***
Ночь. Леша, обнаженный, лежит на животе, извиваясь под моими пальцами. Его ягодицы, которые я обильно намазала маслом, поблескивают в свете полной луны, освещающей спальню. Мои ладони на его теле. Одной рукой я провожу по его спине, а другой сжимаю такую сладкую булочку его попки. Не отпуская ее, я нащупываю под его телом колом стоящий член, несильно сжимаю его и начинаю массировать. Он приподнимает таз, попкой подаваясь ближе ко мне и, не в силах сдержаться, испускает стон наслаждения. Я наклоняюсь к основанию его члена, и облизываю ту область — между членом и анусом, ласки которой — я знаю — вознесут его на вершины блаженства. Он в моей власти. Он отдался мне, чтобы я могла дать ему то, кто никто в мире дать ему не может. Большой палец той руки, что сжимала ягодицу, надавливает на обильно смазанное маслом и слюной колечко ануса, и медленно проскальзывает вглубь его тела. Подушечкой большого пальца я нащупываю простату и начинаю ее массировать, сначала несильно, но постепенно наращивая давление. Он постанывает, и попеременно то напрягает, то сжимает мышцами мой палец, доставляющий ему столько удовольствия. Пытаюсь его перевернуть на спину, он понимает меня и переворачивается сам. Теперь передо мной его член во всей красе, чем то напоминающий мне солдата в шлеме. Ввожу в анус моего мальчика уже два пальца, и продолжаю ласкать простату. Член, такой красивый, я тоже не могу обделить вниманием, и захватываю его ртом. Придерживая ствол члена свободной рукой, языком нащупываю уздечку и начинаю обрабатывать языком основание головки по обе стороны от нее. Мой юный пленник уже извивается в непроизвольных конвульсиях, но совсем не пытается убежать от меня. Я делаю это недолго, секунд тридцать, наверное, потом выпускаю его член изо рта и медленно вынимаю пальцы. Анус сжимается, а на кончике члена появляется белесая капелька. Пора! Закидываю его ноги на мою талию, и слегка нажимаю концом страпона на обильно смазанное колечко ануса. Жду, когда он расслабится и впустит меня, а пока нежно поглаживаю его ягодицы. Успокаиваю. Смотрю в его глаза, влажно поблескивающие в темноте. — Я тебя люблю. Очень сильно люблю, больше жизни. И никогда не сделаю тебе больно, никогда. Он едва слышно выдыхает, а я чувствую, что преграда расступилась, и я скольжу вперед. Медленнее, не надо торопиться. Он полностью расслабился, постанывает, и я чувствую, как ему хорошо. Сейчас нужно подобрать такой угол введения страпона, чтобы последний слегка терся о простату, проскальзывал по ней. Тогда у нас все получится. Да, вот так, замечательно, я еще не все забыла. Его дыхание становится глубоким, тяжелым и учащается. Хорошо! Член я массирую, но не очень интенсивно и не ритмично, чтобы продлить его и свое удовольствие. Мы движемся в едином ритме. Он подмахивает мне и выгибается, о, как же ему хорошо! Еще немного, и можно будет подводить его к краю, иначе он слишком устанет. Делаю фрикции чуть глубже и сильнее, массаж члена — ритмичный и интенсивный, не останавливаясь, не прекращая. Его дыхание уже как у бегуна после стометровки. Еще несколько секунд, мышцы его ануса сильно сжимают страпон. Останавливаю фрикции и в этот момент он выстреливает! Белесые струи летят на его грудь, живот, шею. Он фонтанирует несколько секунд, и я помогаю ему в этом, надрачивая его член, выдавливая из него последние капли. Выхожу из него, и целую — нежно, страстно и сильно. Он, мокрый от пота и запыхавшийся, отвечает мне, открыв губы навстречу моему языку. Хочу поухаживать за ним, таким уставшим от оргазма, от той пытки сладострастием, что я ему устроила. — Подожди, я тебе водички принесу. Оставив его отдыхать в спальне, иду в кухню. Как здорово. Вот оно, счастье! Внезапный грохот обрывает мои мысли, наполняя душу ужасом и страхом. Взрыв! Как? Откуда? Бегу в комнату, где остался мой мальчик. Комнаты нет. Дверной проем обрывается в бездну, в пустоту. Часть дома, где была спальня, сложилась от взрыва как карточный домик. Я открываю рот и пытаюсь закричать, но крика не получается. Вдали завывает сирена пожарной машины, звук приближается, усиливается и превращается в трель телефонного звонка.***
