого не понимаю, как так можно? Я видел всё, ты видел… Девочки пытались как-то… — Это бесполезно. Просто есть такие люди, которые люди только по форме, а по содержанию… Сам знаешь, — Ибо погладил руки Чжаня подушечками пальцев. — Вообще-то я собирался начать с того, что я чертовски рад тебя видеть, но ты сидел такой несчастный... — Я тоже рад, — Чжань кивнул. — Правда, я очень рад… Даже счастлив, наверное. Мне просто надо отвлечься от этого. — Это я могу, — Ибо улыбнулся и придвинулся ближе. Слишком близко, чтобы они и дальше могли выглядеть просто приятелями в глазах других пассажиров. — Помнишь, мы с тобой как-то говорили об этом, и я понял, что кое-что сделал неправильно. Вернее, я много раз уже напортачил, но тут я ещё могу всё исправить. — Ты так говоришь, будто собрался мне предложение сделать, — Чжань нервно усмехнулся, одновременно заинтересованный и только сильнее взволнованный. — Ну почти, — Ибо криво усмехнулся, но продолжить не успел, потому что рядом возник Чжочэн с таким кислым выражением лица, как будто всё это время он ел лимоны: — Воркуете? — Воркуем, — с вызовом в голосе согласился Ибо, а Чжань опустил голову и принялся преувеличенно внимательно изучать ткань собственных джинсов. Он уже догадывался, что Чжочэна коробило такое публичное проявление чувств. Чжочэн беспокоился о Чжане, хоть и выражал свои чувства в крайне своеобразной форме. А теперь в их давнюю дружбу вмешался человек, который Чжочэну не нравился. — Не терпится? — Я терпел месяц, — Ибо держался прямо и откровенно не только с Чжанем. — Ты что-то против имеешь? — Да где уж мне, — насмешливо проговорил Чжочэн, чтобы даже самый последний дурак понял, что список его аргументов «против» не уместился бы и на рулон обоев. — Ну вот и славно, — Ибо предпочёл сделать вид, что понимает только буквально. Он снова погладил Чжаня по рукам, а потом наклонился и сказал на ухо, почти коснувшись губами кожи: — Я ещё вернусь к этому разговору. У нас будет время. — Хорошо, — Чжань кивнул, хоть любопытство и грызло его изнутри. Как Ибо сказал? Почти предложение? Как это надо было понимать? Чжань понятия не имел, а его варианты казались один другого абсурднее. — Слушай, как там тебя?.. — перебил Чжочэн, хотя Чжань и был уверен, тот прекрасно помнил имя Ибо. — Меня — Ван Ибо, — Ибо продолжал реагировать на всё, что говорил Чжочэн, буквально. — Какие-то проблемы? — Разговор у меня к тебе. Отойдём? — А здесь нельзя? Или ты не хочешь, чтобы Чжань это слышал? — Ты тоже не захочешь, так что давай отойдём, — настаивал Чжочэн, и Ибо поднялся, наклонился и тронул губами лоб Чжаня: — Я быстро. Веди себя хорошо. — Ибо… — Я тоже буду, — Ибо неожиданно тепло улыбнулся Чжаню. К Чжочэну он повернулся уже с другим лицом и с другим взглядом. — Ну пойдём… Чжань потёр лицо руками. У него складывалось впечатление, что и его лучший друг, и Ибо относились к нему в лучшем случае как к беспомощному ребёнку. Или к девушке, чьё мнение, конечно, было бесценно, но в спорах в расчёт не принималось. Настроение, и без того не особо приподнятое, стремительно портилось, и Чжаню срочно требовалось найти себе хоть какое-то дело, чтобы занять и руки, и голову. Когда он совсем уж отчаялся, на глаза попался пухлощёкий малыш, сосредоточенно раскрашивающий синим фломастером свою белую футболку. Чжань мысленно пожелал малышу удачи, а его маме — сил, терпения и хорошую стиральную машинку, после чего достал из своей сумки скетчбук и карандаши и с головой погрузился в рисунок. С первых же штрихов картинка получалась не слишком приличной, но Чжань даже не задумывался, что сидел со своим художеством в аэропорту, где никому не составляло труда заглянуть в его работу. — Ох, ни хрена ж себе! — восхищенно выдохнула Цзыи прямо у него над ухом. Дёрнувшись от неожиданности, Чжань только чудом каким-то не испортил рисунок, в котором воплотил одну из самых прекрасных картин в своей жизни. В один из бесконечно долгих и одиноких дней он жалел о том, что не имел привычки тащить в постель камеру, чтобы сфотографировать Ибо, пока тот был сверху, раскрасневшийся и разгорячённый. Чжань хотел сохранить для себя и этот взгляд, и закушенную от напряжения губу, и кулон, который скользил по его скуле. Но Ибо не понял бы, если бы Чжань попытался его сфотографировать. Впрочем, Чжань и имени своего не помнил, когда Ибо так двигался и так его обнимал. Куда там снимать? Рисунок казался идеальным выходом из ситуации. Ну почти. — Привет, — Чжань решительно