Я открываю глаза и поднимаю голову от стола. Какое облегчение, что это всего лишь сон! Увы, телефон лежал на тумбочке, и я потратила несколько драгоценных секунд, чтобы до него добраться. На экране светилась надпись «Лёшенька»!!! Если бы не этот проклятый сон, я бы, наверное, запрыгала от радости. Но не успела я принять звонок, как телефон разочарованно замолчал. Черт! Неужели с этим малышом что-то случилось? Увы, я привыкла к тому, что за мимолетную радость жизнь берет тройную оплату. Я схватила телефон и невольно сжала его изо всех сил. Аппарат протестующе заскрипел, и я, спохватившись, ослабила хватку. Еще не хватало телефон сломать, когда он мне так нужен. Может, Лёша случайно меня набрал? Но сердце стучало где-то в горле, и я понимала, что если сейчас его не услышу, то сойду с ума от беспокойства. Ладони внезапно вспотели, а телефон стал скользким и норовил выпасть из руки. Я нажала кнопку набора и стала слушать гудки, молясь про себя, чтобы Леша ответил. — Алло! — Ура, это его голос! Я немного выдохнула. — Привет, Лешенька! С ним все было в порядке. Он на пляже, относительно недалеко. Мне очень захотелось его увидеть. То ли включились мои материнские инстинкты, то ли еще какие-то инстинкты, но я понимала только одно — я должна быть сейчас рядом с ним. Иначе я просто свихнусь. Ехала я как можно быстрее, и сдерживало меня лишь то, что попади я в аварию — я его не увижу еще дольше, а это мне было совсем не нужно. Минут через десять я затормозила на остановке рядом с пляжем. Какая же сегодня хорошая погода! Он сидит на берегу, и из-за кустов его не видно. Я сбросила босоножки и бегом по песку припустила к воде. Выйдя на берег и покрутив головой, я сразу его увидела и почувствовала, что губы расползаются в совершенно идиотской улыбке. У уреза воды песок был плотный, почти как ухоженная дорожка, идти удобно, и при желании можно было даже бежать. От последнего я с трудом удерживалась, уж очень хотелось сократить расстояние до новообретенного сокровища. Легкое беспокойство не отпускало меня, и хотелось поскорее убедиться в том, что с ним все хорошо. — Привет, Лёшенька! Он улыбается! И похоже, у него действительно все хорошо! Разумеется, я поспешила его заверить в том, что оплата за проезд не нужна, поскольку мне было по пути. Хотелось обнять его и приголубить, и к реализации своих желаний я приступила, не откладывая в долгий ящик. Мальчики в этом возрасте, да еще не избалованные женской лаской, легко идут на контакт. Один вопрос, один взгляд в его правдивые глаза. Ему неудобно врать, да и ни к чему. Конечно, у него никого не было — молоденьким девочкам нужна косая сажень в плечах и самомнение. Последнее они по молодости лет принимают за храбрость и уверенность в себе. Но он абсолютно нормальный, просто чуть-чуть зашуганный. И с заниженной самооценкой. И то, и другое нужно исправлять. Он, видите ли, считает себя тряпкой и, по его словам, «сам себе противен». Какая чушь! Выкинь ты эти глупости из твоей прекрасной головушки! Мы сидели рядом, и я решилась… — Ты будешь моим парнем? — я фактически попросила его руки и сердца! Не знаю, вопрос «будешь ли ты моим парнем?» можно считать за предложение руки и сердца? Или как? Он немного задумался, и я уже было испугалась, что слишком тороплю события, и молодой человек, в которого я успела влюбиться, как курсистка, ответит отказом. Я вся превратилась в слух. — Да, Ева! — я не дала ему договорить остальные слова. Просто набросилась на него, как голодная нимфоманка. Я обняла его и притянула к себе, закрыла глаза и взяла его губы. Именно взяла, как собственница. Я целовала его взасос, вторгаясь в его рот и почти теряя сознание от вожделения. Мелькнула мысль, что я его насилую… Но он отвечал так охотно и страстно, что мысль растворилась где-то туманной дали. А теперь его прекрасное тело нужно освободить от этой ненужной одежды. Зачем такому красивому мальчику одежда в такой теплый день? Я проворно расстегнула рубашку на нем. Дальнейшим действиям мешает ремень и застежка на ширинке, но с этим я справляюсь, хоть и не сразу. Все таки давно я это делала в последний раз! И очень, очень соскучилась по этим действиям. Красивый он все-таки! Худощавый и жилистый. Его ключицы, грудь живот — им необходимо мое внимание, и я покрываю всего его дорожками поцелуев, ласкаю языком соски и пупок, но стараюсь сделать это так, чтобы ему не было щекотно. К сожалению, я пока плохо знаю его тело, но примерно представляю, где может быть очень щекотно, а где — точно не будет. Животу я уделила внимание, и потихоньку начинаю спускаться ниже — к тому, запретному и самому сладкому. Но тут Леша внезапно напрягся, словно что то его испугало. Мне стало немного смешно. Он меня испугался! Да я жизнь за тебя отдам, милый! Но успокоить его нужно обязательно: — Не бойся! Тебе будет очень-очень хорошо, как никогда до этого не было! — Накрываю его губы своими, он расслабляется и остается в моей власти. Я ласкаю его, а он постанывает и всем своим видом показывает, как ему хорошо! Я обхватываю пальцами его напряженный член и облизываю головку, словно это чупа-чупс (господи, какая же я пошлая, ну и плевать, ведь это всего лишь мои мысли, которые никто не услышит…). Он напрягается опять, но успокоить его уже нетрудно, и мы с ним продолжаем наше, уже такое близкое, знакомство друг с другом. Я ласкаю языком его член так ласково и страстно, как только умею, а свободной рукой массирую область под яичками, чуть ближе к анусу, чем это действительно нужно. Но слишком близко к этому деликатному месту подходить еще рано — не ровен час, спугну его, и поминай как звали… Я внимательно следила, чтобы он не кончил раньше времени, и все оттягивала, оттягивала такой желанный для него и для себя момент, продолжая сладкую пытку со всей нежностью и страстью, на которые я только могла быть способна. Его слабые стоны звучали для меня как самая прекрасная музыка, возбуждая и сводя меня с ума. Наконец, я не выдержала и решила не останавливаться! Еще несколько рукотворных фрикций, и член Леши забил фонтанами белесых струй — вверх, на Лешину грудь, живот… Капелька попала на мое лицо, но я лишь отметила это краем сознания, никак не отреагировав. Он был прекрасен — мой юный Аполлон, залитый соками любви и жизни. Я смотрела на него в восхищении, не в силах оторвать взгляд. Наверно, я выглядела пьяной, да я такой наверное и была от бушевавших во мне гормонов. Немного вернувшись на землю, я поняла, что ему, наверно, не очень-то приятно сейчас лежать голым и мокрым, несмотря на то, что сейчас очень тепло. Хорошо, что я всегда таскаю в сумочке небольшую пачку влажных салфеток, на всякий случай. И сейчас они пригодились — я быстренько вытерла моего красавца, и опять залипла взглядом на него. Какой ты красивый… — Что? — спросил Лёша. Я, кажется, сказала это вслух. Это даже хорошо — надо же ему самооценку поднимать! — Ты