закрыл скетчбук и спешно спрятал его в сумку. — Ну, покажи! — тут же взмолилась Цзыи и даже лицо сделала жалобное-жалобное, но Чжань только головой покачал: — Даже не проси! Другие рисунки могу потом показать, но этот… — А что с ним? Он особенный? — Более чем, — Чжань с запозданием подумал, что сам дурак. Нужно было сказать что-то вроде «я его ещё не закончил», а теперь он только усилил интерес со стороны Цзыи. А если она ещё и другим расскажет… Чжань даже додумать свою мысль не успел, как Цзыи замахала руками, призывая к себе всех членов команды, что летели этим же рейсом. — Идите сюда скорее! А вы знали, что наш Чжань рисует как боженька? И не хочет показывать! Я случайно увидела, потому что подошла тихо. А так бы он и дальше продолжал скрывать… — Чжань, покажи, пожалуйста, — на соседнее кресло опустилась Лу, ласково прижалась к плечу Чжаня и даже в глаза заглянула. — Пожалуйста, покажи. — Нет, — Чжань чувствовал себя крайне неловко. Обычно для него не было проблемой показать, что именно он рисовал. Он никогда не страдал от излишнего смущения и рисунки свои считал как минимум неплохими. Да вообще, если бы Чжань не был уверен в том, что делал, он бы никогда не решился открыть собственную фирму. Да он даже думал как-то представить свой проект на международном конкурсе, но пока отложил эту идею, связавшись с гонками и Ибо. Но сейчас он сопротивлялся, как девственница на сеновале, потому что не мог никому показывать Ибо таким, каким видел по ночам. — Чжань, пожалуйста, — Цзыи, оказывается, тоже умела умолять и быть ласковой, как домашняя кошечка. Она привалилась к Чжаню с другой стороны, и от этой настойчивости, а также от плотного кольца людей, которые окружили его и смотрели выжидающе, Чжаню захотелось вскочить и заорать. — Пойдём, там уже регистрация началась, — Ибо разрезал толпу, как горячий нож разрезает масло. Он перехватил руку Чжаня и вытащил его из кресла так, что девочки даже не сразу заметили. — Чемоданы я возьму… — Эй, мы хотели рисунки посмотреть… — Это аэропорт, а не картинная галерея, — заметил Ибо, пропустил Чжаня перед собой, а потом ещё и оглянулся для верности, словно предупредил, мол, держите дистанцию. — Чего он? — Ченг подошёл в последний момент и всю завязку локальной драмы пропустил. — Что случилось? — Мы немного перегнули палку, — немного подумав, признала Цзыи. — Но я никогда не думала, что мне на это укажет сам Ван Ибо. — Нет, а я не понимаю, что, так в падлу было показать свою мазню? Тоже мне, Ван Гог нашёлся, — бухтел сзади кто-то. — Ещё просить надо… — А ты бы силой вырвал, да, Шухао? — скривился Хайкуань. — Это его собственность. Не хочет показывать — не надо. И лезть к нему не надо было. Я не удивлюсь, если он теперь от нас шарахаться будет как чёрт от ладана. — Надо будет извиниться, — заметила Лу, а Шухао, похоже, уже вожжа попала под хвост, и он не мог остановиться: — Эй, фотограф! Там очередь только для больших звёзд, обслуга вроде нас летает в экономе. — Я не хочу тебя расстраивать, — насмешливый голос Цзыи Чжань расслышал даже от стойки регистрации бизнес-класса, — но он правильно стоит. — Это с чего вдруг? За какие заслуги? — Понятия не имею, — Цзыи пожала плечами. — Я бронирую всем одинаковые билеты, а дальше уже в твоих руках, как ты полетишь. — Ты считаешь, что у него есть деньги на бизнес? Ты его футболку видела? Да моя бы мать ей пол мыть постеснялась… — Завидуй молча, — неожиданно огрызнулась Лу и толкнула Шухао плечом так, что тот едва на ногах устоял. — Ты бешеная? — Если ты сейчас рот не закроешь, я добавлю, — зло процедил Хайкуань, а Чжань наконец смог перевести дух. Эта бесконечная регистрация закончилась, их с Ибо чемоданы уехали по ленте транспортера, и они смогли наконец отойти от остальных членов команды. — А где Чжочэн? — опомнившись, спохватился Чжань и даже головой закрутил, словно ожидал, что друг сейчас выскочит из-за ближайшей колонны. — Не знаю, — Ибо пожал плечами. — Мы с ним поговорили немного, а потом я увидел, что тебя в оборот взяли, и понёсся спасать. — Спасибо, — Чжань улыбнулся. — Но это странно как-то, что он даже не попрощался… Вы же не поругались? Или вы вообще подрались? — Подрались, — Чжочэн навалился сзади Чжаню на плечи, едва не вбив его по колено в пол. — Вернее, твой Ромео мне врезал. И завтра мне придётся врать клиентам, что я в темноте на дверь наткнулся. — Ибо, — Чжань вскинул на него удивлённые глаза, но тот только плечами пожал, мол, я ни о чём не жалею. — Ты что? Но