очень красивый. И я никому тебя не отдам. — Ты тоже, — ну это он явно лукавит. И еще кучу комплиментов наговорил… Или гормоны ему в голову ударили. Никто меня красивой не называл, кроме… ладно, прошлое надо оставить в прошлом. Ему помыться захотелось. Дело хорошее, но пока дает о себе усталость после оргазма. Уложила его голову к себе на колени, и мы к обоюдному удовольствию сошлись на том, что он немножко отдохнет, а потом мы искупаемся вместе. Его голова покоилась на моих коленях, он расслабился и вскоре погрузился в сон. Глядя на мирно посапывающего юношу на своих коленях, я вспоминала сон. Как прекрасно было его начало, и как ужасен конец. Я понимала что это всего лишь мои страхи, но… Но как страшно потерять то, от чего казалось уже отказалась навсегда, и вот судьба опять преподносит тебе это на блюдечке, словно дразнит… А если отнимет опять? Блин, нельзя быть такой мнительной дурой! Надо наслаждаться счастьем, а не изводить себя страхами! Было тихо и тепло. Я сидела, наслаждаясь покоем и уютом. Уют — это не столько наличие своего дома, сколько наличие родного человека рядом. И сейчас, когда этот мальчик, Лёша, спал на моих коленях — мне было уютно, тепло и спокойно. Так хорошо не было уже много, много лет и хотелось, чтобы это было подольше… Хотя в моем случае мне бы хотелось продолжения того, что мы так хорошо начали. Я мысленно лукаво улыбнулась. Словно подслушав мои мысли, молодой человек вздрогнул и слегка потянулся. — Проснулся? — Ага! Я прокричала что-то пафосное про зовущую трубу, скинула с себя сарафан и то, что под ним было, и потянула молодого человека за собой, в сторону ласковых и таких манящих в жаркий день волн. Парень включился, и вместе мы, как озорные подростки, нагишом вбежали в воду, подняв кучу брызг. Я даже не помню, кто из нас начал эту детскую игру — мы бегали друг за другом, обливая друг дружку водой, хохоча и радостно повизгивая, словно помешанные. Но похоже, я слишком перевозбудилась от вида юного обнаженного мужского тела и поймала-таки свое сокровище, прижала его к себе и, немного забывшись, по собственнически лишила его подвижности, прижав его руки к телу. «Спеленала, как младенца»… Ожидаемо, юноше не очень-то понравилось ограничение его подвижности, и он начал вырываться! Ну конечно, это не очень-то удобно, когда какая-то тетка тебя чуть ли не скрутила! Не понравилось ему. Я нехотя разжала объятия, которые не хотелось разжимать никогда… «Ой… дура я дура, испугается же…» — мелькнула запоздалая мысль. Но все обошлось — он не оттолкнул меня, позволил обнять его за талию, а сам обнял меня за шею. Как же хорошо, когда он так доверчиво прижимается ко мне… Открывает рот, пускает мой язык. А у меня сносит крышу, и я лечу к звездам. Не упасть бы! Хотя в воде это скорее забавно, чем опасно. Не в силах сдержаться, мну его попку. Она упругая, подтянутая и в своих мыслях я уже вижу маленькую дырочку ануса, к которой я неосознанно тяну сейчас палец… Стоп! Еще рано. Но я хочу его трахнуть, как женщина, прямо сейчас. Сил нет, как хочу. Скажу ему, вряд ли он будет против. А то без согласия его такое делать нельзя, если не хочу его упустить. — Хочу тебя, сладкий мой! Здесь и сейчас! — И я тебя! Поцелуй. Долгий и страстный. Мы выходим из воды. Укладываю его на песок, он охотно подчиняется. Боже, эта его послушность и податливость так возбуждают! С трудом сдерживаюсь, чтобы не напрыгнуть на него. Я — активный партнер с мужчинами, и обычно сначала довожу до финала их, а уж потом кончаю сама. Покрываю поцелуями его шею, ключицы. Потом соски, один, потом понемногу перебираюсь к другому. Вкусный мой! Медленно подбираюсь к его члену, который уже напряжен