зачем? — Не кипятись, за дело, — Чжочэн закинул руку Чжаню на плечо. — Я бы тоже ему врезал, если бы он мне такое про тебя сказал. Так что я… доверять не доверяю, но думаю, что ты с ним не пропадёшь. Если, конечно, голову терять не будешь. — Кто бы говорил, — Чжань поморщился. — Цивилизованные люди подрались в аэропорту, ну надо же… Ибо, ты же мог попасть на камеру, сейчас тебя развернут с досмотра… И никто никуда уже не полетит. Чжочэн… нам сейчас только штрафа не хватало! — Не тарахти, — Ибо изловчился и поцеловал Чжаня в висок. — Всё в порядке будет. И мы поговорили нормально, мы друг друга услышали. — Дурдом, — Чжань уже сейчас был готов вернуться домой, запереть двери и остаться наедине с самим собой. Эта поездка начиналась ужасно, и кто знал, как именно она могла продолжиться. Цзыи видела его рисунок и привлекла к нему всеобщее и явно ненужное сейчас внимание, этот придурок — Чжань теперь не мог иначе думать о Шухао — без конца цеплялся к нему, а Чжань ещё и такой козырь ему в руки вложил, когда сам написал, что ему Ибо нравится. А теперь ещё и эти двое умудрились подраться прямо в аэропорту, где кругом были камеры наблюдения и полицейские. — Чжань, перестань так трястись, сейчас тебя досматривать будут как наркокурьера, — Чжочэн толкнул его локтем в бок. — Всё нормально, я тебе говорю. Я поеду тогда, а вы идите быстрее, пока очередь не начала скапливаться. — Что-то я уже не хочу никуда, — признался Чжань, когда Чжочэн отошёл в сторону. — Мне не нравится, как это всё складывается. И настроение… Не знаю, мне кажется… — Хочешь, я исправлю твоё настроение? — теперь уже Ибо обнял его за плечи и потянул за собой. — Сейчас мы быстро досмотр пройдём, и я попробую сделать так, чтобы ты изменил своё мнение об этой поездке. — Ты меня пугаешь, — Чжань вздохнул, но всё же подчинился, позволил буквально за руку провести себя через зону досмотра, а потом обернулся и посмотрел на Ибо: — Что ты мне хотел сказать? — И сказать, и показать, — Ибо покрутил головой, а потом отвёл Чжаня в сторону. — Я понимаю, что это не самое романтичное место на земле. И вообще, это нужно было раньше сказать, в смысле спросить. — Ты серьёзно мне предложение сделать собираешься? — Чжань напрягся. — Ещё не совсем, — Ибо сунул руку в карман и что-то оттуда достал. Взглянув в круглые от удивления глаза Чжаня, он засмеялся: — Там не кольцо! Не паникуй! — А что там? — Сейчас увидишь. Дай руку, — он протянул свою руку ладонью вверх. — Чжань, ты же доверяешь мне, ты сам говорил. — Доверяю, — Чжань всё же решился, вытянул руку. — Что ты хочешь? — Хочу спросить, — Ибо бережно застегнул на запястье Чжаня изящный серебряный браслет с плетением, похожим на то, что было у его цепочки. — Ты будешь со мной встречаться? Чжань едва не ляпнул: «А мы ещё нет?» Правда, спохватился вовремя, вспомнил, с чего вдруг Ибо вообще об этом заговорил: с его же не менее глупого «А мы встречаемся?». И теперь нужно было определиться, внести ясность. Чжань недоверчиво потрогал браслет и посмотрел на Ибо: — Буду. В смысле я уже, да. — Хорошо, — Ибо потрогал браслет тоже, но более уверенно, цепко сжал пальцы у Чжаня на запястье и сказал, понизив голос: — Я бы с радостью подарил тебе по этому поводу наручники. Пристегнул к себе… Но это было бы неудобно. Поэтому пока так. — И как ты удержался вообще? — Чжань не мог не признать, что ему действительно стало легче дышать. Рядом с Ибо весь мир воспринимался по-другому, другие вещи становились важными и значимыми, о другом хотелось думать. А Ибо ещё и держал его за руку. И спрашивал о том, о чём сам Чжань едва ли решился бы когда-нибудь его спросить. И ведь запомнил же! И подготовился, момент подгадал. И место получилось отличное. Романтичное и совсем немного печальное, потому что в аэропорту люди не только встречались, но и расставались, иногда надолго. Но сейчас у них впереди была целая неделя вместе, и только от них зависело, какой она могла стать. — Мне иногда кажется, что ты ненормальный. Ты всегда так… Ну... выражаешь свою заинтересованность? — Нет, конечно. Обычно я не выражаю заинтересованности, — Ибо ухмыльнулся, намекнув, что догадался, что именно Чжань скрыл за этой расплывчатой и безликой формулировкой. — Так что всё, что я делаю, я делаю методом проб и ошибок. — То есть… — Зачем ты переспрашиваешь? Ты же прекрасно всё понял. — Понял, конечно, — Чжань кивнул. — Но это не значит, что я не хочу этого услышать. — Ладно, я подумаю, что с этим можно сделать.