и готов к бою. Красивый розовый шлем венчает твердый ствол. Не маленький, но и не большой и это хорошо. И мне, и ему будет приятно и комфортно. Очень нежно и осторожно массирую яички и одновременно вбираю в рот член. Ласкаю языком уздечку, и чувствую, как у моего мальчика то напрягаются, то расслабляются мышцы живота. Да, вот так, я щекочу язычком головку по обе стороны от уздечки, и мои старания не проходят даром — юноша в моих руках начинает трепыхаться и постанывать от наслаждения. Да, милый, ты в руках любящей женщины, и она (то есть я) одарит тебя наслаждением, которого ты раньше никогда не испытывал. Уж я постараюсь, чтобы это было так. Очень хочется смочить слюной палец и поласкать его анус, нежно так, снаружи, для начала. Но пока нельзя: почти наверняка испугается и сбежит. Поэтому я лишь ласкаю его попку взглядом, когда отрываюсь от члена. Но вот боец моего мальчика готов к подвигам, и я осторожно сажусь сверху на Лешин, и направляю его член в мою вагину. Он легко в меня проскальзывает и я чувствую его твердость внутри себя. О, как же он возбужден. Он тянется губами к моей груди, во взгляде — восхищение, и я чувствую себя самой прекрасной и желанной женщиной во вселенной. Мои бедра и попа танцуют тверк, а я нагибаюсь поближе к Лёшиному лицу, и приподнимаю его голову — поближе к моей груди, и он, словно голодный, набрасывается на нее. Ах, как сладко… Его пальцы, а потом — язычок, ласкают мои соски — то один, то другой… Видимо это его фетиш… Ну и хорошо, что может быть приятнее? Наверное, только куни… Я чувствую, он приближается к финишу. Пусть кончит в меня, сегодня это безопасно. И ему приятно, и мне. Его тело постепенно напрягается, дыхание становится глубоким и тяжелым. Да, мой сладкий, сейчас ты выплеснешь в меня твою страсть и желание. Еще несколько движений бедрами — и его тело напряглось сильнее, он весь стал как натянутая струна и — толчок, другой, третий… Я вжалась в него и… чуть не потеряла сознание от оргазма, накатившего на меня. Мы кончили почти одновременно, я чуть позже его. Я, обессиленная, упала на грудь моего любовника, рискуя раздавить его, мое тело уже далеко не пушинка, увы… Не помню, сколько времени я лежала на нем, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Вот дура, наверно ему было очень тяжело, не хватало еще, чтобы моя глупость и невнимательность повредили его здоровью. Приподнялась на локтях, посмотрела ему в лицо. Вроде довольный, как кот, объевшийся сметаны. Беспокойство отступило, и на душе стало легко, словно мне опять семнадцать лет. Мы обнимались и целовались, лежа на песке, он был центром моей вселенной, а я, хотелось бы верить — его. Но вечер жаркого дня вступал в свои права, напоминая о себе прохладным ветерком, прилетевшим со строны воды. Не хочу его оставлять. Не сегодня. Мы оделись. Леша, видимо, слегка был не в себе после бурных проявлений моего внимания к нему, и чуть не упал, натягивая трусы. Я, с трудом скрывая свое удовольствие от ухаживания за ним, придержала его, и придерживала все время, пока он надевал носки и штаны. — Сейчас пойдем ко мне в гости, — безапелляционно заявила я. Он выглядел слегка смущенным, но согласился сразу (как мне показалось — даже с радостью), правда, сказал, что сначала должен позвонить — предупредить родителей. Я за спиной скрестила пальцы — хоть бы его отпустили. Взрослый уже… Да! Лёша-золотко ночует у меня! Мы сели в машину, я украдкой проследила, чтобы он пристегнулся (на этот раз справился сам, а вздох сожаления по этому поводу я смогла подавить), завела машину и плавно тронулась. Определенно, сегодня лучший день за всю мою прожитую жизнь, а впереди — определенно, лучшая ночь.